Выжить. Главное просто выжить... И, по возможности, не слететь с катушек

Наверное, логично что у меня из прошлой жизни остался милый букетик фобий... Но я никак не ожидала что моей фобией будет нахождение рядом с беременной женщиной... Господи, ещё никогда мои руки не дрожали так сильно, когда я смотрела на едва округлый живот и младенца в руках у на вид молодой женщины. Собрание скоро начнётся. Буквально все в доме бабочки на заданиях и я единственная, кто смогла пойти на него как замена Шинобу. Вообще, меня тут и быть не должно было, если какой-то столп не может прийти, никакой заместитель на его месте не появляется. Но пока Шинобу разбирается с каким-то демоном, - который находится слишком далеко чтобы она немедленно явилась сюда, - Канао (тоже) на задании, а Аои, как бывшая мечница просто не имеет права присутствовать на собрании, я, как подопечная по бумагам, должна присутствовать. В принципе, всё решилось в последний момент, так что я только и успела что натянуть что-то наверх. Во всём этом я не разбираюсь, там какие-то бумаги подписаны, что-то ещё господин Убуяшики подкрутил, в общем я не должна была присутствовать вовсе. Но так вышло, что кое-что произошло и я должна находится рядом с беременной и её младенцем чтобы в случае чего помочь. Конечно, меня обучили базе вроде первой помощи и всё такое, но почему я?! А оно и понятно, никто из столпов что делать в таких ситуациях не знал, в принципе, по моему, что делать и детьми знали только мы с Санеми, Мицури и Ренгоку, но... Когда Санеми первый раз выразил свою мысль в слишком громком тоне - ребёнок так разревелся, что мамочке пришлось выйти чтобы покормить грудью. Мицури воскликнула "милашка" когда он засыпал и ребёнок вновь проснулся. Ренгоку просто напугал малыша тем, что таращился и громко говорил. Глядя на это я только мысленно ударила себя по лицу. Конечно, мамашка могла оставить ребёнка на какого-то какуши, но стоило предложить это беременяшке как та в слёзы, сопли и стала орать, что её ребёнка хотят отнять. Глянув на живот, потом на слёзы мамы и её ребёнка никто из столпов не смог ничего сказать. - М-мэм, - Подойдя к женщине, аккуратно присела рядом. Возможно мой испуганный вид заставил её немного успокоится. - Простите что вмешиваюсь, должно быть, это моя вина. Я... - Глянув на её живот, со вздохом достала из маленькой недавно купленной сумочки железную бутылку с водой. - Простите что доставляем вам неприятности. Мне искренне жаль, что всё так вышло. Может, вы выпьете воды? - Хотите сказать, что я истерю?.. Мой муж тоже так говорит! Ничего вы не понимаете! - Прижав ребёнка к себе, она зашморгала носом. Так, прогресс есть, она хотя бы не в истерику. - Нет! Ни капельки! Я понимаю как вам плохо, наверняка болят ноги и спина, носить ребёнка так тяжело! Тем более вам, в вашем положении... - Виновато поджав губы, опустилась на пятки, сбиваясь в мыслях пыталась сама себя успокоить. - Мне правда жаль... Я просто волновалась всё ли будет в порядке с вашим ребёнком, вы же столько слёз пролили... Она несколько раз шмыгнула носом, но всё же нерешительно протянула руку к воде. Вздохнув с облегчением, подползла немного ближе. Пока она пила, я приспустила руки, чтобы в случае чего поймать малыша. Напомнило какой была мама во время беременности. Она тоже была очень впечатлительной, даже истеричной. К счастью уже тогда я понимала что спорить с беременной женщиной, тем более собственной матерью из-за брошенного носка на полу, который её почему-то очень раздражал, - просто низко и глупо. Когда женщина успокоилась и ребёнок, наконец, уснул, все выдохнули с облегчением. Даже всегда злой Шинадзугава не лез в это, даже зубами не скрипел от злости. Возможно лимит терпения к беременяшкам у Санеми выше. - Эй... Ты же не одна из них? - Женщина пыталась утереть глаз плечом. Встрепенувшись, натянула на руку край лёгкой мужской рубашки, очень осторожно стала вытирать слёзы женщины, следя чтобы случайно не сделать чего-то лишнего. - Нет, до хашира мне как до луны раком, - Фыркнув, снизила голос, увидев как малыш немного нахмурился. - Я ещё не вступила в организацию, да и силы у меня... никакие, - Вздохнув, убрала несколько лезущих в глаза прядей. - У меня спина болит и руки устали... Ты, кажется, что-то да понимаешь в детях, - Она как будто не может сама сказать что хочет чтобы я ей помогла его подержать. - А... С чего вы... - Увидев как она нахмурилась, попридержала язык. - Я имею в виду, давайте я помогу. Сколько ему? - Его зовут Мако, - Внутри меня сжался целый комок чувств, но внешне я только улыбнулась, аккуратно переняв ребёнка. - Ему уже шесть месяцев! Гордые слова женщины меня никак не трогали, рассматривая спящее лицо, невольно погрузилась в воспоминания. Марк был тяжелее, он маленький сероглазый ребёнок, совсем малыш... Он милый. Он хороший. Он часто плачет если оставить его одного хотя бы на секунду. С ним было тяжело сидеть из-за того, что я много не знала о ребёнке. А сейчас ребёнок у меня на руках. И я знаю, что и как делать. Я знаю, как держать его, когда кормить, сколько смеси ему нужно. Я знаю практически всё, что знает моя мама. Но что мои знания могут значить тут, в древности? Где нет стольких удобств и смеси... - Не тяжело? - Я мотнула головой и аккуратно встала, покачивая хмурого от смены положения младенца. Легонько похлопывая его по спине, качалась с ноги на ногу. - Хм... Я думала объяснить тебе как его держать и качать, но ты уже знаешь. У тебя есть ребёнок? Ты выглядишь уже взрослой. - Нет, у меня нет и никогда не было ребёнка, - Спокойно поправив упавшие редкие пряди за маленькое ушко, поджала губы. - Но у меня был брат... Он родился в марте, 26 числа, в шесть утра, - прекратив укачивать крепко спящего младенца, села возле матери и, аккуратно поправив штаны, села в позе лотоса. - Ты присутствовала на родах? Хм, ну, ты видимо не местная, вот тебе и позволили, - Мать недовольно погладила свой живот, сама протяжно зевнула. Ей словно была неприятна только мысль о том, что кто-то посторонний мог присутствовать на родах. - Нет, - Сжав губы в тонкую полоску, до онемения поджала пальцы на ногах. - Я испугалась. Нет, не так, - Мотнув головой, тяжело вздохнула, закрыв на секунду глаза. - Я... не хотела присутствовать на родах. Папа и сестра пошли, а я испугалась увидеть как маме больно, поэтому сказала что боюсь вида крови, - Сглотнув, прикусила губу. Чувство вины пожирало изнутри. - Оно и правильно, какой ребёнок смог бы вынести вид страдающей матери, - Вздохнула женщина. - Ты выглядишь не маленькой, но и достаточно взрослой тебя не назовёшь. Если бы у меня была дочь, бы не позволила ей присутствовать на родах. От её слов не стало легче… Моя мама тоже не настаивала, но хотела бы меня видеть

…но уголки губ противоречиво потянулись вверх.

Фыркнув, отмахнулась от посетившей мысли. - Что ж, вы сильная женщина... Прошло ещё где-то пол часа в тишине, и только тогда явился Убуяшики. Я хотела поклонится, но растерялась с малышом в руках. Поэтому просто ниже наклонила голову. Ну, похоже на поклон, да?.. Конечно, что-то из японского я знаю, но следить за несколькими людьми сразу было тяжело. Санеми что-то громко воскликнет, Гию добавит от себя, Обанай зашипит что-то в повязку, потом ещё кто-то что-то скажет. В общем, у меня не оставалось и единого шанса, чтобы разобрать поток слов. Тем более они использовали те слова, которые я не знаю. Разобрала только какие-то отрывки, и то, только от Убуяшики. Бросив это гиблое дело, вернулась к заботе о младенце. Ничего сложного не было, ребёнку жарко - немного раскрыла. Стало холодно - наоборот закутала в пелёнку. Проверила не опорожнился ли младенец, иногда покачивала. В идеале, младенец его возраста спит по три раза на день. Сейчас где-то полдень, то есть его второй сон. Он должен быть дольше первого и последнего, а ночной должен длится около восьми или девяти часов. Сразу после сна нужно покормить, после чего можно и поиграть несколько часов. Потом снова покормить и на боковую. После третьего сна вновь кормёжка, игры, кормёжка и сон. Между этими событиями нужно проверять не сделал ли малыш подарочек. - Дорогуша, - Погрузившись в мысли, я не заметила как прикорнула, качаясь из стороны в сторону. Конечно, за спиной было дерево, но всё же не стоило так делать. Ребёнок мог упасть... Но, к собственному удивлению, я поняла что достаточно крепко держала спящего Мако. Улыбнувшись, поправила его волосы, удобнее перехватывая. Натренированные руки не сводило как когда-то, но не хотелось бы чтобы ребёнку было неудобно. - Собрание закончилось, - Мать протянула руки к ребёнку и меня охватила паника. Отдать? Мне нужно отдать ребёнка, это не...это не мой братик... Но я так хочу... домой... Пока мысли путались я только улыбнулась и передала ребёнка. Смотреть на мать было невыносимо. Она держала ребёнка как самое дорогое её сердцу сокровище, с нежностью проверила температуру, мягко приобняла и погладила по спине. В её глазах, немного красных от слёз, было столько любви к ребёнку.Чистая, ничем не омраченной и всепоглощающей любви. Что-то на грани самого невинного безумия. Если бы был выбор, умереть самой или смерть ребёнка она бы без раздумий убила того, кто это придумал. Она отличная мама, добрая, она такая... как моя. Ничего не оставалось, кроме как сцепить руки за спиной, и с долей надежды царапать ладонь до красных следов и сдёртой кожи. Возможно мои глаза немного покраснели, возможно я не могу оторвать взгляд от младенца, а может прямо сейчас я вновь проваливаюсь в это состояние беспомощной истерии. Тело не двигается, слышен только тихий скрежет острых ногтей о ладонь. К горлу подскочил комок из печали и горя. Пережить эти чувства было невозможно. Когда глаза ребёнка приоткрылись и я увидела серые глаза, боль с новой силой ударила в голову. Это не мой братик... Но я так скучаю. Хочу его увидеть, хочу увидеть моего брата. Оставалось только прикусывать губу и стискивать челюсти до звона в ушах. Сделать вдох стало тяжелее, слёзы были на уровне языка и отдали соленостью. Мама... Я хочу как ребёнок прижаться к ней, обнять со спины пока она помешивает гречневый суп, как всегда пересоленный. Я хочу домой, в тёплую постель, за которую регулярно ругает мама... Хочу вновь ощутить мягкий вкус карамельного маккиато в холодную зиму, когда мы с сестрой идём забирать посылку, хочу вместе с папой ехать под бредовую старую песню, которая мне даже никогда не нравилась и злить маму нецензурным припевом. Хочу на выпускной, когда мы с папой танцевали как два дурака, даже если тогда я ощущала только отвращение, хочу вновь спрятаться под столом на праздники рядом с двоюродной сестрой, чтобы нам бросали конфеты за звуки куриц. Я хочу в большой дом бабушки и дедушки, хочу врать им, что грубу напалили не слишком сильно, хочу вместе с бабушкой сидеть на её работе и выбирать блокнотик, который потом будет лежать в тумбе стола! Я хочу сесть с дедушкой за стол и не увлечённо слушать рассказы о политике, в которой ничего не понимаю, я хочу вновь ощутить как сильно стискивают руки любимых людей в объятиях...

Я так сильно хочу вернутся домой...

Слёзы катились по моему лицу большими каплями, спускаясь по шее, падая на одежду и пол. О, как же сильно дрожали мои губы. Боль сделала только хуже, мне не стало легче. Я не передумала грустить, не стала злится. Я закрыла глаза, чтобы не видеть лица окружающих после чего развернулась к выходу. - Дорогая... - Я подожду вас у выхода, - Голос звучал слишком жалко, вызывая новый поток слёз. Убегая мимо столпов я думал лишь о том, что какой бы сильной я не пыталась казаться, как бы я не пыталась заглушить боль от потери новыми друзьями; в конце концов эта потеря останется со мной навсегда. У меня было время поплакаться, сжимая себя в руках и мечтая о нежных объятиях мамы, успокаивающем мычании брата и обыденного вопроса "какой чай будешь" после тяжёлого дня с сестрой. О, как я мечтаю об этом… Я не хочу ничего, не хочу жить в мире, в котором нет их. Хочу домой! - Я хочу домой... - Шёпот вырывался новым потоком, пока я сжимала рубашку, прикусывая губы, чтобы сдержать всхлипы. Мольба осталась без ответа.