Я хочу, чтобы ты меня возненавидел

Пришлось стащить у Шэдоухарт целебную мазь, чтобы залечить раны на шее. К счастью, никто не заметил.  Кириниан поболтал вино в кружке и оглядел лагерь. Вечеринка уже наскучила. Его отряд и тифлинги были рады кровопролитию, просто потому что это была правильная кровь. Оказывается, пролитие правильной крови могло сделать героем. Тифлинги улыбались ему, благодарные за...убийства? Потому что он навлек смерть на нужное существо в нужное время. Эти невинные существа понятия не имели, какого монстра они назвали героем. Он не заслужил их благодарности. Как можно было называть его героем? Желание переспать с вампиром и желание обезглавить его занимали одинаковое место в его голове, и он находил это одновременно ужасающим и раздражающим. Почему, чёрт возьми, его разум не мог просто решить, был он возбуждён или жаждал убивать? Интересно, лучше ли горели пьяные тела? Ему стоило попробовать, сначала тифлинг, потом... Нет. Оставался секс, два варианта: Шэдоухарт или Гейл. Было смутное подозрение, что Шэдоухарт могла отказать, в то время как Гейл, казалось, странно ему благоволил.  К тому же, позлить вампира, уведя его цель, казалось забавным. Да и сблизиться с лидером не помешало бы.  Самого же Астариона он даже не рассматривал, слишком…сложно.  Окончательно определившись, Кириниан закатал рукава рубашки и расстегнул пару пуговиц. Залпом допил вино, слизывая остатки с губ. Соблазнение не было его сильной стороной, но красивое лицо и тело должны были сделать большую часть дела. Волшебник болтал с тифлингами. Было несложно полностью приковать его внимание, подняв тему об этичности некромантии. Подвыпивший мужчина даже не удивился наличию у него таких знаний. Кириниан приобнял весёлого волшебника за поясницу, внимательно слушая его рассуждения. Мужчина был довольно красив и Кириниан уже предвкушал интересный вечер. Внезапно в голове шевельнулся головастик, лёгкое вторжение прошлось щекоткой на грани разума. Ослабив ментальные стены, Кириниан услышал знакомый раздражённый голос:  — И что, по-твоему, ты делаешь?  Он оглянулся и увидел вампира, сверлящего его недовольным взглядом с другого конца лагеря. Кириниан довольно улыбнулся ему и мысленно ответил:  — А на что похоже? Очевидно, увожу добычу прямо у тебя из под носа. В голове раздалось недовольно рычание, вибрацией прокатившееся по нервам. Кириниан не удержался и рассмеялся, из-за чего волшебник недоуменно на него посмотрел.  — Никогда не встречал человека, которого бы так веселило воскрешение трупов, друг мой, — ласково сказал Гейл.  — Я ещё много чем могу тебя удивить, — прошептал Кириниан ему на ухо. — Хочешь, полюбуемся звёздами? Сегодняшний вечер располагает к романтике.  — Веди, — сказал волшебник, кивнув. Кириниан захватил одеяло и мазь из своей палатки и повёл волшебника к берегу реки, находившемуся достаточно далеко от лагеря.  Гейл казался довольным и он решил, что выбрал правильную тактику: нежность и неторопливость. Будет сложно сдерживаться, но оно того стоило.  Они немного помолчали, а потом обсудили предстоящий поход к Лунным Башням. Гейл рассказал, как постоянные ссоры Шэдоухарт и Лаэзель заставляют его чувствовать себя плохим лидером, который не в состоянии сплотить их всех.  — У них есть разногласия, но я уверен, что рано или поздно мы все привыкнем друг к другу. Не взваливай на свои плечи слишком много и не недооценивай себя, ты замечательный лидер, — сказал Кириниан, большим пальцем погладив чужую щеку.  Внезапно в голове раздалось:  — Как мило. Меня сейчас стошнит.  Кириниан удивился, что Астарион до сих пор наблюдал, но сохранил нежное выражение лица. Так было даже…интереснее.  — Можно тебя поцеловать? — прошептал он в губы напротив.  Вместо ответа Гейл приник к нему в нежном и неторопливом поцелуе. Это не вызвало нужного отклика внутри. Было просто…никак. Кириниан попробовал прикусить его губу, но волшебник ойкнул и отстранился.  — Извини, я случайно, — тут же сказал он, состроив виноватое лицо.  Гейл кивнул и он аккуратно уложил волшебника на спину, нависая сверху. Поцеловал ещё раз, языком раздвигая губы и проникая внутрь. Прерывая поцелуй, они раздевали друг друга, тут же снова жадно приникая обратно. Кириниан представил, как прокусывает чужие губы до крови и член наконец заинтересованно дёрнулся.  Кириниан любовался видом, поглаживая тело под ним. Необычная татуировка, светящаяся магией. Мягкий живот, волоски на груди и нежная кожа, на которой с такой лёгкостью остались бы шрамы. Хотелось оставить, но было нельзя. Сдавить его горло, пока лицо не покраснеет и он не забьется в конвульсиях, но было нельзя. Кусать так сильно, чтобы плоть отрывалась от костей, но… — Так вот какой ты на самом деле. Снова голос в голове. От смысла фразы холодок пробежал по спине. Кириниан не знал, что Астарион слышит все его мысли, а не просто видит картинку. Вопреки ужасу, колотящемуся в черепную коробку, он застонал. Чувство освобождения от снятия маски оказалось слишком приятным.  Гейл развязал завязки на его брюках и прошёлся поцелуями от живота до колом стоящего члена. Хотелось взять волшебника за волосы и насаживать на всю длину, заставляя давиться и задыхаться. Кириниан сжал руки в кулаки, ногтями впиваясь в кожу, пуская кровь.  Больше не в силах сдерживаться, он дотянулся до баночки мази и грубо раздвинул ноги волшебника. Гейл тяжело дышал и в нетерпении ерзал на одеяле. Щедро смазав пальцы, Кириниан начал медленно растягивать его. В голове в это время крутились кровожадные картинки и неожиданно промелькнула мысль, каким бы был секс с…Астарионом.  В голове пронеслась чужеродная злость и:  — Точно не таким скучным, милый. Но тебе не суждено узнать.  Вместо ответа Кириниан мстительно представил Астариона на месте Гейла. Как вампир жадно насаживался бы на пальцы, кусая губы и умоляя о большем.  Коктейль чужих противоречивых чувств захлестнул его: удивление, гнев, отвращение и…возбуждение.  — Не знал, что я такой красивый…в твоих глазах.  Закончив с растяжкой, он медленно поводил членом между ягодиц волшебника. Разгоряченный и нетерпеливый, мужчина уже чуть ли не умолял. Как же Кириниан обожал пытать.  Он вошёл одним слитным движением и Гейл громко застонал. Мышцы еле поддавались под напором и он таранил их, наслаждаясь этим сопротивлением и обволакивающим жаром.  Кириниан мысленно заговорил с притихшим Астарионом:  — Чувствуешь, как мне хорошо внутри? Интересно…ты сейчас представляешь, как сам берёшь его или…как лежишь подо мной? Вместо ответа он увидел вампира, лежащего в своей палатке и быстро надрачивающего себе, под фантазию о том, как…вжимает его в стену, крепко удерживая руки за спиной.  — Представляю, как ты умоляешь укусить себя, Кириниан. В ушах раздался бархатный голос, проникающий прямо в мозг. Его имя, произнесённое с издевательским растягиванием гласных, молнией прошлось по позвоночнику.  Сам того не понимая, он подстроился под ритм Астариона, ласкающего себя, входя в Гейла с той же частотой. Красивый член вампира, блестящий от предэякулята в свече свечей, его изящная рука, сжимающая крепкий ствол, еле слышное удовлетворённое мычание…Всего этого стало слишком много.  Фантазия изменилась: теперь вампир жёстко брал его насухую, пока Кириниан кричал от боли и удовольствия. Безжалостно вонзался, не обращая внимания на кровь, стекающую по бёдрам. Кириниан почувствовал, как член внутри Гейла дёрнулся и понял, что сейчас кончит.  Нет, нет, нет…Чёрт Он попытался отвлечься, представляя всякие мерзости, наподобие счастливой семьи, играющей с собакой.  В голове послышался злорадный смешок и воображаемый Астарион вонзил клыки в его копию у стены, пока кончал внутрь, не прекращая фрикции. Кириниан сразу же вспомнил вчерашнюю прекрасную боль от укуса и будто этого было мало, голос произнёс:  — Будь хорошим мальчиком, кончи для меня.  И словно дернул спусковой крючок. Кириниан громко застонал, когда удовольствие разнеслось от паха по всему телу. Он вышел из Гейла, быстро дроча себе с той же скоростью, что и Астарион. Сперма забрызгала спину волшебника и одеяло, но вампир так и не кончил, что ощущалось болезненно в его чувствительном после оргазма члене. Он рухнул на спину и закрыл глаза, под веками всё равно видя, как вампир тщетно пытается кончить, ходя по грани.  — Ты хочешь, чтобы я укусил тебя снова, Кириниан? — срывающимся шепотом в сознании.  — Да, да, да, да… — мысленно забормотал он.  — Проси. Приказ, на который всё его существо воспротивилось, а изнутри поднялся гнев. Но пытка была слишком мучительной — он ощущал желание вампира кончить, как своё, а оргазм был так близко… — Пожалуйста, Астарион. Умоляю, укуси меня, со всей силы вонзи свои клыки и выпей досуха, — переступив через свою гордость, взмолился он.  И был вознагражден: вампир застонал, а член в его руке дёрнулся, выталкивая сперму. Оглушительное удовольствие пронеслось по их связи и Кириниан вздрогнул в сухом оргазме. Ноги свело от удовольствия.  Придя в себя через какое-то время, он успел почувствовать чужое удивление и отвращение к себе, прежде чем связь разорвалась. Кириниан распахнул глаза.  Гейл уже умылся, оделся и сидел рядом, задумчиво наблюдая за ним. Оу. Он продержался от силы десять минут, а затем вовсе забыл о партнёре и лежал, постанывая.  Чёртов Астарион. Наверное, это был самый странный секс в жизни волшебника. В его тоже, хотя он был уверен, что до потери памяти практиковал безжалостный ритуальный секс.  Стоп, ритуальный?  Отмахнувшись от чудных мыслей, Кириниан виновато посмотрел на волшебника, но тот лишь махнул рукой и сказал:  — Я в лагерь.  Он кивнул и сел, ежась от холода. В груди поднялось что-то первобытное и злобное — огромная жажда мести, которая захлестнула с головой. Жить Астариону осталось недолго.  Вампир слишком сильно его унизил. Чувство стыда придавило к земле, когда он вспомнил, как умолял. Думал в этот момент явно не головой.  Теперь, зная его фантазии, вампир стал ещё опаснее. Явно же использует это против него. По-крайней мере, он бы сам так сделал.  Кириниан лишь надеялся, что мысли, проецируемые через головастика, были конфиденциальными.  А утром в лагере обнаружили труп зверски убитой Альфиры.