Сбежать

Зал Верховного Суда, Западный континент Энте Исла

Как и всегда, зал был пуст. Давненько не случалось тут некогда привычных заседаний. А жаль, было весело. Столько приготовлений, суета, беготня, и зачастую яркий финал на площади. Публика удовлетворена, светлое имя Церкви защищено. Но не этим был движем судья Руффельц на этот раз. Расчесав по утру свою длинную бороду, он сплел тонкую косичку на ее конце — так он сам себе казался почтительней — и направился к зданию Верховного Суда, где его ждала незначительная встреча, которая в последствии могла привести к значительному результату. По крайней мере, судья на это надеялся. Сказать по правде, Руффельц не любил это здание; он обозвал его тухлым яйцом за крышу с формой перевернутого умывальника. Зато судья любил то, что в этом здании обычно происходило, и гордо называл это своей работой. Жены у него не было. Детей не было никогда. Он вошел в зал, поглядел вокруг, осмотрел мраморные колонны, глубоко вдохнул спертый воздух. В здании давно не появлялось никого и не происходило тут суда, который принято было называть «торжеством справедливости». Оттого воздух судья нашел скучным, но это только подпитало в нем интерес к предстоящей встрече. Он уселся в свое возвышенное кресло и в предвкушении принялся ждать. Чуть позже судья заметил, что ощущает себя в некотором роде ребенком, и предвкушение надо бы поубавить. Как только вдалеке куранты пробили десять, в зал явилась запыхавшаяся личность. По плащу было понятно, что являлась она членом Святой Инквизиции или, по крайней мере, представляла ее. — Доброе утро, господин Председатель! — поздоровался только что вошедший, бородатый, усатый и, увы, уже не молодой мужчина, скидывая капюшон. Его тон был услужливым, Руффельц сразу понял, что получит минимум информации. — Доброе утро, Барба, — сухо отозвался судья, — Вам хоть что-то известно о возможном местонахождении преступника? Барба был несколько ошарашен такой спешкой, но ответ был заготовлен заранее. — Господин Председатель, дело отложили перед началом боевых действий, все силы и средства ушли на военные нужды. Впрочем, это был единственная заготовленная фраза Барбы, ибо большей информацией о том самом преступнике он банально не владел. — К тому же, у нас не было времени… — продолжил инквизитор, но был резко прерван. — Должно быть, Вам известно, — начал Руффельц тихим, проникновенным голосом, — что мы возобновляем расследования по делам особо опасных еретиков. — Конечно известно, господин Председатель! Я сформирую разысковые отряды и отправлю их по всем четырем континентам искать информацию по делам особо опасных. Если Вы пожелаете… — Я желаю получить информацию по делу конкретного преступника, — Руффельц незаметно для самого себя повысил тон. Барба вздрогнул. — Вы прекрасно знаете, какого именно. — Да, но… почему бы нам не начать с тех, о ком информации у нас больше? И… при всем уважении… Вы уверенны, что хорошей идеей будет начинать судебные следствия и… приводить в исполнение смертные приговоры так скоро после окончания войны? Судья качнулся на своем бархатном кресле и смахнул пылинку с плеча. — Скажи, Барба, как ты стал инквизитором? — размеренно спросил Руффельц. — Господин Председатель, я… — теперь уже Барба волновался не из-за отсутствия нужных сведений, а от явного разочарования судьи. — Ты на должности, Барба. Исполняй обязанности, пока ее у тебя не забрали, — отрезал Руффельц, играясь с косичкой в седой бороде, — А теперь ответь на вопрос: то, что ты изрек в начале — это все, касаемо Маркеллы? Инквизитор сглотнул. — Председатель… — Отвечай на вопрос! — разразился судья. Его относительно негромкий голос разлетелся по всему залу и стены затряслись. Стены, казалось, были давно знакомы с Руффельцом и точно знали, когда им следовало трястись. — Да, господин Председатель, это все… — Что ж, — прохрипел Руффельц, — Мне все понятно. Ты свободен, Барба. Инквизитор еще несколько секунд жалобно поглядел на судью и, промямлив нечто невнятное, махнул плащом и направился к дверям. Руффельц же оставался неподвижен. Он сидел в кресле, наклонившись влево, и почесывал сморщенный подбородок. В зале Верховного Суда наступила полная тишина. — Как глупо тратить время на пустую болтовню… — вслух размышлял Руффельц, — Инквизиция искала тебя столько лет. Глупо полагаться на них сейчас… мое уважение, Маркелла.

Университетская больница Сейкай, Синдзюку, Токио

— Мое уважение, Кагаяки! — засмеялся мужчина в белом халате и принялся вынимать из мишени дротик, попавший в яблочко, — Не понимаю, как тебе удается каждый раз обыгрывать Исикаву? В подсобке, заставленной сплошь сквозными стеллажам, смастеренными на скорую руку из некрашеных досок, сидели четверо врачей. Здесь пахло чистящими средствами и хлоркой, а если принюхаться получше, можно было уловить нотки древесины и старых бумаг. Помещение было плохо проветриваемым, оттого пыль, скопившаяся на полках, мешала дышать полной грудью. Напротив мишени для дартса расположилась Мару Кагаяки, за ней стоял интерн Иоши Танабэ в сопровождении невролога Коямы Исикавы. Подсчет очков вел Нобу Хираи — всеми уважаемый кардиолог и местный шутник за пятьдесят. — Несравненная Мару Кагаяки! — снова рассмеялся мужчина, — Исикава, как же так? Заразительный смех Хираи заставил молодого интерна улыбнуться, однако, поймав на себе неодобрительный взгляд начальника, ему тут же пришлось направить и без того сдавленный смешок в кулак. — Хватит ржать, — прыснул наконец раздосадованный Кояма, затем взглянул на Мару, ожидая увидеть на ее лице гримасу ликования. Та, в свою очередь, лишь протянула ладонь в сторону мужчины. На лице девушки не дрогнул и мускул, это ввело проигравшего в недоумение, но вложить в ладошку банкноту номиналом в две тысячи йен все же пришлось. — А ну-ка разошлись все! — послышалось из-за двери, которая вскоре распахнулась и в помещение влетела сморщенная уборщица почтенных лет в чепце и с туго затянутым пучком редких волос, — Работать идите, трутни, в который раз вас здесь нахожу! Ведь и начальству же сдам! Нобу судорожно подобрал синюю папку со стола, Кояма схватил под руку напрочь растерявшегося Танабэ, трое направились к выходу. — Вы сегодня чудно выглядите, госпожа Йоко! — обронил по дороге кардиолог, пытаясь хоть сколько-то сгладить углы, после чего протер вспотевшую лысину и поспешно удалился. Женщина фыркнула, прошла вглубь подсобки, подняла ведро, что обронили убегающие врачи, недовольно цокнула. Взгляд ее упал на остававшуюся в комнате Кагаяки. — Эй, — позвала она, — и Вы уходите! Мару без всякой спешки собирала дротики со стола и складывала в карман. — Слышите? В ответ молчание. Кагаяки постояла на месте, затем почесала затылок. — Уходи говорю! — совсем разгневалась уборщица, — Я на тебя пожалуюсь! Девушка не торопясь обернулась и посмотрела женщине прямо в глаза. Та застыла на месте, наблюдая безэмоциональное лицо, с каким, казалось, человек должен вонзать острие ножа в тело ненавистной жертвы снова и снова, затем доставать сигарету, поджигать и окровавленными руками приниматься за уборку, складывая ненужное в черный мешок. — Я дротики собираю… — отчеканила Мару. Она взяла последний дротик со стола, сунула его себе в карман, снова взглянула на женщину, которая невольно сжала швабру в руках чуть крепче, чем до этого, и, пошатываясь из стороны в сторону, вышла из подсобки, оставляя напуганную наедине с пылью, шваброй и ведром. До самого обеда Мару принимала пациентов с тем же зловещим лицом, которое стало причиной, как выяснилось позже, нескольких негодующих отзывов на сайте больницы. Апогеем стал разрыдавшийся при виде Мару годовалый малыш, мать которого не поленилась достучаться до заведующего в тот же час. — Мару. — Что? — При виде тебя дети плачут. — Не правда. — В чем тогда правда? — У него резались зубы. — Вчера у плачущей малышки тоже резались зубы? Мару повела бровью, пытаясь вспомнить, о каком ребенке идет речь. — Может быть. — Послушай, Мару, — не выдержал Керо, — если что-то случилось, ты всегда можешь обсудить это со мной. Вид Кагаяки от предложенного сделался еще безжизненней, чем был до этого. — Решил поиграть в лучшего друга? Заведующий поднялся со стула и прошелся по кабинету. Он оглядел Мару: девушка сидела, опустив голову на диванный подлокотник, лицо было спрятано в черных разлохмаченных волосах, она медленно водила пальцем по обивной ткани. — Мару, давай ты просто возьмешь больничный. — Ты вчера мне даже день выделить не смог, — буркнула Мару. — Мы сделаем все официально, ты подпишешь бумаги и отдохнешь недельку. Обещаю, я не буду тебя дергать. Я вижу, что ты не можешь работать сейчас.

***

Вскоре Кагаяки покинула здание больницы и направилась на парковку, взяла свой мотоцикл и без промедлений направилась домой. Войдя в квартиру, она закрыла дверь на все замки, сняла кроссовки, прошла в гостиную. Напротив высокого окна стоял бардовый диван, около него маленький столик, на нем был лишь один предмет — круглая пепельница, которую Мару стащила когда-то давно из кафе. Оно было самым первым из посещенных ею в Токио. Пепельница была забита окурками, Мару примерещился вкус табака во рту. Она совсем забыла почистить пепельницу с утра. Всю ночь она провела пялясь в потолок и пытаясь уснуть, но получилось у нее лишь опустошить пару пачек сигарет и знатно утомить саму себя размышлениями и воспоминаниями — теплыми и болезненными. Стоило попохвалитее хотя-бы за старания Мару открыла окно, потянулась и направилась на кухню. В холодильнике было шаром покати: одна бутылка красного вина и затвердевший кусок пиццы с грибами. У самой Мару совсем не получалось готовить. Последняя попытка состоялась, когда у Кагаяки было хорошее настроение — настроение побаловать себя карамельным кексиком. Однако побаловать себя вышло лишь уборкой на кухне, забрызганной взбитыми сливками, и выбрасыванием кастрюли, почерневшей от поджаренной карамели. Опять же, стоит похвалить Мару хотя-бы за попытку. Она взяла бутылку, блюдце с пиццей, поставила последнее в микроволновку и уселась за стол. — Керо умеет угадать с подарком, — усмехнулась Кагаяки. Она потерла пробку большим пальцем, и вдруг почувствовала странное и непонятное ей самой стремление, которое удалось контролировать недолго. Оно, подобно наркотической ломке, сводило судорогами все тело и мутило сознание. Не понимая собственных чувств, Мару сдалась. — Да какого же черта!.. Она махнула рукой, сбив тем самым бутылку со стола, сдернула скатерть, затем схватилась за стул, подняла его в воздух и со всей силы швырнула на пол. В глазах рябило, Мару на секунду остановилась и, не находя больше никаких доступных предметов, стукнула кулаком по столу. Тот тихо хрустнул и еще какое-то время продолжал вибрировать. Послышался звон микроволновки, до Мару дошел запах разогретой пиццы. Она стала приходить в себя, наблюдая, как некогда белоснежная скатерть медленно впитывала в себя темно-бардовое вино. Дыхание ее пришло в норму, когда Мару наконец почувствовала боль от недавнего удара. Она сделала пару шагов и опустилась на соседний стул, спрятав лицо за ладонями. — Я ведь знала, что так будет, знала… — дрожащим голосом бормотала Мару, — Я готовила себя к этому, ведь так и должно было случиться… То, что Люцифер и Альсиэль живы — фантастика, я ведь ждала, что все они… Мару вспомнила об истинной причине своего побега с Энте Исла. Когда объявили войну, сердце Маркеллы словно кинжалом пронзили. Она решила, что лучшим выходом будет просто сбежать, перелистнуть страницу и забыть всех, кем она дорожила. Осуществить удалось лишь первую часть плана. — Надо было вернуться к ним… — всхлипывала Мару, — но ведь тогда я решила иначе… Она ввытерла намокшие глаза и убрала руки. — Черт! Девушка продолжала находиться в полной темноте. — Да что ж такое… Она потерла глаза, помотала головой и вдруг заметила едва различимый свет. Голубоватое свечение вдруг начало приобретать очертания человеческой фигуры. Мару вскочила и попыталась нащупать на столе бутылку, затем прикусила губу, вспомнив о том, что собственноручно лишила себя оружия несколько минут назад. Светящийся силуэт колыхался из стороны в сторону, подобно огню горящей свечи. — К-кто здесь? — неуверенно прошептала Мару. Фигура обошла стол и двинулась в сторону девушки. Та хотела вскрикнуть, но голос оборвался, она лишь сипло прохрипела и отшатнулась в сторону. Вскоре стало ясно, что Мару не являлась целью силуэта. Он приблизился к окну, немного помедлил и стал отдаляться все дальше и дальше. Мару продолжала стоять как вкопанная, когда призрак уже совсем исчез. Как и в прошлый раз, ее зрение восстановилось. Кагаяки глядела в распахнутое окно. Тучи сгущались, на стекле образовались водяные подтеки. На часах было около двух. «Призрак? — задумалась она. — Открывший окно? Нет, это бред». Она неуверенно подняла скатерть и повесила через спинку стула. Осторожно она миновала россыпь крупных осколков и прошла в то место, где недавно появился свет. Несколько минут она безмолвно пялилась в стену. Смирившись с тем, что невозможно было так просто уложить весь этот кавардак в голове, Мару принялась убирать недавний погром, часто оглядывалась и прислушивалась к любому шуму.

Вилла-Роза Сасадзука, Сибуя, Токио

— Вверх и влево. — Замолчи, Цубаса… — Прыжок, прыжок! — Цубаса! — Отходи!.. Урушихара, не выдержав, остановил игру. — Прекрати это, ты меня сбиваешь! — Да что ты говоришь! — Цубаса обиженно вскинула голову. — В Мортал Комбате я профи, так что лучше бы прислушался к моим советам! — Это не та игра, где нужно думать и давать советы. Да и не советы это — ты просто озвучиваешь то, что я делаю! И играю я не хуже тебя… Сегодня у Урушихары весь день болела голова. Он старался не напрягаться лишний раз, оттого спорить с приставучей девочкой ему приходилось спокойно и тихо. Они лежали на полу двести первой комнаты и играли в обожаемую Цубасой игру. Ее приставка разрядилась, поэтому все, что ей оставалось — наблюдать за чужой игрой. — Да ты два раза подряд мне продул, когда мы играли! — Не ори, мне плохо… и я тебе поддавался. — Да ну тебя… Цубаса поднялась на ноги и направилась за чаем. — Кстати, по поводу Маркеллы… Парень закатил глаза. Он уже мечтал о том, чтобы сефира забыла о существовании Маркеллы. — Я вчера заметила одну интересную вещь. Мне кажется или между вами есть какая-то связь? — Какая именно? — Ну, — Цубаса улыбнулась, — какая-то. Вы так смотрели друг на друга… — Ты о чем? Девочка поставила кружку на компьютерный столик и улеглась прямо на Урушихару. — Выключай дурачка и рассказывай, что между вами происходит. В результате недолгих раздумий Ханзо все же удалось понять, на что намекала Цубаса. — Между нами ничего такого нет. — Врешь же! — Не вру. — Рассказывай! — Нечего рассказывать. Отстань от меня пожалуйста. — Думается мне, она с тобой заигрывала… Люцифер тихо усмехнулся. — Когда? — Вчера. Она смотрела на тебя такими влюбленными глазами… — Она на меня не смотрела, не придумывай. — А ты бы хотел чтобы она на тебя смотрела? — игриво спросила девочка. Ханзо смутился, отвел взгляд в сторону. — Нет, зачем мне это… — Засмущался, засмущался! — Нет! — крикнул парень, от чего голова заболела сильнее, — Перестань лезть ко мне… — он вспомнил о единственном своем спасительном круге. — Если тебе так интересна Маркелла — можешь посмотреть, где она сейчас. Ханзо указал на ноутбук. — Следишь за ней? — Нет… точнее да. Это от скуки. Цубаса подошла к окну и уселась за столик. Она включила ноутбук, открыла свернутое окно приложения и нашла на карте розовую метку. — Первый попавшийся цвет, не подумай чего, — уточнил Урушихара, предугадывая вопросы девочки. — Она в Тиеде… — Цубаса нахмурилась. — В жилом комплексе. — Дома значит. В комнату вошла Сузуно. — Выходите, — приказала она. — Куда? — На улицу. У нас проблемы. — Проблемы? Камадзуки резко выдохнула, собираясь с мыслями. — Отряд инквизиции ждет нас во дворе.

***

Попадая на станцию Синдзюку и спускаясь вниз по лестнице, вы могли лицезреть целый ряд кафе и точек быстрого питания. Яркие вывески и соблазняющий аромат никого не оставляли равнодушным. Волей-неволей заглянешь в одно из таких заведений. Если пятнадцатого октября к обеду Вы бы решили заглянуть в ресторан «Хан но Дайдокоро» — Вы смогли бы отведать отменного рамена, да и гедзы здесь были хороши. Также Вы могли заметить группу молодых людей, спокойно обедавших и, кажется, что-то отмечавших. На их столик только что вогрузили целый поднос мясного ассорти, маринованных грибов и жаренных овощей. Не обошлось и без плошечек с рисом и множества соусов. — Поздравляю, Чи! — улыбнулась Эми. — Это, должно быть, большая гордость для твоей семьи, — заметил Ашия. Девушка засмущалась и взяла в руки палочки. — Перестаньте, это всего лишь экзамен. — Ты сдала его на максимальный балл, это серьезный повод для гордости, так что не скромничай. Эми подмигнула школьнице, когда та положила в рот кусочек кимчи и зачерпнула немного риса. — Для меня это был сущий пустяк, я почти не готовилась, — решила все же похвастаться Чихо, — кстати, а где Алас Рамус? Эми объяснила, что оставила малышку посидеть со своей коллегой, Рикой Судзуки. —С ней все хорошо, не волнуйся. За столом, помимо упомянутых троих, сидел еще один молодой человек. Сегодня он вел себя тише обычного и этим волновал виновницу торжества. Чихо хотелось спросить, все ли у парня хорошо, но ее останавливало это противное чувство неуверенности, этот страх показаться слишком навязчивой и доставучей. Пока девушка медлила, ее опередила ее подружка. — Мао, ты чего? Ты есть-то собираешься? За все это время Мао и вправду ничего не попробовал, даже палочки не разломил. — Все хорошо? — подорвалась Чихо. — Сидишь как истукан, съешь хоть что-то для приличия. — продолжала нападать Эми. Ашия косо взглянул на Эмилию. — Мой Господин, как Вы себя чувствуете? Мао пришлось натянуть хоть сколько-то правдоподобную улыбку. — Задумался. Все в порядке. Он взял палочки и выбрал самый крупный кусок говядины. — Не напрягай меня, Мао, — фыркнула Эми Отношение Эми к Мао и правда могло показаться заботой. В реальности же Герой выучила все его повадки и теперь замечала малейшие изменения в его поведении, ккоторыене могли не ннастораживть. Опустошив поднос наполовину, что удалось сделать достаточно быстро, обедавшие услышали телефонный звонок. Это был телефон Эми, дребезжащий в кармане джинсов. Звонившей оказалась Сузуно. По разумениям Эми, она собиралась через нее поздравить Чихо с, пусть и маленькой, но победой. Единственная причина, по которой Сузуно отказалась пойти в ресторан — дела. Личные дела и точка. Камадзуки воздержалась от уточнений, вежливо извинилась и сказала, что пока не может рассказать подробностей. — Алло-алло? Сузуно? Прости, тебя плохо слышно… В одну секунду шипение по ту сторону прекратилось. — Что… — с ужасом уточнила Эми. Она вскочила со стула и подбежала к выходу. Выбежав из заведения, она остановилась, по всей видимости, вспомнив о товарищах, и заглянула обратно в двери. — Быстрее! В Сасадзуке чрезвычайная ситуация! Спустя несколько секунд все четверо стремглав неслись к платформам. Они соскочили с лестницы и направились к поездам. — Езжайте, я на своих двоих, — Эми достала из сумки маленькую бутылочку. — Пешком? Рехнулась? Мы в нескольких километрах от Сасадзуки! — бросил Мао, после чего пронаблюдал за убывающим содержимым бутылки. — Поезд, мой Господин. Трое заскочили в вагон, Эми осталась на платформе. Убедившись, что двери поезда закрылись, а станция опустела, она расправила белоснежные крылья, взмахнула ими и устремилась в сторону Виллы-Розы. — На этих «двоих»… — виновато пробормотал Мао. Эми неслась на приличной высоте, разрезая крыльями стену из воды. Город было не разглядеть. Ее волосы приобрели фирменный серебряный оттенок, а в руках появился меч. До Виллы-Розы оставалось несколько метров, Эми приметила пустое место для посадки, нырнула вниз и осторожно приземлилась около ворот. Под стенами виллы стояли промокшие насквозь Урушихара и Цубаса. Сузуно разговаривала с группой из семи человек, одетых в малиновые плащи. — Они ненормальные… — прошептала Цубаса, увидев приближавшуюся Эми, — вытащили нас под этот ливень. — Ты тоже кстати, — заметил Ханзо, — кто ж в такую погоду летает? — Замолчи. Сузуно краем глаза заметила Героя. Эмилия растерялась. До этого она никогда на имела дел с Инквизицией, исключая одну только Белл. Ей было известно лишь то, что это, пожалуй, самая прямолинейная и хладнокровная организация на Энте Исла. — Кажется, я знаю, зачем они пришли, — Люцифер смахнул с лица намокшую челку. Эми спрятала меч. — Я тоже догадываюсь. Цубаса же совсем не понимала, зачем пришли эти ребята, и что им нужно, о чем говорят Урушихара и Эми, и, в конце концов, где в это время шатался Мао. Из-за угла вышел мужчина с красными волосами. Выглядел он напугано и, когда приблизился, очень мягко положил руки на плечи дочерям. Не в силах слышать разговор инквизиторов, все четверо напряженно вглядывались в лица людей, что стояли напротив Сузуно. — Мы не должны ее сдавать. — Что? Хироши удивленно посмотрел на дочь. — Мы не должны ее сдавать, — повторила Эми. Ей приходилось храбриться, ведь от отношения к ней последователей Церкви зависела ее репутация на Энте Исла. Так же дела обстояли и с репутацией Белл. Но, стоит ли говорить о репутации, когда на кону твоя жизнь? До Эми вдруг дошло, что прикрывать одного из известнейших преступников — означало заделаться во враги народа, Церкви и, как следствие, стать целью Инквизиции, а это то же, что подписать смертный приговор себе и своим близким. — Мы должны решить все по-другому. — Другого способа нет. Белл должна сдать Маркеллу. — Но ведь… — Эмилия! — Хироши сжал плечо девушки. — Так мы поставим под угрозу нашу же безопасность! — Подождите, подождите, вы говорите про Мару? — наконец-то поняла Цубаса. — Нет-нет-нет, ее нельзя никуда сдавать, она же хорошая! — Эти ребята считают иначе… — прыснул Ханзо. — И что они хотят с ней сделать? Убить? — Цубаса всплеснула руками. — Мы не можем позволить им ее убить! Не можем! Эми подняла глаза: отряд Инквизиции молча стоял и наблюдал за ними. Цубаса замолчала под пристальными взглядами. Она возобновила свою тираду, как только пронаблюдала уходящих во врата недоброжелателей. — А что произошло? Почему они ушли? Так быстро! Зачем приходили, чего хотели… Камадзуки подошла к наблюдавшим. — Это был разведывательный отряд, не инквизиторы. Эми посмотрела Белл в глаза. — Маркелла? — Да. — Что они спрашивали? — Ничего такого. Лишь спросили, не встречалась ли я с ней. Видимо, у них есть наводки на ее местонахождение. — И что ты им сказала? Сузуно замялась, будто уже жалела о собственных словах. — Я сказала нет. Эми облегченно выдохнула, но все услышали лишь громкий выдох Цубасы заглушивший все и вся. — Молодец, Сузуно, так держать! — ликовала девочка. Норд удивленно смотрел на Белл. — Но зачем? — спросил он растерянно. — Я не знаю… — Может мы уже зайдем в дом? — наконец подал голос Урушихара. Он нарочно ждал так долго, желая узнать, не придет ли столь разумная мысль в голову еще кому-то, но так и не дождался.

***

Мао, Ашия и Чихо забежали в квартиру, когда все уже высушили волосы, переоделись, протерли за собой пол и сели пить травяной сладкий чай, который был сейчас их единственной надеждой на спасение от простуды. — Что тут происходит?! — крикнул запыхавшийся генерал. На него посмотрели с каплей разочарования — после его вторжения пол вновь был испачкан, а значит, совместными усилиями протирался абсолютно напрасно. Чаепитие молча продолжилось. — Уже ничего, — выдал ироничный голос из шкафа. Очень скоро Мао и Чихо сидели за столом, тогда как Ашию вежливо отправили вытирать пол. Цубаса любезно предоставила Эми и Чихо сухую одежду и начала пересказывать произошедшее. — Выходит, Инквизиция охотится за Маркеллой? — Уже как двенадцать лет, — уточнила Камадзуки. — Мы ведь сообщим ей об этом? — спросил Мао, — Или они дойдут до нее раньше, чем мы? — Мы ее не сдали. Время есть. — Подождите пожалуйста, — вдруг опомнилась Чихо, — кто такая Маркелла? Жителям Вилла-Розы пришлось рассказать Сасаки все с самого начала.