Drink With Me

И яд, и деньги невыносимо тяжелы в твоем кармане. Джаспер безжалостно дразнит тебя первые полчаса смены, когда ты отказываешься снимать пальто, пока ты в конце концов не оборачиваешься к нему с резкими словами: - Мне чертовски холодно, ясно? Отвали. Карманы брюк не смогут скрыть их содержимое, и ты ни за что не выпустишь это из своего поля зрения. Ты не поднимаешь голову весь вечер, обслуживая клиентов с как можно меньшим количеством слов, пока пытаешься избавиться от образа безжизненного Силко; серого и неподвижного под одеялом в своей кровати. Померкнет ли оранжевый цвет его левого глаза после смерти? Оставит только вечно пристально смотрящий шар тьмы? Джинкс не появляется сегодня вечером, за что ты благодарна; ты не знаешь, сможешь ли посмотреть ей в глаза и сохранить самообладание. Твой разум кружится и вращается в такт музыке, а все тело кажется медленным и тяжелым. Когда ты не занята представлением себе смерти Силко, то размышляешь о своей собственной. Подождут ли они, пока ты вернешься домой или пристанут по дороге с работы? Сделает ли блондин это сам или поручит одному из этих головорезов закончить работу? Использует ли он нож? Пистолет? Может быть, эти острые зубы не только для показухи. Беспощадные руки в твоей грудной клетке, и они сжимали все сильнее, пока не наступила ночь. Ты не знаешь, сколько времени у тебя осталось, пока твои легкие и сердце не превратятся в пыль под давлением этой призрачной хватки; просеиваясь сквозь невидимые пальцы, чтобы свалиться на пол под твоими ботинками. Нет никакого утешения или облегчения, когда выключается музыка и гаснет свет. Ты тупо смотришь на верхнюю часть бара, когда чувствуешь, что Джаспер осторожно приближается. После минутного колебания он медленно ставит бурбон на стойку. Но ты все равно вздрагиваешь, когда стекло касается металла. Он вздыхает: - Если тебе не до этого, я могу попросить кого-нибудь другого сделать это сегодня вечером. - Нет, - быстро отвечаешь ты, хватая бутылку, прежде чем он успевает ее отобрать. - Нет, я сама это сделаю. Он бросает на тебя долгий хмурый взгляд, полный беспокойства и подозрения, прежде чем повернуться к кассе, чтобы обналичить ее. Твой рот пересох, когда ты направляешься на балкон, а твои ботинки кажутся свинцовыми из-за усилий, которые нужно прикладывать для каждого шага. Вилл даже не удостаивает тебя взгляда, когда ты проходишь мимо него — вероятно, именно поэтому тот человек, кто бы он ни был, до сих пор ждет, чтобы напасть. Легкий доступ к призу. Коридор, ведущий в кабинет Силко, кажется длиннее обычного; дверь — недостижимо далекая точка вдалеке. Ты проходишь мимо маленького разбитого зеркала на стене и мельком видишь свое отражение — искаженное тонкими трещинами, которые раскалывают поверхность зеркала. Пепельно бледная, с темными пятнами в углублениях под глазами. Ты выглядишь ужасно. - Чёрт, — тихонько выдыхаешь ты себе под нос. Потирая лицо свободной рукой, проходишь остаток пути до офиса Силко. Он сразу поймёт, что что-то не так. Ты пытаешься взять себя в руки и несколько минут собираешься с мыслями. Ты стучишься и входишь. Силко отрывает взгляд от своей работы и смотрит на тебя, и его правый глаз тут же сужается. Ты делаешь долгий, глубокий вдох через нос, ненадолго прислоняешься к двери для поддержки, прежде чем оттолкнуться и устало дотащиться до его стола. Ты ставишь бурбон рядом с двумя ожидающими стаканами. А затем ты ставишь крошечный пузырек с ядом рядом с бурбоном. Его взгляд лишь на мгновение опускается на прозрачную жидкость, а затем снова встречается с твоим. - Что это? - То, за что мне заплатили, чтобы я подсыпала тебе в напиток сегодня. Наступает длительное молчание. Взгляд Силко не дрогнул и с каждой секундой становился все жарче и жарче. - Когда? - Сегодня, когда я шла на работу. - Условия? Ты бросаешь мешок с деньгами на его стол. Он приземляется с тяжелым стуком, и несколько золотых монет высыпаются. - Две тысячи авансом, еще пять после. И я смогу сохранить свою жизнь. Узкая челюсть Силко работает; ритмичное движение мышц под кожей. И его рот становится тоньше, пока не остается только полоска губ. Вдавленные шрамы, которые идут по левой стороне, внезапно не кажутся такими глубокими, когда его лицо напрягается. - Ты подумала об этом? - Нет, — честно отвечаешь ты. Он замолкает и наклоняет голову на долю дюйма: - Нет? Ты слегка качаешь головой и тихо повторяешь: - Нет. Воздух между вами густой от недосказанностей. Вопросы без ответов. Ответы неизвестны. - Несмотря на угрозу твоей жизни? Твои губы дергаются в слабой усталой улыбке: - Я рассчитываю, что вы убьете их первым, сэр. Есть что-то совершенно заманчивое и совершенно смертоносное в том, как его губы изгибаются в маленькую, опасную улыбку. Его взгляд оттачивается и обостряется, как у животного, готовящегося к охоте: - Твое доверие ко мне лестно и уместно. Он встает одним плавным движением и кладет флакон в карман. Обходит стол, и его пальцы касаются твоего локтя в пиджаке с бормотанием: - Идем. Прикосновение посылает скользящее покалывание вверх по твоей руке, прямо к груди, где оно присоединяется ко всем остальным сегодняшним нервам. Он хватает длинное пальто с вешалки у двери, когда вы выходите; темное, изысканное и идеально сочетающееся с остальной частью его одежды. - Расскажи мне все. И ты это делаешь. Ты объясняешь, что именно произошло, пока вы идете вместе. Силко только кивает и хмыкает, время от времени задавая уточняющие вопросы. Ты едва замечаешь удивленные выражения лиц Вилла и Джаспера, когда проходишь через клуб рядом с Силко, пытаясь не отставать от его невероятно длинных шагов. Он ведет тебя вниз по лестнице в слегка запутанный подвал. Коридор сужается настолько, что Силко идет впереди, а ты следуешь за ним, заканчивая свой рассказ. - А потом они просто вышвырнули меня из кареты и оставили на обочине возле моего многоквартирного дома. Он останавливается и поворачивается так резко, что ты почти врезаешься в него. Здесь почти нет света, но его глаза, кажется, все равно освещают пространство между вами. - Тебе было больно? - Вопрос беспристрастный. Но в его отрывистых словах есть острая нотка беспокойства. - Они были немного грубоваты, но я в порядке. - Ты уверена? - Он делает шаг вперед, нависая над тобой, и его рука дергается в твою сторону сторону на полдюйма, прежде чем он останавливает непроизвольное движение, сжимая ее в кулак у себя на боку. Слова, кажется, полностью покинули тебя, поэтому ты просто киваешь. Его взгляд сканирует тебя оценивающим взглядом, и он хрюкает, по-видимому, удовлетворенный тем, что ты не лжешь. Он поворачивается на каблуках и продолжает идти по темному коридору. Ты молча следуешь за ним. Проходит немного времени, и вы оказываетесь у двери, забрызганной розовой и синей краской. Силко стучит, и веселый голос приглашает его войти. Комната Джинкс именно такая, какой ты ее себе представляла. Хаотичное буйство красок и странностей. Музыка играет из маленького граммофона, а сама девочка разлеглась на кровати, сосредоточенно возясь с чем-то, что пугающе похоже на гранату. Ты решаете пока не думать об этом. Она поднимает глаза и удивленно моргает, увидев тебя. - Тебе уже пора спать, — комментирует Силко. Джинкс закатывает глаза и тянется, чтобы выключить музыку: - Если бы я спала, ты бы сейчас разбудил меня, глупый. Что нужно сделать? - Боюсь, сегодня вечером у тебя будет гость. Вы с Джинкс оба удивленно смотрите на Силко. Джинкс приходит в себя первой, спрыгивает с кровати и носится по комнате, словно торнадо энтузиазма, убирая свои проекты и вытаскивая из шкафа запасное одеяло и подушку: - Как весело! Хочешь, будем спать валетом? Ты поворачиваешься к Силко, но он заговаривает прежде, чем ты успеваешь открыть рот, чтобы задать вопрос. - Ты должна оставаться здесь, пока я не устраню угрозу. Не покидай комнату. Понятно? Ты сглатываешь и киваешь. - Отлично. - Не помню, когда я в последний раз устраивала ночевку, — щебечет Джинкс, не обращая внимания на твой тихий односторонний разговор с ее отцом. Она где-то раздобыла немного закусок и свалила их кучей на кровать. - Позаботься о ней как следует, Джинкс. Она торжественно отдает честь, и Силко улыбается, поворачиваясь к двери. Вспышка паники пронзает тебя от осознания того, что он уходит, и твоя рука вырывается вперед, прежде чем ты успеваешь передумать, обхватывая манжет его пальто и заставляя его остановиться. Он поворачивается к тебе, вопросительно приподняв бровь. Но не пытается высвободиться. Его запястье остается в твоей хватке; золотистая окантовка материала на твоей коже. «Пожалуйста, не уходи», — думаешь ты. - Пожалуйста, будь осторожен, — говоришь ты. Его лицо непроницаемо. Тишина, кажется, растягивается, и ты можешь почувствовать, как внимание Джинкс порхает между вами обоими. - Буду, — просто отвечает он. Ты неохотно отпускаешь его запястье, и он задерживается еще на мгновение, прежде чем уйти, закрыв за собой дверь. Когда ты поворачиваешься к Джинкс, она практически вибрирует. Ты вздыхаешь: - Не хочу портить тебе удовольствие... но я очень устала. - Все в порядке, — выпаливает Джинкс, подталкивая тебя к своей кровати и бросая на ее край запасную подушку, — ты сможешь поспать, как только ответишь на несколько вопросов. Ты сдерживаешь стон, снимая ботинки и опираясь на подушку. Джинкс бросает тебе пакет с воздушными кукурузными хлопьями, которые ты ловишь одной рукой. Ты даришь ей легкую благодарную улыбку. Ладно, хорошо, ты очень голодна, и она приютит тебя на ночь. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это не спать достаточно долго, чтобы удовлетворить ее любопытство. - И что случилось? Как так вышло, что мы стали соседками? Ты открываешь пакет и начинаешь есть, обдумывая ответ. Ты не хочешь ее пугать, но также не хочешь обращаться с ней снисходительно, скрывая правду: - Какие-то бандиты хотели, чтобы я убила твоего отца. - Как грубо, — небрежно замечает Джинкс, совершенно озадаченная этой информацией, и открывает свой пакет с едой, — но это случается чаще, чем ты думаешь. - Это так? Джинкс что-то мычит в знак подтверждения, жуя закуски. - Значит, ты часто принимаешь людей на ночь? Она решительно качает головой и глотает: - Нет. Обычно атакуют напрямую. Например, когда он на обходе или что-то в этом роде. - То есть это первый раз, когда кто-то попытался добраться до него изнутри? - И снова нет, — она катает кукурузный шарик между большим и указательным пальцами, чтобы продемонстрировать свою точку зрения. - Внутренние заговоры встречаются гораздо реже, и в основном потенциальных убийц подбрасывают с самого начала — чтобы они не «признались», как ты. На самом деле, если подумать, мне кажется, ты единственная, кто... признался. Остальные, как правило, пытаются довести дело до конца. Она кладет закуску в рот и жует: - Папа всегда их ловит. В смысле иначе его бы здесь не было. По мере того, как вся эта информация усваивается, ты перестаешь жевать и хмуришься, глядя на еду в своих руках. - Знаешь... если кто-то из его сотрудников или кто-то еще подвергается угрозе, он обычно просто отправляет их домой с несколькими охранниками для защиты, — многозначительно говорит она. - Он, должно быть, действительно беспокоится о тебе, если хочет, чтобы ты осталась здесь со мной. Ты поднимаешь взгляд на Джинкс и замечаешь, что ее рот дергается, когда она довольно плохо пытается сдержать ухмылку. Ты прищуриваешься, и она сдается, фыркая непристойным смехом, прежде чем броситься обратно на подушки в драматическом фальшивом обмороке: - О, пожалуйста, будь осторожен, Силко. Ты ощетиниваешься и возмущенно восклицаешь: - Это была вежливость. - Он король Нижнего города. Он прекрасно может справиться сам. - Важен не подарок, а внимание, Джинкс. Она снова хихикает. - Если ты не прекратишь, я, возможно, начну пинаться во сне, — угрожаешь ты. - Прости, прости, — ухмыляется она, успокаивающе поднимая руки. - Я просто думаю, что это мило... — она снова начинает смеяться. - Ты же знаешь, что делают друзья, да? Они выражают заботу друг о друге. Смех Джинкс начинает стихать, и она прикусывает нижнюю губу, улыбаясь сверкающими голубыми глазами: - Так вы действительно друзья? - Ну... да, — неуверенность накатывает тебя, — или я так думаю. По крайней мере, я так вижу... Не знаю, навесил ли он на это такой же ярлык. Но ведь именно этого ты и хотела, не так ли? Джинкс с энтузиазмом кивает. - Ну вот, — пожимаешь ты плечами, комкаешь пустой пакет из-под еды и бросаешь его в мусорную корзину через всю комнату. — Твой план сработал. Джинкс снова кивает, на этот раз медленно, задумчиво. Она смотрит на тебя точно так же, как когда впервые увидела тебя в «The Griffin’s Head». Ее взгляд метнулись к тебе, и ты можешь увидеть, как что-то назревает в синеве. В маленьком, направленном вверх уголке ее рта. - Прекрати. - Что?! — возмущенно восклицает она. - О чем бы ты ни думала, — говоришь ты, указывая на нее пальцем, — мне это не нравится. Она одаривает тебя широкой улыбкой, которая подтверждает подозрения о том, что она замышляет что-то совершенно нехорошее. - Иди спать, — многозначительно говоришь ты, сползая под запасное одеяло и щекоча ребра Джинкс пальцами ног. Она визжит от смеха, обвиваясь вокруг твоей ноги, но через мгновение тоже успокаивается. Ты испытываешь облегчение, когда она протягивает руку и выключает лампу. Комната темнеет, но не полностью, благодаря светящейся краске, украшающей части стены вокруг двери. Изображения различных животных — обезьяны, мыши, кролика. Возможно, они остались с тех времен, когда она была младше. Возможно, ей просто нравится комфорт четко обозначенного выхода, когда становится темно. Весь день наваливается на тебя, пока ты лежишь там, и истощение проносится по телу тяжелой волной, которая заставляет глубже погружаться в постель, как расплавленная восковая свеча. Но в твоем животе все еще есть скрученный комок напряжения, который отказывается сдвинуться с места. Во мраке раздается тихий шепот. - Не беспокойся о нем. Он всегда возвращается. Ком ослабевает. Совсем немного. - Спасибо, Джинкс, — шепчешь ты. Твои глаза слипаются. - И ты ему тоже нравишься. Я это вижу. Он может этого и не говорить, но ты, наверное, его лучший друг. Ты слишком устала, чтобы подвергать сомнению улыбку, которая касается твоих губ, и тепло, которое расцветает в груди, которое растопляет страх и окутывает тебя, смягчая погружение в сон.