Заключённый.

Дима заходит в камеру, но не в свою. Недавно Позов заметил картину, как его друг, Антон, выходит из душевой. Ну как выходит, скорее выползает весь в крови, с разбитой бошкой, еле держась на ногах. Поз видел, как тот, скорее всего, неосознанно упал прям в руки Попова. Но самое главное то, что он видел, как недавно оттуда же вышли двое заключённых, которые были не сказать, что прям незнакомые. Поз пару раз их видел, когда проходил мимо камеры своего друга, а те обитают в соседней камере, поэтому он часто кидал на них взгляд. Уж спутать тогда их было невозможно ни с кем. Мужчина испугался за Шастуна, подумал, что Арсений воспользуется его слабостью и что-то с ним сделает, но никак не ожидал увидеть, что Арс сначала положит аккуратно того к себе на колени, предварительно перед этим усевшись на пол самому, начиная трясти его и приводить в чувства, а затем и вовсе возьмёт на руки, отнеся в мед-кабинет. Эта картина вызвала у Димы очень смешанные чувства. Ему стало интересно, почему тот так печётся за жизнь Антона. Неужели такой грубый, жестокий и злой Арсений пожалел парня? Или есть что-то такое, что заставляет Попова каждый раз спасать Шаста? В любом случае, что бы там не было, Позова это не устраивает. Да, может быть он чуть-чуть суёт нос не в свои дела, но это только ради безопасности Антона. Потому что тот ещё молод и местами глуп, чтобы понять всю серьёзность, в то время как Дима уже прожил то, чего бы не пожелал даже врагу. И он не хочет, чтобы и парень это проживал. Позов заходит в камеру к заключённым, что сидят на одной кровати, о чём-то разговаривая. Самый главный, Даниил Федотов, посмотрел на него оценивающим взглядом, не понимая, почему их побеспокоили. — Что надо? — в его словах нет ни капельки дружелюбия, хотя Диме этого и не надо, потому что зашёл он к ним не чтобы вежливо поболтать. — Слушай, не знаю, что у вас там происходит с Антоном, но отъебись от него, — говорит Позов уверенно, пока что абсолютно спокойно. Мужчина перед ним встал, тогда как его друзья остались сидеть, внимательно за ними наблюдая. Даниил обсмотрел мужчину перед собой с ног до головы, явно оценивая, а потом ухмыльнулся. — И почему же я должен это сделать? — задаёт тот вопрос, смотря в глаза. Он был чуть-чуть выше Поза, поэтому тому приходится поднять немного голову, чтобы смотреть так же в глаза этому человеку. К сожалению природа не наградила его высоким ростом, поэтому приходится довольствоваться малым. Хотя, признаться честно, если бы Дима имел такой же рост, как Антон, то непременно бы пользовался этим. Ведь часто попадаются индивидуумы, которые боятся, когда их оппонент выше их самых, тем самым отступая, чтобы не получить по бошке. Можно было бы избежать многих конфликтов, которые, из-за характера Позова, было в его жизни много. И даже до тюрьмы. — Потому что я вежливо попросил. И так я делаю лишь один раз, поэтому я надеюсь, что ты меня услышал с первого раза, — спокойно объясняет Поз, немного подвигаясь ближе к этому мужчине. Его не пугало то, что он был меньше. Какая разница. Главное сила, а не высота. — И что ты мне сделаешь? — улыбаясь, спросил Федотов. Его явно забавлял этот разговор и это стало знатно так раздражать. — Поверь, ты явно не будешь рад тому, что я сделаю с тобой. Я знаю Антона, он слишком гордый, чтобы попросить помощи. Оставь его в покое и не лезь к нему, — говорит Поз, после чего мужчина немного отходит от него назад, выставляя руки перед собой, в защитном жесте. — Ладно, как скажешь, — проговорил он, отойдя на шаг назад. Дима немного удивился такой реакции. Даниил ведёт себя странно. Очень странно. Он как-будто специально выводит на агрессию своей ехидной улыбочкой и слишком пофигическим выражением лица, будто бы ему плевать на всё в этом мире. Позов не знает, насколько приняли его слова всерьёз, но разбираться в этом не собирается. Он вышел из чужой камеры и отправился в свою. Поз понимает, что возможно его слова приняли как шутку, но это не шутка. Потому что он и правда готов заступиться за Антона. Да, он знает, что ему за это спасибо, скорее всего, не скажут. Более того, даже осудят, потому что о помощи никто не просил, но её оказали. Но ведь это будет лучше, чем Шастун в последний раз вздохнёт и больше никогда не выдохнет воздух. Это будет лучше, чем его последний день в тюрьме, перед тем, как кто-то его стукнет по голове так, что он уже не очнётся. И Дима знает, насколько тот скрытный. Даже банальный разговор про Попова он начал спустя столько времени, тогда как до этого всё держал в себе, до последнего момента. И однажды он может даже не понять, как загнал себя же в могилу. Но будет поздно. Да, может и не Диме судить, и уж точно не ему об этом думать, но он хотя бы попытается помочь. Хоть его и не просили.

***

Антон лежит в своей камере, читая книгу. Особо сюжет его не интересовал, так, чтобы время убить. Его не покидали какие-то странные мысли. И не понятно о чём. То об Арсении, то о тех мужчинах, что его избили, то ещё о чём-то. Очень странно. Книга особо не спасала от назойливый мыслей, да и не может она спасти, когда один человек из тех самый мыслей сейчас появился в поле зрения парня. Арс заходит в камеру, абсолютно спокойно подходя к своей кровати рядом с парней, забираясь на неё. Он засовывает руку куда-то под матрас и Шастун уже знает, что тот хочет достать сигареты. Конечно очень плохое и видное место он выбрал для них, ведь надзиратели первым делом при обыске смотрят под матрасы и в наволочках подушек. Шаст смотрит на него и на языке тут же всплывает пара вопросов к нему. Парень долго думает, задавать ли их, но в конце концов решается. — Почему ты тогда отвёл меня в мед-кабинет? — решил задать самый безобидный вопрос Антон, на секунду убрав толстую книгу из виду, обращая внимание уже на мужчины перед собой. — Чего? — тот явно не ожидал того, что парень будет с ним разговаривать, удивился, держа сигарету в зубах. — Почему ты помог мне, когда меня ударили по голове? — любопытствует Шастун, видя то, как мужчина берёт пальцами сигарету, прикуривая, а затем выдыхая дым. Взгляд случайно цепляется за венистые руки и длинные пальцы, которые, почему-то, притянули к себе внимание, хотя раньше такого в себе Шаст не наблюдал, чтобы рассматривать мужские руки. — Не надо было? — спокойно уточняет мужчина, внимательно осматривая Антона с ног до головы. — Блять, ты можешь просто ответить на вопрос, — немного раздражённо проговорил парень. — Шастун, ты очень интересная личность. Тебе помогают не умереть и тащат без сознания к врачу, а ты просишь этого не делать. Честно, ты мазохист или любитель селфхарма? — Ни то и ни другое. Я просто хочу понять, зачем тебе это. — Что именно? — Ты понял что, — Антона начало раздражать через чур спокойное выражение лица мужчины. Будто тому было глубоко плевать на то, что происходит. — Ты не хочешь, чтобы я тебе помогал? Предпочитаешь лежать один, с раздроблённой головой посреди тюрьмы? — А что? Тебя так заботит то, как и где я буду лежать? Я думал, ты меня ненавидишь. — Я и ненавижу, — коротко бросил Арсений, снова делая затяжку, выдыхая дым. — Но это не значит, что я хочу смотреть на то, как ты умираешь. — Ты сам пытался меня убить. Очень много раз. — И каждая из этих попыток не увенчалась успехом. Может быть это был знак, что нужно делать наоборот. — Ты говоришь как самый настоящий маньяк. Мне иногда даже страшно становится, когда ты так делаешь, — немного морщится парень, смотря на меня. — А спать со мной по пьяне значит не страшно было, — очень тихо говорит Арс, но Антон всё равно это услышал. — Что? — переспросил он, в надежде, что ему показалось или послышалось. — Что? — сделал невинное лицо мужчина, смотря на Шаста. — Ты сейчас что сказал? — нахмурился Шастун, уже начиная потихоньку злиться из-за его слов. — Я вообще молчал. — Арсений, блять, не еби мне мозги, что ты только что сказал?! — уже начал выходить на агрессию парень, так как слова мужчины его задели. — Я же сказал, что ничего такого не говорил. Успокойся, — почему-то улыбается Попов, чем заставляет уже реально злиться Антона. Ему было неприятно вспоминать тот день и он предпочёл бы его забыть, как страшный сон, но сейчас Арсений ему опять напомнил об этом. — Я же просил тебя забыть об этом навсегда! Зачем ты сейчас снова поднимаешь эту тему?! — Потому что я тебя не понимаю, — вдруг перестаёт улыбаться Арс, смотря в зелёные глаза напротив. — Ты говоришь, что меня ненавидишь, но при этом, если в твой организм попадёт алкоголь, то ты не против со мной переспать. Затем ты снова пытаешься мне доказать, что ненавидишь меня, но при этом целуешь. Может быть стоит поискать проблемы в себе и начать разбираться с тем, что происходит в твоей голове? — Раз на то пошло, тогда у меня к тебе те же самые вопросы. В промежутках, между тем, когда ты пытался меня убить, то часто спасал с разных больших задниц. Почему? Я был тебе нужен или ты сам может быть хотел со мной покончить? Я не понимаю. Зачем ты спасаешь меня? Ведь мог оставить там истекать кровью. И я даже не про это, — указал на свой лоб с огромным пластырем, а так же разбитый нос. — Было много других ситуаций. Но я всё ещё живой. — Я ненавижу тебя на все восемьдесят процентов. — А что на счёт тех самых двадцати? — Тебе нужно знать лишь об этих восьмидесяти, — строго говорит Арсений, чем заставляет Антона на секунду замолчать. — Тогда и ты знай, что твои проценты дошли до ста с самого первого дня нашего знакомства. — Переживу, — сообщил спокойно мужчина, докуривая сигарету, а затем встав со своей кровати на ноги, тихо ушёл, ничего больше не сказав.

***

Серёжа заходит в душевую и сразу же отправляется к туалетным кабинкам. Мужчина потерял своего парня и уже обыскал всю тюрьму, но так и не нашёл. У него уже поползли мысли, чтобы позвонить ему по телефонным будкам, чтобы тот сам пришёл, но это бред, потому что заключённые не могут звонить друг другу и за это может пойти штраф в размере того, что запретят звонить на неделю минимум. Так что Матвиенко отложил эту идею на самый крайний случай. Он уже смотрел везде, в прачечной, в столовой, во всех камерах на первом и втором этаже, но Позов так и не засветился. В душевой он тоже смотрел, но косвенно, просто заглянул, поэтому сейчас он снова туда идёт. Серёжа открывает дверь первой из кабинок, заглядывая внутрь, но там было никого. Далее пошла соседняя, но там тоже пусто. Открыв все, он уже собирался оставить это дело, но вдруг услышал в самой последней какой-то то ли скрип, то ли что-то другое. Он не понял сначала, что это было, может быть ему показалось, но дверь всё таки, с осторожностью, открыл. И стоило ему это сделать, как сердце сжалось в груди, доставляя дискомфорт, будто его кто-то очень сильно сдавил. Дима сидит на полу, прислонившись спиной к стене за унитазом. Весь унитаз и стены были обмазаны кровью. Голова его прижата к сливному бочку, но это не всё. Левая часть его лица и тела была полностью в красной жидкости и он прислонился к грязному бочку, тем самым наверняка занеся заразу, скорее всего, в большую рану на голове. Рот, подбородок, руки и тюремная форма были так же запачканы кровью, словно его сверху ею облили. Он немного подёргивался, не понятно от чего. Его явно сильно избили по голове, от чего, возможно, тело его не слушается. Он сидит и смотрит в одну точку, ничего не говоря. Сергей, видя Диму в таком состоянии, поспешил к нему, после чего аккуратно положил руку на его плечо, немного сдавливая. — Дима.. — тихо позвал его мужчина. Кабинка была достаточно маленькой, чтобы Матвиенко смог протиснуться в неё со стороны Позова, поэтому он испугано смотрел на него, до конца не понимая, что происходит. Поз сидит, вытянув вперёд ноги, неосознанно что-то прохрипев, даже не посмотрев в его сторону. Сергей уставился на Дину и чуть сильнее схватил его за плечо, словно пытаясь убедиться, что всё в порядке, но, смотря на кровь, резко отпустил его, думая, что возможно тому больно от его хвата. — Дима, ты слышишь меня?.. — Позов так и не отвечал, лишь смотрел в одну точку. В момент у Серёжи появилась мысль, что он уже не дышит, но он быстро отогнал эти мысли, потому что такого не может быть. Он снова схватил Диму за плечо, немного притягивая к себе, а затем положил руку ему на щеку с левой стороны, лишь кончиками пальцев прикасаясь, чтобы было не больно, практически «отлепляя» его от туалетного бочка. Ниточка густой крови образовалась между его головой и сливным бочком, быстро разрываясь. Матвиенко пододвинул его за пояс к себе, облокачивая слабое тело на себя. Дима тут же лёг на грудь мужчины, в момент как-будто выйдя из транса, начав резко и быстро дышать. — Сер.. — пытается шёпотом он сказать, хватаясь за тюремную кофту, сжимая ту в кулак. — Тише, — просит его больше ничего не говорить, так как понимает, что тому от этого больно. Возможно несколько ударов прилетели в челюсть, от чего могли пострадать зубы или же сам прикус искривиться. Может быть несколько причин, почему тому было больно говорить. — Что произошло? — решил всё же уточнить и так уже растерзанный всякими страшными мыслями Серёжа. — Я.. Я просто.. хотел.. — Позов громко глотнул, чуть ли не подавившись собственной слюной, пытаясь что-то сказать. — Хотел помочь. — Кому? — не до конца понимая его, спрашивает Матвиенко, держа его за подбородок, чтобы он сильно голову не опускал и не отключился от этого. — Антону.. — вцепившись пальцами в шею мужчины со всей силы, заявил Поз. Правда, это ему лишь кажется, что со всей силы, потому что его хватка была для самого Серёжи слабенькой, даже слишком. — Голова болит, — оповещает он, после чего Сергей прижимает его за плечи к своей груди, не давая больше двигаться. — Конечно болит, — проговаривает он, видя пострадавший висок. Он не стал трогать рану, лишь осмотрел её на случай каких-то инородных предметов или же грязи. — Кто это сделал? — Эти.. — начал пытаться говорить о ком-то Дима. — Те самые.. — Чего? — нахмурился Серёжа, вообще не понимая, про кого тот говорит. — Те что рядом с камерой Арсения и Антона. Друзья Дениса.. — замолчал Позов, расслабившись. Однако Матвиенко понял, про кого он сказал. Тот самый Денис с татуировкой в виде трискелиона на шее. Мужчина его запомнил ещё с того момента, как купил у него телефон. Потому после этого пошли какие-то проблемы. То Макаров с микрофоном, то та убитая надзирательница. И друзей его он помнит, потому что те смотрели на него как на говно в тот день. Сначала он не обратил на них внимание, потому что в тюрьме все такие сволочи, но сейчас понял, что надо бы. Его в момент охватила такая злость за своего парня. Такое чувство, будто бы это он сам позволил этим тварям избить Диму. Хотя Матвиенко даже понятия не имел, что те как-то вообще контактируют с Позовым. — Они что-то с тобой сделали? — казалось бы, вопрос был самым что ни на есть тупым, учитывая то, как сейчас выглядит Поз. Но зная, какие мрази обитают в этой тюрьме, он понимает, что его парня могли не только избить, но и насильно принудить кое к чему. Лишь представив это в голове, мужчину охватывает дикое желание снять с этих ублюдков кожу, вытащить все внутренности и посчитать все косточки, что есть в них, а затем каждую переломать. Однако в какой-то момент Серёжа понял, что ответа на его вопрос так и не поступило. Он тут же перевёл взгляд на своего парня. — Дим? — берёт его за подбородок, поднимая вверх, смотря в лицо. Глаза у того были уже закрыты и он не отзывается на своё имя. — Дима! Эй! — Матвиенко тут же начал его трясти, приводя в чувство, но тот не просыпается, поэтому мужчина быстро берёт его на руки, вытаскивая из кабинки. Либо Матвиенко очень сильный, либо ему просто плевать на то, что Позов тяжёлый, потому что донёс он его до мед-кабинета с лёгкостью. Сергей не знает всю ситуацию, что произошла между мужчинами и его парнем, но он знает одно - это им с рук не сойдёт.

***

Арсений и Антон находятся в камере. Помимо них были ещё и другие заключённые, их сокамерники. Шастун делал вид, что читает ту самую книгу, что уже целый день в его руках, но на самом деле ему не до книжки. Он думал о недавнем разговоре с Арсом. Ему правда интересно, что означает его это «восемьдесят процентов», а так же те двадцать, расшифровывать которые тот не стал. Что это значит? Почему он не сказал? Очень странно. В этот момент к ним в камеру залетает Серёжа, не понятно зачем. Мужчина подошёл к кроватям Антона и Арса, а затем присел на корточки. Попов сидел, свесив ноги на пол, поэтому Матвиенко отпихнул его ноги в сторону, чтобы просунуть руку куда-то под матрас. Шастун внимательно следит за его действиями и ему стало интересно, что он достанет оттуда. Зная о том, что под матрасом кровати Арсения хранятся сигареты, парню стало интересно, неужели за ними тот остервенело пытается дотянуться. Однако, тихий звук железа явно дал понять, что достанет он не сигареты. Так и произошло, потому что он вытащил тонкий, но длинный нож, сантиметров на десять. Откуда тот там взялся и как давно хранился, естественно, Шаст не знал, поэтому его это и удивило. Но Сергей так же быстро испарился, вместе с ножом, как и появился и понять, что происходит было довольно сложно. — Ты всё хранишь под матрасом? — не удержался от вопроса Антон, обращаясь к Арсению, который нахмурился, о чём-то задумываясь. — Это запасной, — коротко бросает тот, подрываясь с дивана. Мужчина понял почти сразу, что что-то случилось, потому что вот так открыто бы его друг не вытащил нож, на обозрение камер, других заключённых и всего того, что при первой же возможности его спалит. Арс понимал, что если не поспешит, то тот наделает глупости, после чего на несколько месяцев окажется в изоляторе. Арсений тут же встаёт с кровати, вылетая из камеры в поисках друга. — Матвиенко! — кричит тот, видя его уже на первом этаже. Было видно, что нож он держит в руке, острый кончик спрятав под рукавом, чтобы было не сильно заметно. Что произошло, мужчина не знал, но дать тому сделать глупость не даст, поэтому живо бежит к лестнице, спускаясь вниз, а потом быстро преодолев расстояние. Серёжа шёл уверенно и довольно быстро, однако, учитывая рост и бег, его друг живо нагнал и налетел с такой скоростью, что тот упал на пол, а на него сверху навалилась тяжёлая туша. Арсений специально так сделал, чтобы остановить его и это был единственный вариант, потому что по другому бы не получилось. Арс давно знает, со дня их знакомства, что у Матвиенко проблемы с агрессией, но тут всем на это плевать, даже ему самому. В тюрьме много таких людей и это не удивительно. Реально удивляют те, кто в этом месте остаётся в хорошем настроении и каждый день улыбается. — Блять! — резко закричал Серёжа, больно ударившись об твёрдую поверхность пола, не понимая, почему его остановили. Арс развернул его за спину, перекидывая ногу через него и садясь сверху, тем самым не давая тому ускользнуть. — Встань нахуй с меня! — грубо говорил он, свободной рукой хватаясь за бедро мужчины, пытаясь отпихнуть. Было видно, что тот не просто злой, а бешенный, не понятно с чего. Что его смогло настолько сильно разозлить? — Успокоился! Что случилось?! — Попов пытается выхватить нож из руки друга, но тот не даёт, поэтому мужчина резко бьёт его руку об пол, тем самым давая ножику выскользнуть из руки. — Эти суки чуть не убили Диму! Он в трансе пробил непонятно сколько! Рану на голове зашивать пришлось! Я им сам череп вскрою! — шипит, чуть ли не задыхаясь от злости Серёжа, всё ещё пытаясь вырваться. — Я говорю успокойся! — не даёт тому двинуться с места мужчина, пряча свой же нож в карман, хотя место не очень то и хорошое. — Кто это? — Тот хуй, что и Антона избил! — Ебать. У них что фетиш на разбитые головы? — Я не знаю блять, отпусти меня! Я клянусь, сейчас тебя и их зарежу! Сьеби нахуй! — шипит на друга Серёжа, всё ещё тщетно пытаясь вырваться. Он резко бьёт мужчину, что сидит на нём под дых, заставляя Арсения чуть ли не воздуха лишиться. Попов тут же с кулака ударил в ответ того по челюсти, приводя в чувства, чтобы тот начал понимать, что творит. — Слушай меня! Мне вообще насрать кого ты собрался убивать. Хоть их всех. Но блять делай это так, чтобы никто не видел! Если тебя посадят на несколько месяцев в изолятор, я с тебя шкуру сниму! Ты нужен мне здесь! Ты понимаешь?! — Но тебя же ничто не останавливает, когда дело касается Антона! — колко шипит тот, лишь сильнее начиная брыкаться, тем самым разозлив Попова. Арсений снова замахивается и ударяет его. А затем опять. Два больных удара по одному и тому же месту заставили Матвиенко скривить лицо от боли, не предпринимая больше попыток подняться с пола, однако друг сверху всё равно схватил его за руки, прижимая те к полу, чтобы не рыпался больше. — Завали ебало! Я делаю всё по тихому! Хоть одно моё убийство засекли?! Нет! Поэтому хватит истерить и делай так, как я говорю! — приблизившись к лицу друга, чтобы слышал только Серёжа, проговорил мужчина, видя то, как на его губах появилась полоска крови от ударов. — Всё? — уточняет он, поднимая брови, пытаясь понять, нужно ли ещё держать Матвиенко или тот успокоился. — Всё-всё, — уже спокойно говорит Серёжа, глотая слюну. Арсений пару секунд посмотрел на него, а затем всё же отпустил его руки. Тот ту же вытер тыльной стороной ладони выступившую кровь, после чего Арс встал с него и отошёл. Он подал свою руку мужчине, чтобы тот поднялся. Матвиенко сначала посмотрел на неё, потом на него, но всё таки принял эдакую помощь, поднимаясь на ноги. — Я всё равно не дам этим хуилам спокойно жить, — сообщает он, смотря на друга. Стало слышно, как надзиратели, не понятно где ходившие бегут к ним, чтобы разнять. Хотя уже поздно кого-то разнимать, этим тупым идиотам стоило бы прийти пораньше. — Всё будет. Но не так открыто, — успел сообщать ему Арсений, прежде чем его снесёт с ног один из надзирателей. Двоих схватили и потащили по разным камерам, тем самым давая понять, что «драке» конец.

***

Арсений спускается по лестнице вниз, на первый этаж. Он видит, как Антон стоит внизу и общается с каким-то заключённым. Но тут вдруг мимо него проходит довольно знакомая фигура, которая не утруждается задеть его плечом. Арс, естественно, поворачивается к нему лицом, чтобы понять, зачем тот так сделал. — Ой, прости, — улыбается, никто иной, как Даниил Федотов, смотря на мужчину перед собой. — Я тебя задел? Я не специально. — Какие-то проблемы? — не стал ходить вокруг да около Попов, повернувшись к нему всем корпусом. — У меня с тобой? Нет, ну что ты, какие проблемы. Вот у Антошки есть проблемы со мной. А у тебя откуда? — то ли специально провоцирует, то ли просто играется он, так же улыбаясь. — Не еби мне мозги и говори, что тебе надо от меня? — грубовато ответил ему Арсений, потому что у него нет настроения слушать его бред. — Знаешь, Арсений, — Арс немного удивился, когда мужчина назвал его имя, но виду подавать не стал. Ему было любопытно, откуда тот его знает. Неужели запомнил после той ситуации с Денисом? — Я человек, любящий деньги. Уверен, ты должен, как никто другой, понимать какого это, когда в тюрьме имеешь свой достаток и можешь ни в чем себе не отказывать. Хоть покупай заключённых. Я имел это, когда работал на Дениса. Он всегда был щедрым в этом плане. Но видишь ли, его кто-то убил и мы с тобой оба знаем, кто это сделал. — Я не убивал его, — тут же проговорил Арсений, потому что правда этого не делал. Честно, ему глубоко плевать на то, что все вокруг считают, что это сделал он. Но лишь до тех пор, пока его не начинают конкретно доставать с этой темой. — Я тебя не осуждаю. Признаться честно, катать его по всей тюрьме, даже в туалет и душ, было не очень то и приятной работой, но деньги берут своё. И в какой-то момент мне стало плевать. И всё было хорошо, до тех пор, пока ты его не убил. — Я его не трогал. Этот уёбок заёбывал многих и уверен все мечтали его убить. Но только один смельчак нашёлся, который реально сделал это. Буду откровенен, я рад, — Арс говорил спокойно, не показывая никакого раздражения или злобу. Он не собирается показывать то, что это разговор его злит. И тем более не собирается показывать то, что этот урод победил. — Не хочешь признаваться, ладно. Мне плевать, что этот идиот сдох. Но раз он умер по твоей вине, значит ты обязан мне заплатить. — Чего? — Попов на этот раз и правда удивился такому заявлению. — Он должен был заплатить мне за год вперёд, чтобы я так же продолжил его везде катать. За день до своей смерти он должен был мне деньги. Поэтому за него платишь ты. Всю сумму. — Да ты что? А что ещё мне сделать? Может быть отсосать тебе, потому что так делал Денис? Как тебе идея? — подходит к нему поближе, убирая руки за спину, чтобы не наделать глупостей. — Ну нет. Он мне такого не делал. Но если ты хочешь сделать мне минет, то только по своей доброй воли, — снова улыбается Даниил и Арсений всеми силами пытается сдержаться, чтобы прямо сейчас не ударить его. — Я ничего тебе платить не буду, — грубо ответил ему Арс, смотря прямо в глаза испепеляющим взглядом. — Будешь, — говорит Федотов, переставая улыбаться. А затем резко берёт мужчину за подбородок и поворачивает его лицо в лево, из-за чего теперь взгляд Арсения зацепился за Антона, что до сих пор о чём-то воодушевлённо общается, наверное с новым знакомым. — Потому что иначе, я снова трону его, — заявляет Даниил, от чего брови мужчины нахмурились. — Мне плевать на него. — Нет, тебе не плевать, — смеётся тот, откуда-то зная, что Арс врёт. — У вас с ним особая связь, я прав? — Нет! — грубо шипит Попов, убирая руку того со своего подбородка, начиная закипать. Руки всё ещё держит за спиной, сложив в кулак, сильно сжимая, от чего короткие ногти слабо впиваются в ладошку. — Ты ведь уже трахал его? Уверен, тебе понравилось, — опять улыбается издевательски Даниил, на что желваки начали играть у Арсения от злости. — Думаю, моим друзьям тоже понравится. Пятерым заключённым. Они очень любят пробовать молоденькие тела парнишек. — Я же уже сказал. Мне срать на него, — уверенно говорит Арс, абсолютно спокойно смотря на него. Мужчина напротив обвёл его взглядом с ног до головы. — Я тебя предупредил, — говорит он, а затем поднимается выше, тем самым давая понять, что разговор окончен. Попов повернулся назад, смерив его напоследок недовольным взглядом, а затем спустился вниз, идя дальше, не обращая внимание на Антона.

***

Серёжа заходит в мед-кабинет к своему парню. После того, как он его принёс без сознания прошло примерно несколько часов и он пришёл проверить, как он тут. Станислав Владимирович сказал, чтобы Матвиенко быстро ушёл, так как голову нужно зашивать и перевязывать, а мужчина бы ему мешал. Сергей его послушал, оставив их наедине, но обещал, что вернётся его проверить. И вот он тут. Открывает дверь и проходит внутрь, сразу же видя Диму, что сидит на кушетке, сложив ноги на ней, пока врач делает ему какой-то укол в вену, скорее всего обезболивающее. Как и ожидалось, голова его перебинтована, а на боку видно большой пластырь, такой же, как и у Антона, перемотанный сверху бинтом. Кроме головы, как не странно, больше избитых участков на нём не было, а значит что целились только в голову. Почему именно таким методом действовали, было не понятно. Позов, услышав звук открывающейся двери и видя, кто зашёл, опустил голову вниз, не смотря на Матвиенко. Не знает почему, но ему было стыдно немного за то, что он в таком виде. Хотя, по сути в том, что его избили виноват в большей части сам Поз, но он и не отрицает. Но всё равно есть какая-то вина перед Серёжей. — Здравствуйте, можно? — спрашивает Матвиенко, обращаясь к врачу, что повернулся к нему. — О, заходи, — подзывает его к себе доктор, после чего Сергей подходит ближе, внимательно рассматривая своего парня. — Присмотришь за ним, мне надо на пару минут отойти? — Конечно, — отзывается Матвиенко, так как ему только на руку это. Мужчина благодарно кивает, живо выходя из своего кабинета, оставляя заключённых одних. Матвиенко сначала смотрит на то, как он прикрыл дверь, а затем садится на край кушетки, поворачиваясь к своему парню лицом. — Ну? — Что ну? — не понял его Дима, смотря в родные карие напротив. — Ничего не хочешь мне рассказать? — беззлобно спрашивает его Серёжа, видя нахмуренный взгляд. — Не понимаю о чём ты, — отнекивается Позов. — Не понимаешь? Ну тогда может быть расскажешь, почему я нашёл тебя с пробитой головой и всего в крови в туалете? Что ты сделал? — Серёж, пожалуйста, я не хочу об этом говорить. Я и так знаю, что накосячил, — заявил устало Позов, после чего Матвиенко тяжело вздохнул. — Да можешь и не рассказывать. Я и так уже всё знаю. Ты пошёл договариваться с Даниилом, чтобы он больше не трогал Антона, а тот за это тебя покалечил, — Позов удивлённо вытаращился на него. — Откуда ты знаешь? — голова кончено болела и по ней ударили наверно раз пять, при чем удары мужчина даже не помнит, но он точно был уверен, что не говорил мужчине такого. — Дим, мы с тобой вместе уже почти пять лет. Я знаю о тебе всё. Даже то, что ты пытаешься так яро скрыть, я узнаю. Поэтому догадаться было не сложно. — Ладно. Я знаю, что ты сейчас скажешь, поэтому скажу первый. Я всё равно не кину Антона, потому что знаю, что один он не справится. Себя мне не жалко, а его да. Он хороший парень, и я не хочу, чтобы он умер по глупости, поэтому и помогаю ему.. — Дима, послушай меня сейчас внимательно, — перебил его поток слов Серёжа. — Я не собираюсь тебя осуждать. Ты правильно делаешь, что помогаешь ему. Но я хочу, чтобы мои слова ты запомнил навсегда. Больше никогда ни с кем не ссорься, без меня. Неважно, говоришь за себя, Антона или просто левого чувака. Скажи мне и мы оба пойдём решать проблему. Никогда не иди один. Мне не важно, пострадает ли Антон, но важно, чтобы ты не пострадал. И я не хочу в следующий раз открыть дверь в кабинке туалета и найти тебя мёртвого, потому что твоя добрая душа не дала друга в обиду. Поэтому, пожалуйста, больше так никогда не делай, — Позов внимательно его выслушал и снова опустил голову вниз. — Я просто.. — Дим, я люблю тебя больше своей жизни. Клянусь, я настолько тебя люблю, что мне даже страшно представить то, что я могу тебя потерять. Знаешь какого мне было смотреть, как ты сидел на полу в трансе и дёргался, как от судороги? Я думал, что ты уже не дышишь. Я уже думал, что тебя оттуда в гробу вынесут. Ты хоть понимаешь, что натворил? Тебя ведь реально могли убить. Или ещё хуже инвалидом оставить. Стоило это того? — Матвиенко видит, как по щеке его парня бежит одинокая слеза, не понятно, от злости на себя самого или от стыда. Мужчина остановился, молча потянувшись к нему и притягивая к своей груди, крепко обнимая. Он поцеловал его в макушку, не смотря на гипс, аккуратно кладя подбородок тому на голову, сверху. Он чувствует, как чужие пальцы обхватывают его левую руку, крепко, чтобы не отпустили. — Прости, — говорит Позов, прижимаясь к нему всё ближе и ближе, насколько только возможно. Вот теперь ему правда стыдно за себя. Он понимает, что поступил глупо и ему правда надо было поставить в известность Серёжу, а не бежать всё решать самому. Он заставил его поволноваться и теперь ему стыдно за это. — Зай, я не переживу, если с тобой случится что-то, поэтому надеюсь, что ты меня услышал. Береги себя, пожалуйста, — мягко говорит тому мужчина, пальцами поглаживая по бородатой щеке. Слёзы, не понятно от чего, потекли с глаз Позова и он небрежно вытер их рукой. Он приподнялся и потянул руки к своему парню, обнимая того за спину, утыкаясь ему в плечо лицом. — Я выгляжу как идиот с этой хренью на бошке? — спрашивает он, чем вызывает смех у Матвиенко. — Нет. — Врёшь? — Вру, — Поз резко поднимает голову и смотрит укоризненно на него, а затем не сильно ударяет его по животу кулаком. — Да шучу. Нормально ты выглядишь. Честно, — говорит он, беря его за подбородок, поворачивая голову набок, смотря на забинтованное место, под которым зашитая рана. Видно эту рану не было, но швы скоро надо будет снимать и в тот момент можно будет разглядеть, что там. — Скажи честно, они ещё живы? Я конечно понимаю, что если бы ты их зарезал или прибил по другому, то сидел бы уже в изоляторе. Но всё же спрошу, — заявил Позов, говоря о Федотове и его друзьях. — Можешь не переживать. Они живые. Пока что, — серьёзно ответил ему Серёжа, потому что знает, что безнаказанные они не останутся. Позов посмотрел на него с секунду, а затем резко хватает за затылок, целуя в губы, отвлекая обоих от всего. Матвиенко тут же начал отвечать, чуть ли не взяв того за больную голову, но вовремя вспомнив, взял его за пояс. Поз уложил коленки на кушетку, чтобы было удобнее, углубляя поцелуй и в этот момент хлопает входная дверь. — Так, голубки, лобызайтесь не в моём кабинете, — беззлобно говорит Владислав Владимирович, что зашёл не вовремя, смотря на двоих заключённых. — Всё-всё, ухожу, — улыбнулся ему Сергей, отлипая от губ Димы, вставая, направляясь к выходу. — Долго он тут лежать будет? — Пару дней, — ответил врач, после чего Серёжа кивнул, выходя из мед-кабинета. Лежание в больнице будет зависеть от того, как хорошо будет заживать рана, а так же как часто Дима будет жаловаться на боль. Поэтому он ненадолго застрял в больничной палате.