lilith

“Simmer down an' pucker up, I'm sorry to interrupt

Успокойся и соберись с духом, извини, что прерываю

It's just I'm constantly on the cusp of tryin' to kiss you

Просто я постоянно нахожусь на грани того, чтобы попытаться поцеловать тебя.

I don't know if you feel the same as I do

Я не знаю, чувствуешь ли ты то же самое, что и я

But we could be together if you wanted to

Но мы могли бы быть вместе, если бы ты захотел.”

Do i wanna know? — Arctic Monkeys

Есть симпатия, любовь, нежность, а есть зависимость, одержимость, насилие. Первое - смесь ласки, запахов цветов, утренних лучей солнца, ночного шепота, поцелуев в щеки. Второе - аддикция, страх потерять, нездоровая нужна, наркотик, удушение. Это страшно, и любить и быть одержимым, когда любят тебя, то это еще приемлемо, ведь человек возносит тебя к небесам, но он пытается произвести впечатление, чтобы завоевать. Чтобы вызвать взаимность. Одержимость - худшее, что может произойти с человеком, она разрушает изнутри и снаружи. Если сравнивать эти два понятия с курением, то любовь - это сигарета разделенная на двоих, а зависимость - целовать пропитанные дымом губы без передышек. Удивительно, как одно и то же чувство разные люди преподносят по-разному. Наглядный пример: песня «Do i wanna know?» Изначальное исполнение принадлежит группе Arctic Monkeys, сочетающие в песне полную противоположность здоровой любви. Это больная зависимость, в который человек не видит никого, кроме «прошлого» объекта воздыханий. Который буквально забрал все его вздохи и выдохи. Хочется вдыхать вместо воздуха только аромат этого человека, хочется дышать только им. А есть исполнение ирландского музыканта Hozier, который передал ровно этот же текст совершенно по-другому. Добавил нежность словам, придал другой окрас. Это больше не борьба за каплю кислорода, а полноценный вдох. Свежий, живой. Возвращение к любимому и неспособность променять его ни на кого другого. Один единственный. Восприятие может быть совершенно разным и нет лучшего или худшего - для каждого оно будет своим. Но Чонгук прокручивает валкодер, делая песню, в привычном исполнение мартышек громче, чтобы машину наполнили басы музыки. Приоткрывает окно, делая затяжку и выпуская дым в ночное темное небо. Выглядит очень серьезным, в прочем как и всегда, но сегодня это слишком отличается. Чонгук часто бывает раздражен, сейчас же он и в правду злится. На Тэхена, соответственно. Тот надулся, как огромный гелевый шар, надел большие наушники, которые вытащил из своего рюкзака и уткнулся в телефон, игнорируя Чона просто тотально. Если физик думал, что после поцелуя ничего не изменится, то он очень сильно ошибся, потому что каким бы колким не был Ким Тэхен, он все равно останется человеком, которого можно ранить. И Чонгук его задел. Потому что воспользовался, и пусть пилот не возражал, и пусть знал исход, и пусть ему тоже не особо симпатизирует Чонгук. И как много «пусть», но ему все равно обидно. До гложущего чувства внутри, ведь он пытался показать физику, что ему не будет также все равно. Ведь он предупреждал. Всем видом показывал, что это многое для него поменяет, но тщетно. Чонгуку никогда не понять чувств Тэхена. Потому что они с разных планет. Потому что пилот любит дождь, любит невыносимо, а Чонгук - нет. Ни дождь, ни невыносимо. И физика это злит. Эта глупость злит. Обиженный Тэхен злит, у астрофизика все легко, поцеловались - значит поцеловались, он не кроет в этом никакого подтекста. А для Кима это глубже, это о чувствах. Чон Чонгук не понимает о каких чувствах может идти речь, если только недавно Тэхен «развлекался» с лаборантом Паком, который, к слову, очень сильно раздражает Чонгука. И он ловит себя на мысли, что просто хотел переклеймить чистые губы Тэхена своими от этих грязных, порочных, тошнотворно бесящих губ Пак Чимина. Думать, что завораживающего, красивого, алого, его Тэхена целовала крыса лаборантская - просто невыносимо. Завораживающего, красивого, алого, его? Чон Чонгук полон противоречий. Для него чужды чувства, у него никогда никого не было, потому что лезть в космос, имея то, что можно потерять - очень страшно. Любимого человека, который будет ждать на Земле, пока ты в неизвестности паришь без возможности вернуться - страшно вдвойне. В астронавты идут те, кому нечего терять, как только появляется то, что они могут потерять, то настоящие астронавты из них испаряются. Они начинают думать не о спасении всего человечества, а о своем человеке. Одном из семи миллиардов людей, о том кто согревает душу. В космосе не может быть приоритетов. В мире астрофизика Чон Чонгука не может быть пилота Ким Тэхена. Потому что иначе он станет приоритетом. Противно упертый Ким заставил физика отвезти его домой, потому что противно, потому что больно. И он отвозит, пытаясь не отстукивать немного агрессивные басы песни по рулю, делая их еще жестче. Тэхен нарочно надел наушники, чтобы не слышать всех звуков, исходящих от физика, он полностью игнорирует его. По-детски - возможно. — Останови здесь, — тыкает Тэхен в забор жилого комплекса. И Чонгук останавливает. Тэхен выходит из машины, задерживаясь около двери, надеется, что кто-нибудь его остановит. Чонгук даже не шелохнулся. Дверь захлопывается, взглядом следит, как Тэхен натягивает лямку рюкзака на плечо и скрывается за забором. Он провожает его взглядом прямо до самого дома, где живет Ким. У него небольшой таунхаус из темного дерева, рядом стоят клумбы с цветами, Чон ловит себя на мысли, что это все так подходит Тэхену. Он представляет, как уставший пилот сажает лилии в клумбы, и отчего-то на сердце тепло. — Господи, — шикает себе под нос физик и вылетает из машины вслед за Тэхеном. Он никогда так быстро не бегал, как за этим чудным, сумасшедшим, пугающим парнем, который отчего-то что-то будоражит. Хватает Тэхена за руку, тот в испуге оборачивается и Чонгук видит, как из черных глаз вытекают слезы. Что физик делает с ним, зачем мучает, зачем снова дает надежду. Снова притягивает, давая вытереть холодные слезы об свою кофту. — Ненавижу тебя, — шепчет прямо Чонгуку в шею. — И я тебя, все в тебе, от макушки до пят, — признается. Сокровенно. — Обещай, что нас никогда ничего не будет связывать, — чтобы не было больно, чтобы сбежать друг от друга. — Не стану обещать того, чего не могу знать наверняка, — не врет, не обещает. Чонгук не хочет врать. Никому из них. — Мы целовались, — тише говорит пилот. — Ты меня поцеловал, Чонгук, — еще тише. — Я постоянно на грани того, чтобы поцеловать тебя снова, — признается Чон, и это признание пробуждает в пилоте что-то сокровенное, что-то забытое. Живое. Он опускает грустный взгляд на землю, понимая, что желание физика остается лишь желанием. — Ненавижу тебя за это, — ответное признание. Тэхен сейчас больше всего ненавидит эту Вселенную. И себя такого глупого, наивного. Он просто не может с собой совладать и прекратить тянуться к Чонгуку. — Знаю, — не сопротивляется, когда пилот бьет его кулаком в грудь, давая понять степень своей ненависти. Маленькая, незначительная, объяснимая. Схожая с детской обидой, которая очень сильная, но несерьезная. — Я не целовал Пак Чимина, — зачем-то сообщает, и Чонгук ему благодарен. Почему-то, зачем-то, отчего-то. Просто ему нравится знать, что этого не было. В районе легких сразу уходит ком, противное чувство отступает. — Что вы вообще там делали? — спрашивает Чонгук, вжимая чужую черную макушку в свое плечо, успокаивает как умеет. — Чимин хотел показать, как он умеет дрифтить на БМВ, а у меня как раз новая м5, которая позволяет это сделать. Я не разбираюсь в дрифте и решил, что это будет весело, — отвечает без заминки Тэхен, ему сейчас скрывать от физика нечего. — Подожди, — отодвигает от себя Тэхена. — Пак был за рулем? — боится оказаться прав, просто не хочет в это верить. Смотрит в чужие глаза, которые боятся услышать что-то не то, что-то из-за чего не сможет больше спокойно спать. — Да, он изначально сел за руль, — кивает. И тут внезапно до Тэхена доходит. Словно пазл сложился. Тихий выдох, разрезающий тишину. — Он хотел меня убить. Чон отпускает Тэхена, у которого лицо бледнее снега. Идет в машину за своим ноутбуком, который, благо, всегда возит с собой. На нем установлены программы, обходящие секретные и запретные страницы. Он вводит в строку адрес сайта, где можно отследить камеры, расположенные на трассе. Эту магистраль быстро пробить не получается, она очень темная и длинная - камеры не на каждом шагу. Пак Чимин все продумал. Чонгук работает с ним около двух месяцев, а имя его узнал совсем недавно. Никогда бы не подумал, что этот тихий, стеснительный лаборант может захотеть претендовать на лишение кого-то жизни. В тихом омуте черти водятся? Ничего не получается, единственная камера, которая расположена примерно в участке аварии - выключена. Именно сегодня, как много совпадений. Физик заходит в чужой дом без спроса, садится на большой диван, похожий на его собственный. Ставит ноутбук перед собой и чувствует, как подминается диван рядом - Тэхен садится вплотную к Чонгуку. — Даже не знаю, что хуже: то, что ты меня поцеловал или то, что меня, кажется, пытались убить, — шутит Тэхен, наблюдая за ним физику кажется, что этот парень в любом состоянии шутит. То ли от безысходности, то ли от страха. — Очевидно, то что я тебя поцеловал - хуже, это точно было в отличии от попытки убийства, — отвечает на шутку Чонгук, которому сейчас совсем не до смеха, потому что его коллега может оказаться убийцей. — Сколько времени? — спрашивает у пилота, ища свой телефон. — Пол первого ночи. — Отлично, он не спит. — Кто? — как-то даже испугано отвечает Тэхен, что не ускользает от Чона. — Чон Хосок. — И кто это? — Ты из пещеры вылез? — спрашивает Чонгук, возвращая Тэхену его старую фразу. — Хо - самый лучший хакер на планете, по крайней мере на этой, — говорит и набирает номер в телефоне. Слышит долгие гудки и просто умоляет Вселенную, чтобы именно сегодня Хосок не решил лечь спать раньше. — Да? — физик облегчено выдыхает, когда слышит чужой голос. — Я почти тебя проклял, — говорит Чонгук, параллельно улыбаясь. — Как мило. Что ты хотел? — в своей привычной манере отвечает хакер. — Сможешь взломать видео регистратор какой-нибудь машины, которая проезжала в двенадцать ноль три по этим координатам? — скидывает другу сообщение с данными. — По-старой дружбе, Хо. — Там крайне мало камер и свидетелей тоже не будет. Что-то случилось? Серьезное? — спрашивает, потому что Чонгук крайне редко обращается к нему с такими запросами. — Моего, — подбирает слова, глядя Тэхену прямо в глаза. — …коллегу,— уже не замечает грустный взгляд пилота. — …чуть не убили там, мы пытаемся выяснить насколько намерено это было сделано. — А ты думаешь, что попытаться убить можно случайно? — усмехается Хосок. — Я надеюсь, что это просто глупое совпадение, — делает паузу. — Ты сможешь? — Смогу, я вышлю тебе все, что найду по мере готовности, — отвечает хакер, сбрасывая звонок. Тэхена все еще немного трясет, он не боится смерти, но очень сильно боится предательств. Боится лжи, хотя сам постоянно врет. Боится остаться один в неизвестности. Он смотрит на физика, который, словно боится посмотреть на него. Без страха не было бы революций. — Если Чимин правда хотел меня…— ему страшно в это поверить, тормозит перед страшным словом. —… убить? Что мы тогда будем делать? — «мы» греет душу, потому что теперь Чонгук тоже соучастник, его Пак сам в это втянул. — Разве не ты прострелил тому парню ногу? — спрашивает Чонгук и пилот его не понимает. — Я тебя спасал. — А себя спасти ты не в силах? — в голосе какое-то раздражение - защитная реакция, Чонгук правда переживал. И до сих пор переживает. Ведь за первой попыткой убийства идет вторая. — Чонгук, я серьезно. — Мы еще не можем знать наверняка, хотел ли он правда тебя убить, — смягчается. — Зачем тогда ему врать, что я был за рулем, а он такой белый и пушистый вообще сидел сзади непричастно? — вот и загвоздка. Чонгук пожимает плечами, сейчас копаться в догадках - бессмысленно, нужно подождать результаты Хосока. — Надо выпить, — предлагает Чонгук и идет к чужому холодильнику, словно он у себя дома. — Там есть виски, — сообщает Тэхен, кидает взгляд на упаковку Лапки Страйк, лежащую на столике около дивана, рукой тянется к ней, открывая видит, что сигарета осталась одна. Хитрым взглядом смотрит на физика, который скривил лицо, будто лимон съел. И Тэхен понимает. — Это последняя, — констатирует Чонгук. Его глаза сразу жалостно сужаются, когда он видит эту бестию, поджигающую его единственную последнюю сигарету, которую он так несчастно желал всю эту ночь. Чонгук снова ловит себя на мысли, как же сильно он ненавидит Ким Тэхена - эту оболочку человека, внутри которой сидит ядерная бомба, не предупреждающую, когда именно она взорвется. Которая схожа с дикой лисой, или с адской петлей, или с Ким Тэхеном, который сидит и намерено выкуривает его последнюю сигарету. — Я говорил тебе, как сильно я тебя ненавижу? — вымучено спрашивает Чонгук, у которого сейчас бутылка выпадет из рук от отчаяния. — Не говорил, — врет. Он знает, он намерено это делает. Тэхен не курит, даже не умеет. Он просто играет на нервах Чона. Как сильно он это любит. Доводить Чонгука. — Очень жаль, что не говорил, — устало выдыхает физик, решая не продолжать. Тэхен делает нелепую затяжку и от горькости табака в горле начинает кашлять. Чонгук сразу же хмурится. — Ты не куришь, — не спрашивает. — Курю, — сквозь кашель говорит Ким и подносит сигарету еще раз к губам, глаза Чонгука расширяются и он подлетает к пилоту. — Ну, что ты делаешь, Лилит? — подходит вплотную и забирает из тонких пальцев сигарету. Устремляя в черную макушку свой серьезный взгляд. Тэхен поднимает на него грустные глаза, думая, что минутная шалость не удалась. Оказывается неправ, потому что Чонгук подносит зажатую между двумя пальцами сигарету к своим губам. Вдыхает дым и кивает Киму, тот удивленно открывает рот в немом вопросе, и Чонгук сразу же прилегает губами к чужим, передавая дым через касание. Тэхен начинает сопротивляться, ему хватило одного поцелуя, но этот другой. Чонгук не двигает губами, не подталкивает язык - он просто дает Тэхену то, чего он хотел. Затянуться. Сомнительное у них курение, но обоих устраивает. Физик открывается от чужих губ, смахивая пепел в глубокую керамическую тарелку. Делает новую затяжку и снова прилегает к чужим губам. Тэхену это надоедает, он двигает своими губами, налегая на чужие. Чонгук сразу же открывается от него и серьезно в упор смотрит. Ким сразу понимает и оставляет попытки превратить это «курение» в полноценный поцелуй. Третья затяжка, четвертая, на пятой - сигарета заканчивается. — Вкусно, — облизывается, дразнясь Ким. — Не благодари, — отвечает Чон и слышит уведомление на телефоне, быстро забывает обо всем и подрывается к столу, где оставил устройство. Тэхен также быстро подбегает к нему со спины. Оба смотрят в экран телефона. Серая БМВ м5 с приличной скоростью едет по ночной трассе, где очень мало освещения. За рулем Пак Чимин, который улыбается во все тридцать два и обнимает Тэхена за шею, придвигая его к себе. Максимально близко. Странное чувство снова разливается внутри, неприятное, но оно мнимое, ведь Чонгук знает, что пилот не целовал этого сумасшедшего. Он уверен в нем. Чимин не церемонится, он не летает в космос, почему-то от этого его кто-то уберег. Он может себе все позволить - тянется к пилотским губам, но Тэхен быстро разделяет их лица своей ладонью, одаряя Пака презирающим взглядом. У Чонгука в глазах черти пляшут. Лаборант немного тушуется, но все также бешено улыбается, он тянет руку назад и достает оттуда бутылку воды и протягивает пилоту, тот делает смачный глоток. Ким замирает на момент, хватая запястье Чонгука. — Я этого не помню, — у него глаза по пять копеек, Чонгук накрывает его руку своей, пытаясь успокоить. Чувствует как под своими собственными трясутся чужие пальцы. — Сходи посмотри в зеркало, проверь зрачки, — просит его физик, он не видит его зрачков, потому что цвет радужки сливается. И это сильно пугает, может быть слишком поздно. Пугает, что даже в такой ситуации зрение подводит Чонгука. Он ненавидит свой дефект. — Чонгук, он накачал меня, — на грани истерики говорит Тэхен, садясь на пол перед зеркалом. Закрывает уши в попытках успокоить себя. Зрачки расширены. Физик сразу же подбегает к нему и касается его колен, согревает их в своих ладонях. — Успокойся, все хорошо. Ты жив, ты сейчас в себе - это главное, — и никакого: «я буду рядом». Просто Чонгук не силен в таких словах, он не умеет проявлять заботу, но он правда пытается быть рядом. — Господи, почему я такой наивный, почему только поехал? — спрашивает у самого себя Тэхен, не открывая голову от колен. — Ты не наивный, Тэхен, — он ненавидит наивных, но ведь пилот не такой. Чонгук его не таким знает, он видит перед собой безумного, пугающего, моментами жуткого, но не наивного. — Ты прострелил парню колено, потому что он хотел меня убить, не раздумывая; ты зашил мне подбородок швейным набором из обоссаного хостела; ты вернулся из Техаса весь помятый, но все равно радостно улыбался, — говорит без остановок, не думая над словами, все как-то само вылетает изо рта. Само собой все складывается. — Ты сейчас признаешься мне в любви, не заболел? — прикладывает ладонь к чужому лбу, проверяя температуру. Чонгук усмехается, он сам от себя не ожидал. — Пойдем досмотрим, — тянет на себя Ким и тот тряпичной куклой волочится за ним. Чонгук включает видео и они продолжают смотреть. Запись идет, машина едет, лаборант все также улыбается, а Тэхен спит. Его выключили, как маленькую игрушку. Пилот закрывает рот рукой, пытаясь сдержать свои эмоции. БМВ продолжает свой путь, а Пак Чимин осматривается по сторонам - пусто, он не знает о существовании Чон Хосока, который способен найти любую запись на планете. Его зовут Глазом Бога. Всемогущим. Пак открывает свою дверь на ходу, перетягивая пилота на водительское место, практически на свои колени, в заключение оставляя поцелуй на чужой шее. По-противному долгий. Тэхен сразу же начинает тереть это место, смотря в телефон. Начинает чесать, сдирая кожу в кровь, Чонгук кладет свою ладонь на его руку, останавливая. У Кима, словно зуд, пятно, которое жжется - это мерзость и отвращение разливаются в коже. Скоро слезы от брезгливости пойдут из глаз. Чонгук все видит, он полностью понимает его чувства. Только человек, который ненавидит вторжение в свою личное пространство может понять другого такого же. — Если я поцелую тебя в то место, тебе станет легче? — спрашивает Чонгук. — Станет, — от физика не противно, не хочется стирать до дыр кожу в кровь. И алые губы накрывает участок кожи на чужой шее. Жадно, впервые настолько жадно. Потому что видел, как чужие губы незаконно целовали Ким Тэхена, который выстрелил в человека ради Чонгука, который зашил ему рану иглой и ниткой. Это было ради Чон Чонгука, а не ради кого-то другого. — Чонгук, хватит, — тихо, умоляюще говорит Ким. Еще секунду и он вспыхнет. — Что случилось? — Приятно, — сознается, без зазрения совести. Чонгук снова припадает к пилотской шее, доводя Тэхена до тихого стона. Отрываясь, астрофизик снова предлагает досмотреть. В конце записи видно, как Чимин выпрыгивает из машины, группируясь, и перед прыжком резко поворачивает руль машины вбок. Прямо в отбойник, вместе с Тэхеном. Автомобиль впечатывается носом в ограждение и начинает мигать, вылетает подушка безопастности - все сыграно, как нельзя хорошо. Чонгука поражает лаборант, он к нему видимо не присматривался от слова совсем, потому что такую крысу заметить было очень нелегко. На камере уже не видно, как приезжает Чон, зато видно, как Чимин наигранно трясется и набирает чей-то номер в телефоне, делая один единственный звонок. — Он звонил мне тогда и сказал, что никто больше не берет трубку, — сообщает Чонгук, смотря на пилота, который сразу подхватывает. — Но он больше никому не звонил, — дополняет Ким. — Это напрягает. Будто все спланировано, специальное представление, но для кого? — спрашивает Чонгук больше у себя, чем у Тэхена. — Без ствола - больше из дома не выйду, — заключает Тэхен, досматривая запись, где он в машине тряпичной куклой вздрагивает от лопнувшей подушки безопастности. Ситуация понемногу отпускает пилота, который несколько часов трясся, прислоняясь к бутылке виски, которую они с Чонгуком разделяют на двоих. Астрофизик прогрузится в работу, чтобы меньше думать о ситуации, это его отвлекает. Он находит в работе утешение. С привычно серьезным лицом он утыкается в свой компьютер, перекладывая стопку бумаг на стол Тэхена. Он решил сегодня остаться с ним, потому что знает, что нужен. Перебирает пальцами по клавиатуре, смотря на экран через свои любимые очки, он очень сосредоточен. Настолько это возможно, когда рядом сидит Ким Тэхен и постоянно фоткает серьезное лицо физика на свой телефон. — Перестань, — не выдерживает Чонгук после очередной вспышки камеры. — Тебе бы тоже не помешало запечатлять моменты со мной. Вдруг, я завтра умру, — заверяет Тэхен, в их реальности умереть собственной смертью - тот еще квест. — Зачем ты мне нужен? — серьезно спрашивает физик. — А я тебе не нужен? — спрашивает также серьезно. Он уже и забыл, что Чон может игнорировать вопросы. Непривычное чувство сразу охватывает с ног до головы. Тревожное. Не нужен. И когда только Тэхен засыпает на диване, утыкаясь головой в бедро физика, отрывая рот, пуская оттуда слюни - Чонгук делает памятную фотографию. Оправдываясь тем, что это выглядит ну очень забавно.

***

В глаза слепит солнце - он забыл закрыть свои блэкаут шторы, хотя обычно не засыпает без полной темноты. Просачиваются какие-то запахи, непривычные для дома Тэхена - он не готовит, а по дороге на работу берет себе что-то из кофейни за углом. Он приоткрывает глаза, пытаясь бороться с лучом света, который норовит ослепить пилота с утра пораньше. Чувствует как сильно затекла шея, как ломит спину, как ему холодно от недостатка одеяла - спит точно не в своей постели. Оглядывается вокруг и понимает, что уснул на диване, в своей вчерашней одежде, которая пережила аварию. Киму кажется, что он ужасно пахнет и ему срочно нужно сходить в душ, иначе он не вынесет. Сонно смотрит по сторонам, будто что-то ищет, разум еще не проснулся до конца. Он поднимается с дивана, чувствуя ломящую боль по всему телу. Смотрит по сторонам и слышит чужие шаги. — Доброе утро, — говорит ему такой же помятый Чонгук, стоящий в проходе. Тэхен так и сидит, ошарашено смотря перед собой. — Что? — не понимает физик. — Ты впервые пожелал мне доброго утра, — отвечает на вопрос с весьма серьезным лицом. — Надо же с чего-то начинать. Ты будешь завтракать? — спрашивает Чон, который обычно сам по утрам не ест вообще, но ему отчего-то показалось, что он обязан приготовить что-то для Тэхена, который охотно кивает. — Только в душ схожу, — добавляет, направляясь в сторону ванной комнаты. — Тебе помочь? — Помочь помыться? — и смотрит в чужие глаза полные решимости. Тэхен думает, что справится сам. Хотя теперь кажется не уверен. — Я уже видел тебя голым, — правда не понимает абсурдность своего вопроса. — Ты меня даже целовал, трижды, — выделяет последнее слово особым тоном Тэхен. — Я понял, ты справишься сам, — и уходит обратно на кухню, не желая углубляться в тему своего желания поцеловать Кима. Пилот включает горячую воду, а сам становится у раковины, ожидая пока вода нагреется. Смотрит на себя в зеркало. На помятого парня, с гнездом на голове и синяком на щеке - кошмар этой ночи дает о себе знать. Он заходит в душевую кабину, принимая напор воды на свое тело. Думает о том, что было бы если он согласился на предложение Чонгука помочь. Возможно, Чонгук бы трогал его нагое тело, размазывая мыльную пену. Обливал бы теплой водой, оставляя поцелуи где-то на загривке. Впивался бы своими пальцами в чужие кудри. Прижимался бы своим телом к телу Тэхена, такому же голому, как и его собственное. Наверняка бы отвесил пару двусмысленных, саркастических шуток, но все равно продолжил бы нежно прикасаться. Поцеловал бы в четвертый раз, возможно. Возможно. Но Тэхен сейчас стоит в одиночестве зачем-то рисует эти фантазии в своей голове, представляя чтобы было бы если. Он выходит из душа через десять минут, чувствуя себя снова свежим, надевает на себя чистую одежду и идет на кухню. Садится за длинный стол, где уже накрыто. Приятно пахнущий завтрак сразу вызывает чувство голода, свежий омлет и несколько тостов с ветчиной. Чонгук не особо заморачивался и сделал завтрак из того, что было, но выглядит по меркам Ким Тэхена это все очень симпатично и аппетитно. Он сразу же налегает на еду и только через пару минут замечает, что Чонгук пьет только черный кофе. — Ты не будешь есть? — спрашивает вроде как очевидное. — Я не люблю завтракать рано, мне потом становится нехорошо, — спокойно отвечает на чужое любопытство Чон. Пилот понятливо кивает и снова принимается за еду и только, когда доедает поднимает глаза вновь. — Что мы будем делать? Мы же не можем прийти и сделать вид, что Чимин не пытался меня убить, — готовит тихо, допивая свой кофе с молоком Тэхен. — Нужно сначала рассказать Намджуну, но из-за того, что ты был под веществами мы вряд ли сможем учитывать твое мнение, — замолкает, потому что это оставило сильный след на Тэхене. — А записи, которые нашел Хо - незаконны по сути, их нельзя использовать как доказательство, — хмурится, понимая насколько они в дерьме. — Мы не можем обвинить человека в попытке убийства, потому что я все еще жив, а остальное может оказаться незаконным, — констатирует факт Тэхен. — Разве это не могут засчитать в качестве весомых доказательств? — Записи, которые нелегально нашел подпольный хакер, находящийся на удочке копов уже несколько лет? — задает риторический вопрос Киму. Тот грустно усмехается. — Намджун может помочь? — Мне - нет, тебе - возможно, но тоже маловероятно. Человек он противный сам по себе, — говорит Чонгук, складывая посуду в раковину. — Я понял, — закрывает ладонью лицо, у него никогда не было ситуации безысходнее. — Чонгук, — общается к физику. — Да? — Спасибо. — Тэхен, так бы поступил каждый. — Нет, тот Господин Чон, который игнорирует окружающий мир, не здоровается, не благодарит и не прощается - так бы не поступил. — Люди меняются. — Только на грани смерти, — Чонгук лишь пожимает плечами на чужие слова. С их встречи смерть следует за ними палачом. По пятам. Тэхен следит взглядом за тем, как физик моет посуду руками, хотя под боком есть посудомоечная машина. Чонгук не любит технику, он ей не доверяет, хотя жизнь вынуждает его быть связанным с самыми последними изобретениями. Чон Чонгук доверяет только себе. — Можно задать тебе вопрос? — спрашивает Тэхен, не отрываясь от этого зрелища. — Ты уже задал, — остроумно, в его репертуаре. — Еще один, — не отзывается на провокацию. — Задавай. — Сколько тебе лет? — Двадцать один, — немного запинается, когда высчитывает. — А по-настоящему? — Тридцать пять, — без запинки. — А тебе? — ответный вопрос. — Двадцать один, — пауза, Чонгук оборачивается, мол, серьезно? Тэхен поднимает взгляд, понимая, чего ждет от него физик и отвечает на этот раз честно. — Восемьдесят четыре. Звон разбитой посуды. У Чонгука падает из рук тарелка. Она разбивается на осколки, окрашивая пальцы в алый. Время, проведенное в космосе не щадит никого. Даже хрустальную посуду. — Какого числа у тебя день рождения? — спрашивает Чонгук, не поднимая осколков с пола. — Двадцать третьего июня две тысячи сто сорок шестого года, — спокойно отвечает Тэхен. — У меня на день позже, — замолкает Чонгук. — И на сорок девять лет. — Время никого не щадит. И даже разбитую тарелку на полу. — Мы ровесники, — смеясь говорит Чонгук и отпускается на пол, собирая наконец осколки. — Я поцеловал практически девяностолетнего деда, — даже в такой ситуации физик отвешивает саркастическую шутку. — Трижды поцеловал. — Не надейся на четвертый, — после этих слов Тэхен наиграно грустно вздыхает, взмахивая руками в стороны. Они садятся в машину физика и у Тэхена трясутся руки, им предстоит серьезный разговор с Намджуном и встреча лицом к лицу с Пак Чимином, который пытался убить Тэхена. Киму до сих пор не верится, что какой-то человек в этой Вселенной способен на такое, он живет долго и давно, но ни разу ему не приходилось с таким сталкиваться. Самое страшное - знать, кто твой убийца, не зря говорят: меньше знаешь - крепче спишь. Тэхен предпочел бы не знать. Знание пугает, ты ожидаешь действий, пугая себя будущим. Ты знаешь, что именно этот человек воткнет тебе нож спину. Тэхен хотел бы вернуться назад в прошлое и отказать Чимину в его предложении покататься. Не хотел знать, что его новый коллега попытается его убить. Поднесет ему бутылку, где разбавлено какое-то психотропное вещество, которое еще неизвестно как скажется на организме пилота; посадит в его же машину, которую в итоге разобьет и Киму придется оплачивать ремонт; поцелует насильственно, не так, как бы хотелось Тэхену. Возможно, если бы он и в правду тогда умер, то ему бы не пришлось думать о том, как оплачивать ремонт, как жить дальше, зная, кто пытался тебя убить. Зная, что целовал тебя не тот, кого ты желал увидеть. Осознавая, что если бы не Чонгук, то Тэхен так бы и лежал на обочине в разбитой машине. Если бы только Чонгук не ответил на звонок, не приехал бы, уснул бы раньше, просто выключил телефон. Пак Чимин, сам не зная, стер очередную границу между Тэхеном и Чонгуком.

Они доезжают в тишине до станции, Чонгук сразу же выходит из машины с намерениями серьезного разговора с ученым, а Ким медлит, ему банально очень страшно. Без страха не было бы революций? Без страха Тэхен бы спокойно существовал, не переживая, что его за порогом ждет бледная с косой. — Заходи, — пропускает перед собой Тэхена, идя за его спиной, чтобы пилот чувствовал себя защищенным. Чтобы не получил нож в спину. Намджун не заставляет долго себя искать, он сразу же встречает парней у входа. Как обычно, как и каждое утро, но именно сейчас это кажется Тэхену странным. Будто это все теория большого заговора против него. От страха и тревожности он скоро в своем отражении будет видеть опасность. Собственная тень нападает тише всего. — Доброе утро, — здоровается Намджун, ни о чем не подозревая, но видит по неочевидно серьезному лицу Тэхена, что не все в порядке. Если бы он встретил только Чонгука, то не удивился бы его выражению лица - оно всегда такое, будто кто-то разлил уксус по середине его квартиры и мерзкий запах впитался в его дорогой ковер. Отвратительно. Но ведь Тэхен - это другое, он улыбается даже, когда ему несладко, когда синяки под глазами выдают усталость, когда уже и весь внешний вид показывает бренность жизни. Он - это другое. И Намджун задает соответствующий вопрос. — Кто-то умер? — как неуместно вставленный. Как четко подходящий. — Чуть не умер, — говорит Чонгук, принимая удивленный взгляд Намджуна. — Чего? — переспрашивает ученый, не понимая. Чонгук легонько касается плеча пилота, толкая его нетвердой рукой вперед, призывая рассказать. Они не показывают Намдужуну записи с камер, потому что еще не знают его позицию. Просто пересказывают события вечера, наблюдая за чужой реакцией, и отчего-то Чонгуку она не кажется слишком искренней. Может он тоже просто начинает бояться своей собственной тени. — Что вы хотите, чтобы я с этим сделал? — отвечает Намджун после рассказал, у Тэхена сразу сердце падает к пяткам. Он понимает, что никто ему не поможет. — Ты серьезно сейчас? Чимин чуть не убил, блять, человека. Он чуть не убил Тэхена! И ты спрашиваешь, что тебе с этим делать? Оставить как есть и жить дальше, словно твой коллега не псих, который пытался разгромить Тэхена на его же машине, накачав его, — готов поклясться, Ким впервые видит, как Чонгук злится по-настоящему. У него мурашки по коже идут от чужого голоса. Чонгук не выбирает выражений, он выплевывание слова в лицо ученого, которой стоит без реакции. — Если ты считаешь, что попытка убийства направо и налево - адекватно, то флаг тебе в руки, а я пристрелю Чимина собственноручно, без малейшего сожаления, — у Тэхена замирает дыхание, ему кажется, что время, которое так нещадно быстро текло - остановилось. — Тогда, чем твой Тэхен лучше Чимина? — задает вопрос Намджун и до физика сразу же все доходит. Он все знал. Намджун продолжает: — Он прострелил парню колено, убил десятки людей у себя на родине, но почему-то считается великим человеком и стоит сейчас здесь, а не сидит в тюрьме за решеткой. — Откуда ты знаешь про простреленное колено? — спрашивает Чонгук. Его волнует только это, а не количество жизней, которые забрали руки Тэхена. — Я знаю все, происходящее в этой Вселенной. Странно, что ты еще не понял. — Ты знаком с Чимином больше нашего, полагаю, — делает предположение физик и получает очень многозначный взгляд Намджуна. — «Больше» - слишком мало для того, сколько я знаю Чимина. И поверь, я буду стоять за него до последнего. И у Чонгука сходится весь пазл. — А я на твоей вижу, и это не Минги оставила - вы виделись слишком давно, чтобы это не прошло, — он кидает взгляд на темное пятно на чужой шее и Намджун сразу же закрывает его рукой. — Это не твое дело. — Ненавижу его, — кидает в спину Чонгуку Намджун, он не переносит это высокомерие. Чимин смотрит на дверь, за которой только что скрылся астрофизик. И отмечает про себя, что кажется он тоже. Все многочисленные взгляды, неприязнь к Чонгуку, постоянные отметины на теле ученого, которые дают о себе знать уже не в первый, не во второй и даже не в третий раз. Пак Чимин - лабораторная крыса, которая спелась с главным человеком на станции. Практически главным. И теперь думает, что ему все можно, ведь люди на станции в большинстве своем неприкасаемы. Они ведь творят на благо науки, на благо человечества. Во имя его спасения. — Ты заиграешься, Наму, и станешь следующей его жертвой, — обращается совсем неформально Чонгук, ученый даже теряется на пару секунд. — Это не твое дело, — опять эта фраза. У Намджуна будто заклинило. — Скажешь мне тоже самое, когда твой труп, лежащий в тухлой канаве найдут и позовут меня на опознание. Я точно расскажу парламентским крысам все о твоем подопечном, — кидает Чонгук, хватая Тэхена за руку и тянет за собой. Они идут напрямую к Пак Чимину.