Хирург ²

Диана решила отложить серьёзный разговор и, надавив на жалость, попросить Свету пройти остаток реабилитации дома. Предположив, что, не будучи прикованной к больничной койке, сможет расположить к себе Сурганову и обсудить, что с той происходит. Вероятно, испугавшись предстоящего серьёзного разговора с Арбениной, Света не зашла к ней и в следующий раз, когда привозила детей. Но после многочисленных уговоров Мартёмок она собралась с силами и появилась на пороге больничной палаты через несколько дней. — Света, а знаешь, чего я хочу? — Сурганова моментально, с нечитаемыми эмоциями устремляет взгляд на Диану, не знает, что именно она хочет услышать, но… — Я курить хочу и домой, — промямлила Арбенина, — можешь сделать так, чтобы я проходила восстановление там? Ты, если что, приглядишь за мной. Я не хочу загибаться тут, — Диана состроила бровки домиком и от этого её лицо приобрело трогательное, почти детское выражение. — Что значит загибаться? Ты будешь ходить, — уверенно сказала Света, хотя поддерживать человека, когда ты сам серьёзно болен, тяжело вдвойне. Сурганову не очень вдохновила идея Дианы долечиваться дома, особенно учитывая то, что она понимала, что не сможет помочь ей в восстановлении, ведь ей самой предстояла операция и период реабилитации после неё. — Я всё понимаю и знаю, каков процент восстановления, — с усмешкой сказала Диана. «Кажется, она как раз ничего не понимает. Нужно всегда думать о хорошем и верить. На психолога она вряд ли согласится, но, может, вернувшись домой, будет стараться ради детей», — подумала Сурганова. — Хорошо, — нехотя согласилась Света. Решив для себя, что сделает всё возможное, чтобы Диана вылечилась, даже если для этого придется пожертвовать своим здоровьем и немного отложить госпитализацию. — Отлично! Я так соскучилась по дому, по еде, по детям, по… Курить хочу, говорила, да? — Да, — вздохнула Светлана. — Ну наконец-то я дома, — лёжа на своей кровати, радостно выдохнула Арбенина. — Тебя не было меньше месяца! С такой травмой это совершенно незначительный срок. — Да-да, я в курсе. Можешь окно открыть и подать сигареты, пожалуйста, — Динка сложила руки на груди в умоляющем жесте. — Ты только что курила. Не успели тебя выгрузить из скорой, как сразу попросила санитаров остановиться и подождать на улице, пока «не сделаешь хоть одну затяжечку», — Света очень похоже изобразила Динку. — Ну блин, доктор, пожалуйста! И Светлана, конечно, выполнила её желание. — Ребзя, выберите фильм, я так по вам соскучилась, посмотрим что-нибудь! — крикнула на всю квартиру хирург, — Присоединишься? — уже обычным тоном добавила, обращаясь к бывшей начальнице. — Не буду нарушать семейный просмотр, тем более, что мне нужно на работу, — как же она хотела тоже быть частью семьи. — И, да, я тогда заберу свои вещи, смысла ночевать здесь уже нет, дети под присмотром. Я буду так же приезжать готовить, ставить уколы и контролировать твоё состояние, — сказала Света, отводя взгляд, врать прямо в глаза было тяжело. — Нет, я хочу попросить, чтобы ты осталась, — «навсегда», произнесла про себя, а вслух продолжила, — хотя бы на первое время, вдруг мне ночью станет плохо. Если тебя это, конечно, не затруднит. Я вообще могу платить. — Я останусь и про деньги забудь. А сейчас мне действительно нужно отъехать. — Светлана Яковлевна, нам очень не нравится, что вас постоянно нет на рабочем месте. Да, вы, конечно, как-то успеваете исполнять свои обязанности. Но в том-то и дело, что как-то. Может объясните, что происходит или мы будем вынуждены вас уволить. Света вздохнула и призналась. — У меня рецидив. Опухоль кишечника. Много времени уходит на обследование и подготовку к операции. Мужчина покачал головой и сочувствующе протянул. — Я могу быть чем-то полезен? У меня есть один знакомый очень хороший врач и… — Спасибо за предложенную помощь, но я буду оперироваться у Дмитрия Николаевича. — Это хорошо, я его и хотел предложить, у него оперировалась моя мама, — мужчина замолчал, что-то обдумывая и, взяв листок, продолжил, — тогда я подпишу вам оплачиваемый отпуск. Я надеюсь, что операция пройдёт успешно и вы продолжите трудится на благо медицины. — Спасибо! До операции в запасе был один день. И этот день Света хотела провести с Дианой и её детьми. Так что, доделав кое-какие дела, сразу после работы она отправилась к Арбениным. — Диана, всё хорошо? Как себя чувствуешь? — глядя на сонную женщину, поинтересовалась Сурганова. — Пойдёт, — потирая глаза, отозвалась Арбенина. — Будем ставить укол? — Света достала лекарство и подготовила шприц. — Куда ж мы денемся, — обречённо вздохнула Диана. — Мам, можно мы пойдём погуляем? — хором спросили неожиданно вошедшие в спальню Мартёмки. — Только не допоздна. — Да-да, вернёмся, как обычно, к десяти. — Почему к десяти? — в этот момент дверь закрылась и еë вопрос остался без ответа. Арбенина перевела взгляд на не обращающую внимание Сурганову, которая, судя по всему, разрешала в ее отсутствие детям гулять до этого времени. — Да уж, распустили мы наших детей, — произнесла Диана и уткнулась в телефон, даже не заметив, как выдала желаемое за действительное. «Наших?» — Света обернулась и с удивлением посмотрела на Диану. — Я им раньше только до восьми разрешала гулять, — добавила увлечённая гаджетом Арбенина, не заметив реакции Сургановой. — Но они уже взрослые, им пятнадцать, в конце концов, — неуверенно произнесла Сурганова, пытаясь отвлечься. «Видимо, она оговорилась случайно». Уже вечером, когда вернувшиеся дети были накормлены и отправлены спать, как впрочем и Диана, хотя Арбенину можно было и не укладывать, Света, ссылаясь на неотложное дело по работе, отправилась домой. Забрала полис и прочие документы, сменную одежду, чтобы завтра с утра отправиться прямиком в больницу. Всё это время Света думала о том, как лучше сообщить Диане о завтрашней операции. В итоге она решила, что лучше, если Арбенина не будет знать об этом. Она убедила себя, что не стоит волновать подругу и придумала убедительную отговорку о командировке. Вернувшись к двум ночи и поднявшись на нужный этаж, она тихим привычным движением открыла дверь. Переоделась и решила проверить, точно ли все спят, в надежде, что врать прямо в глаза не придëтся и она сможет сообщить об отъезде запиской. Пройдя мимо двери детской и не заметив ничего необычного, она подошла к спальне Дианы и услышала еле слышные всхлипы. Открыв дверь, увидела, как Арбенина резко отвернулась к окну и замолчала. Закрыв дверь, чтобы не разбудить Артёма и Марту, Света буквально подлетела к кровати со стороны окна и встала на колени. — Где болит? Давай я уколю обезболивающее? Диана продолжала молчать. В темноте Сурганова попыталась разглядеть лицо Арбениной. И заметила слёзы, которые блестели в свете луны, освещавшей комнату. Она поднесла ладонь к щеке подруги и нежно погладила её, стирая капельки. — Скажи хоть что-нибудь, — умоляюще протянула Света. — А если… А если я не встану? Что будет? Кому я такая нужна? — шумно втягивая воздух в попытке успокоиться, шёпотом произнесла Арбенина. — Что ты такое говоришь! Детям! Ты нужна детям, — женщина начала гладить Диану по волосам нежно, ласково, почти невесомо. Понимая, что аргументы мало работают и слезы продолжают скатываться по лицу, тише добавила: — Мне нужна… Арбенина перехватила её руку и, крепко сжав, прошептала: — Правда? — Правда! — кивнула Сурганова. Диана начала успокаиваться. — Может, все-таки обезбол или воды? — Нет, а… полежи со мной, пожалуйста. Тяжело вздохнув, под пристальным взглядом, Света поднялась и обошла кровать, максимально аккуратно, чтобы не потревожить Дианину спину, легла, оставаясь на расстоянии. — Можно ещё одну просьбу? — и быстро выпалив, — поцелуй меня, — Диана зажмурила глаза, боясь отказа. Сурганова медлила, тихо радуясь своему счастью, но, собравшись, приподнялась на локте и выполнила просьбу. Нежно поцеловав, опустилась на край кровати. Арбенина уснула быстро, крепко переплетя их пальцы, тем самым не отпуская от себя Свету. Человека, который присмотрит за Дианой и на которого можно положится, Света нашла случайно, когда приходила к своему доктору в крайний раз. — Света, ты что тут делаешь? — увидев старую подругу, крикнула Жукова практически через весь коридор. Они не виделись несколько лет. Но, как подобает старым приятелям, стабильно поздравляли друг друга с праздниками. Познакомились они ещё во время учебы, были, так сказать, сокурсниками и быстро нашли общие темы для разговоров. — Только не говори, что…. — Да... Жукова сочувствующе покачала головой. — А ты теперь тут работаешь? — перевела тему Сурганова. — Да, недавно перевелась сюда. Здесь хорошая зарплата, сама понимаешь. — А как на личном? — с улыбкой спросила Света. — Потихоньку, — пожала плечами Лена. — Слушай, а можешь мне помочь? — после небольшой паузы спросила Сурганова. — Конечно, чем? — Понимаешь, одна моя хорошая знакомая недавно перенесла операцию на позвоночнике. Не захотела лежать в больнице и сейчас дома. Из родных у неё только дети — подростки. — Как дома? А почему врачи её не остановили? — перебила Жукова. — Да она сама врач, — усмехнулась Света и продолжила, — так вот, ты не могла бы к ней наведываться, пока я тут. — А вы того, ну этого? — Лена хитро прищурила глаза. Света вздохнула и пожала плечами. — Понятно, — улыбнулась Лена в ответ. — Ты только ей ничего не говори, лишние волнение ни к чему. — Хорошо, напиши адрес. Можешь на меня положится. Всё будет хорошо. «Сейчас Жукова, наверное, стучится в дверь семейства Арбениных. А я так и не сказала правду», — с укором думала Света, лёжа в палате после всех необходимых процедур, готовясь к операции. Единственное, что сделала Сурганова, это оставила записку на том самом месте, где ночью были сплетены их руки. Только сейчас в полной мере она осознала, что поступает как ребёнок, который боится. Боится снова все потерять. Который долго и упорно добивается желаемого и когда до заветного счастья остаётся лишь маленький шажок, прячется и убегает, руша всё то доверие, которое выстраивала. Всё повторяется. Этот страх, как старая тень, преследовал её с самого детства. Начиная с клиники отказников, он тянулся тонкой нитью через всю ее жизнь. Страх одиночества. И, дабы не делать себе больно после очередной потери, она всегда уходила сама. Случайная встреча, посланная свыше, казалась последним шансом, выстраданным счастьем, которое так долго ждала. Но все надежды таяли на глазах из-за её собственных ошибок. Из-за банальной недосказанности она рисковала всё разрушить. «Я должна выжить и обязательно сказать: «Я люблю тебя». Это осознание ошибки давило на сердце. После стольких лет одиночества ей, наконец, казалось, удалось встретить человека, с которым она мечтала провести всю оставшуюся жизнь. Пульс учащался и боль в груди напоминала о том, что однажды её сердце уже останавливалось на операционном столе. Что, если и на этот раз оно остановится, но уже не захочет заводиться? И её любовь так и останется не услышанной?