Разбитое стекло

На часах полчетвертого утра. В доме тихо, даже чересчур. Какая-то мертвенная тишина. Слышно только как тлеет сигарета в руке Лены. На самом деле она курила не часто, только когда сильно нервничала или устала. Брока дома не было уже пару часов, и за это время она почти успела успокоиться. Судорожно вдохнув очередную порцию никотина, девушка зажмурилась до белых пятен в глазах, надеясь, что открыв их, все это окажется сном. Не вышло. Выдохнув дым, она стеклянным взглядом смотрела в никуда, стряхнув пепел через окно дрожащей рукой. Они собирались купить пепельницу, но все как-то не было времени, а сейчас было не до этого. Да, Лена курила нечасто, но когда добиралась до сигарет, ее было почти не остановить. И сейчас, докуривая девятую, она невидящим взглядом посмотрела на свою ногу – причину всего происходящего. Скандалом это нельзя было назвать. Немая сцена. Ей никто ничего не предъявлял, не кричал и не стал разбираться, просто посмотрели с таким разочарованием, что она пожалела, что не добралась до бедренной артерии, развернулись и ушли. После этого у нее тихо, но так болезненно начал разрушаться внутренний мир. Бросили. Разочаровала. Доигралась. Брок был терпеливым, в своей манере любящим, но видимо это была последняя капля. Она ведь обещала, что больше ни за что и он наивно ей поверил, хотя уже взрослый мальчик. Должен был понимать, что не бывает бывших наркоманов, алкоголиков и селфхармщиков. Можно просто уйти в ремиссию, но никогда не знаешь, когда накроет новая волна и возможно она будет даже больше чем предыдущие. Вот и Лену накрыло, с головой. Так долго держалась и все ради отца, чтобы не видеть это молчаливое сожаление и эту гадкую жалость, когда он думал, что она не видит. Это было давно, но воспоминания все ещё были слишком свежими, глубоко врезались в память. А ещё... также глубоко врезалось и ощущение от процесса. Лена помнила это ощущение нарастающей лёгкости и свободы после каждого пореза. Помнила облегчение и успокаивающиеся руки. Помнила с каким, почти маниакальным наслаждением проводила лезвием по коже, не отрывая взгляд, с каждым разом делая порез глубже, длиннее. Желая сделать как можно больнее. Покалечить. Уничтожить. И если бы не Брок, она бы не бросила. Не видела смысл. Ей казалось, что это не вредит ее жизни. На работу ходит стабильно, проблем от этого нет ни в какой сфере ее жизни. Она мыслила как типичная зависимая, но так упорно делала вид, что с ней все в порядке и ее маленькое "увлечение" не является чем-то плохим. Но Брок видел все со стороны. Видел как она медленно, но верно, угасает. И с каждым разом всё быстрее. Надо было что-то предпринимать и срочно. Но он же не мозгоправ, он не знал как. Его никогда так не трясло, даже после смерти матери. Только через время понял – паническая атака. Боязнь за жизнь дочери была самым большим его страхом. Что делать? Как быть? Будь угрозой кто-то чужой, Брок убил бы, даже не задумываясь, а тут угрожает ее жизни она сама... Они работали над этим вместе. Долго и упорно. И после окончания, Брок не расслаблялся, по крайней мере, не сразу. Ещё два года он крайне внимательно присматривал за ней, но все было хорошо. Почти... Их отношения изменились. Эта выходка убила то нежное и неосязаемое, что было между ними. Нет, сейчас они тоже были самыми близкими и любимыми люди друг у друга, но оба понимали – как прежде уже не будет. Постоянные взгляды полные вины со стороны Брока. Вечно жрущие изнутри чувства ненависти и презрения к себе самой. Ощутимые, скользящие в воздухе. Такие сильные, что порой раздражали, но не его, а саму Лену. И вот опять. Смерть Наташи сильно ее подкосила. Слишком сильно. И она держалась, честно. После ее гибели прошло четыре месяца, когда мысли все-таки смогли одолеть. Память подкидывала только хорошие воспоминания, но чувства облегчения, которое было так необходимо, не давала. С Броком это обсудить не получалось. После прошлого раза, они больше не говорили по душам. Эти разговоры умерли вместе с их прошлыми взаимоотношениями. Поэтому все копилось и в итоге вылилось в истерику. Выматывающую, душераздирающую. И Лена так сильно погрузилась в нее, что отключилась от реальности. Пришла в себя уже когда делала седьмой порез. Дрожащей рукой, она держала это злосчастное лезвие, не решаясь убрать его. Зрачки расширились от леденящего ужаса. Ей стало так страшно, она чувствовала себя маленькой девочкой, которую догнали монстры. Живот скрутило, дыхание сбилось, новая порция слез застелила глаза. Новой волной эмоций стала злость. Колоссальная. На себя. На свою слабохарактерность. На все свое существо. И ее снова накрыло. Смысл сдерживаться пропал – все равно же сорвалась, так можно уже по полной. Порез за порезом. Ей было все мало, надо было больше. Ей нужно было почувствовать себя лучше. Необходимо. Но чем больше увечий появлялось, тем больше росла злость на себя. Никакого облегчения, только отчаяние и безнадежность. Прекратилось все внезапно. Она как будто очнулась от кошмара и, поняв, что именно она делает, в ужасе отбросила лезвие и забилась в угол, как загнанный зверек, в диком страхе осматривая себя, или то, что осталось. Бедра были изрезаны в мясо, на них не было живого места. Один взгляд на них вызывал боль, но Лена не чувствовала ничего, кроме дрожи своего тела и страха. Обняв себя за плечи, она отчаянно пыталась успокоиться, что получилось далеко не сразу. Но именно тогда, когда Белова нашла в себе силы встать, обработать порезы и прибраться, зашёл Брок. Он даже не сразу все понял. Успел отвыкнуть, расслабиться. За что будет ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Его взгляд остекленел. Не было произнесено ни слова. Он просто молча развернулся и вышел, перед этим посмотрев глазами полными разочарования. Правда Лена так и не узнает, что разочарования не в ней, а в самом себе – потерял бдительность, не доглядел. После его ухода она дрожащими руками убрала все последствия своего проеба и стала судорожно написывать отцу, чтобы он вернулся, что это все ошибка, минутная слабость, она так больше не будет, лишь бы он ее не бросил. Но Брок не отвечал., забыл телефон дома. Только для Лены это стало последней каплей. Ушел. Бросил. Больше не нужна, не с такими проблемами, не такая неправильная. Слез уже не было. Больше вообще ничего не было. Только сигареты, ноющая боль в ногах и безжизненный взгляд в никуда.