Пять причин

— к-какого– — тише… Волшебный голос дракона успокоил заклинателя и тот обмяк. Чжи Минцзу клонило в сон. Человек, по своей природе, — существо эгоистичное, поэтому он устроился на плече поудобнее и начал засыпать. — скоро яд исчезнет… — прошептал дракон, а затем провел сверху-вниз мизинцем по носу заклинателя. И ещё несколько раз. — Бр’атец, милый бр’атец, спи… От кошмар’ов ты уйди… Кот-Баюн к тебе пр’идёт… Сны благие пр’инесёт… Мягкой лапою к щеке… Пр’икоснется и в душе… Станет легче от него… Котика р’усского… Чем дольше Хуа Лянь пел, тем тяжелее становились веки Су Няня и тем глубже тот провалился в прекрасное царство Морфея. Чарующий голос, казалось, принадлежал сирене. Последнее, что Хуа Лянь услышал от человека, поразило его до глубины души: — люблю… тебя… И самым шокирующим был не смысл, а язык, на котором фраза была сказана. Откуда простой заклинатель мог его знать? — Лапой иней он смахнет… Ресниц трепет промелькнёт… Хвост пушистый защитит… От стужи зимней, но летит… Ветер снежный, год придёт… Праздник к нам в дом принесёт… Кот-Баюн, ты сказку пой… Братца вновь от зла укрой… Спи спокойно, Су Нянь, и пусть Кот-Баюн бережёт твой сон. А я займусь твоей кровью. Весь день, пока человек спал, яд Да Луна нейтрализовывал другой яд. В то же время, сам дракон находился во сне заклинателя. *** — Это… Это вы? Да Лун из Хуа Чен Бэй Доу? Дракон медленно открыл глаза. Даже в чужом сне он сохранял лицо и выглядил как Небесный Император. Неспешно поднявшись, он посмотрел на человека. Девять нитей венца раскачивались в такт с его движениями. Да Лун кивнул. Чжи Минцзу преклонил колени. — Этот нефрит демонического ордена Заклинателей Чжи с горы Оленя — Чжи Минцзу — благодарит Небеса за встречу с Владыкой! — Встань. Я уже давно не император небес. Су Нянь покорно исполнил приказ. — Прогуляемся? — Если так хочет Его Высочество! — Я спрашиваю твоё мнение. — Был бы не против! Черный бархат стек с камня, на котором раньше сидел дракон, и рекой последовал за двумя почти-что-людьми. — Как думаешь, Су Нянь, часто ли можно встретить яогуая? — Сами яогуаи довольно часто попадаются на ночных охотах. Но если брать какой-то определённый вид, то редко. — А как ты считаешь, кого больше — драконов, превращающийся в людей, или же людей, освоивших смену сущности? Чжи Минцзу задумался. Напряжённое молчание затянулось на несколько минут, пока человек не дал ответ: — Людей. Дракон мягко улыбнулся. Это был не тот оскал, который заставлял всех почувствовать дыхание смерти, а простая дружеская улыбка. Два зверя дошли до реки и остановились. Широкая водная гладь сверкала на солнце. — Янцзы. Долгая река… Пойдём. — Но ведь её только на мече можно перелететь! — Не бойся. Дракон едва коснулся ступней поверхности реки, как та заледенела. На полчжана вперёд, в стороны и вниз река оказалась полностью ледяной. Заклинатель пошёл следом за драконом и уже через несколько минут они оказались на другом берегу. — Сяо-Нянь, ты скоро вознесешься. Тебе надо перестать стесняться богов, иначе будет трудно в Небесной столице. Чжи Минцзу застыл. Он вознесется? Правда? — М… М-можно… — Да. Здесь ты можешь делать что угодно. Да Лун повернулся лицом к Чжу-Цюэ. Тот подошёл и, привстав на цыпочки, осторожно, будто колеблясь, запечатал чужие уста своими. Простое невинное касание, а внутри взорвался целый фейерверк чувств и эмоций. Да Лун удивился, но не оттолкнул. Если его догадка была верна, то почему бы и нет? Юноша отстранился. Тёплые руки дракона лежали на его спине, а сам Да Лун улыбался — Простите! Просто… Вы мне напомнили одного дорогого мне человека… Точнее дракона… Из рода Юй… Он сейчас рядом… Как и вы. — Сяо-Нянь, если ты его любишь, то признайся. И я на тебя не злюсь.