Пошли покурим?

      Тяжёлый вздох. Храни Господь тех людей, которые захотят в дальнейшем связать себя с Геном отношениями «больше, чем друзья» – потому что это ужас. Анархия во всей своей красе. Слишком уж часто этого парня переключает и клинит. Биполярка, не иначе. Про таких обычно говорят «Семь пятниц на неделе».       Сенку тяжело вздохнул.       — Ты хотя бы примерно представляешь, что нужно для твоих этих пельменей? — густые брови поползли вверх домиком. На лице парня только недоумение и какая-то детская обида.       — Конечно знаю, — надулись пухлые губы, а Асагири отвернулся к Цукасе, посчитав его более достойным собеседником.       — И что нам тогда нужно покупать? — спокойно принял позицию дующегося Гена Шишио.       — Так, ну... фарш, готовое тесто или сделаем его сами?       — Лучше готовое. Меньше шанс того, что кто-нибудь в процессе пострадает, — уточнил беззлобно Юкио, больше из собственных переживаний.       — Хорошо, — продолжил Ген. — Ещё... Лавровый лист, лук, и, я думаю, нужно отдельно купить воды. А то здешние трубы очень ржавые. Мало ли что.       Замечание все поддержали. Ну правда, это уже не ржавчинка на шве труб, это полностью прогнившие стоки и огромные дыры. Как ещё затоплений никаких не было?       — Замечательно! Дальше...— Кохаку прищурилась, обводя взглядом парней. — Кто пойдёт?       Пожалуй, многозначительный взгляд девушки Рюсуй понял. А раз понял — действует.       — Может, кто-то хочет предложить себя? — начал разводить действие Рюсуй, взглядом моля Шишио его понять.       — Пусть Ген идёт, раз предложил. — гнусаво хмыкнул Сенку, присаживаясь на край гарнитура рядом с раковиной.       — Справедливо.       — Но я...       — Так, давайте быстрее, а то всё позакрывается, мы не успеем. Юкио не может – нога. Цукаса?       — Я не могу. Связки растянуты, даже второй рукой мало, что могу сделать. — Да? А парней таскать по лестницам это тебе не мешало?       — Я темноты боюсь, — выстрелила Кохаку, как только взгляды обратились к ней. Рюсуй задумчиво хмыкнул:       — Да-м. Будет не очень хорошо в такое время девушке выходить на улицу.       — Хорошо, согласен. А ты то, почему сам не пойдёшь? Ты же вроде дохера инициативный?       И, честно, для эго Рюсуя это было унизительно. Так смотреть на Сенку снизу-вверх, пока тот уж слишком издевательски говорит что-то подобное. Но мы же тут для дела, да? Гордость может поплакаться где-нибудь в дальнем уголке сознания. Ничего страшного.       — Я тоже темноты боюсь, — в этой ситуации вряд-ли можно было придумать что-то более правдоподобное. Цукаса сзади даже осуждать не стал.       — Ты-то? — спрыгивая на пол, усмехнулся Ишигами.       — Ой, всё. Заткнись. Идёшь ты и Ген. Как раз, он безответственный, по-любому что-нибудь перепутает. А ты направь его на путь истинный, все дела. Ну разберётесь, — подталкивая обоих парней — насколько со сломанной рукой это было возможно — к выходу, закончил Нанами.       — Да стойте вы. Я не пойду! — Асагири уже стоял со смиренным лицом страдальца в коридоре, в то время, как на протяжении пяти минут все впятером пытались вытолкать Сенку за дверь. Но тот, сволочь такая, в косяки всем, что целое было, упёрся и никак не пролезал наружу.       — Прекрати, ты нас задерживаешь! — нахмурился Цукаса, сильнее наваливаясь на спину друга. — Откуда в дохлике таком вообще сила?       — Ген, может поможешь? — с натугом простонал Сайонджи, пытаясь сбить руку Сенку с проёма.       — Да мне и тут неплохо, — ну да, Асагири, самое время полюбоваться своим ебейшим маникюром.       Боже, ну что за дети?       — Ради всего Святого, Сенку!       — Я не пойду!       — Блять, я тебе ведь и вторую руку сломаю! — прогромыхал где-то со спины Цукаса.       — Да пожалуйста. Чтоб уж наверняка не выходить.       — Сыч ёбаный,— сквозь зубы выдохнула Кохаку, выдавливая ноги Ишигами своими в проём. — Как клещ.       — Да, твою мать, Се...       Договорить Нанами не смог. Человеческим клубком из пяти тел ребята выпали за дверь с очень странным звуком. Ген, в моменте, только зевнул и сделал шаг назад, чтоб его этот цирк не задел.       — Ну что, доволен, кретин? — долбанула девушка по торчащему заду — точно ли это Сенку? — до которого хватало рук дотянуться.       — Ай, Кохаку, это мой, — ничуть не смутившись, приподнялся Сайонджи.       — Ой, сорянчик. — девушка вскинула руки и, пожав плечами, огляделась. — О, вот этот.       — Блять! — где-то под Шишио и ногой Нанами зашипел Сенку. — Идиоты, больно же.       — Хабальник то прикрой, пока сильнее не прилетело, — отряхивая низ широких штанов, пригрозила блондинка.       — Сенку, братан, чё за цирк?       — Я не хочу идти.       — Почему!? Причины? Аргументы? — не выдержал раздосадованный Рюсуй, его вопросы прозвучали даже больше отчаянно, чем укоризненно.       — Забей.       Быстрый, почти неуловимый взгляд бордовых глаз мазнул по Гену, но остался незамеченным. Разве что, прозорливый Юкио это приметил. Отлично, уже хоть какие-то подвижки. Парень остальных позже обязательно посвятит.       — Всё, скорее пошлите. Кохаку, веди нас! Только быстрее, — пафосно сморщился Ген, помогая одноногому другу забраться на Нанами.       — Вот именно, что быстрее. Обход же скоро. Мало ли ещё закроют.       Короче говоря, путь до пожарной лестницы на первом этаже преодолелся в выяснениях «кто и по сколько скинется?» и в недовольном бубнеже одной персоны, которую тащили чуть ли не силком.       — Та-дам! — торжественно развела руки Кохаку, выглядя при этом как щенок, принёсший что-то ценное хозяину. — В час обход, вы должны успеть. До ближайшего супермаркета метров триста. Он тут за углом. Круглосуточный.       Асагири кивал, старался запомнить. Ему вручили деньги, парень их пересчитал и, удосужившись, что суммы хватает, пихнул купюры в карман.       — Сенку, Христа ради, не выёбывайся. Туда-обратно, полчаса займёт у тебя, не больше. Вы просто самые целые, — будто прощаясь наставил сопалатавца Юкио.       Ишигами выдохнул. Ну так-то да. Что он, как маленький? Подумаешь магазин? Подумаешь с Геном? Можно же даже и не разговаривать, да? Да.       Но тут проблемка одна нарисовалась...       — Кохаку, свет очей моих, какого хуя ты говоришь сделать? — слишком уж спокойно повернулся к подруге Ген, перекидывая ногу через перила.       — Асагири, не истери. Вон, даже Сенку спрыгнул уже, — недоумённо подметил Цукаса. А главное, так спокойно, как будто просто просил со ступеньки спуститься.       А ситуация то такая, ну, прям орать можно. Почему у всех такие лица спокойные Асагири никак вразумить не может.       Вышли они, короче говоря, за дверь, а там, хоп, и нету ступенек до земли. Сломано всё, может, даже на металлолом забрано. Ну или своровано, да это и не важно, честно говоря.       В общем, был сделан вывод, что надо прыгать. И расстояние небольшое, метра два, может чуть больше. Сенку, на удивление, быстро юркнул в дырку, которая некогда была спуском на ступеньки, и начал там ворчать, якобы Асагири время проёбывает.       И это, как бы да. Возражений нет.       Но Ген, пиздец, как боится высоты.       Он на самом деле много чего без присутствия сигарет боится. Тараканов, когда ветер в окна задувает и становится похож на детский плач, когда один остаётся в большом полупустом помещении, когда кто-то замахивается...       Да там список то большой. Сейчас не об этом.       — Ген, прошу тебя, просто сейчас присядь, спрыгни в эту дырку и приземлись солдатиком. Только колени не напрягай, — Ого, Кохаку, гладко стелишь, сама попробовать не хочешь? Может, и темноты уже не боишься?       — Я не.. Нет, ну правда. Не могу я, — на выдохе, почти всхлипывая, простонал парень.       — Асагири! — раздалось укоризненно-недовольное снизу из темноты, где только белые пряди как-то неестественно светились в темноте, а глаза засверкали красными бликами. — Прыгай уже, давай. Я тут стою. Поймаю.       — Как? Издеваешься? — крикнул Ген вниз, точно также блеснуло как и минуту назад, только синим. Обиженным, холодным и напуганным синим. — Одной то рукой?       — Поймаю, — с нажимом повторил бархатный голос. Уверенности много, очень. Но было странно. Не звучала усталость от того, что парень уже порядком заебался стоять внизу, а наоборот, слышалась терпимость и, кажется, понимание чужого страха.       Асагири посмотрел вниз. Уже почти поверил. И этого сам же ещё сильнее испугался.       — Ген, давай. Не бойся, — слух резануло, как будто тёплым лезвием. После такого тона, ноги как-то сами сделали шаг в пустоту.       Одна секунда полёта и натянувшееся как струна тело поймала одна рука и что-то твёрдое. Гипс.       — Вот, а ты боялся, — усмехнулся Сенку.       Но Ген молчал, не отстранился. Как был зажмуренный и напряженный, так и стоял в чужих руках — руке? — и молчал, кажется, даже дышать перестал.       — Можешь уже открывать глаза, — мягко отстранился Ишигами. — Эй, Ген, и дыши давай! Вон, уже синеть начал.       По спине мягко прошлась пара ненавязчивых хлопков. И Асагири наконец вспомнил, что вообще-то ему нужен кислород.       С первым вздохом закружилась голова.       Хотя, закружилась, может и не из-за воздуха.       — Ну как вы там? — неловко выкрикнул Сайонжди.       — Нормально, — за двоих ответил Ишигами. — Сейчас, Ген отдышится и пойдём. Мы быстро.       Рука со спины скользнула на запястье, и Гена легко и ненавязчиво потянули на себя. А он просто пошёл.       Вырваться даже мысли не проскользнуло.       Под ногами хрустел песок с солью от растаявшего снега. Над головой висела тишина, но такая страная. Родная и комфортная. Такую нарушать не хочется.       Прохладный ветер мягко блуждал под олимпийками, забираясь под футболку, пробегал вверх по позвоночнику и исчезал, ероша волосы на затылке.       Прохладно они всё-таки оделись. Март как-никак.       А Асагири шёл, не поднимая головы, ведомый за руку человеком, от которого, пожалуй, получил свою главную травму предательства. Остекленевшие глаза парня были направлены под ноги на замерзающие в тапках пальцы ног.       Притих.       Ладно хоть не трясся.       Противно было от себя. Парень чувствовал, что прощает. А если и не конкретно это, то хотя бы то, что хочет выслушать.       Да. Тогда сделал больно. Плохо. Тошно.       Но ведь, может, Ген его не так понял?       Асагири тряхнул головой, скидывая наваждение, постарался так и телом тряхнуть. Пусть это тепло из его груди уже уйдет с резким потоком ветра, остынет. Или выпадет в ближайший растаявший сугроб, чтоб только лужица от всего этого осталась.       — Хэй, — пришлось голову всё-таки поднять. И к сожалению-счастью встретить два рубина. И в них было вот это. Ёбаное беспокойство. Он его даже не попытался скрыть, либо не смог. Но только в глазах, лицо не изменилось от привычного выражения.       Ген зажмурился.       — Как ты, в порядке? Или замёрз, может? — Сенку остановился, по инерции остановился и Ген. Расстояние сократилось до недопустимого слишком быстро, Асагири готов не был. Только глаза отвёл от пристального бордового.       — Нет. Эм.. — лицо спрятал в изгибе локтя и отвернулся. — Всё нормально. Нужно просто дойти побыстрее. Ребята ждут.       Звучало неубедительно. Торопливо, натужно. Почти шёпотом. Сенку не поверил.       — Как скажешь, — свойственно для себя хмыкнул Ишигами, как-будто не предавая большого значения тому, что происходит вокруг.       Опять.       Асагири посильнее сжал пальцами футболку на груди. Может проблемы с левым предсердием? Недостаточность клапанов какая-то? Или с аортой что?       Беспокойный синий быстро забегал под ногами, как-будто асфальт мог дать ему ответ.       Но ничего. Это просто покрытие, чтобы было легче передвигаться. Больше своей первоначальной функции чернеющие мелкие камушки дать не могли.       Страшно было поднимать взгляд, да и необязательно — довели бы целым. Но что-то подсказало, что надо. Резким движение, почти шейные позвонки хрустнули, Асагири поднял голову. Попытался доказать себе, что не трус. Виду открылась спина, широкие, но худощавые плечи и рука, отведённая назад, а в ней его собственная. На секунду, вспышкой бенгальского огонька, появилось желание вырваться. Но также быстро оно угасло, как и появилось.       Шаг ускорился. Видимо, замёрз.       И с этим шагом Асагири вдруг понял, что ему не страшно. Нет паники, его больше не трясёт от воспоминаний того дня, даже если самую главную причину всего этого он сейчас держит за руку.       — Сенку, — позвал тихо Ген без своего привычного «-чан». Обернувшийся полный интереса взгляд парень постарался выдержать. Получилось.       — Мм?       — Почему ты так не хотел идти? — «А почему ты задаёшься этот вопрос?» набатом выкрикнули благоразумие так, что у Гена в ушах зазвенело. Сам не понял, как спросил. Случайно вышло.       Или он просто попытался себя убедить в этой случайности.       — Думал, если не пойду, тебе легче будет. Я же вижу, только вдвоём остаёмся, сразу шарахаешься от меня, — хмыкнул парень, просто сказал очевидную для себя вещь. Вот только не знал, что Гену целую логическую цепочку одной фразой разбил. — А ты что подумал?       — Ничего, — выдохнул облегчённо Ген. И сам не понял, почему так вышло. Даже если бы не чтобы причинить дискомфорт, а из-за неприязни был устроен концерт, ничего бы сильно не изменилось.       Но по какой-то причине стало легче дышать.       — Дошли, — остановился Сенку под яркой неоново-голубой вывеской. Ген не успел затормозить и воткнулся тому в спину.       — Ой.       — Аккуратнее.       Ишигами уже перешагнул порог небольшого магазинчика, как Ген почти врос в землю и дальше не сделал ни шагу.       Руку резко отпустил. Может, даже одёрнул. Прост он этого не понял.       — Ты че...       — Я покурю и приду, — махнул Асагири рукой, перекидывая бумажник Сенку.       Ишигами ушёл молча, только кивнул.       Пачка нашлась быстро, а вот зажигалка провалилась во внутренность олимпийки через дырку в кармане. И теперь ведь хер достанешь.       Кое-как выудив пластиковую коробочку, Ген наконец сунул кончик сигареты в основание танцующего на ветру пламени.       С первым выдохом парень почувствовал, как крупица его жизни улетучилась ввысь вместе с сизым дымом. И вместе с этим улетучилось мягкое тепло в груди.       Потухло.       Кажется, Ген нашёл то, чем можно его будет гасить. Если оно, конечно, ещё появится.       Что-то подсказывало, что так и будет.       Ситуация была странная и не давала покоя. Они сейчас не хамили или язвили друг другу, не пытались задеть или ещё что-то  в этом роде. И это было...       Приятно.       Но как раз это и настораживало.       Бычок был отстрельнут в урну, но подхваченный ветром улетел в кучку снега, где было зашипел и почернел красный уголёк.       — О, наконец, — встретил на кассе его Сенку с грудой пакетиков и большим пластиковым контейнером в руках.       — Да, что-то я долго.       Очередь была небольшой. Перед ними только бабушка с горой продуктов. Но всё двигалось уж очень медленно из-за сонного кассира.       — Знаешь, — спокойно, полностью отличаясь от себя пару минут назад, начал Ген. — я устал от людей.       Повисло молчание. Секунд пятнадцать, не больше.       — Это вполне распространённое явление. Но поверь, это твоя проблема, не окружающих, — серьёзно подхватил диалог Ишигами.       — Извини, хах, — бархатистый смех колокольчиком прошёлся по небольшому торговому залу. — Я, кажется, не так выразился. Я устал от тех, кто называет себя людьми. Те существа, которые... Мм, ну вот например дети, считающие себя взрослыми, курящие, пьющие, может, даже употребляющие. Они этим хвастаются, подсаживают окружающих и губят себя и остальных. Устал от тех, кто постоянно жалуется, но ничего не делает, для того, чтобы исправить ситуацию. От тех, которые думают, что им все обязаны и ужасно злятся, если что-то будет не так, как они того пожелают. От тех, кто обесценивает проблемы окружающих, но превозносит свои — высосанные из пальца. А от людей — нет. Не устал. Их слишком мало в моей жизни, чтобы от них уставать. Но, думаю, я в их присутствии нуждаюсь больше, чем в тех «от которых устал».       — А ты разве сам не такой же? — без упрёка, но с искренним интересом спросил его собеседник.       — Не-а, ничуть. Каюсь, за сигаретами есть грешок, но я же никого насильно курить не заставляю. А если ты про алкоголь, манеру поведения и остальное, то тебе лучше знать, что на людей очень влияет их семья и круг общения. Так что не мы такие — жизнь такая.       — Полностью снимаешься с себя ответственность за то, каким ты стал? — усмехнулся Ишигами. Но не над Геном и его мыслями, а просто над ситуацией. Странное откровение.       — Нет. Признаю — виновен. Хочу исправится. Может, благодаря тем, кто сейчас нас ждёт в палате или ещё кого-нибудь, но точно попытаюсь. И первый мой шаг — это вот. Моя тебе исповедь, — пожал апатично плечами Ген, отходя к дверям.       — А почему мн... ? — не долетел вопрос вдогонку.       — Молодой человек, вы берёте? — недовольно сморщился кассир.       — Да, вот, — переложил продукты Сенку на стол, взглядом возвращаясь к одинокой фигуре, темнеющей в полумраке улицы с той стороны витрин.       — Я буду рад, если ты попытаешься, — слова сами шёпотом сорвались с губ, но остались неуслышаны, заглушеные пиликаньем кассового аппарата.       — И ничего страшного, если не получится.       — Вы что-то сказали?       — Нет, извините. Можно ещё пакет?