Отчаянный подарок под взорванной ёлкой

— Доброе утро, учащиеся! Сейчас семь часов утра, а это значит, что отбой завершён. Нескучного всем дня, и не забывайте хорошенько убивать друг друга! Меня уже достало это оповещение. Ненавижу радостный голос плюшевого изверга, так легкомысленно говорящего об убийствах! Фух… Чёрт с ним. Добраться до него я никак не могу, а если бы и мог — что бы я ему сделал? Подарками бы закидал? Ху-ху, смешно. Делаю зарядку, чтобы взбодриться, и не спеша иду на завтрак. Живу я в самой дальней от кухни комнате, так что буду как раз вовремя. Сегодня там хозяйничают Урагири-сан и Фуюгава-сан. Надеюсь, мой желудок переварит японскую стряпню, ху-ху-ху. — Привет, Дарк! Ты сегодня первый! — машет мне рукой Фуюгава-сан. — Я как раз дорезаю салат! Эй, Кансё-кун, у тебя там мясо случайно не горит? — Обижаешь, Хё-чан, — хмыкает японец. — У меня всегда всё под контролем. — И когда это вы стали так близки? — подозрительно хмурится как раз подоспевшая Франческа. — Ещё вчера ты, Урагири-сан, называл Хё-чан по фамилии! — Совместная готовка и обмен секретами сближают, Фран-чан! — смеётся Фуюгава-сан. — Хё-ча-а-ан! Зачем ты так издеваешься над моим именем? — обиделась итальянка. — А по-моему, звучит забавно, — улыбаюсь я. — Надо будет запомнить. — Я тебе это припомню, Дарк! — Ну-ну, — качаю головой я. — О, Луана, доброе утро! — И вам всем тоже… Я не опоздала? — Успокойся, ты почти первая, — махнула рукой Фуюгава-сан. — Эй, Кансё-кун, мясо всё-таки горит! — Всё по плану, женщина, не лезь в мужское дело! — Уж кто бы рот раскрывал, мужчинка! Может, ты и стрелок, но не повар! — Они сейчас подерутся, — отмечает Мелисса, заходя на кухню. — Никто не хочет их разнять? — Ну уж нет, у Фуюгавы-сан нож, — отмахиваюсь я. На удивление, никто никого не зарезал, и вскоре мы все сели завтракать. Все, кроме Жоржетты Лагранж. Интересно, куда она делась? — Кстати, мальчики, мне давно было любопытно, — почёсывая затылок, заговорила Кирстен, — а вам бороды есть не мешают? Все гордые обладатели бород переглянулись. А именно — я, Виктор, Манолис, Цзеюн, Артись… в общем, все, кроме Дуарха. И все свои бороды сняли. Все, кроме меня. — Я по привычке её с утра надеваю, на самом деле, — пожал плечами Люк. — Вижу на себе красные плавки и думаю: это костюм Сильвестра, а значит, должны быть ещё борода и колпак. — Точно, у меня это тоже в привычку вошло, — соглашается Урагири-сан. — Да, есть такое. — Вот-вот! — А ты, Дарк? — слегка пинает меня локтем Франческа. — Из образа Санты выйти не можешь? — А у меня борода не снимается, — вздыхаю я. — Да ты гонишь! — не верит Виктор. — Это белый кониколон, а не волосы! — Да, вот только его мне к лицу кто-то приклеил, — пожимаю плечами я. — У меня так с колпаком, — трясёт головой Дуарх. — Бубенчики утомляют. — Да уж, представляю, — сочувствует Мелисса. — Мои рога хотя бы не звенят. Но спать всё равно неудобно. — Ну, а у меня всё съёмное, — смеётся Люк, — вот только холодно, знаете ли. — Не повезло тебе быть летним новогодним персонажем, — кивает Светлана. — Отопление, кстати, через десять дней отключат. Что тогда будешь делать? — Завернётся в футон и будет ходить, как улитка с домиком! — предложила Мелисса. — Эй, Мэл, а ты мегамозг! — приобнял соседку Люк. — Отвянь, я с голыми парнями не обнимаюсь! — Дьяволица во плоти! — Кстати о дьяволицах, — вспоминает Кирстен, — кто-нибудь сегодня видел Лагранж? — Ты же не хочешь сказать… — широко распахивает глаза Луана. — Не-а, не думаю, — качает головой Кирстен. — Но что если она — организатор всего этого? — Да ну, разве организатор стал бы подвергать себя такой опасности? — сомневаюсь я. А ещё удивляюсь тому, как легко все вокруг верят в это "не-а, не думаю". Надеюсь, Жоржетта не стала жертвой плюшевого монстра. — Согласен, проще управлять игрой снаружи, — поддерживает Манолис. — Но ведь организатор явно псих, — замечает Кирстен. — Псих может выкинуть всё что угодно. А кто из нас больше всего подходит на эту роль? Каждый из нас тут же замер, украдкой поглядывая на других. И правда: в ком может скрываться злополучный изъян? Но именно эта подозрительность и разжигает ксенофобию. Ещё совсем чуть-чуть — и мы начнём делить людей на своих и чужих. Ручаюсь, что первыми, кого решат вычеркнуть из списка «хороших», будем мы с Мелиссой — потому что мы чёрные. А дальше пойдёт война между азиатами и европейцами, которые вскоре вспомнят, что среди них есть опасные русские… И так продлится, пока мы все не перегрызём друг другу глотки. — Давайте пока что не будем делать поспешных выводов, — покачала головой Хельга. — Ребята, спасибо вам огромное за завтрак! Кто у нас дежурит завтра? — Я, — отзывается Светлана, — вместе с братом. — Отлично, — кивает Хельга. — Что ж, если ни у кого пока что нет других предложений, то всем хорошего дня! Зовите, если найдёте ещё какую-нибудь зацепку. Мы расходимся кто куда. Русские и азиаты поднимаются на десятый этаж, Хельга, Дуарх и Манолис возвращаются в комнаты, Франческа куда-то тянет за руки Люка и Арцися, за ними еле поспевают Мелисса и Луана… Ну, мне тоже стоит пойти к себе. Лучше вздремну ещё пару часов. Всё лучше, чем сидеть и по сотому разу прогонять в голове мысли а-ля: "За что нам всё это?!" Но сначала проверю ещё раз лестницу в моём крыле. Проходя мимо аудитории 9-19, я слышу женские голоса и решаю на всякий случай задержаться у двери. — Я сказала им всё, что ты просила, Лагранж. Но нахуя? — Ш-ш-ш-ш-ш, Кир-р-р-рстен, я же говорила тебе не называть меня по фамилии! Ар-р-р, просто поверь, что так нужно. В этом есть смысл. В любом случае, спасибо. И за завтрак тоже. Интересно получается. То есть Жоржетте почему-то выгодно, чтобы другие начали её подозревать? Она странная. И почему ей вдруг подыгрывает Кирстен? В любом случае, я шёл к лестнице. И-и-и… нет, двери, ведущие к спуску вниз, закрыты. И кто придумал такую глупую планировку — изолировать друг от друга лестницы между каждой парой этажей? Чёрт… Так и не придумав ничего получше, я возвращаюсь к себе и заваливаюсь на футон. Наверное, стоило бы притереться к какой-нибудь компании — так безопаснее всё-таки. Но я чувствую себя жутко уставшим. Лучше отдохну. Снилось мне, как я первый раз играл Санту — в приюте для маленьких афроамериканцев. Для чёрных детей и Санта Клаус должен быть чёрным — а иначе это отвратительная сказочка про хорошего белого хозяина, раз в год выдающего рабам подарки за хорошее поведение. Впрочем, вполне возможно, что я преувеличиваю. Разбудила меня система оповещения. Я подумал было, что проспал до самого отбоя, но нет — солнце только-только скрылось за горизонтом. Около семи? — Экхем, экхем, говорит директор Монокума. Я заметил, что вы, уважаемые учащиеся, в последние несколько дней не занимались абсолютно ничем полезным. «Но как же так, директор, мы ведь старательно налаживали дружеские связи!» — наверняка возразите вы, но нет, убийственная игра так не работает! Я с самого утра ломал голову, пытаясь понять, в чём проблема, и, кажется, до меня вдруг дошло! Да ты что! Дошло, что нормальные люди не станут убивать друг друга, если им велит какой-то психопат? Ай-яй-яй, как неожиданно! — У вас ведь нет мотива! Так, конечно, дела не делаются: ни мотива, ни оружия… Но ничего, мои дорогие, папочка Монокума всё решил! Об оружии не беспокойтесь: на кухне полно острых или тяжёлых предметов, пу-ху-ху-ху. И вот вам мотив… Разве мотив — не внутреннее побуждение человека? Впрочем, сейчас он точно натравит всех на чёрных… — Как вы знаете, уважаемые учащиеся, карточки, которые я вам оставил — это не только источник ценной информации, но и ключи от ваших комнат. В карточку одного из вас я только что добавил «Золотой ключ» — возможность с лёгкостью открыть двери любой из шестнадцати комнат. Кто же тот счастливчик, который сорвал куш? Пу-ху-ху-ху! Но предупреждаю вас, парни! Чтобы никаких непристойностей, понятно? Только чистые и непорочные убийства! Удачи! Сказать, что новость меня ошарашила — ничего не сказать. Первым делом я проверил свою карточку. Но нет, ничего нового на ней не нашлось. Затем я решил пойти на кухню. Наверняка и другие подтянутся туда, чтобы всё обсудить. И я не ошибся: все шестнадцать стульев были заняты. — Как насчёт того, чтобы проверить все карточки? — предложила Хельга. — Но что если, например, у тебя окажется «Золотой ключ»? — промурлыкала Жоржетта. — Это моментально сделает из тебя самого опасного игрока. — Да, а тех, кого боятся, убивают первыми, — кивает Манолис. — Но это всё же лучше, чем неведение, — возражает Дуарх. — Я предлагаю показать друг другу свои карточки, а потом на всякий случай всем собраться у ближайшей комнаты и попробовать её открыть каждый своим ключом. Так мы точно убедимся, что «Золотой ключ» один. — Я против, — вдруг заявил Урагири-сан. — Не хочу никому показывать свою карточку. Это личное. — Я тоже против, — присоединилась Кирстен. — Вдруг вы там найдёте что-нибудь этакое и захотите меня убить? — Мр-р-р, я тоже откажусь, спасибо, — усмехнулась Жоржетта. Остальные — в том числе и я — погрузились в раздумья. Действительно: вдруг что-то в моей карточке выдаст какую-нибудь мою слабость? — Тем, кто согласится, мы на дверь повесим бубенчики с моей шапки, — предложил Дуарх. — Так вы точно будете знать, если кто-то вдруг решит к вам заглянуть. После ещё нескольких минут уговоров и размышлений мы разделились на две неравные части. Кирстен, Жоржетта, Урагири-сан и Цзеюн остались на кухне, Луана ушла к себе, а мы, все остальные, собрались у комнаты Дуарха — сюда было ближе всего идти. Один за другим каждый из нас прикладывал свой планшет к замку, но сработал лишь один — тот, что принадлежал Дуарху. — Значит, у нас пять кандидатур, — заключила Хельга. — Верно, — согласился Дуарх. — Но бубенчиков у меня всего восемь. Надо как-то решить этот вопрос… — Когда мы с одноклассниками ездили… пусть будет, в поход, то посменно дежурили у костра, — вспомнил Артись. — Пока все спали, один сторожил. Каждые несколько часов дежурный сменялся. И мы можем сегодня сделать то же самое. — Не-е-е, я не могу спать в комнате, где есть кто-то ещё, — покачала головой Светлана. — Даже брата выгоняю. — У меня то же самое, — признаётся Манолис. — Тогда давайте вот что сделаем, — взяла слово Хельга. — Те, кому принципиально спать у себя, возьмут у Дуарха бубенчики. Их в любом случае хватит: нас одиннадцать, и если даже семеро уйдут, на четверых хватит и одного, тем более, что будут часовые. — Я за, — поддержала Фуюгава-сан. — Готова дежурить первой. — И я, — сказала Франческа. — Кстати, лучше, наверное, дежурить по двое: так можно будет друг другу помочь, если что. — Да, хорошая идея, — согласился Люк. — Тогда кто идёт спать к себе? — начала планировать Хельга. Вызвались Светлана, Виктор, Манолис, Мелисса и, как ни странно, Артись, который всё это и предложил. — Плохие воспоминания, — признался он. — Тот… поход был непростым. Оставались ещё бубенчики, и я решил тоже пойти в свою комнату. Все остальные отправились за футонами: решено было устроить крепость у Дуарха. Главный вопрос: как этот самый бубенчик прикрепить? Логично, что враг в первую очередь приложит к замку карточку. Потом он… да, точно! Потом он дёрнет за ручку и потянет дверь на себя, потому что она открывается наружу. Идеальное место — дверная ручка. Я снова пошёл на кухню — на этот раз за ножницами. Мне нужно отрезать полоску ткани, с помощью которой я смогу смастерить свою сигнализацию. Там я встретил Манолиса, задумчиво осматривающего полки. — Тоже думаешь, что делать? — усмехаюсь я. — Есть такое. Был бы скотч, или клей, или хотя бы нитки… — вздыхает он. — О, смотри! — киваю я на мешок с бататом. — Может, возьмём эту бечёвку? Честно говоря, я думал уже резать на полосы свой костюм, но это выглядит поинтереснее. — Твоя правда, Дарк. Разрезать бы её чем-нибудь… о, ножницы! Отрезав от бечёвки два небольших, но достаточных куска, мы с Манолисом попрощались. Мне хотелось успеть закончить с дверью до отбоя. Я прикрепил бубенчик, проверил конструкцию — выглядит рабочей. Подумав, я сбегал на кухню за остатками бечёвки — благо, она была обмотана вокруг мешка чуть ли не десять раз, то есть длина у неё хорошая — и протянул её от ручки к футону. Если кто-то будет открывать дверь — одеяло с меня слезет, и я проснусь. Только бы самому не запутаться в своих верёвках… — Говорит директор Монокума. Сейчас ровно десять часов вечера, а это означает, что наступает время отбоя. Через несколько минут дверь на кухню будет заблокирована: находиться там ночью запрещено. Спокойной ночи, и пусть вам приснятся убийственно красочные сны! Идеально. Теперь можно со спокойной совестью отключиться, ху-ху-ху. Вот только вместо этого я подумал: что если среди пяти отказавшихся от проверки один действительно захочет кого-нибудь убить? Они ведь совсем без защиты остались. Впрочем, это был их выбор. Не чёрному думать о безопасности белых. Сами разберутся.