Ты моя слабость

      Искусав себе все губы вусмерть, Камилла нервно подергивала ногой, пытаясь отвлечься на ленту новостей в соцсети, но по итогу просто вертела телефон в руках. Миранда надеялась, что за забором сейчас не валяются два трупа, и Глеб скоро придет и увезет её куда-то подальше забыться. Сегодняшняя ситуация с братом конкретно так выбила Ками из колеи, но она уже давно замечала странное поведение Кирилла, однако, чтобы он настолько кардинально изменился, – такого девушка не могла предвидеть. И ей бы очень хотелось узнать причину такой метаморфозы, но все в доме молчат как рыба об лед, даже мама просто горько поджимает губы и отводит взгляд, когда тема задевает старшего сына. И тоже молчит.       Вся эта ситуация уже серьезно так беспокоила Камиллу, но сегодня была точка пика. И она надеялась, что блондин скоро придет и все ей расскажет, или хотя бы успокоит словами, что они разобрались и поговорили. Все-таки уже два больших мальчика, пора бы уже садиться за стол переговоров, а не петушиться.       Из глубокой задумчивости, которая на время все-таки затянула Ками, девушку выводит отчетливый хлопок водительской двери. Дернувшись, она резко повернулась к пассажиру и заметила избитое лицо Глеба.       — Да не смешите меня, — истерично прыснула Миранда, с болью в глазах рассматривая ссадины и ушибы на горячо любимом лице. — Только не говори, реально подрались. — Поджав губы, Камилла свирепо раздула ноздри и откинулась на спинку кресла, пытаясь привести мысли в порядок. Она просто не могла поверить, что два взрослых человека предпочли кулаками помахать, нежели нормально во всем разобраться! И они-то еще берутся поучать младшую Миранда, как правильно жить.       — Немного недопоняли друг друга, вот и повздорили. — Пожимает плечами Глеб и тянет довольную и, можно сказать, расслабленную улыбку, даже не хмурясь от саднящей боли в разбитой губе.       — Повздорили? Да вы как маленькие дети с кулаками налетели друг на друга! — с явным прорицанием воскликнула Ками, все никак не в силах отвести взгляд от вновь разбитых рук, даже липких кое-где прядей светлых волос, что и раньше не существовали в порядка, а теперь и подавно растрепались. Неплохо ему досталось. Пусть она и не видела в каком состоянии Кирилл, но была уверена, что тот стараниями блондина тоже не остался невредимым.       — Как ты и просила, я поговорил с ним, принцесса. — Ласково глянул на нее Глеб, с особым упоением рассматривая взволнованное и даже немного сердитое лицо Миранда. Она была так очаровательна, когда чем-то недовольна. Нос наморщит, брови свои сведет, нахмурит взгляд и губы подожмет. Глеб часто ловил себя на мысли с самого их знакомства, что так бы и сожрал ее и косточек не оставил, настолько Камилла была прелестна. Это желание какое-то дикое и животное, но порой он чувствовал себя крокодилом каким-то в своей голове. Там и так черт ногу сломит, а сейчас с появлением маленького дьявола Миранда вообще отдельный укромный угол преисподней.       — Какой ценой только. — Досадно поджимает губы Камилла, решаясь больше не сидеть на месте.       — Не переживай, не первый раз по лицу получил.        Глеб пытается успокоить свою девушку, не на шутку разволновавшуюся, да ещё и за кого, за него. Как блондин и сказал, что не впервой ему так, да и будем честны, не в последний раз. С его родом деятельности не знаешь, будешь ли жив завтра, через неделю, месяц, и какой из его врагов в этот раз подошлёт наемника, чтобы попытаться убрать блондина с дороги. Из-за положения, занимаемого Голубиным, да и поганого характера у Глеба была привычка выбешивать абсолютно всех людей, а также высокопоставленных дядей с большим влиянием и карманом денег, с которыми ему приходилось работать или просто существовать в одной сфере деятельности.       — Это не шутки, Глеб! — Миранда пихает мужчину в бок, а тот даже от боли не дернулся, ни одна мышца на его лице не дрогнула, он только продолжал давить свою раздражающую до дергающего глаза улыбку. — Ты невозможен, — заключает устало Камилла и выходит из машины, чтобы достать из багажника аптечку, которую она помнила ещё с их первого свидания, когда разбушевавшийся посетитель ресторана разбил стакан.       Вернувшись в салон, Камилла агрессивно захлопнула за собой дверь и уложила на колени небольшую белую коробочку с красным крестом на крышке.       Глеб нахмурился и подозрительно посмотрел на руки Ками, лежащие на аптечке, пока та критично осматривала кое-где подбитое лицо и составляла анамнез в голове.       — Не смотри на меня так, пощады не дождешься. — Сердито выдает Камилла, роясь в поисках ваты и обеззараживающего средства.       — Камилла, не страдай ерундой, всего пара царапин. Сами заживут. — Пытается отмахнуться Глеб, но уже понимает, что его девушка сейчас непреклонна, и переубедить её – вещь невозможная.       — Молчать. — рявкает она, будто и правда могла запугать своим тоном сидящего рядом Глеба. И пока она открывала нужную баночку и смачивала её содержимым кусочек ваты, тот пытался подавить смех, незаметно подрагивая на сидении. Чтобы Ками не заметила и не расстроилась, что её схема запугивания не работает.       Миранда отставляет коробку на приборную панель. Тянется рукой к лицу Глеба и прикладывает ватку к травмированному лицу в первый раз. Чуть подвинувшись вперёд, Камилла села уже на левый край сидения и продолжила дезинфицировать ссадину под бровью.       — Может пересядешь ко мне на коленки? М? — говорит под руку и заговорщически улыбается.       — Перебьёшься, — упрямо фыркает Камилла, сильнее надавив на ссадину, чтобы кожу сильнее обожгло.       — Тебе так будет удобнее, — немного морщится и продолжает уговаривать, — И ты облегчишь мою боль после драки. — Жалобно сдвигает брови «домиком».       С Камиллой такой трюк не пройдет.       — А кто тебя просил лезть с кулаками? — Хмурится, но продолжает заботливо залечивать раны на лице любимого мужчины. Пусть она сейчас немного зла, но не оставит же Миранда блондина в таком виде.       — Вообще-то, твой брат первый на меня, как ты выразилась, полез с кулаками. — Подметил Глеб.       — И ты, конечно же, ответил ему тем же. — Устало закатывает глаза Ками, в который раз за день думая, что ее взрослый и состоятельный парень ведет себя хуже ребёнка.       — Думаешь, обычный сопливый разговор по душам помог бы? — Тон Глеба становится серьёзным. — Нет, — отвечает сам, — Чаще всего до людей доходит только через силу, через боль.       — До меня сейчас не доходит твоя мысль, что, ударишь меня? — Сводит брови к переносице Камилла, по её надутому лицу видно, что она не согласна со словами блондина.       Пару секунд Глеб задумчиво смотрит на Миранда, всё ещё сидящую с вытянутой рукой на пассажирском сиденье, а после сгребает её в охапку и перетаскивает на свои ноги, усаживая сверху.       — Нет, — мотает головой, сильнее сдавливая кольцо рук, пока Камилла пихалась и пыталась выбраться. Не слишком активно, но ей нужно было выказать протест позиции блондина. — Ты не обязана соглашаться с моим мнением, но мириться с ним – да. Я не изменюсь.       — Каждый человек меняется в течение жизни.       — Я не верю в кардинальные изменения. Не будь такой наивной.       — Не надо намекать на то, что я инфантильный подросток, живущий в своём радужном мире. — Снова хмурится Камилла и прикладывает вату к уже едва кровоточащей ране. Как бы она сейчас не спорила и злилась на Глеба, его вид заставлял сердце сжиматься.       — Не отрицай, что в тебе это есть. Может, не так явно, но только дети могут верить, что всё в этом мире можно решить без крови и насилия.       — Я видела жизнь. — Тихим голосом отвечает Камилла, уходя глубоко в свою голову, вспоминая всё, что с ней произошло за почти восемнадцать лет.       Мягкое прикосновение теплой и мозолистой руки к щеке отрезвило и вернуло в реальность, где на неё смотрели ласковыми зелеными глазами. Как резко Глеб перешёл из наступления в конфронтацию, но Камилла знала, что тот остался при своём мнении и снова попытается переубедить в этом Миранда в другой раз.       — Не надо вспоминать. — Глеб опускает взгляд на уголок губ, где когда-то была ссадина, а теперь ровный здоровый цвет кожи, как будто ничего и не было. Но блондин знает, что синяк на щеке может и зажил, но рана на сердце – осталась навсегда.       — Я пытаюсь. — Зажмуривает глаза Камилла, ластясь к руке и пытаясь спрятать в неё лицо. Вспоминать о случае в кладовке до сих пор было до мурашек по коже жутко, что уж говорить о совсем свежем случае в переулке. — Я знаю, что рядом с тобой мне ничего не угрожает. — Криво улыбается Камилла, вновь ласково приложив ватку к уголку губ Глеба, пока между густых бровей мужчины залегла морщина.       Он так явно не считал.       — Ты сильный и защитишь меня.       Как доказательство свои слов, она продолжает обрабатывать раны на лице, а после на костяшках разбитых пальцев. Когда работа была окончена, Камилла потянулась через салон за коробкой и достала оттуда пластыри. Глеб снова воспротивился, но ему было некуда деться, ведь он сам себя загнал в ситуацию, где Камилла сидела на его ногах и по факту обрубала все возможные действия. Не скинет же Глеб Миранда с себя.       — Да ну, малыш, заканчивай. — Уворачивается и не дается Камилле так просто.       — Глеб! Не дергайся! — настырно прикрикивает Камилла тоном матери-наседки. — Иначе я тебе пластырем жопу заклею.       — Ого. Я бы на это посмотрел. — Театрально удивляется и низко смеётся, шлепает Ками за ягодицу, вспомнив, что та сидела также в уязвимой позе.       — Я сейчас взорвусь. — На последних ниточках терпения причитает и взмаливается в небо, а на деле в крышу машины, оказавшуюся слишком близко к лицу.       — Побереги нервы, принцесса, — ухмыляется Глеб и притягивает к своему лицу голову Камиллы за заднюю часть шеи, а после целует. Камилла тут же отвечает, прижимаясь теснее и выгибая спину, наклеивает на расплавившегося от ласки блондина пластырь.       Мужчина понимает, что его так нехитро обвели вокруг пальца, но возникать не спешит, ради такого сладкого поцелуя Ками может хоть всё лицо ему заклеить, как на обложке альбома Skillet. Оторвавшись, Миранда всё же позволили закончить лечение с довольной улыбкой на распухших губах.       — А теперь поехали, — с чистой душой говорить Камилла, отбрасывая аптечку на задние сидения. — Куда ты там хотел меня отвезти?       — В лес.       — Что, уже надоела тебе? Убьешь меня и закопаешь там? — хихикает Камилла, ерзая на глебовых ногах, и пытаясь изловчиться и грациозно слезть с чужих ног.       — Догадливая попалась, — хмыкает Глеб и удерживает Камиллу для ещё одного поцелуя, который он у нее выкрадывает, пока та полностью не высвобождается и пересаживается к себе на сидение.       Ками лишь глаза закатывает, но довольно прикусывает губу, пока Глеб заводит и трогает машину. Они отъезжают от временного особняка Миранда, хрустя гравием под колесами.

***

      За приятной беседой прошло несколько часов с такой легкостью, Элеонора даже не ожидала. Собиралась она с неохотой, непонятный груз давил на плечи, и голос в голове нашептывал, как лучше отказаться от встречи в самый последний момент. И, возможно, Миранда бы так и сделала, но стоило услышать, как во двор заехала машина мужа, и решение принялось само собой. Оставаться в этом доме не было желания.       И вот теперь она сидит в красивом и уютном ресторане, а не покрывается пылью дома. Её часто злил тот факт, что плохие времена уже закончились, а её затяжная депрессия прошла, но Элеонора почему-то всё ещё с трудом выходила за пределы дома. Какой-то непонятный барьер ограничивал весь её мир пределами квартиры в прошлом, сейчас же – забором участка. И вроде уже лучше, можно выйти на улицу, подышать лесным воздухом от посадок рядом с их закрытым посёлком, посидеть у бассейна или почитать в беседке, но всё равно это было не то. Такое ощущение, что она и не жила вовсе, разучилась это делать со смертью мужа. Который всё же вернулся, как подлец скрыв то, что он всё это время не лежал в земле обугленным трупом, а ходил по земле, путешествовал по миру, хоть и был в бегах.       Но даже это она могла ему простить. А вот Кири…думать даже не хотелось. Сердце каждый раз от боли отнималось, от ужасной тоски по её светлому мальчику. Она же его мать, знает и чувствует, когда ему плохо и больно, и когда смятение селится в его душе. Но помочь не представлялось случая, мужчина просто закрывался и не подпускал к себе, а Элеоноре с каждой её отвергнутой попыткой помочь всё хуже и хуже.       — У нас сейчас с хорошими кадрами напряженка, действительно стоящие специалистов раздирают буквально на куски. — Устало вздыхает женщина напротив, гоняя по стенкам кружки остатки травяного чая. — Большая часть состава сменилась, сейчас там почти не осталось старичков, которых ты помнишь.       Элеонора глубоко задумалась, слишком медленно поднося кружку с кофе к губам. Молочная пенка почти исчезла, остался только приятный бежево-коричневый цвет напитка и горький тяжелый вкус.       — На что Вы намекаете, госпожа глав врач? — с хитрой усмешкой на губах спросила Эля, прекрасно понимая, к чему клонила всё это время её давняя знакомая, с которой они проработали больше десяти лет вместе.       Та вскинула брови, будто удивлена, что её поймали с поличным и, отставив чай, мягко улыбнулась и произнесла эти заветные слова:       — Не хочешь вернутся?       Она думала об этом, иногда в её голову закрадывались мысли снова устроиться на работу, но что-то всегда заставляло передумать, закинуть эти мысли в дальний ящик и не вспоминать ещё долго. Однако сейчас, при встрече с человеком из прошлого, почему-то глаза загорелись по новой. Не такая уж это и плохая идея, как казалось ранее. Действительно, это то, чем Элеоноре всегда нравилось заниматься, свою работу физиотерапевтом она любила, особенно за те моменты, когда её теряющие надежду на восстановление пациенты делали успехи и снова загорались желанием жить. А она впитывала каждую эмоцию, застывшую тогда на их лице, отпечатывая на подкорке сознания навсегда.       — Я думала об этом. — Расплывчато ответила Миранда, пытаясь соскользнуть с темы.       — Эль, я помню тебя хорошим специалистом, порог кабинета которого обивали благодарные бывшие пациенты. Они и сейчас иногда приходят, хотя сколько лет-то прошло. Так что серьёзно задумайся над моим предложением.       Она уже плохо помнит те времена, когда работала в больнице. Ещё со времен школы она мечтала о том, чтобы стать врачом и помогать людям, а потом так небрежно отмахнулась от работы мечты, в которой не разочаровалась даже за годы, проведенные там, стоило только её любимому человек «погибнуть». Она вообще от всего мира отмахнулась, а сейчас…дело привычки уже.       Было боязно заново начинать жить.       — Я… — Элеонора была безжалостно прервана резким звуком пришедшего уведомления. Поджав губы, она взглянула на экран и даже немного опешила, когда увидела имя мужа. Они не присылали друг другу СМС уже столько времени, что это казалось странным.       Как только Альберт вернулся, Эля чувствовала смятение, но всё-таки радости было больше, позже она поняла, что из-за тоски по мужу впуталась в связь с его братом, и стало как-то совсем не по себе. Ей всегда казалось, что, будучи с другим мужчиной, она предавала его память, да и если бы Даниэль так настойчиво не ухаживал за ней, она бы точно не согласилась. Но всё же они старались общаться, пытаться восстановить связь, однако случай с Кириллом полностью всё разрушил. Элеонора была настолько зла, что временами думала, что ненавидит некогда самого любимого человека на свете. Она закрылась от мужа, игнорировала его присутствие и почти не разговаривала с ним, тот пытался что-то сделать, но позже понял, что всё бесполезно. Женщина должна перебеситься, потом уже они решат, как им дальше двигаться.       «Я в городе, ты когда освободишься? Могу забрать тебя»       Коротко, чётко и по делу, это так походило на её мужа. Однако даже такое сообщение удивило женщину. Взглянув на наручные часы, Элеонора поняла, что время уже близилось к восьми часам, и если она хочет вернуться домой не к десяти вечера, то ей стоит скоро закруглиться и попрощаться со знакомой и бывшей начальницей. Дорога до их частного дома оказалась очень утомительной. В такие моменты Эля жалеет, что вообще куда-то вышла, а ещё скучает по своей квартире. Она находилась не так далеко, можно было доехать минут за пятнадцать и переночевать, только с собой ключей не было, да и как-то это не по-родительски – спонтанно не приезжать на ночь, так только её Камилла умела, похоже, и ей это передалось.       Иногда Элеонора забывала, что она мать двоих уже взрослых детей. Столько времени утекло, а она всё такая же, как была в девятнадцать лет.       Видеть мужа не хотелось, именно от него она и сбежала в город, но идея была заманчивая, потому что ехать полтора часа в такси с незнакомым человеком в частный сектор ещё и вечером как-то боязно. Элю всегда необоснованно пугало такси, и пользовалась она им в исключительных случаях, даже её поездка сюда была нервной, хотя было светло, и водитель оказался вполне приветливым и вежливым человеком.       

«Десять минут»

      Всё, что ответила Эля. Похоже, они негласно играли в игру, кто напишет короче сообщение.       «Какой адрес?»       Эля скинула геолокацию и не поблагодарила, потому что не заслужил большего. С мужчины хватит и того, что она говорила с ним, пусть и через сообщения. Он сделал ей очень больно, тем более Кирилл и его сын тоже, если тот вдруг подзабыл, и то, что произошло, лучше всего говорит об этом. Её супруг никогда раньше не позволял себе так поступать, даже когда у Кири был бунтарский переходный возраст.       — Что-то случилось? — удивлённо вскинув бровями, спросила женщина напротив, напоминая о своём существовании. Эля резко подняла глаза и заблокировала телефон. Забылась.       — Нет, всё хорошо. — Элеонора старается показаться невозмутимой и расслабленной, хотя в теле появился мандраж. Ей придётся через несколько минут встретиться лицом к лицу с Альбертом, и ехать с ним в одной машине на протяжении длительно времени. Постоянно молчать явно не выйдет, и они снова поссорятся, либо Альберт что-нибудь ей снова наплетёт, чтобы глупая женщина не лезла в его дела. Не её же это ума дело.       Не заметив, как начала раздражаться, Элеонора сдавила до белых пятен пальцами ушко чашки. Почему-то сейчас идея с такси уже не казалась такой плохой.       — Честно, было очень приятно с тобой снова повидаться, но мне уже пора уезжать. Дорога очень долгая и муторная, не хочется проторчать в пробках до ночи. —Эля одарила женщину теплой улыбкой, а та ей понимающе кивнула и подозвала официанта, чтобы их рассчитали.       — Да уж, понимаю. Самой ещё минут сорок тыркаться до дома. — Тяжело вздохнув от неминуемой участи, однако о встрече она ни капли не пожалела. Всё-таки, в её умысле был не только расчёт, ведь Эля её давняя знакомая, которую можно было считать подругой, пока та резко не уволилась и оборвала все связи с миром. Однако её больнице правда не хватало специалистов. — Эль, и подумай над моим предложением. Тебя не так много времени не было, пройдешь повышение квалификации и двери медицины перед тобой снова открыты. Как минимум, двери моей больницы будут очень тебя ждать. — женщины рассмеялись, пока собирались.       — Обещаю подумать. Если что, сообщу тебе своё решение до конца месяца.       — Я буду ждать.       Элеонора проводила глазами свою старую знакомую и тяжело вздохнула, пытаясь собраться с мыслями и морально подготовиться к нелегкой поездке до дома. Сжимая ручку сумочки, она решает тоже выйти на улицу и дождаться мужа на свежем воздухе. Элеонора даже не успела и пары шагов сделать в сторону выхода, как колокольчики обратили её внимание на вошедшего. Альберт быстро оглянул зал и заметил супругу, поэтому уже уверенным шагом направлялся в её сторону. Вид безупречный, как и всегда: тёмно-синий костюм-тройка в тонкую белую полоску, белоснежная накрахмаленная рубашка. Весь его вид кричал о снобизме и педантичности, однако строгость умалял ворот, расстегнутый на пару пуговиц и винного цвета галстук, расслабленный и не сдавливающий шею.       — Привет, Эль. — Мужчина подходит почти вплотную, рассматривая всё ещё обворожительно красивое лицо жены, выражающее сейчас деланное равнодушие и даже недовольство.       Элеонора ещё раз взглянула в янтарные глаза мужа и отвела свои, слабо кивнув. Она бы и дальше игнорировала его присутствие, если бы Альберт не подозвал официанта, желая оплатить счёт.       — Нет-нет, не надо…я уже расплатилась. — Эля быстро среагировала и подняла руку, показывая, чтобы муж не отвлекал работника. Хотелось как можно быстрее закончить неловкость.       — Раз ты такая шустрая, то пойдём, — Мужчина едва может спрятать умилительную улыбку, когда супруга огибает его и первая идет на выход. Она оказалась крепким орешком, раньше такого за ней не наблюдалось… Светлые локоны мягкими волнами раскачиваются при быстрой ходьбе, а после летят по ветру, стоит выйти на оживленную улицу.       Эля замирает и озирается, в поисках автомобиля, однако не находит и оборачивается на мужа.       — Куда нам идти? — решает нарушить молчанку и спросить. Кажется, эта встреча со старой знакомой немного подняла ей настроение. Да и к тому же, она не маленькая, чтобы доводить молчанку до абсурда.       — Да вот…вперёд, — с серьёзным видом заключает и кивает в сторону уходящей дорожки, вдоль улицы. И они выдвигаются, так же молча идут, Альберт следует за женой попятам и довольно вдыхает шлейф её духов, которые можно ощутить, только приблизившись к Элеоноре на непозволительное ему расстояние. Женщина так погрязла в своих размышления, что даже не подумала, как её супруг успел так быстро приехать, если идти до машины несколько улиц. Мыслями она была уже в машине, придумывая, как избавиться от внимания мужа, которое непременно будет её доставать. Очнулась она только тогда, когда вместо шумной улицы увидела водную гладь, отражающую ярко-алый огонь закатного солнца.       Нахмурив брови, Элеонора оглянулась и поняла, что они ушли с предварительного маршрута и находятся на набережной Москвы-реки, а мимо проходят редкие люди и парочки. Не успела Эля перевести непонимающий взгляд на мужа, как тот подал голос:       — Город сейчас такой красивый. — Мужчина стоял рядом, сунув руки в карманы брюк, пока прохладный воздух трепал его вьющиеся волосы с редкими седыми волосками в шоколадных завитках, словно это было искусное мелирование. Мужчине чуть за пятьдесят, а возраст так и не взял своё – выглядел Альберт прекрасно. — Хотел, чтобы ты это увидела. — Расслабленная улыбка коснулась его тонких губ. Элеонора нахмурилась, но всё же опустила свой взгляд туда, где солнце собиралось утонуть в водах реки. Теплое свечение отражалось искорками от окон, а сами дома окрашивались в тепло-персиковый цвет, создавая непередаваемо уютное зрелище. Устать любоваться этой красотой невозможно, так же, как Альберту, чьи глаза обращены только на жену. Так же, как и двадцать шесть лет назад, когда он только увидел семнадцатилетнюю Элю. Называйте это любовью с первого взгляда, судьбой или чем-то ещё, но именно эти глаза, этот аристократически ровный нос и светлые локоны волос запали в сердце ничего не имеющего за душой, кроме спеси и хлама в голове, Альберта.       Элеоноре нравится то, что она видит, очень нравится, честно говоря, аж в груди спирает, только вот говорить об этом своему мужу она не станет. Не хочет доставлять ему такое удовольствие.       — Кажется, мы целую вечность так не проводили время. Только вдвоём. — Мужчина вдыхает полной грудью и расслаблено прикрывает глаза, незаметно приблизившись к жене на полшага, пока она не «поймала его», что Альберт почти на пятки ей наступал в попытке встать поближе и насладиться моментом. Он очень долгое время не был с семьёй, теперь насытиться очень сложно, каждый момент хочется запечатлеть на фото и поставить в рамочку в своей голове. Сохранить абсолютно всё.       — А вечность и прошла, Альберт, — спокойно сообщила Элеонора, которая помнит всё, что ей пришлось пережить. Хоронить мужа, которого любишь до безумия – сложно, почти неподъёмно больно. Смотреть на своих детей и понимать, что не сможешь стать для них опорой в такой горький период, потому что сама еле стоишь на ногах. Женщина помнит, как два года утопила в бессознательности, потом как боролась с затяжной депрессией, помнит хроническое состояние вечной тошноты от антидепрессантов, которыми её постоянно пичкали психотерапевты. — Ты ушёл, оставив меня посреди безумия, зная, что я не справлюсь. Как ты меня всегда называл…«хрустальная»? — смакует на языке прозвище, уносящее в даль годов. Туда, где её муж не умер, туда, где в доме царил уют, счастье и любовью.       Мужчина стискивает зубы, но молчит, слушает слова супруги. Хочется замять, закрыть тему, чтобы насладиться прекрасным моментом. Кто знает, когда снова удастся побыть с Элей так близко.       — Только я не хрустальная, я бумажная, малейшее неверное движение, – и меня нет. — Прожимает губы Элеонора, обнимая себя за плечи, ощущая неприятный холод от воды. — Хоть ты теперь и рядом, но вечность для меня не заканчивается.       — Эль…       Она резко оборачивается, открыто заглядывая в глаза мужа. Больно, до сих пор больно, ведь все её мечты о возвращении семьи, что была до той злосчастной катастрофы, – просто пепел. Уже никогда не будет как прежде.       — Ты стал другим, я – тоже. Как раньше – никогда не будет.       — Не будет, — подтверждает слова супруги Альберт, а сам глаз оторвать от неё не может. Миниатюрная, с красивой шеей и изгибом плеч, белая свободная рубашка с подкатанными рукавами только подчёркивает всю хрупкость и воздушность образа. — Но любовь всё прощает. А я ни на секунду не переставал любить тебя.       Хотелось бы сказать Элеоноре то же самое, но это скрыто под слоем обиды и страха, что её снова предадут, что снова лишат самого ценного. Она тоже любит, любит, не переставая с каждым стуком сердца, с каждым вздохом, но не рискнёт сказать. Пусть Альберт поймёт, что натворил.       — Я и не думал, что, вернувшись, попаду на шесть лет назад. Мне всё равно где и как, главное, чтобы рядом была моя семья. Ты сама прекрасно знаешь, что это самое ценное для меня.       — И как ты с ней поступил? Со своей «драгоценной» семьей? — Горестно поджала губы Элеонора, не вытерпев этого приторного диалога, будто ничего плохого в их доме сейчас не происходит.       Альберт тушуется, он старательно обходит темы-триггеры, однако один неверный шаг – и все старания устремляются в бездну. А Альберт за ними.       — Наш сын, пусть он уже взрослый, но он все равно остается нашим ребенком, сейчас проходит через муки. Ты понимаешь, каким пылким и трепетным он был к своей работе, к своим принципам и идеалам? — женщина с каждым словом заводится пуще прежнего, готовая низвергать пламя изо рта. Самая страшная и непобедимая сила в мире – свирепая мать, защищающая свое чадо. Он не создан для стороны зла, он тот, кто со злом должен бороться. — Альберт, ты должен был защищать свою семью, а не бросать в пекло. — Поджав губы, Элеоноры пыталась остановить слезы досады, подбирающиеся к горлу. Она не хотела плакать сейчас, тем более перед мужем, она хотела казаться сильной, не той тряпкой, что была раньше. Она взрослая, сильная и умная женщина, и ей не нужен муж или защитник, чтобы свободно жить без страха.       Но её от рождения мягкая натура никуда не делась по прошествии сорока лет, какой была, такой и осталась, только обросла бронёй из шипов.       В попытке скрыть несдержанные эмоции, Элеонора отворачивает голову и отходить ближе к ограждению набережной. И, к сожалению, все её настоящие эмоции Альберт считывает прекрасно даже спустя столько лет разлуки. Он выучил каждую повадку, каждый жест жены, ведь для семьи его не было шесть лет, а он сам как будто и не отлучался, его люди и младший брат невзначай присматривали за Элей и детьми, проверенный человек-ищейка предоставлял раз в неделю фотографии всех новых лиц, контактирующих с ними, собирались досье на каждого нового знакомого. Фактически, он принимал участие в их жизни, так же деньги капали на банковский счёт семьи благодаря тому, что Эля стала одним из владельцев фирмы, все акции Альберта перешли к ней и часть к младшему брату, Даниэлю, чтобы тот действовал от его лица, пока старший брат в отдалении от дел.       — Я это и делаю, Эля. — Мужчина хмурится и прикидывает в своей голове как ему поступить: позволить вольность и прикоснуться к плечам жены, чтобы поддержать, или же стоит держаться в стороне и не отсвечивать. Однако сделав пару шагов навстречу, мужчина встал за спиной у супруги и одного взгляда на этот хрупкий силуэт хватило, чтобы почувствовать тяжкий груз вины за все свои поступки, принесшие Эле боль и ставшие причиной слёз.       Если раньше Миранда ни капли не сомневался в принимаемых решениях, то сейчас его уверенность дала трещину. Неужели всё настолько плохо из-за того, что отец просто хочет передать своё дело сыну? Он взрослый и сильный мужчина, не должен как маленький несмышлёный ребенок так реагировать на реальность. Да, пусть жестокую, но реальность, у него не было иного выхода. Только из-за его отсутствия Кирилл подумал, что может и правда стать легавым, помогать людям, защищать от бандитов и преступников. Но это всё глупости, и пусть личных заслуг у сына было достаточно, но на своё место, что он сейчас имеет, Кирилл попал так же с небольшим толчком отца, который не знал, как скоро вернётся и думал, что ребенок просто поиграется, а когда ему надоест, он перестанет заниматься ерундой. Потому что в городе нет закона, нет справедливости уже давно. Сколько Альберт у дел, честных полицейских почти не осталось, и те были слишком мелкими сошками, чтобы на что-то влиять.       — Может, с твоей стороны это выглядит так, будто я заставляю нашего сына мучаться, но сама подумай, какое у него могло быть будущее в нашей семье? Полная свобода наших детей – это мечта. — Крепкая мужская рука все же ложится на ссутуленное плечо, почти по-свойски, как будто это естественный жест поддержки, а не выуженное украдкой прикосновение.       — Теперь это так называется? — Эля сбрасывает с себя чужие руки и разворачивается к мужу лицом, одаривая его своим свирепым взглядом. Он хотел внимания? Получите и распишитесь. — Знаешь, меня поражает твоя слепая вера в свою правоту. Ты рушишь всё, что до твоего вмешательства прекрасно существовало, под предлогом защитить или сделать лучше.       — Дорогая, ты так говоришь, будто я больше не член семьи. — Ласковый тон и нежное прикосновение к щеке обманчивы, на устах мед, а в глазах Эля не видит ни капли раскаяния. Скорее всего, после этого разговора ничего не поменяется, и её муж, славящиеся своим чрезмерным упрямством, не изменит своё мнение, не изменит решение.       — Какая мы семья, после всего что ты сделал и после того, как ты даже не доверился мне, своей жене, не предупредил, что ты живой, что тогда не тебя хоронили в закрытом гробе. — Элеонора не может простить мужа, но почему-то избавиться от прикосновений не спешит. Теплая и властная рука осторожно касается челюсти, пока большой палец мягко поглаживает кожу на подбородке, в катастрофической близости от чувственной линии губ. — Мужа я похоронила в день, когда пустой гроб опустили в землю.       — Я сожалею, что так всё вышло, но я боялся за вас, угроза нависала прямо над самой головой, что я не мог так рисковать, не мог рисковать вами ради своих амбиций.       От тона супруга, что-то в яростных глазах Элеоноры переменилось, появилась грусть и скорбь, почему-то после всего она не могла разозлится на Альберта по-настоящему, теряя весь запал. Ей хотелось верить, хотелось вернуть те лучшие годы её жизни, когда она была счастливой матерью с чудесными детьми и мужем, который её любил до безумия и на руках носил.       — Не нам нужна твоя защита, не нужны деньги, построенные на чужих страданиях. Дети не должны нести ответственность за то, кем является их отец.       Рука Альберта замирает, но он не спешит её убирать. Смешок вырывается из его рта, когда он с расслабленной полуулыбкой подкалывает жену:       — Дорогая, до этого момента ты никогда не интересовалась, откуда у нас появляются деньги. И тут ты выставляешь меня плохим. — Мужчина продолжает веселиться, замечая секундное замешательство на лице Элеоноры, а после она снова хмурится.       — Я доверяла тебе и была уверена, что ты знаешь, что делаешь.       — Так и есть. — Без сомнения соглашается мужчина, даже все эти шесть лет он был уверен в том, что делает. Ничего не выйдет из-под его контроля. Тем более собственный сын. С упоением Миранда берёт Элю за подбородок и немного задирает её голову, устанавливая между ними зрительный контакт. — Разве это плохо, что я хочу только лучшего для своей семьи? Чтобы наши дети ни в чем себе не отказывали, и не проходили то, что прошел я. — Альберт старается аккуратно размеренно и как можно мягче говорить. Рядом с Элеонорой ему никогда не хотелось повышать голос.       — Твои методы радикальны и бесчувственны. — Элеонора обиженно задирает нос, уворачиваясь наконец от прикосновений и упрямо оставаясь при своем мнении. Ей плевать что там были у её мужа благие намерения, пока она видит, как старший сын скитается по дому как призрак, даже не разговаривает с ней. Что уж мать, Кирилл сторонится даже сестры.       — Может, через время, но ты поймешь, что я поступал так не со зла, я правда хотел сделать лучше.       И на этом моменте Элеонора понимает, что огонь внутри полностью потух, она не может больше злиться. Можете считать это слабостью, но это правда выше ее сил. Она всё ещё обижена и не планирует прощать мужа, но по крайней мере такой жгучей ярости больше нет.       В добавок ко всему её неожиданно окутывает приятным теплом. Альберт стоял рядом в одной белой накрахмаленной рубашке, накинув свой пиджак на плечи супруге.       — Становится прохладнее, —невзначай поясняет свои действия мужчина, словно это для него ничего не значило и было само собой разумеющиеся.       В нос женщины втекал аромат туалетной воды мужа, доводящий до приятных мурашек и заставляющий вернутся в прошлое, когда она сама подбирала Альберту духи на Новый год, и с тех пор мужчина пользовался только ими. Даже спустя столько лет вокруг витал запах того же парфюма…       Эля и не замечала этой детали с тех пор, как Альберт вернулся. Может, она уже привыкла и не различила знакомые до боли ноты амбры и сандала(сандаля хаха), настолько они проникли ей по кожу, записались на подкорку сознания.       Перебросив свое внимание с мужа на набережную, женщина заметила, что действительно солнце ушло за горизонт, включились фонари, воздух стал остывать. Элеонора была всецело захвачена дискуссией с мужем, что не замечала, как холод сковал её тело, одетое в летящую рубашку и юбку.       — Поехали домой, — устало просит Эля, всматриваясь в искрящийся узор света фонарей на водной глади. Слишком много впечатлений на сегодня.       Альберт не хочет заканчивать их «свидание», ведь не знает, когда в следующий раз выпадет возможность подловить супругу и так открыто поговорить с ней. Сейчас для них это – роскошь. Однако выбора остаться у него не было, мужчина касается плеча Элеоноры поверх своего пиджака, чтобы увести за собой, отмечая про себя, что выглядит она сейчас ужасно уютно.       Женщина же замечает касание к себе, но ничего не предпринимает, чтобы пресечь такой порыв. То ли смирилась, то ли просто не может отказать…

***

      — Ф-у-у-ух, я сейчас умру. — С жалостливым стоном Камилла откидывается на спину, наплевав, что под ней была лесная опушка. Она настолько запыхалась и измоталась, что держаться на ногах не представлялось возможным, даже в теории. Повернув голову в сторону виновника такого жалкого положения девушки, глаза Миранда заскользили по высокому и мощному силуэту, от длинных ног, облаченных в черные широкие спортивные штаны, по сильной спине, с красивыми перекатами мышц и широким разворотом плеч. Дойдя до пшеничных волос, собранных в небрежный хвост на затылке, ну, как хвост…хвостик. И этот факт доставлял Ками удовольствие, пока она, не в силах сдержать смешок, не могла насмотреться на короткие торчащие из-под резинки волосы.       Однако стоило мужчине развернутся, то вся забава резко пропала, потому что эта прическа действительно блондину шла. Передние пряди челки выбились из прически и из-за ушей спустя несколько безрезультатных попыток их туда заправить, обрамляли точеное лицо с выделенной линией челюсти. Белые небольшие пластыри «украшали» бровь и скулу, но мужественности и красоты это ничуть не отнимало. Глеб слушал и периодически тихо отвечал своему собеседнику на другом конце провода, с серьезным лицом и сведенными бровями оперевшись о капот своего старого доброго BMW.       Камилла сначала пыталась вслушаться в диалог, но вскоре поняла, что не понимает ни слова, будто Глеб говорил на другом языке. Иногда обрывки фраз всё-таки долетали до нее, но Миранда была слишком уставшей, чтобы прикладывать больше усилий и пытаться разобрать хоть что-то. Но намного приятнее было просто любоваться своим мужчиной, который сейчас увлечён делом и полностью сосредоточен. По нему и не скажешь, что он пару минут назад занимался физической активностью на протяжении добрых пары часов почти без перерыва. Их тренировки по рукопашному бою и приемам самообороны добавились к урокам стрельбы. Словно Глеб собирался сделать из Ками агента особого назначения.       У Камиллы почти дух захватывало, какой её парень секси в такие моменты. Особенно ей нравилось наблюдать, как такой активный и темпераментный мужчина смирно сидит и кропит над своими делами бизнеса в ноутбуке на протяжении долгого времени. Не зря люди говорят, что можно бесконечно наблюдать как течёт вода, как горит огонь и как другие люди работают. Но что касается именно случая Глеба, Ками нравилось именно то, как он выглядел, когда работал, а еще ей нравилось ластиться к нему и немного подразнивать. Ей всегда со злодейским удовлетворением было приятно наблюдать за тем, как его глаза метались от бесстыдного лица и тела Камиллы к экрану ноутбука и обратно, как он сдавливал челюсти, терпел и упрямо возвращался к делам, но после всё равно не выдерживал и, ненадолго отложив работу, желал возмездия за измотанные нервы в двойном размере.       Миранда очень нравились их такие уютные и горячие вечера, когда девушка оставалась у блондина дома на ночь, они заказывали еду, могли что-то даже посмотреть, но большую часть времени проводили лежа в постели, отдыхая, работая, просто дурачась или занимаясь сексом.       Наконец обратив свое внимание на валяющуюся на земле ветошью Камиллу, мышцы лица Глеба расслабились, на губах заиграла полуулыбка. Он, завершая звонок, подходит к тельцу и с высоты своего роста спрашивает:       — Удобно лежится?       — Очень… — хихикает Ками и прикрывает глаза, сложив руки на груди. Она всё еще вздымалась неразмеренным темпом. Всё лицо девушки были розоватым от жара, а волосы у лба и висков взмокли.       — В траве могут быть муравьи, жучки всякие, — с хитрой улыбкой замечает, надеясь припугнуть Миранда насекомыми, которые у многих обычно вызывают панику и отвращение. — Клещи…       — Мне сейчас так наплевать, пусть там хоть тарантул ползает, я так устала.       — Ну все, встаём, укусит тебя какой-нибудь голодный клещ, замучаешься лечиться. — Глеб подхватывает Ками на руки и, прижав к груди, отряхивает одежду и волосы от земли и песка.       — Обожаю тебя, — благодарно мычит Камилла, обхватив мужчину за шею и оперев голову о её изгиб.       — Я знаю, что я самый лучший, милая, — смеется Глеб и, открыв дверь на задние сидения автомобиля, удобнее перехватывает девушку. Собирается уложить Камиллу отдохнуть в более комфортабельное место. Но встретив протест, спешит объясниться: — Поваляйся и отдохни пока тут, мне нужно закончить звонок. Я тебе даже кондиционер могу включить. — Выпрямляется блондин и помогает удобнее уложить ноги девушки в достаточно просторном, но всё же ограниченном пространстве. Собирается захлопнуть дверцу, как рука Миранда протестующе обхватывает запястье Глеба. — Что такое? — Замирает мужчина.       — Подожди, я должна кое-что тебе рассказать. — Камилла тянет неловкую улыбку и отводит глаза в сторону, намекая, чтобы Глеб приблизился.       — Что же? — заинтересованно нагибается мужчина, чтобы быть ближе и лучше слышать собеседника.       — Ещё ближе пододвинься. — Кивает и манит к себе Миранда, а после, обхватив жилистую шею рукой, сладко шепчет на ухо: — Ты сегодня так сексуально выглядишь, что мне сложно сдерживаться от всяких мыслей.       — Каких же, принцесса? — довольно рокочет ей около уха, пользуясь их близостью в свою пользу. Блондин чувствует, как мурашки табунами расходятся от камиленной шеи, по спине и рукам. Очень чувствительная в этом месте.       — А ты останься и узнай, — заговорщическим тоном интригует Миранда и заманивает к себе в ловушку. Но сама жертва не шибко против того, чтобы попасться.       — Ну, тогда у меня не остаётся выбора. — Ужасно довольная улыбка Чеширского кота медленно наползает на лицо Глеба, когда он улавливает скрытый(да что уж там, едва прикрытый) посыл от Камиллы.       — Не-а. — Подтверждает головой Камилла и первая тянется к чужим губам. Её порыв тут же подхватывают, увлекая в поцелуй. Схватив за грудки чёрной футболки, Ками окончательно уволакивает Глеба в салон машины, заставляя его коленкой опереться о сидения, а рукой о подлокотник двери над головой Ками.       — Ты разве не устала до смерти? — подкалывает блондин между поцелуями.       — Подловил, —Камилла отрывается от чужой линии челюсти и слабо смеётся, — на это у меня сил хватит.       — Уверена? — Между слов мужчина удобнее обхватывает Миранда под поясницей.       — Думаешь, не справлюсь? — Парирует Ками с таким уверенным видом, что Глеба гордость берёт. Даже так умеет.       Ответом послужила резкая смена позы, когда блондин наконец умещается в полный рост, садясь на просторные задние сидения, а сверху на себя сажает Камиллу, которая и не против, ей интересна новая поза и власть, обретенная в ней. Она смотрит на мужчину немного сверху-вниз и чувствует удовлетворенность, эта новая поза нравится Миранда все больше.       Пустив руки по груди Глеба, Камилла ныряет руками за спину, оглаживая лопатки и приближается для нового поцелуя. Ухватив легкий чмок, девушка отстраняется, оставляя ни с чем блондина, ожидающего нового страстного поцелуя. Рассмеявшись, Камилла с наслаждением наблюдает за небольшим конфузом на красивом лице своего парня.        — Дал ребенку игрушку на свою голову, — тяжело вздыхает Глеб, но всё же не жалуется, испытывая внутри тот же восторг от того, что сейчас Камилла могла проявлять инициативу, брать всё в свои руки. Чем та с удовольствием пользуется, устанавливая свою «диктатуру», что раньше за ней не наблюдалось.       — А что, не всегда только тебе решать, где… — на последнем слове Камилла понизила голос до завораживающего шепота, выгибаясь в спине словно кошка, и ластится к его груди. — когда, — не отрывает своих голубых глаз, которые сейчас Глебу кажутся с по-змеиному вертикальными зрачками, — с кем… — Пальцы ее медленно нашли край футболки, пока блондин был заворожен томными речами и гипнотизирующими глазами, — и сколько будет. —Камилла по-злодейски улыбнулась, развратно прикусив нижнюю губу. Глеб уже давно сдался в ее плен, с самого начала зачаровано шёл в пропасть, словно ведомый мелодией флейты крысолова.       — Иногда... — непринужденно начинает Ками и не непричастно отводит глаза в сторону, заглядывая в окно. Но договорить она не успевает, потому что рингтон мобильника раздался по всему салону, прервав на самом интересном. Камилла дернулась от неожиданности и поругала себя, что забыла поставить телефон на беззвучный. Потянувшись к своему сидению, она выудила из сумочки телефон и тут же приняла вызов от подруги:       — Ало, привет. — Как можно приветливее отвечает Ками, а сама поглядывает на недовольного Глеба, на чьем лице застыла гримаса вселенского облома. Да уж, такой момент испорчен...       По мере слов Алины, лицо Миранда менялось с нейтрально-положительного до крайне озабоченного, она нахмурила брови и поднесла пальцы ко рту, планируя от волнения обгрызть покрытие ногтей, ну или хотя бы покуситься на свой гель-лак.       — И что...что будете дальш... — замолкла на полуслове, поглощенная словами Вишневской. — Нет, это не выход. — Категорично отрезает Камилла и сочувствующе смотрит на блондина. Он догадывается, к чему все эти взгляды и мрачнеет еще сильнее. — Хочешь, я приеду? — спустя небольшую заминку предлагает Ками, виновато смотря в глаза Глеба. Как ей хотелось не прерывать их «свидание» так скоро, пока они еще не насладились друг другом перед ожиданием новой встречи, но Алина...в такой ситуации она просто не могла бросить подругу. У Миранда буквально не было выбора «не предложить свою поддержку». И блондин это понимает, но злиться от этого меньше не перестает. — Жди, скоро буду.       И сбрасывает трубку.       На пару секунд повисает молчание, парочка смотрит в глаза друг другу, Ками – с неловкостью и виной, а Глеб – недовольно, но смиренно. Он всё понимает, не глупый парень, да и не первый год живет, чтобы обижаться ещё как-то, словно он подросток в самом расцвете пубертата.       — У Лины ЧП, я... —затараторила Ками, будто оправдываясь. Глеб небрежно приложил к её губам палец, прерывая на полуслове.       — Тш-ш-ш-ш. Я все понимаю, ей нужна помощь, и ты как самая лучшая подружка должна её оказать. — Мужчина ухмыляется в своей привычной издевательской манере, но Ками понимает, что тот делает это беззлобно. Однако совсем без ехидства ее парень не может, но и с этим Миранда уже смирилась, поэтому не обращает внимание, а просто чмокает благодарно в кончик носа.       — Нам нужно выезжать.