Ты моя слабость

Что для вас умиротворение, ровный пульс и размеренное дыхание? «Покой, успокоение, когда твои близкие здоровы и рядом с тобой» А если ничего из этого не происходит в твоей жизни, но ты всё равно тонешь в своей эйфории?

***

Солнце играет лучами на ресницах, запутывается в каштановых локонах, спускается к шее и ныряет в декольте. Глубокий вдох... Выдох Руку греет бумажный стаканчик с горячим кофе. Глотка сжимается, язык прилипает к верхнему небу в ожидании глотка. Открываю глаза и вижу искры и блеск на плескающейся воде под мостом. Где-то вдали шумела заправка, ехали машины, кто-то торопился на работу, учëбу, важную встречу, или только домой. Откинув голову назад, вслушиваюсь в громкое, ласкающее слух плескание воды. Мозг разгружается постепенно, требуя больше времени для разборки всего дерьма, от которого я пряталась. Раз... Два... Три... Язык обжигает горячая жидкость, что я инстинктивно морщусь, но делаю новый глоток. Грубая ладонь ложится на плечо и начинает разминать его, сначала совсем легко, постепенно усиливая давление. Вполне счастливая улыбка расцветает на моих губах, а я вдыхаю сырой и все ещё холодный воздух раннего утра. Так ощущалась свобода Да, я могла во многом обвинять Глеба. Лишение моего спокойствия, главное потрясение, причина множества слëз... Но так же смеха и такой желанной свободы. Только с ним, только тогда, когда я была вдали от своей привычной жизни, я чувствовала себя свободной, счастливой. Я впервые в жизни поняла, кем все это время была – девочкой в золотой клетке. Девочкой, которую привыкли прятать от всего внешнего мира, показывая его только в черно-белых цветах. Будто когда я выросла в одной из самых могущественных семей мафии, не узнала бы правды. Забавно, что это все-таки случилось. Совершенно случайно. Этого не должно было бы произойти, если бы я пошла другой дорогой домой, задержалась в кафе после длительных дополнительных. Но это произошло... Сейчас я сбежала из дома и сидела на капоте машины того человека, который стал моим проводником в реальную жизнь, жизнь, полную дерьма. Не было только плохих или только хороших людей. Мой отец – бывший крестный отец «Братвы» в России, вор, преступник, лжец. Но я так же помнила его, как хорошего, заботливого отца. Любимого отца Мой парень – криминальный авторитет, ещë больший преступник, псих, убийца. Человек, который убивал голыми руками и наслаждался кровью на них. Но он не был так бесчеловечен. Я знаю его как того, кто спас мне жизнь, подарил свободу и то, что я не надеялась никогда узнать...чувство желания, сексуальности для кого-то. Он был моим парнем, моим первым парнем, и мне было горько осозновать, что после него не будет того, кто был бы настолько безумным и подходящим мне, чтобы дать что-то, что давал мне он. Я – наверное, самое сложное. Много времени мне пришлось потратить, чтобы до сих пор не получит точного ответа. Кто я на самом деле? Ведь когда мне открыли глаза на новую себя, настоящую Камиллу Миранда, я еле удержалась от воплей паники. Я не могла осознать, что та, которая сейчас в полшестого утра сидит и просто пьет кофе, слушая речку под собой, была настоящей мной. Прошлая Камилла никогда так эгоистично не поступила, она бы проглотила ком обиды и подавилась желание убежать. Она бы осталась и помогла своей семье разгрести всë, что мы наворотили. Но новая Камилла отказалась от этого и просто сбежала... Сбежала в надежде, что ей удастся найти убежище от своих проблем. Глупая, глупая Камилла, неужели ты думала, что то, что тебя ждет дома улетучится, если ты откажешься иметь с этим дело? Я усмехнулась своим мыслям и сделала новый глоток. Глеб часто говорил, что лучшее лечение – это время. Нам всем нужно было время остыть, все переосмыслить, а после сесть за стол переговоров и решить наши проблемы, как цивилизованные люди. Кирилл говорил, что нужно быть стойкой и храброй, смотреть в лицо проблемам и без страха принимать их удары на себя. Говорил, что я сильная, что его младшая сестра была объектом для гордости нашей семьи, и если бы отец смог хоть ещё раз взглянуть на меня, только сейчас, он бы сказал: «Хорошая работа, принцесса» Но я не была сильной. Я не была храброй, не могла смотреть в лицо проблемам без слез и дрожащего подбородка. Я была труслива и наивна, думая, что и без меня все спокойно можно решить, что другие справятся за меня, раз я не могу. «Если ты слаба для этого, просто дай себе выходной, позволь ни о чем не думать, ни о чем не беспокоиться» Я до сих пор помнила наш разговор сегодня, мне хоть и не нравилось признавать свою слабость, блондин, кажется, не собирался над этим смеяться или использовать против меня. От меня не ожидали чего-то большего, ведь я была просто подростком. Не видившим реальных проблем, не готовым к жизни...просто подростком. — Как ты справлялся с тем, что было у тебя в жизни до того, как стал человеком передо мной, — пытаюсь подавить смешок и поворачиваюсь к нему лицом, чтобы нарушить тишину. Он молчал, все это время, пока я не попросила его слов. Он давал мне время на исцеление, давал время, чтобы я смогла прийти в себя. — Хороший вопрос, — усмехнулся мужчина и опустил глаза на носки своих ботинок, будто вспоминал свои годы подростковой жизни. — Сначала у меня был повод, чтобы держаться на плаву, потом... Мне нравилось пить, я считал, что это поможет мне забыться, — хмыкнул тот и нахмурил брови, будто получал неприятное ощущение от воспоминаний. — Но...этого было недостаточно, и я начал принимать что-то более тяжелое. Я могла предположить, что поводом было что-то, или кто-то, кто после причинил ему боль, от которой он так и не смог оправиться. — Девушка, — на моих губах появилась невесëлая улыбка, я положила руку ему на плечо и похлопала в поддерживающем жесте. — Она была тебе очень дорога. Это не выглядело так, будто был жест, как его пары, это было скорее, как... друг. Я знала, что сейчас ему не нужны были мои руки где-то в другом месте, возможно, губы. Просто внимание к его словам. И я ценила это. Он повернулся ко мне лицом, будто на его лбу было написано: «что за херня?» Но мне не нужно было иметь суперспособностей, чтобы это понять. — Она причинила тебе боль, огромную боль, — я понимала, что говорю правду. — И оставила разбираться одному, возможно, она даже предала тебя. Спустя пару мгновений, его лицо перестало быть таким уязвленным, а он стиснул челюсти и снова выглядел, как хмурый, может, даже злой Глеб. Короче, как обычно. Но, тот факт, что он вернул себя в порядок, не заставило его раскрыть рот и хоть что-то сказать. — Прости... — опускаю глаза и пытаюсь заглушить чувство вины, что прожигало мне грудь. — Если тебе нужно, чтобы я что-то сказала или сделала? — мда, утешение так себе, но это все, что я могла предложить. — Нет, — он покачал головой и твёрдо заявил, на что я не повелась. Отставив свой полупустой стаканчик на капот позади себя, поднимаюсь и благодарю его своим поцелуем, который он тут же подхватывает, не смея отказывается и от мгновения, пропустившего мои губы. Я благодарю его за все: спасение, успокоение, откровение...

***

— Ало, я уже еду домой, надеюсь, вы решили все свои проблемы, и мне не придется уезжать снова, — как только мой брат поднимает трубку, на него валится груз моего на первых взгляд слишком жесткого тона. — Да, я уже давно все решил и понял, — а он не отличается приветливостью. — Я надеюсь ты не натворила всяких глупостей и цела? — скорее не как вопрос, а упрек. — Да, со мной все нормально, — закатываю глаза и кусаю чëрный гельлак на мезинце. — Ну хоть этому я рад. Жду дома. — Я уже понимаю к чему тот клонит, меня ждет убийственный разговор, либо убийственный скандал. — Мамочка на связи, — сбрасываю звонок и поглядываю на часы. Двадцать три минуты двенадцатого. Мы решили не ехать домой к Глебу, потому что в этом уже не было смысла. Спать я все равно не собиралась, а блондин поддержал мою идею. Мы позавтракали в кафе перед дорогой домой и целовались в машине до посинения губ ещë минут сорок, потому что одно я знала точно: Меня ждет жестокое наказание, а за свои поступки приходится платить. — Я думаю, мне не стоит попадаться на глаза лишний раз твоей бешенной мамочке, я просто высажу тебя у дома, — расплывается в усмешке, пока я киваю и заглядываю снова в телефон. — В конце концов, я не хочу закончить этот день в обезьяннике за то, что похитил его несовершеннолетнюю сестру. — По-моему у Кирюши появилось новое прозвище, — и тут мы подхватываем смех друг друга. Он заразителен, особенно, когда речь заходит о моем брате.

***

— Почему ты посередине ночи убежала из дома и ничего не сказала? — спрашивает наконец брат, сжимая руку в кулак, чтобы сдерживать свой тон. — Я особо и не расскладывалась, — пожимаю плечами. — Камилла, — строже прикрикивает, дергаясь с места. — А что мне оставалось делать? — наконец, я перестаю быть слабым местом, которое отчитывают. Я оправдаю себя и свои действия, так как у этого поступка есть почва зарождения. — Ну хотя бы узнать всего, а не убегать, — а что если я не хочу? — То есть мне надо было зайти в гостиную, спросить все ли у них в порядки и идти к вам? Думаю тебе бы такое вмешательство не понравилось бы, — складываю руки на груди и откидываюсь на спинку дивана. — Не соскакивай темы. Ты слишком груба со мной и всеми в последнее время. И я уверен, что причиной чего является он. И поэтому принял решение. «Только не говори, что ты запрещаешь мне с ним встречаться, ведь я все равно не послушаю» — Ну и что ты решил? — немного повышенно кричу от нетерпения и долгой паузы, что он вытягивал. — Я решил посадить тебя под домашний арест, пока ты не закончишь школу, — отвечает тот, ошарашивая меня. — Арест? Ты серьезно? — и вот теперь мне уж точно не до шуток. — Мне не десять лет. — У меня не осталось выбора, — пожимает плечами, пока я чуть ли не протыкаю подлокотники ногтями от ярости. — То есть мне даже с друзьями нельзя видеться? Ты не можешь так поступить, — серьезно? Сейчас начало мая, самая лучшая погода для тусовок и веселья. Тем более когда я ещё закончу школу? — Камилла, домашний арест остается арестом и в нем нет исключений, только дом, школа. Заканчиваются уроки, я приезжают за тобой. Прости, Камилла, но ты не оставила мне выбора. Посмотри, в кого ты превратилась, ты очень жестока и груба по отношению к своей семье. Попробуй быть мягкой и вежливой. Не забывай про нас со своим парнем, — всë еще зол на меня за тот инцидент на парковке, Кирилл считает, что я предала его, предала семью, ради какого-то парня, который ему так не нравился. Хотя я в какой-то мере его не виню. Просто мое отношение к семье изменилось потому, что они велят как и что мне делать, а не потому, с кем я встречаюсь. — Вы...вы просто невыносимы, я не могу жить рядом с безумцами, — мотаю головой и срываюсь с места. Мне нужно в комнату, остыть, иначе я столько наговорю ненужного и того, за что потом буду жалеть. Как вчера, точнее ранним утром в машине Глебу. Я действительно так не считаю, просто тогда мной будто кто-то другой управлял, когда я говорила все эти гадости. Злая и жестокая девушка, которая любит причинять боль своим близким — Камилла! — сейчас я хочу только сломать что-нибудь и поговорить с Алиной, высказав ей всё мои эмоции сейчас по поводу ареста. — Да отстань ты от меня! — отмахиваюсь, уходя в комнату. Хлопаю дверью так, как будто хочу, чтобы она слетела с петель. Закрываюсь на замок и, прислонившись к ней спиной, взвываю от безысходности.

***

— Это просто невыносимо. Я не могу так, как мне реагировать на все, чтобы остаться вменяемой? Я слишком сейчас уязвима для новой "потрясающей" новости, что окончательно меня добьëт, — не могу себе признаться, но я реву, реву, сидя у окна. С того момента прошли сутки Ровно столько я не выходила из комнаты. И вот я уже третий или второй раз звоню Лине за поддержкой. — Ну у тебя и семейка. Я, надеюсь, завтра мы с тобой увидимся, и ты мне все расскажешь, — уже какой раз пытается успокоить мою безостановочноую истерику. — Мне даже этого времени не хватит. Глеб ещё не знает, мне нужно сообщить ему, чтобы он не приезжал, — усмехаюсь грустно улыбкой, понимая что долго его не увижу. По крайней мере тогда, когда захочу. А хочу я всегда. — Так вы снова вместе или опять какие-то парки? — спрашивает та, хотя я вроде ей уже рассказывала. — Да, но на этот раз все уже серьезно, мы типо встречаемся. Ну, по крайней мере, пробуем. — пожимаю плечами, на некоторое время успокаиваясь, когда Алина напоминает мне о нем. — Ну так что насчет завтра? — спрашивает Алина, пока я слезаю с подоконника, закрывая окно. — Я не знаю, возможно, просто я сейчас попробую существовать по этим варварским правилам. А после мой братик поймет, что я паинька и выпустит меня из этого ада, — усмехаюсь и открываю рюкзак, чтобы достать жвачку. И знаете, я так и сделала, я была самым милым и очаровательным ангелом, когда пересекалась с кем-то из родственничков в стенах этого дома, но моя улыбка трескалась по швам, когда я оставалась одна. Могу прямо сказать: моя мама встречалась с дядей, и только от одной мысли меня тошнило. Это было слишком отстойно для правды. Мне не хотелось бы, чтобы моим отчимом стал родной дядя-крëстный. «Какой ужас» Единственная мысль, которая вертелась вокруг меня всю неделю. Кирилл не отлипает от своей любви, а я сижу рядом и блюю обратно в кружку чай. Но однажды, часов в 11 я выходила из ванной и заметила 3 пропущенных вызова от абонента "Глеб", а за ними последовало сообщение: «В 00:00 выходи на балкон» Он что спятил? Опять ночные побеги. На самом деле, мы с ним уже виделись пару раз, потому что он приезжал под конец моих занятий, чтобы хотябы на минут 7 встретится. Он понял мой план и особо не собирался ворчать, просто иногда материл моего брата, но и за мной был замечен такой грешок. Он был занозой в заднице для моих отношений. «Окей» Отправляю это и улыбаюсь. Сегодня мать уехала снова на дачу, так как помогала своей матери подготовить ее для летнего переезда. Кирилл уже не блуждал по квартире, я даже слышала, как они говорил за стенкой, комментируя фильм, что они начали смотреть с Анастасией-черт-меня-побрал-сукой минут 20 назад. На самом деле я не собиралась ничего делать, я просто завалилась на кровать и стала увлечённо листал ленту рекомендаций в инстаграме, смотря отрывки из любимых сериалов и фильмов. Я пять минут назад проверила нет ли кого-то в ванной, на кухне, ребята по прежнему сидели в комнате, пока я делала обход. Так что сегодня я не буду глупой и надену штаны и футболку, а наверх кофту на молнии. Беру телефон и ключи на всякий случай, а то будет не очень хорошо, когда захлопнется дверь и мне придется звонить, чтобы мне ее открыли. Но, я думаю, будет странно, если твоя сестра в первом часу ночи будет звонить в дверь, пребывая под домашним арестом. Выхожу на пустую парадную и оглядываюсь, через секунду, когда дверь за мной захлопнулась, рука из-за спины хватает меня за талию, закрывая рот второй.