Ты моя слабость

      — Спокойно, это будет нескоро. Хотя... — тут же пытается меня успокоить, но начинает тихо смеяться, уложив одну руку мне на плечо. — Брат, ей нужно подлить, она ещё не достаточно пьяна, чтобы быть к этому готовой. — Предупреждает своего друга, показывая на пустой бокал рядом со мной.       — То есть, ты меня привез, чтобы споить, а потом... — даже не хотела продолжать, так как исход не очень приятный.       — Конечно, а ты что думала? Мы тут только бухаем. — Невозмутимо соглашается и смеется в лицо, смазано целуя в щеку.       — Я согласилась на эту офферу, не ради того, чтобы меня тут споила компания бандитов. — Оглядываю всех и недовольно фыркаю, отказываясь от нового бокала алкоголя.       — Тогда, доставай текилу, будем пить. — Осушает полностью свой стакан с уже бывшим бренди и явно мне назло заставляет Лёшу достать бутылку с жидкостью зеленого цвета.

***

      Сначала все начиналось более-менее нормально, они просто ужирались алкоголем, все уже во всю пили текилу, только коротко стриженный брюнет сидел с угрюмым лицом, изредка подшучивал, подключаясь к разговору, но чаще всего был где-то у себя в голове.       — Давай, раздевайся. — На распев обращается ко мне и тянется к вороту моей джинсовки. Это заставляет меня передёрнуться внутри, но в жизни поджать губы и отодвинуться, вцепившись в полы своей верхней одежды. Хоть в ней было и жарковато, но я не хотела лишаться своего "защитного" слоя одежды.       — Если ты так хочешь меня раздеть, то хотя бы не при них. — Закатываю глаза, явно намекая на сарказм всех моих слов, кроме того, что я не собираюсь ничего делать при его друзьях. Даже поцелуи, которые мне всё ещё было странно получать, хотя мы уже много раз целовались. Я не любила всякие лобызания на людях, но у Глеба был на это другой взгляд, потому что за этот вечер ему удалось урвать у меня с десяток быстрый и протяжных поцелуев, от который я не успела увернутся.       Снаружи я старалась казаться дерзкой и равнодушной, но внутри острым ногтём меня скрёб страх, подкидывая картинки из прошлого. Я обещала себе никогда не ворошить прошлое, потому что там было слишком много болезненных воспоминаний, и это прекрасно получалось, но когда дело касается этого несносного и грубоватого блондина, все мои органы чувств будто обостряются.       Всё-таки стянув с меня джинсовку, он отложил ее на соседний стул, освобождая одну сторону от волос, перебрасывая их на другую сторону.       — Слушай, давай ты объяснишь мне, что делаешь. Я, конечно, понимаю, что сейчас очень трудно, но ты попробуй. — Меня немного успокаивает, что он остановился только на джинсовке, но я всё ещё не понимала, что он собирался делать, и это пугало. Я пыталась оставаться непринуждённой, даже перебрасывалась лёгкой беседой с его друзьями, что оказались не такими страшными, какими я себя представляла. Шутила и старалась не говорить всерьёз и показывать реальные эмоции и беспокойство за пьяное состояние Глеба, когда с ним разговарила, несмотря на то, что он уже был прилично пьян, что начал громче говорить, а язык слегка заплетался в каких-то моментах.       — Давай ты заткнешься. — Небрежно отмахивается от меня и, скорее всего, даже не думает, что это могло звучать слишком грубо и обидно. Внутри уже всё чаще и чаще промелькают мысли, что я хочу уехать, потому что мне уже откровенно надоело.       Почему я вообще поехала с ним? Не уж-то верила, что смогу что-то узнать о нём?       В итоге всё пришло к тому, что он нажирается в слюни и начинает творить всякую херню.       — О...Это будет очень пафосно. — Догадывается о намерениях друга и усмехается лысый, что уже был так же пьян.       Я ничего не понимала, но как только блондин взял в руки вновь солонку с, он слегка оттянул рукав моей футболки и насыпал в выемку ключицы дорожку из соли.       — Не дергайся. — Предупреждает и обнимает за талию одной рукой, обездвиживая, а второй берет уже какую по счёту рюмку текилы.       Слизывая языком соль прямо с моей ключицы, он залил в себя новую рюмку и, закусив лимоном, вжался носом мне где-то между ухом и шеей. На это я предпочла только промолчать, так как лучше не будет, если я открою свой рот. На часах уже четыре часа дня, а они уже ужрались текилой.       — А ты вкусная, — довольно бормочет Глеб куда-то мне в шею. — Давай ещё раз? — показывает рукой другу, чтобы он повторил.       — Будешь? — передает через меня незнакомый брюнет самокрутку.       —Какой ты забавный. — хмыкает и охотно принимает косяк, зажимая его меж пальцев.       Твою мать, он ещё и накуриться собирается. Если это плохая шутка, то я хочу, чтобы она закончилась. Что может быть ещё хуже?       — Че девчонка скучает? Дай ей тоже. — Показывает на меня и ставит свой стакан на стол.       — Нет, ей не надо. — категорично морщится, отказывается и выдыхает густой белый дым, он обжигает тут же слизистую носа. Мне тут же захотелось . — Пусть лучше выпьет. А, малыш? Что ты будешь? — приближается ближе к уху, чтобы я слышала, сильнее сдавливая мою талию в кольце своей руки.       — Глеб, я больше не буду, я уже достаточно выпила. — Отказываюсь и кладу голову на руку, стоящую на барной стойке, включаю телефон.       — Я не спрашивал, хочешь ты или нет, я спросил что ты будешь? — голос огрубел, а в его руку вновь перешёл косяк.       — А можно воду? — Поворачиваю к нему, смотря прямо в глаза, в помутненные и пьяные глаза. Как можно вообще говорить нормально с таким человеком?       — Нет. — Мотает головой в знак отказа и расплывается в пьяной улыбке.

***

      Я не знаю, как мне вообще с ним нормально говорить, потому что Глеб меня вообще не слушает. Взял налил мне виски с колой, хотя я уже чувствовала опьянение от вина. Ещё стоит прямо на ухом, ведь и не выльешь, заставит выпить.       — Давай допивай. — Замечает мой полупустой стакан и кавает на него, отдавая новый приказ. А пить я совершенно не хотела, стараясь оттягивать момент, только пригубливая. Время приближается к девяти, Лёша уже клюет носом и запримечает себе барную стойку, как место для сна.       Слава богу меня спас телефонный звонок, и я начала вставать со стула, чтобы ответить в более тихом месте.       — Ты куда? — интересуется пьяненьким голосом парень. На удивление, он не был настолько пьян от такого количества алкоголя, что он вливал в себя на протяжении всего времени.       — Мне брат звонит. — Демонстрирую ему экран своего телефона с вызовом прямо лицо и быстро спрыгиваю с барного стула, выбегая из этого ада в коридор.       — Ало. — вдыхаю более менее свежий воздух, не пропахший травой и спиртом.       — Ало, Ками, ты вообще домой собираешься? — Сразу с плеча рубит. Чего он так волнуется, всего-то половина девятого.       — Нет, не волнуйся, у меня все под контролем, — усмехаюсь, бросая короткий взгляд обратно в глубь комнаты.       — Ты вообще где? — начинает вновь нервничать брат.       — Ну, мы в ресторане. — Чешу затылок, оглядывая затянутое мраком помещение и размышляя, как можно обозначить это место.       — Ты пьяная? — удивляется небольшой нотке опьянения в моём голосе.       — Чуть-чуть. — Показывают в воздухе знак "на донышке", хотя понимаю, что он это не увидит, и я сама для себя его показываю. — Кири, не будь занудой, со мной все в порядке. — Закатываю глаза, ожидая новой морали от любимого старшего братика.       — Хорошо, я тебе позже позвоню. Чтобы до одиннадцати вернулась домой.       Ещё один нашёлся, раздаватель приказов.       — Ладно, я постараюсь. — Закатываю глаза, вскользь кидая взгляд на пьяного блондина, кажется, это будет проблематично.       — Уж постарайся.       На этой ноте я сбрасываю и, откинув голову назад, делаю глубокий вдох и прикрываю глаза.       — Как же вы меня все достали. — шепчу себе под нос, отправляя вс недовольство в воздух.       Отдышавшись, возвращаюсь в комнату. Сажусь обратно и роняю голову на руку, уставшая от этого дня. Хорошо что этот не лезет со своей пьяной рожей. А утром же так хорошо начиналось, но сейчас я уже так не думаю и тянусь к своему стакану. Нужно допить эту бурду и угомонить Глеба, чтобы он больше не спаивал меня и см прекращал, ему ещё возвращать меня домой, так как деньги я с собой не брала.

***

      Уже давно за одиннадцать, и, чтобы вы понимали, телефон начал разрываться в без пятнадцати десять. Дабы не усложнять ситуацию и не портить себе настроение в край ссорой с братом, я просто отключила смартфон, чтобы не провоцировать Кири и Глеба. Они как кошка с собакой, а я иду по лезвию ножа, пытаясь не ссорить их сильнее, общаясь и с тем и с другим.       — Камилла, забирай его, — подзывает меня и кивает брюнет на сидящего рядом блондина. Наверное, он единственный, что не напился из всех них.       — Куда я его заберу?! — прикрикиваю, смотря на него выпученными от удивления глазами. — Ты видишь какой он? — Показываю на пьяное тело блондина, который даже не отреагировал.       — Да нет, мы их сейчас закинем в какой-нибудь номер. Это же наше здание, — поясняет и крутит пальцем вокруг, .       — Серьёзно? — не до конца осознавая, я бегала глазами между Артёмом и пьяным Глебом. — А я как домой поеду? — невзначай спрашиваю у него, вставая со стула и поправляя юбку. Этот вопрос действительно волновал меня чуть ли не больше, чем то, благополучно ли доберётся пьяный в хлам блондин до своего номера отсыпаться.       — Если хочешь, я могу дать тебе ключи от своей машины. — Пожимает плечами, грубо тормоша лысого по плечу, чтобы тот проснулся, так как заснул прямо на барной стойке.       — Я не умею водить, прости. Вызови мне тогда лучше такси. Мне просто сейчас не стоит включать телефон, да и денег с собой нет. — Говорить это мне было максимально неловко, так как просить незнакомого человека вызвать за свои деньги мне такси, и пусть у него их много, но я ненавидела оставаться в долгу и просить денег. — Не волнуйся, я тебе верну. — Тут же поясняю, если это могло смутить молчавшего до сих пор Артёма.       Мне приходиться надеть для удобства джинсовку на плечи, чтобы освободить руки.       — Забей. Бери своего, а я пока этих растолкаю, — с натянутым весельем хмыкает и кивает в сторону пьяных тел, подходя к вялому красноволосому.       — Глеб, пойдем, — тихим спокойным голосом привлекаю его внимание и беру мужчину за руку и, поглаживая ее, тяну, чтобы он встал со стула.       — Куда? — удивляется, еле как вставая на ноги.       — В кровать, — усмехаюсь и веду его к выходу. Я старалась не заводиться и вести себя спокойно, как удав, ведь провоцировать далеко нетрезвого человека равно русской рулетки: не знаешь, убьёт тебя или пронесёт. Потому что никто не знает, что твориться в пьяной голове.       — И ты со мной? — Шатаясь, пытается успеть за мной, хотя я шла медленно, чтобы он не споткнулся и упал, а мне потом ещё его и поднимать, но ноги Глеба предательски заплетались.       — Нет, ты проспишься один, а после поговорим.       На самом деле, я зла на него. Позвал с собой, чтобы я узнала о нем больше, а в итоге набухался сам, и теперь тащу в номер его я на своих хрупких плечах. Почти стокилограммовую махину.       — Ну Камилла-а-а, — ноет парень, слегка сопротивляясь, чтобы мне было тяжелее идти.       — Что, Камилла? Давай лучше поговорим кто ты? Поступил, как я не буду говорить кто. — Закатываю глаза и жду, пока мой "друг по несчастью" догонит меня.       — Бесполезно сейчас с ним говорить, он будет делать все на зло. Эта скотина даже когда пьяная, умная. — Спокойно предупреждает и показывает на Глеба пальцем, пока сам перекидывая руку друга через свою спину, тащит его на выход. — Сейчас отнесем их, и я вызову тебе такси. — напоминает, как будто для самого себя, пока я открываю ему дверь.       — Какое такси? Она никуда не поедет. — Оживляется блондин и протестует, сжимая мою ладонь в своей.       — Глеб, угомонись, тебе нужно проспаться. — Закатываю глаза, идя быстрее. Кажется, контролировать свою агрессию не так просто, как я думала ранее. Этот патлатый чёрт выводит из себя нещадно.       — Куда ты? Пойдем здесь, тут ближе. — Заставляет меня остановиться в пяти шагах от тёмного коридора, через который мы пришли сюда. Мужчина кивает на дверь с другой стороны и, закинув руку друга поудобнее, побрёл в её сторону, немного покачиваясь из стороны в сторону.       — Как тебя хоть зовут? — усмехаюсь, так как на вид он был намного адекватнее всех их, может конечно это обманчиво, но мне кажется, что он хороший парень. И это очень странно, что в компании отбитых на голову есть умный человек. Но сейчас он был усладой моей раздражённой нервной системе и поддатой голове.       — Артём. Вон там ресепшен. — Называет себя между слов и показывает на светлый клочок пола, освещаемый лампочками из зала ресепшена.       Я увидела стимул и начала резвее идти, превозмогая тяжесть чужого, кажется, абсолютно расслабленного тела. Но Глеб внезапно начал заваливаться на одн бок, не успевший подстроиться под новый темп.       — Тихо. — Тут же замираю и шикаю на него, хватая по крепче парня за талию, попутно цепляюсь за стену, чтобы не упасть. — Спокойно, не падай. Иди аккуратно. — Медленно проговариваю каждое слово, инструктируя. Приходится держать его за ребра и одну руку, так как, опять же, если он упадет — хуже будет всем.       Неосвещённый проход был загорожен красным канатом, слабо натянутым от одной стены, к другой       — Эй, кто-нибудь из вас, дайте ключи от трёхместного номера и одноместного. — Ежится от тяжести и мечтает поскорее расправиться с пьяными, так как его друг явно не легкая ноша, ну потяжелее блондина точно.       — Вот, господин, трехместный на 12 этаже, а это от одноместного на шестнадцатом этаже, приятного отдыха, — натягивает свою самую лучшую улыбку, осматривая нас. Она, явно, знает своих работодателей в лицо, иначе бы натянулась вся, как струна при виде обычных немного подвыпивших посетителей поздно ночью.       — Очень приятного. — Закатываю недовольно глаза и веду парня к лифту. — А почему их нельзя в один номер закинуть? — интересуюсь у идущего рядом Артёма.       — Больше трёхместного номера нет, да и я думаю, так будет удобнее их закинуть. — Пожимает плечами, оглядываясь.       — Господи, ну и угораздило их так надраться, — продолжаю недовольно причитать и затаскиваю блондина в только приехавший лифт, облокачиваю об стенку, чтобы дать рукам и ногам небольшую передышку. Всё же, ещё тащить до двери на своих двоих. А они уже меня дрожали из-за большого веса, повисшего почти полностью на моём тощем и не укреплённом спортом теле.       — Что ж, сегодня был действительно повод. Но я не люблю много пить. — Так же прислоняет своего товарища, который уже успел отключиться, к сене лифта и тяжело дышит, нажимая на нужные этажи.       — Жаль, таких как ты очень мало, — подкалываю уже наверняка не обращающих на меня внимания два пьяных тела, им бы принять горизонтальное положение поскорее и проспаться.       Раздался сигнал, оповещающий о прибытие на нужный этаж, двери разъехались, приглашая в пустой и длинный коридор, как в кино. Повернувшись к Артёму, я будто ждала советов и наставлений. Или, хотя бы, одобрения.       — Кто выходит? Я или ты?— показываю на проход и тянусь к молчаливому на удивление Глебу, потому что лифт не будет ждать, пока мы определимся, а быть зажатой дверьми лифта, так ещё и со своеобразным балластом — один из моих страхов.       — Я погнал, мне ещё одного тащить. Отводи Глеба в его номер и я вызову такси, чтобы не задерживать. Когда закончишь с ним, просто спускайся к главным дверям. — Вручает мне в руки ключ-карту, на которой выгравирован номер апартаментов, а сам Артём выходит на этаже, оставляя меня в одиночку тащить пьяного блондина в номер.       — Спасибо. — Через усталость пытаюсь улыбнуться, ведь была искренне благодарна такому благородству и поддержке. Стоило дверям снова закрыться, улыбка сползает, а я хватаю руку блондина, заглядывая на циферблат его часов. — Твою мать, — тихо выругиваюсь и, зажмурив глаза, падаю лбом ему в живот.       Было уже начало первого. Дома меня ждёт конкретная трёпка и тысяча и одна нотация от брата. От этого осознания домой хотелось уже всё меньше.       — Выходим. — Стоило лифту остановиться на шестнадцатому этаже, я громко оповещаю о прибытии Глеба и дергают его на себя, чтобы выдернуть из лифта, но, кажется, немного перестаралась. Мы упали на пол вместе. Он на меня, а я на пол лицом вниз. — Да, черт тебя подрал! — цежу проклятия через зубы, пытаясь встать. Но, как и ожидалось, я даже с трудом делала вздохи.       — Камилла, мы, кажется, упали. — Через пару секунд будто просыпается ото сна Глеб и начинает громко смеяться. Ему ещё и смешно!       — Правда что-ли? — с истеричной усмешкой театрально удивляюсь, приподнимаясь на локти и сдувая волосы с лица. — Ты можешь хотя бы встать? — Кое-как переворачиваюсь, пытаясь выползти из-под него.       — Кажется, нет. — Снова загружается секунд тридцать, нахмурив брови, и снова смеётся во все зубы.       — Когда кажется, креститься надо, — отчаянно вздыхаю и все-таки освобождаюсь от тяжелой тушки на себе. — Давай руку что-ли. — Теперь, когда я смогла нормально дышать и двигаться, то меня тоже начинает забавлять вся абсурдность ситуации. Тихо хихикая на смешные попытки блондина совладать с собственным телом, я ждала с протянутой рукой.       И спустя попытки три, он наконец встал, но опять начал шататься, теряя равновесие. Но, спасибо и на том, что мне не пришлось его ещё и поднимать.       — Стой, блять! — предупреждаю громко и окольцовываю его талию руками, прижимая к себе, чтобы он не упал. — Так, тихонько, пойдем. Нам в конец коридора.       Ну, конечно же, всё по закону подлости. Будет чудо, если сегодня я останусь в живых, а не задохнусь под пьяным стокилограммовым мужиком, когда Глеб снова на меня завалиться у самой двери в номер.       Поставив блондина по стеночке, я взяла ключ-карту и после одобрительного писка открыла дверь, уже мечтая затолкать туда Глеба и захлопнуть её перед его лицом. Достаточно уже с ним навозилась за сегодня. Пока я открывала дверь в номер, он спокойно стоял, облокотившись об косяк и держа меня за руку. Даже слова не проронил, вот это шок!       — Малыш, останься со мной. — Как только Глеб просёк, что я не собиралась оставаться, он сдвинув брови к переносице и пьяным жалостливым голосом заныл.       — Ты сам что-ли не справишься? — устало спрашиваю, заходя в чистый и свежий номер. На утро там будет пахнуть только перегаром этого молодого человека и только им. Именно поэтому я бы не хотела оставаться здесь до утра.       — Но мне так плохо. — Жалуется и только хочет упасть на пуф, то я его сразу же останавливаю, оставляя стоять.       — Не садись, пойдем в кровать, я тебя отсюда не подниму. — Хватаю его за ребра и веду спиной в спальню, чтобы побыстрее сбежать от него. А после небрежно толкаю на кровать.       — Ну останься со мной. — Накрывает глаза руками, тем самым не позволив мне стянуть футболку. Да чтоб его.       — Закрой рот и подними руки, иначе будешь спать в одежде и на полу! — выхожу из себя и прикрикиваю, резко нагинаюсь, чтобы задрать футболку. И, на удивление, он поддался, просто мирно лежал с закрытыми глазами, позволяя себя раздевать и даже не пускал пошлые шуточки. Уснул что-ли?       Но откинув черный кусок ткани куда-то в сторону, я удивилась огромному количеству чёрно-белых татуировок на его торсе. Я и не думала, что у него настолько было их настолько много. Мало того, что все руки забиты, так еще и под одеждой тьма. Но отвлекшись на тату, я забыла, о чем хотела сначала подумать. А точно, снимать штаны или оставить его так.       — Камилла, — тихо шепчет, застав меня врасплох, я же открыло пялюсь на его голую грудь. Черт.       — Что? — немного дергаюсь и приклоняюсь, чтобы лучше услышать.       — Останься. — Резко хватает меня за руку и толкает на себя. Я падаю пластом на его грудь, а Глеб, воспользовавшись моим замешательством и своим преимуществом в силе, переворачивает нас, чтобы теперь я лежала на спине, а он нависал надо мной. И не дав мне даже сообразить, что произошло, ложиться на меня, вжимая всем своим весом в кровать.       — Ты с ума сошел, я сейчас задохнусь?! — тут визжу, дергаясь изо всех сил, чтобы он включил свою пьяную башку и отпустил меня.       — Думай быстрей, я не пущу, пока ты не останешься. — Его голос приобретает жёсткие нотки, а язык больше не заплетается. Будто он за секунду протрезвел.       — Меня такси ждет. А дома разъяренный брат, и если я не приду домой сегодня, то он меня убьет с тобой в придачу, — верещу и пытаюсь ударить его согнутыми и вжатыми в меня же руками. Да какого чёрта он меня обездвиживает? Боится, что я пару раз ему по роже пропущу?       — Не воображай, я его прикончу, если он будет мешаться мне, — недовольно рычит и злиться, не ослабляя хватки.       — Да отпусти, мне больно. — Испускаю недовольное фырчание под конец моего сопротивления и просто смирно жду, пока Глеб наиграется и отпустить.       — Останешься? — снова спрашивает.       — Д-да...да, все, останусь! — Спустя пару секунд на раздумий я начала задыхаться, поэтому просто сдалась. Плевать уже, чего он там хотел, просто пусть отпустит.       — Раньше бы так, нельзя по-хорошему? — Довольным слезает наконец с меня и падает спиной рядом со мной, притягивая к себе за талию. Взъерошенную, всю красную и пышущую жаром.       — А где пьяная амеба, что не может идти и падает через каждый мерт? — спустя некоторое время до меня доходит наконец осознание, что поведение блондина переменилось. Повернув голову к нему, я удивлённо бегаю глазами по его осознанному и почти трезвому виду.       — Я притворялся. — усмехается, оголяя клыки.       Он что, издевается надо мной?       — Ах ты, сукин сын! Как ты вообще до такого додумался?!       В эту секунду мне захотелось его прибить его так сильно, что я не стала себе отказывать в таком удовольствии. Оседлав его живот, я тут сжимаю правую ладонь в кулак и ударяю мужчину в грудь, однако тот только заливается задорным смехом. Разозлившись ещё сильнее, я с новой силой пытаюсь его ударить, но делаю больно только себе.       — Ты такая смешная. Так причитала забавно. — После этих слов он начинает повторять мои фразочки, пародируя мой голос. Я была больше не в силах злиться, поэтому просто замерла и смотрела на всё это с презрением.       — Надо было тебя оставить там валяться в коридоре, ещё и пнуть ногой для профилактики. — выговариваю и отворачиваюсь.       — Ну не обижайся, малышка. — Перекатывается на спину и укладывает меня на свою грудь.       — Знаешь, сколько я потратила на тебя сегодня нервных клеток?       — Не трепи себе нервы зря. Они тебе ещё понадобятся. — Мило улыбается, словно самый невинный одуванчик и тыкает указательным пальцем мне в лоб. Моя голова немного откидывается назад, а когда я аккуратно выпрямляю шею, на губы совершается новое покушение. В этот раз, мужчина не спешит, трепетно целует сначала только губы, растягивая каждое действие и мерно дышит через нос, подложив голову под мой затылок. Отдышавшись, он снова продолжает, не встречая сопротивления и даже немного ответных действий, которыми я пыталась подбодрить настойчивость и даже нежность Глеба. Принимаю извинение и устало цепляюсь за чужую шею, позволяя себе размякнуть в чужих руках и играть с собственным языком, всё ещё вздрагивая от непривычных ощущений влажности и тепла чужого языка. На меня накатилась такая усталость, что было даже плевать на то, что от Глеба пахло, как от винного погреба.       — Раздевайся. — Отстраняется, опаляя горячим дыханием щёку, и выдаёт совершенно спокойно.       — А? — Разнеженная сладким поцелуем, я далеко не сразу спустилась с небес на землю. — Стоп, что?!       А вот теперь дошло.       — Ах ты, пошлячка. — Щурит глаза и расплывается в довольной ухмылочке от собственной шалости. Поймал девчонку с поличным. Теперь любуется её пунцовыми щеками. — Я собираюсь спать. Разве ты не со мной? — Подмигивает. — Снимай одежду, ты же не будешь спать так? — Удивлённо вздёргивает бровями и оглядывает мою одежду.       — Но... — Впиваюсь в него затравленным взглядом, сжимая в ладони край джинсовки — раздеваться совсем не хотелось. Я даже была готова спать в одежде и промучиться всю ночь, а на утро поехать в чёрте чём вместо приличной одежды, но уж точно не светить перед почти незнакомым парнем задницей.       — Или ты спишь голая? Я не стану помехой, если тебе так удобней. — Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он говорил другой вариант. Пожимает плечами и поднимается с кровати.       — Нет, нет. — Тут же подскакиваю следом и мотаю головой, снова ощутив волну неловкости. Даже если бы я спала обнажённой, вряд ли не смогла воспринять парня в одной кровати с собой не как "помеха". Я даже юбку при нём не хотела снимать, потому что довольно длинная футболка едва ли прикрывала мой зад.       Вариант убежать всё ещё возможен?       Думаю, что нет, понимая, что ключ карта, вероятнее всего, осталась на обувнице при входе, потому что мне нужно было как можно быстрее освободить руки. Меня в два счёта догонят, сгребут в охапку и завалят на кровать для свершения всех безумных мыслей, таящихся в голове блондина. А то, что там чёрт ногу сломит, и дураку понятно. Было страшно нарываться на милость судьбы. Если я сейчас послушно выполнит то, что хотел от меня Глеб, то на утро просто спокойно соберу свои вещи и уеду домой с огромной вероятностью. Потому что сейчас блондин пребывал в хорошее настроении и действительно собирался ложиться спать. Ничего ей не угрожает. Наверное...       Пальцы с нервной дрожью начали расстёгивать пуговицы спереди, когда же почти дошли до конца, то я словно пришла в себя.       — А, ты можешь отвернуться? Я просто... — грёбаная неловкость затопила всё в этом роскошном номере. Язык предательски заплетался, стоило мне взглянуть в его невозмутимое лицо.       — Без проблем. — хмыкает и снова улыбается одним уголком губ, окидывая мое удивленное лицо. — Я не смотрю. — Показательно отворачивается, упирается задумчивым взглядом в окно, которое было единственным источником света для нас. Ну, и приглушённый свет из прихожей.       Расстегнув последнюю пуговицу, скидываю юбку на постель, не сводя подозрительных глаз со спины Глеба. Даже если он обещал не подглядывать, я никогда бы не поверила в чистоту его намерений.       Теперь, когда я осталась в одной футболке, старалась ее натянуть вниз, чтобы она попыталась уменьшить мою неловкость. Опустившись с обречённым вдохом на кровать, принялась расшнуровывать обувь, стараясь сильно не наклоняться, потому что футболка задерётся и откроет вид на нижнее бельё.       — Что-то ты нормально не разделась. Тебе будет удобно так? — Неожиданно громкий голос почти в самое ухо заставил выронить из рук кроссовок, он с грохотом упал на пол и это означало конец моего переодевания. Поворачивая голову, я встретилась с внимательными глазами блондина, который больше не отворачивался и бесшумно подкрался.       Что ему не нравится?       Вздёрнув бровь, я мысленно спросила, что не так, сведя колени вместе.       — Сними её, я могу одолжить тебе свою футболку, — Треплет меня за рукав футболки, — она длиннее. — Подмигивает на последних словах, заставляя испуганно посмотреть вниз и заметит, что белая ткань собралась на поясе и совсем ничего не скрывала.       — Ладно. — Снова тяну полы своей одежды вниз и принимаю любезно предоставленную мне чёрную ткань. — Спасибо, и скомкано благодарю и ощупываю остывшую ткань и раздумываю, как именно поступить сейчас. Снова попросить отвернуться?       — Пожалуйста, куколка. — довольно хмыкает и падает спиной на кровать.       Решаю быстро поменять футболки и не растягивать неловкость просьбами. Поэтому через пару секунд я уже в чужой одежде, что и правда была удобнее. Глебова футболка висела свободно и доходила почти до колена, а рукава до локтей.       — Слушай, а тебе идет. — Довольно улыбается и проходит оценивающим взглядом с головы до пят.       — Посчитаю это за комплимент. — Мило улыбаюсь и собираю свои вещи, аккуратно их складываю и кладу их на стул, что стоял рядом с небольшим туалетным столиком.       — Это он и был, — пускает усмешку и поднимается с заправленной постели, чтобы её разложить и уже уволиться спать. Алкоголь всё-таки начал давать в голову, и если градус не заставлял мужчину совершать необдуманные поступки, то в сон уж точно клонил.       — Тогда спасибо. — Такой неожиданный комплимент действительно принёс приятные ощущения в груди, растекающиеся сладкой негой по всему телу. Мне никогда не делали комплимент, когда я была в чужой футболке, висящей на мне, как мешок.       — Что встала? Ложись, или тебе особое приглашение надо? — Это было сказано не как упрёк, но в моей голове всплыла эта же фраза, сказанная Глебом несколькими неделями ранее. Странное чувство от воспоминаний нашей первой встречи, потому что ту, которая произошла в баре, сложно было назвать нормальной.       — Ты мне так же сказал, когда провожал домой. — почему-то решаюсь поделиться с блондином своими мыслями.       Ложусь на свою половину двухспальной кровати. Тут же натягиваю пушистое одеяло до подбородка и собираюсь отползти на самый край и отвернуться от Глеба. Мне было максимально странно спать с кем-то в кровати, особенно, с таким человеком, как Глеб. От него исходила тяжёлая и устрашающая аура, которая не давала нормально смотреть временами ему в глаза или даже находиться рядом.       Надо же, тогда я и не думала, что он с теми же словами будет провожать меня в свою кровать в его одежде.       — Когда мы спасли тебя из лап бандитских прихвостней? — уточняет и, обняв меня за плечи со спины, притягивает с края на центр кровати и прижимает к своей груди. от неожиданной близости       — Да, те люди хотели отыграться на мне за прошлые козни моего отца, — хмыкаю носом, утыкаясь им в горячую грудь.       — Отыгрываться на слабых за чужие ошибки могут только слабаки. Поэтому и получили по заслугам.       В какой-то момент его праведных речей я даже забыла, что это всё мне говорит бандит, который не скрывает своих способностей и грязных связей. В тот вечер он и его люди жёстко наказали нападающих, что было очень благородно? Это само по себе странно для таких людей, но не делает их святыми и правильными. если они мне тогда помогли, это не их желание наказать зло, а просто показать свою силу, и что на их территории не терпят чужого вмешательства.       — Давай не будем об этом. Я невольно начинаю вспоминать подробности. — Ёжусь от вспомнившегося кислого запаха крови, будто прямо сейчас оказалась в эпицентре потасовки.       — Тогда спи, доброй ночи. — хмыкает и говорит приказным тоном, потрепав женскую макушку, и устраивается удобнее.       — Доброй ночи, — угукаю и невольно улыбаюсь, когда закрываю глаза. В такие моменты я едва могу разумно мыслить, всё становиться неважным и мелочным. Сплю в одном номере с опасным преступником: пф-ф, фигня, с кем ни бывает. Это взрослый парень в два, а то и три раза крупнее: да ладно, он же не сделает мне ничего. И я забывала абсолютно всё. Я всё так же не учусь на собственных ошибках, но не могу сопротивляться жару чужого тела, который я чувствую даже через ткань футболки. Я как в одеяле укутана теплом и уютом.       Не смотря на трудный день, который начался как-то комом и тем же и закончился, но я всё-таки осталась довольна. И плевать, что завтра меня уроет брат, а этот нахал будет с довольно давить лыбу и смотреть, как мне попадает. А сам, как обычно, выйдет сухим из воды. Спасибо, уже проходили.

***

      Стоило мне разлепить веки, как глаза тут же натыкаются на роскошно обставленный номер, который я даже сначала не узнала. Вчера, когда мы не включили даже торшер у кровати, не было видно ничего, кроме царски огромной, почти трёхспальной кровати. И, кажется, я проснулась первой, поэтому получила шанс внимательно осмотреться по сторонам.       Солнце проникало в комнату сквозь лёгкую ткань тюли на окне в пол, не завешенном гардиной тёмно-красного цвета, и сползало лучами по белоснежной накрахмаленной простыне на пол, слава Богу, не светя глаза. Кажется, даже такого дневного света хватило, чтобы глаза защипало, а боль отдалась в голову. К слову, она нещадно болела после вчерашней вынужденной попойки. Я никогда в жизни не напивалась и всегда знала меру алкоголя, который могла выпить, чтобы не опьянеть, но теперь я убедилась, что правильно делала. Хоть и выпила я не так много, чтобы потерять власть над собственным телом, но Глеб вчера заставил меня смешать градусы и разные напитки, в купе которые дали дикое похмелье на утро.       Опустив глаза наконец вниз, замечаю, что мы немного переместились: я спала на его груди, обнимая шею, а ногу закинула на его бедро, которое выглядывало из-под белоснежного одеяла. Футболка задралась, а татуированная рука блондина всё это время незамеченной лежала у меня на пояснице, дразня сползти на ягодицу. И это выглядело довольно вызывающе, особенно для меня, но мы и заснули не по разным сторонам кровати, так что уже поздно рыпаться и делать вид, что это кто-то другой спал в обнимку друг на друге всю ночь.       Если бы кто-то нас увидел в такой красноречивой позе, не трудно было подумать, что мы пара, я даже не могу обвинять этих людей, потому что всё правда выглядело странно. Я даже не знаю кем друг другу приходимся, мы даже на друзей не катим. Хотел ли кто-то из нас большего?       Приподнявшись с подушки, я проморгалась превозмогая боль, наконец смогла получше разглядеть лицо спящего рядом Глеба. Он смирно лежал с закрытыми глазами, взлохмаченные пшеничный пряди спадали на его глаза, щеки и нос, он их периодически морщил от щекотки, всё говорило о том, что он всё ещё спал. И выглядел очень даже красиво и даже беззащитно, кожа между бровей была разглажена, а сухие губы немного приоткрыты, и без своего фирменного положения казались будто чужими. Когда Глеб не гримасничал, то, признаю, выглядел бесподобно, что аж сердце прихватывает, воздухом хоть подавись. Такие мысли и подробные разглядывания словно ведро ледяной воды на голову — знатно бодрят.       Я так увлеклась, что пришлось с нечеловеческой силой оторвать глаза от умиротворённого лица Глеба, чтобы так не пялиться. И стоило мне немного прийти в себя, тут же стрельнула глазами на электронные часы-будильник, удобно стоящие на прикроватной тумбе. На них горели четыре цифры, гласящие: 12:42. Это стало приговором, потому что я планировала проснуться хотя бы к десяти(наивная), чтобы как можно быстрее оказаться дома, тогда, возможно, мне бы не так сильно попало. Но теперь, когда был уже почти час дня, дома я появлюсь, если повезёт, к двум. В это время все домочадцы уже давно бодрствуют, даже в выходные меня постоянно будил Кирилл, если я пересыпала норму. Поэтому я не привыкшая к поздним подъёмам. Но сегодня простительно.       Невольно вернувшись к продолжающему пребывать в безмятежном сне Глебу, я задумалась, как же собираюсь попасть домой? Может, разбудить блондина и потребовать отвезти? Или же тихо собрать свои вещи и ускользнуть, пока тот спит, иначе не избежать новых проблем, как было вчера, вернее уже сегодня.       — И долго ты будешь меня разглядывать? — не открывая глаз, внезапно спрашивает Глеб, тут же искривив рот в самодовольной улыбке. Ну вот, всё волшебство рассеялось.       — Как...как ты заметил? — Выпучив глаза, я даже опешила, не в силах поверить, что всё это время спящий для меня Глеб на самом деле просто бездвижно лежал с закрытыми глазами. Чёрт, и так правдоподобно. Так мало того, ещё как-то понял, что я смотрела на него. Может, я слишком увлеклась собственными мыслями, что не заметила, как тот раскрывал мельком глаза. — Ты же не открывал глаза. — Хмурю брови и невесомо провожу подушечками пальцев в области под левым глазом Глеба, пока тот всё ещё лежал, плотно сжав веки.       — Мое чутье никогда не подводит, — усмехается и открывает один глаза. Задорно им меня рассматривает, я буквально вижу, как из него сыплются икры, или у меня просто в похмелье крыша едет.       Недовольно закатив глаза, показательно отворачиваюсь и упрямо смотрю в окно, не желая больше встречаться с чужим насмехающимся взглядом. Хватит с меня унижений, это он держит свою руку у меня на заднице и даже не постыдится не трогать не принадлежащих ему девушек. Он привык получать и получать, поэтому считает, что это само собой обязующее, он ведь отвёз меня развеяться, познакомил с друзьями. Герой, ни меньше.       — Ками, — зовёт Глеб, а я, как обычно, доверчиво ведусь, поворачиваюсь к нему.       — М-м? — Хмурю брови и пробегаюсь по чужому лицу, чтобы понять, что случилось.       Блондин невозмутимо пожимает плечами и без спроса целует, нахально присасываясь к моим губам и грозясь выгрызть их. Я впадаю в недолгий ступор из-за чужой наглости, но когда прихожу в себя и хочу оттолкнуть, то Глеб уже сам ка ни в чём не бывало отстраняется и снова валиться на спину, почесывая голый живот. Этот жест почему-то привлёк моё внимание.       — Выспалась? — спрашивает, повернувшись к электронным часам.       — Да. — Киваю и машинально убираю чужую чёлку с глаз, которая как бельмо у меня на глазу, а блондину неужели это ничуть не мешало? Не знаю, почему меня это волнует, и зачем я продолжаю проявлять что-то на подобии заботы?       — Как самочувствие? Похмелье не мучает? — Решаю перевести тему и натягиваю ангельскую улыбку, спрашиваю, предвкушая чужие боли и страдания за все причинённые ей неудобства. Но Глеб явно не выглядел больным, будто это не он выпил пол бара вчера. Преспокойненько так валялся расслабленно, улыбался сам себе и бегал по мне глазами, то по номеру сзади меня.       — Нет, прекрасно себя чувствую. — Он довольно улыбнулся мне в ответ и поддев пряди моей чёлки, зачесал их назад и заправил за ухо.       И это была правда, у блондина не было похмелья, что было жутко несправедливо.       — Вот, чёрт, а я надеялась на то, что утром будешь изнывать от ужасной боли, которая будет раскалывать твою голову на куски за мои потраченные нервы и день в пустую. — После гневной тирады я беру паузу, чтобы отдышаться, потому что не выплеснула ещё всю злость, которая затаилась во мне до первого повода. — Ты обещал, что я узнаю тебя, но что получилось в итоге?! — Не знаю, у кого я спрашивала, но мне просто нужно выговориться. — Ты напился и повёл себя по-свински, заставил меня возиться с тобой, как с ребёнком, потому что тебе просто стало скучно, и ты решил посмеяться надо мной. Конечно, я же такая дурочка, на всё поведусь. — От собственного громкого тона в голове сотрясалась дикая боль. Чёрт, ещё и это блядское похмелье, которое должно было быть точно не у меня!       — У куколки похмелье? — Вместо оправданий или, на что я даже не надеялась, извинений я услышала ласковый голос, чужая рука притянула к себе за затылок и прижала к изгибу шеи, пытаясь успокоить. — Если бы я знал, что ты будешь так болеть после пары стаканчиков, не стал бы напирать. — И это было то, во что я не могла поверить, похожее на извинение? Я почти тронута.       Глеб едва покачивался из стороны в сторону, будто баюкал меня, как ребёнка. Он продолжал издеваться надо мной, или понял, что мне плохо и решил облегчить боль? В хорошие намерения верилось с трудом, но мне было всё равно каковы его мотивы, потому что шум в голове наконец отступил.       — Тебе нужно научиться пить. Если будешь неграмотно мешать алкоголь, то на утро не сможешь даже встать с кровати из-за головной боли.       Как будто это я вчера решала, что мне пить, а не возомнивший себя учителем Глеб вливал в меня разный алкоголь без права на отказ.       — Я хочу воды, — прерываю его поучительные речи и встаю с кровати, больше не желая продолжать это. Почувствовав холодный пол босыми ногами, прикусываю губу, чтобы не зашипеть. Одергиваю футболку и ухожу в другую комнату, которой оказалась подобие гостиной: большой плазменный телевизор на стене, роскошный кожаный диван и холодильник с барным уголком.       Как только горлышко бутылки коснулось моих губ, а холодная вода спасительно разлилась по горлу, я едва не захлебнулась, потому что не удержалась от стона облегчения, я всё время с пробуждения мечтала хотя бы о глотке воды. Всего за пару глотков я почти прикончила всю бутылку, оставив совсем на дне.       Не знаю, что за невидимая сила иногда берёт власть надо мной, но я отставляю свою бутылку в сторону и беру ещё одну, уходя обратно в комнату.       — Глеб, будешь? — Я знала ответ, потому что хоть он и не подавал признаков похмелья, но пить по утрам всем хочется безумно.       — Благодарю. — С той же жадностью, которая мне была понятна, блондин присасывается к стеклянному горлышку и выпивает всё до последней капли. Может, всё-таки, он тоже немного болел, и это немного радует меня.       Обнаружив свой мирно лежащий на тумбочке телефон, я тут же спускаюсь с небес на землю и вспоминаю, что у меня есть дом и семья, к которым прошлой ночью я не вернулась, как обещала. Так ещё и телефон отключила.       Меня ведь правда не убьют за такое?       Переборов себя и свой страх, всё таки робко беру телефон и тянусь его включить, но раздался стук в дверь и громкий звонок. Я едва не выронила телефон из рук, когда подскочила от страха, пребывая на пике паники.       Глеб тоже нахмурил брови, не понимая, кто это может быть. Но на правах мужчины пошёл открывать.       — Кого там принесло? — интересуюсь, думая про Артёма, что возможно пришел спросить, как дела у его друга. Телефон тут же стал неинтересен, и я решила отсрочить его включение на некоторое время. Было всё ещё страшновато заглядывать в пропущенные звонки.       Из прихожей послышался смешок, а после грозный голос, к моему ужасу, очень знакомый:       — Где Камилла? — спрашивает требовательным тоном мужской голос у Глеба, который без всякого чувства такта и стыда(как обычно) стоял, оперевшись о косяк двери, и светил своим голым торсом и фирменной улыбочкой.       — Малыш, тут, похоже, за тобой! — хмыкает и кричит мне из коридора. Но я это уже и сама поняла. А ещё то, что телефон уже включать необязательно.       Поджав губы, я попыталась угомонить своё бешенное сердце, грозящееся выпрыгнуть от страха из груди. Если за мной приехал Кирилл — добром всё не кончиться. Неужели я раньше не догадалась, что брат не тот человек, который будет сидеть сложа руки, когда я не отвечаю на его сообщения. Я ведь прекрасно его знаю, но всё равно до последнего тешила себя надеждой, что никому не нужна и все спокойно легли спать, когда я перестала отвечать на звонки и не вернулась домой.       В любом случае, у меня нет пути отступления, спрятаться тоже негде, поэтому глупо продолжать игнорировать реальную ситуацию. Как только я вышла из комнаты, то тут же словила на себе две пары удивлённых глаз. Конечно. Узнав, что я не выхожу на связь, Лина тоже не смогла сидеть сложа руки, и в такие моменты я ненавижу себя за причинённые людям неудобства и заботы. Вед себя, как маленький глупый ребёнок, но продолжаю так делать из раза в раз. Я осознаю проблему, но никак не могу это изменить.       Но как только я показалась: целая и невредимая, живая и не валяющаяся в канаве, то никаких криков или тирад о том, как все волновались не последовало. Кирилл с Линой буквально пялились сначала на меня, а потом она Глеба, и так по этой траектории несколько раз. Видимо, их усталые и итак потрясённые полуобнажённым видом Глеба головы не были готовы и к моему необычному виду. А именно, что я всё ещё была в мужской футболке.       — Камилла?! — первой оттаяла Алина, чуть ли не умирая от возмущения.       — Лина? Зачем вы приехали? — Глупо уставляюсь в ответ и не могу подобрать правильных слов.