Из тени

      Дальше и Хамбэй, и Кэйдзи сделали вид, что слишком заняты собственными заботами. Оба скрылись за закрытыми дверями. Оба сели, поджав колени, словно боялись занять слишком много места. Оба сосредоточенно смотрели: только Хамбэй в книгу, а Кэйдзи — в экран телевизора. И оба, конечно, не видели ничего, пусть очень старались. Осадок в их душах, выпавший после встречи с Ойю и осознания неизвестной природы её заинтересованности в Тогаши, не позволял переключить внимание на что-то другое. Именно поэтому оба выдохнули, когда раздался звонок.       Кэйдзи открыл дверь из отведённой ему гостиной ровно в тот момент, как Хамбэй распахнул свою. И так же решил оставить без комментариев их синхронное появление. Вместо этого спросил, силясь улыбаться:       — Сегодня ожидались гости?       И пожалел о своём вопросе, когда Хамбэй вздрогнул, а затем медленно качнул головой. Не стоило и надеяться, что тот решил кого-то позвать…       — Но я думаю, что это Масамунэ, — ошарашил ответом Такэнака. — Хотя странно, конечно… Могу понять — между мной и ним столько всего произошло… — успел проговорить он прежде, чем смог совладать с собой. И продолжил куда сдержаннее: — В любом случае, нужно сначала посмотреть. Мы ведь можем не открывать и…       — Дождаться Моточику, — сорвалось с губ Кэйдзи. А потом он понял, почему сказал это.       — Я хотел сказать «вызвать полицию», — мягко поправил Хамбэй. — Впрочем Моточика своим появлением может спугнуть злоумышленника. Но я всё ещё думаю, что это Масамунэ. Так что…       Договаривать он не стал — просто приблизился к двери. Уверенно, быстро, легко. И на секунду показалось, будто ничего страшного произойти не может. В следующую же пришло осознание — Хамбэй поступает так не из-за уверенности, а из-за опасения. Потому что выгоднее сделать вид, будто бояться нечего, когда в действительности есть угроза. Потому что только тогда остаётся шанс на спасение. И это осознание породило настолько сильную тревогу, что Кэйдзи на какое-то время потерял связь с реальностью.       Очнулся он, когда услышал:       — Я оказался прав. Проходи, Масамунэ, — тогда Маэда моргнул, возвращая себе способность видеть. — К сожалению, Моточика ещё не вернулся. Но думаю, он уже скоро придёт, — продолжал Хамбэй.       — Ты дедуктивным методом пользуешься или в экстрасенсы заделался? — без особого интереса спросил Масамунэ.       Вид у того оказался настолько суровый, что Кэйдзи чуть не отступил на шаг. Но при этом не смог бы ответить, из-за чего ощутил порыв попятиться: взгляда, полного мрачного торжества, глубокой складки, пролегшей между бровей, или плотно сомкнутых губ. А может, неестественная напряжённость каждой мышцы вызывала ответное напряжение. Единственное, что понял Кэйдзи — Масамунэ готов бить. Получается, он сам — бежать?..       К счастью, Хамбэй своим голосом вновь вернул его в реальность:       — Скорее, первое. Ты ведь всё это время знал, где находится Тогаши и что с ней происходит. А теперь… — он взял паузу, словно бы до конца не был уверен, стоит ли озвучивать свои мысли. — Всё разрешилось, я так понимаю. И ты пришёл рассказать наконец обо всём Моточике.       На миг показалось, что Масамунэ расслабился. В следующий же вернулся в прежнее состояние — стал сжатой пружиной, готовой в любой момент распрямиться и ударить первого попавшегося. За это Кэйдзи себя почти ненавидел, но он радовался, что при случае тем самым первым попавшимся станет Хамбэй. И всё-таки искренне надеялся, что Масамунэ не развяжет драку.       Не зря. Ещё через мгновение тот разразился смехом. Рокочущим, безудержным, но таким беззащитным, что сердце в груди кровью обливалось.       Совладав с собой, Масамунэ ответил:       — Верно, я пришёл к Моточике. Но у меня нет желания что-либо ему рассказывать.       — Желания или смелости? — совсем уж некстати вспомнил о своей вредной привычке Хамбэй. — Знаешь, мы тебя вполне поймём, если верно второе — ситуация, кажется, выходит за рамки возможностей гражданских, — он прищурил глаза не то в садистском, не то всё-таки в мазохистском удовольствии.       В воцарившейся тишине Кэйдзи вдруг чётко услышал внутренний голос. Неожиданно уверенный и беспристрастный.       «Дверь ещё не закрыта. Можно вытолкнуть Масамунэ за неё и запереться».       Но только он об этом подумал, как Датэ закрыл дверь и провернул внутренний замок. Кэйдзи вновь ощутил приступ накатывающей паники. Попытался ту отогнать, только даже разумные доводы не возымели действия. А Хамбэй, как назло, стоял неподвижно и смотрел слишком уж гордо для человека, осознавшего свою ошибку и желающего попросить прощения. Такой тщедушный на фоне Масамунэ, что Кэйдзи удивлялся, как ему вообще может быть не страшно.       «Дурачина! — одёрнул Маэда себя. — Ему как раз очень страшно, просто Масамунэ на фоне этого страха и рядом не стоит. А вот тебе бы не стоило бояться — ты в плечах шире и ростом выше любого здесь!»       — Хамбэй… Не зли меня, — предупредил Масамунэ.       — Да-к это ты ещё не зол? — не сдержал удивления Маэда. В ту же секунду его пронзили два недовольных взгляда и он почувствовал себя лишним. — Простите, что вмешался так! Просто… не лучше ли перейти куда-нибудь из прихожей? А то странно это — вести такие разговоры почти на пороге.       Надеяться хоть на что-то Кэйдзи не смел, а потому лишь неловко почёсывал затылок, желая, чтобы Моточика появился именно сейчас. Но напряжение, возникшее между Хамбэем и Масамунэ, спало. Показалось даже, что оба облегчённо выдохнули.       — Прости, я не намеревался тебя злить. Пожалуй, мне стоило успокоиться, прежде чем вступать в диалог, — уступил Такэнака.       — Принято, — кивнул Датэ. — Я тоже взвинчен из-за всей этой ситуации, а тут ещё и Кодзюро вынужден уехать по работе. Собственно, вот причина моего визита, — вздохнув, тот впечатался лбом в ладонь. С чего вдруг, Кэйдзи так и не понял, а потом ему стало уже не до этого: — Лапуля прав — давайте переберёмся на кухню или куда там ещё.       Наверное, Кэйдзи бы вновь на какое-то время потерял возможность видеть, если бы не голос Хамбэя. Мягкий, но вместе с тем сильный — сейчас действительно полный уверенности. Говорил Хамбэй на этот раз не теряя чувство такта:       — Масамунэ, пожалуйста, будь внимателен к словам. Зови Кэйдзи строго по имени.       И прежде, чем Датэ в очередной раз впечатался лбом в ладонь, махнул рукой, призывая следовать за собой.       Только за столом Кэйдзи обратил внимание на то, как одет Масамунэ. Футболку заменила водолазка с высоким горлом, что, может быть, и было по погоде, но наталкивало на мысль, будто её настоящий смысл заключался в другом. Спрашивать о таком Кэйдзи опасался — вдруг снова начнёт терять связь с реальностью — да и не считал удобным. Тем более, толку-то, если он уже благодарен? Даже если Масамунэ надел водолазку не из благородного порыва, это не отменяет того, что засос на плече оказался надёжно спрятан.       — Прошу прощения, я немного забылся, — произнёс Хамбэй почти в нос, как если бы параллельно о чём-то думал. — Могу предложить чай и… А нет, кофе в последний раз мне доводилось пить недели две назад. Но зато в шкафчике должны быть сладости. Так что?       Как же Кэйдзи хотел сладкого! Сейчас с тем он вполне бы справился и без чая. Но одному уплетать сладости ему было неловко. Поэтому он ждал, что же на предложение Хамбэя ответит Масамунэ. С замиранием сердца ждал. И немало огорчился таким предсказуемым отказом. Впрочем смирился с ним быстро — не всем же должны нравиться сладости.       — Ну, тогда поговорим так. Могу я поинтересоваться, что ты хочешь обсудить с Моточикой? — подперев подбородок кулаком, спросил Хамбэй.       — И больше тебя ничего не интересует? — вопросом на вопрос ответил Масамунэ.       По тому, как Такэнака закатывает глаза, Кэйдзи понял — вредная привычка вернулась. Снова. А только он это понял — напрягся. Одного предупреждения от Масамунэ ему лично хватило, чтобы начать вести себя с тем осторожнее. Как с искрящимся проводом, который убить способен, если только не там дотронешься. Конечно, Маэда не думал, что Датэ из-за подобного способен лишить жизни. Да и вряд ли всерьёз верил, что тот дойдёт до точки кипения и затеет драку. Хотя и полностью отрицать вероятность этого он не собирался. Дело же было в том, что… его пугали сами проявления гнева. До ступора или, напротив, до слишком поспешных слов и действий.       — Мы решили не вмешиваться в ситуацию с Тогаши. Потому нет смысла узнавать детали, — всё-таки решился вмешаться Кэйдзи. На его удачу, Хамбэй кивнул, соглашаясь. — Ну и за себя скажу… — продолжил он. — Я не думаю, что могу сейчас помогать кому-то — мне пока бы самому равновесие найти.       — Точно же. А я и забыл… — Масамунэ вдруг остановился и склонил голову в сожалении. — Прошу прощения за наезд.       Только искренность того встретила лишь ухмылку Хамбэя:       — Если быть предельно честным, то я не спрашиваю ничего ещё и по той причине, что ты вряд ли расскажешь мне много нового. Можешь остановить меня, если мои предположения окажутся ошибочными. Первое. Ты давно знал не только, где живёт Тогаши, но и то, что её ищет не один человек. Возможно, с кем-то из них даже говорил. Вероятно — с моей сестрой. Второе. Если взять на веру чутьё Моточики и посчитать, что Мотонари известно о Тогаши, а также учесть характер того, то получается, о ней что-то знает и Кацуэ. Скорее всего, он связывался с тобой. Есть также вероятность, что ему показалось нужным обсудить мою сестру. Думаю, она начала поиски Тогаши с опроса проживающих в общежитии — так и вышла на тебя. Третье. Вряд ли ты сразу согласился с её предложением выдать Тогаши. Должно быть, попытался найти иной выход, а когда понял, что его не существует — отправил мне сообщение. Предположу, что моя сестра рассказала тебе о назначенной встрече. Наверное, ещё и отправила сообщение, когда увидела меня из окна.       Когда Такэнака замолчал, Кэйдзи не понял. Слишком уж перегруженным оказался его мозг: Тогаши ищет Ойю и ещё кто-то, Масамунэ обо всём знает, Мотонари тоже что-то известно… Ему требовалось время, чтобы усвоить всю только что полученную информацию. И Кэйдзи с удовольствием поставил бы мир на паузу, лишь бы у него появилось это время. К сожалению, такая возможность не была предусмотрена.       — Люди, которые говорят, что я необъясним, явно не знакомы с тобой, — сказал Масамунэ. — Не обольщайся — это не комплимент. Скорее, показатель твоего одиночества.       Прежде чем Кэйдзи успел выразить своё негодование — да даже прежде чем он понял, что негодует, — в свою защиту выступил Хамбэй. Уверенно, спокойно, но всё ещё из собственной уязвимости. Слова, однако, использовал, с точки зрения Кэйдзи, достойные:       — Если тебе хотелось спросить, как именно я пришёл к таким выводам, то стоило прямо это сделать. Впрочем и объяснять нечего: мы с сестрой похожи, потому мне не составило труда представить, что бы она делала, если бы ей нужно было найти Тогаши, — вероятно, на том Хамбэй и планировал остановиться, но кинув взгляд сначала на Масамунэ, а потом на Кэйдзи, продолжил со вздохом: — И почему люди не могут быть хоть немного догадливее?.. Я изначально не думал, что адрес ты прислал мне. Да и сестра вырвала у меня из рук телефон вовремя, как будто только того и ждала. Значит, ты с ней уже разговаривал на этот счёт, но написал мне, потому что не хотел оставлять… Нет, скорее, не желал из своих представлений о чести связываться с ней напрямую. Что же касается Кацуэ… Я знаю, что Мотонари делит с ним комнату. Так что осведомлённость одного, вероятнее всего, — осведомлённость и другого. Знаю я и то, что раньше соседом Кацуэ был ты. Прежде чем спросишь — Юкимура всё ещё мой друг и всё ещё встречается с Мотонари…       Вдруг он прижал ладони к лицу и согнулся. Секунды не прошло, как плечи его задрожали: то ли в беззвучном плаче, то ли в немом хохоте. Не зная, как следует поступать в таких случаях, Маэда неуверенно положил руку ему между лопаток. Так и застыл. Спина Хамбэя оказалась неожиданно холодной — даже ледяной.       Только слова Масамунэ могли посоревноваться с ней в этом:       — Хорошо. Теперь мне понятно почти всё. Но кое-что остаётся для меня загадкой. Как же ты догадался, что Тогаши ищет не только твоя сестра?       «Что с ним такое? Это Хамбэй так на него влияет? — негодовал Кэйдзи. — Он же спокойно говорил со мной и Моточикой, а тут будто за живое задеть хочет. Ещё и глухой к проявлению эмоций. Разве можно так издеваться?»       Он уже направил на Масамунэ осмелевший взгляд, как его вновь остановил Хамбэй.       — Я об этом догадался, так как считаю, что с ней одной ты бы продолжил бороться, — прошипел в ответ тот. — Вопросов больше нет? Если это так, то уходи.       «Как-то… нехорошо. Но и Масамунэ был неправ. Какая же кошка между ними пробежала, что они теперь не могут спокойно поговорить? Или дело сейчас вообще не в этом?» — всё больше терялся Кэйдзи.       — Прости, я не хотел тебя задеть. В какой-то момент мне показалось, что тебе известно больше, но нет. Это хорошо. Пожалуй, я даже рад, — в подтверждение своих слов Датэ улыбнулся. Почти незаметно, но в явном облегчении. — Что ж… Наверное, действительно пойду, — он поднялся со стула и слегка кивнул на прощание.       — Стой…       От себя такого Кэйдзи не ожидал. Как можно было в одно мгновение обогнать и преградить путь? И всё-таки он это сделал — причём раньше, чем даже смог осознать, что заведомо знал причину грубости Масамунэ и что проблема заключалась не столько в Хамбэе. Виной всему являлся страх. Он владел каждым из присутствующих, но принимал разную форму. Хамбэй боялся углубляться в детали и справлялся тем, что намеренно искал ответы. Масамунэ опасался, что Такэнака содействует своей старшей сестре. А Кэйдзи бежал от возможного конфликта, страшась скорее не того самого, а себя. Его главным страхом всё время была собственная беспомощность или, в противовес ей, импульсивность. И вот, осознав всё это, Кэйдзи уверенно преградил путь Масамунэ.       — Подожди ещё немного. У тебя есть какая-то просьба к Моточике, верно? О чём ты хочешь его попросить?       — Ты не слышал? Катакура уезжает. Он же боится один остаться, — огрызнулся Хамбэй.       — Да, это так, — неожиданно спокойно признался Масамунэ. Кэйдзи не заметил ни одного признака, чтобы того задел такой наглый и подлый выпад со спины. — Я хотел попросить Моточику пожить со мной, пока Кодзюро не вернётся. В кабинете есть диван, если что, — эти слова тот произнёс намеренно громче.       Вероятно, последовал бы очередной выпад Хамбэя, но теперь Кэйдзи оказался проворнее:       — А моя кандидатура тебя устроит? Всё равно я подработками перебиваюсь, мне не так уж важно, где быть. К чему это?.. А, так вот… Для меня совсем не проблема пожить какое-то время на новом месте. Тем более, бесплатно!       Взгляд Датэ он выдержал стойко, но всё равно облегчённо выдохнул, когда услышал:       — А что? Отличная мысль! Так у кого-то появится время, чтобы разобраться со своими чувствами друг к другу и со всеми возможными недоразумениями… — тот прикрыл глаз, сожалея о только что сказанном. — У тебя много вещей? Я бы хотел уйти прежде, чем сморожу опять чего невпопад.       — Да уходи ты уже! Кэйдзи тебя на улице догонит, — не в силах и дальше сдерживаться повысил голос Хамбэй.       Маэда же рванул в гостиную, надеясь собрать свои немногочисленные пожитки до того, как Масамунэ уйдёт. И ведь сумел! Отчасти потому что Моточика решил вернуться именно сейчас и, естественно, задался вопросами — вполне предсказуемыми, но оттого не менее нежелательными в сложившейся ситуации. Кто бы тому ещё успел разъяснить эту ситуацию…       — Масамунэ? Ты чего тут? И почему вдруг уходишь? Вы с Хамбэем не сцепились?       — Ещё нет! Но можем, если он немедленно не уйдёт отсюда! — ответил Такэнака всё так же с кухни. И прежде чем Моточика успел спросить что-то ещё, добавил: — Я тебе всё объясню. Только не задерживай их!       Тёсокабэ покорно освободил проход. На прощание кивнул, так и не решившись сказать хоть что-то.       «Это он так заботится о Хамбэе», — подумал Кэйдзи и кивнул в ответ.       Проследовал за Масамунэ он с чувством выполненного долга. Да, ему не удалось ничем помочь Тогаши. Но это и вряд ли было возможно. Теперь же — словно бы в награду за проявленное смирение — у него появилась проблема, которую легко разрешить. Просто пожить на одной квартире с новообретённым знакомым. Ерунда же! Тем более, это прекрасная возможность завести себе ещё одного друга. Тем более, проживать он будет не с кем иным как с Масамунэ — всё ещё загадочным парнем, чьи секреты хочется узнать. Чем не подарок?       «Может, остаться здесь и получить высшее образование? — подумал вдруг Кэйдзи. — Пора, наверно — а то так и буду без постоянной работы мотаться».       — Кстати, решишь поступать к нам, мы поможем, — словно прочёл мысли Масамунэ.       Так Кэйдзи впервые ощутил, что ступает по земле твёрдо. Пусть даже продолжал бояться. Пусть даже предпочёл бы многое исправить перед новым началом и переписал бы половину прожитой жизни, будь такое возможно. Пусть даже всё ещё не полностью принимал себя. Это не имело значения. Важным сейчас казалось то, что ему обязательно помогут. Потому что только лишь это доказывало — он может быть для кого-то важен по-настоящему. А не как был важен Такигаве…       «Пусть он сгорит на медленном огне. Я же буду жить полной жизнью вопреки всему, что со мной происходило», — с улыбкой заключил Кэйдзи. И на том окончательно успокоился.