Удачи

Всё снова. Снова начинается, снова продолжается. Он лежит в своей кровати сложив руки на животе и смотрит в одну точку на потолке. Мыслей нет, голова пуста словно все существующие слова в миг пропали с этого мира. Ему нужно доделывать хвосты, но сил нет даже на то, чтобы принять сидячее положение, что уж говорить о том, чтобы что-то делать. Это состояние чувствуется как что-то очень тяжёлое на плечах и что-то сильно давящее на виски. Его руки дрожат, ему морозно несмотря на то, что лежит он под одеялом. Он не спал уже три дня, но веки даже близко не слипаются — он знает, что его тело будет протестовать против сна до тех пор, пока просто обессиленно не свалится в, возможно, обморок. А до тех пор остаётся только пить кофе чтобы унять чувство сонливости и ходить как зомби на уроки. Если до дня "Х" он не поспит, то есть предчувствие что всё пойдёт через одно место. Парень неспешно поднимается и сидя на краю кровати снова зависает. Перед глазами всё плывёт, а ноги чувствуются ватными. Сегодня суббота, выходной, и это его одновременно добивает и радует. Добивает из-за того, что в школе он мог бы забыться в завалах учёбы и хоть немного почувствовать то, что он не бесполезно тратит время в кровати. А радует то, что его подруга не будет видеть его состояние, потому что рецидивы Эдгара давались ей так же тяжело, как и ему самому, потому что девушка была очень сильным эмпатом. Правда, скорее всего она узнает об этом из того, как редко и скудно парень отвечает на её сообщения. У кровати на полу несколько пустых бутылок пива, от которых ветер в голове был немного теплее, чем в холодную зимнюю ночь, как он мог бы его ассоциировать. Тело наполнила хоть и небольшая, но лёгкость, из-за чего груз был немного сноснее чем обычно. Поднявшись на ноги он проследовал на кухню, ставя чайник на плиту и включая конфорку. Голубой огонь был единственным источником света, поскольку за окном непроглядная чернота ночи, а Эдгар уже привык ходить по квартире в темноте зная каждый уголок. Достав из тумбочки банку с растворимым кофе он взял кружку и насыпал туда две ложки, садясь за стол и, сложа руки в замок, он рассматривал еле видимую кафельную плитку над столом и её стыки. Вскоре чайник начинал свистеть и Эдгар встал со стола, заливая половину чашки кипятком, размешивая кофе и доливая остальную половину холодной. Сев обратно уже с кружкой в руках он достал помятую пачку мятных сигарет. Обычно он курит Винстон, но недавно ему в голову взбрело попробовать эти, поэтому он прикупил пачку на пробу. К слову, ему не очень понравилось, но выхода кроме как докурить содержимое у него не было. Прикурив от зажигалки он выдохнул дым и погрузился в поток мыслей, что резко стал бить ручьём, перебивая одну мысль другой и соревнуясь за большую главность над его разумом, соревнуясь за то, о чём будут думать в первую очередь. Медленный глоток кофе, затяг сигареты и тишина. Эдгара посещали давние воспоминания и бок отозвался неприятной болью, вновь напоминая о его болезни. Синяк, вернее гематома на весь бок не сходила уже скоро как две недели из-за очень плохой свёртываемости крови, что вызвана болезнью его матери что передалась "в наследство" — гемофилией. После последней драки с одноклассником ему успели поставить эту гематому на боку, разбили губу и синяки остались на коленках когда он упал на них в ходе битвы. О его болезни одноклассники за эти два года так и не знали, но за то знала школьная медсестра, что после почти каждой драки буквально силком заставляла его ходить в больницу на осмотр, потому что внутреннее кровоизлияние у него было не редким явлением. Он часто мог от своей постоянной тошноты из-за таблеток блевать и иногда бывали случаи, когда помимо содержимого желудка также была кровь. Также она его сопровождала когда он нервничает, переживает или плохо себя чувствует — она могла хлынуть из носа в любой момент, а потом ещё длительное время не останавливаться. Таблетки немного помогали, но он начал их принимать не так давно, буквально три года назад, когда из-за кровоизлияния в мозг он чуть не умер упав в кому на два месяца. До этого, когда он был ещё младше, эта болезнь особо себя не проявляла — ну, подумаешь, когда побил коленки кровь шла дольше нужного, никто особо не обращал на это внимания. Ну, подумаешь, кровь из носа могла пойти без причины — просто давление поднялось. Тем более он всю свою жизнь рос с отцом, потому что его мать скончалась во время родов от потери крови как раз из-за этой же болезни. Отец, хоть и был заботливым, со временем нашёл другую женщину и сын отошёл на второй план, из-за чего его характер стал более свирепым, жестоким по обращению к Эдгару. Не редко маленький мальчик мог получить пощёчину за плохую оценку или проступок в школе, драку или замечание от учителя насчёт его состояния. Отец буквально не переваривал комментарии других людей о том, что его сын ведёт себя как-то не так как другие дети, что он более закрытый, не такой общительный или что над ним издеваются его сверстники. Вместо поддержки родного человека Эдгар получал выговор за то, чего не мог контролировать, из-за чего всю его жизнь приходилось притворяться тем самым "нормальным" примерным ребёнком. Его младшая сестра была его единственной утехой даже несмотря на то, что была она от другой матери. Ласковое "Биби" всегда вызывало у неё на лице такую яркую и тёплую улыбку в детстве, от которой Эдгару хотелось биться головой о стенку. Она младше него на три года, но несмотря на это, после того как его выгнали из родного дома и он переехал в другой город она всё равно временами сбегает к брату слегка обворовывая отца чтобы достать деньги на проезд и передать брату немного, ведь знала как дорого стоит его лечение. Эдгару было четырнадцать когда он съехал с отцовского дома, в декабре того года должно было быть пятнадцать. Биби было двенадцать, и она, как только брат обрёл место жительства на первое время, тут же приехала к нему. Он никогда не забудет как она рыдала ему в плечо из-за того, что он от них уехал и отец о своём сыне теперь даже слышать ничего не хочет. И всё из-за дурацких слухов, кто бы мог подумать. Девочка тогда около двух недель жила у брата, не отвечая на звонки отца и лишь изредка принимая их от матери. На папу она была настолько рассержена что, по её рассказам, она не общалась с ним около месяца, полностью игнорируя его существование несмотря на то, как бы много не говорила ей мама помириться с ним. С тех пор, как Байрон отрёкся от своего родного сына она долго таила на него обиду и таит до сих пор, не в силах простить такой жестокий поступок. Собрав базовые вещи в рюкзак Биби без раздумий сбежала с дома и на первых же автобусах поехала к Эдгару, наплевав на все запреты и протесты родителей. Старшему тогда глаза на лоб полезли когда он услышал по телефону, чтоб ей продиктовали адрес проживания, ведь она уже в городе на станции. Он тогда бросив все возможные дела бросился к сестре, ведь она ещё была маленькой и каким чудом успешно доехала он даже сообразить не мог. Конечно, не обошлось без того, что брат её поругал за столь беспечный поступок, но она лишь молча всё выслушала, а затем крепко-крепко обняла его и вся злость тут же исчезла. Его сестра была довольно наглой и целеустремленной ещё с младенчества и, если она надумала что-то, то обязательно это получит или выполнит. В тот день они сидели на кухне ещё бывшей съёмной квартиры Эдгара, которую он нашёл настолько быстро, насколько мог, чтобы где-то остепениться на первое время. Пили чёрный чай с бергамотом и Биби неспеша рассказывала ему о делах семьи, о своей учёбе и со слезами на глазах о том, как соскучилась за братом за месяц разлуки. Правду говоря в тот вечер у Эдгара и самого не сдержалась слеза, но она была настолько быстрой, насколько это возможно, чтобы сестра не подумала чего лихого. Он держался сильным и максимально старался сохранить этот образ чтобы сестра всегда могла на него положиться, но временами, уже ближе к нынешнему времени, нервы сдавали и тогда опорой становилась Биби, поддерживая всеми возможными способами и иногда даже внепланово приезжая. Эдгар не сможет простить себе эти моменты слабости, но девочка всегда заверяла его в том, что он не должен быть единственным сильным человеком и что его сестра тоже может быть помощью, а родному человеку тем более. Несмотря на эти слова он всё равно видел в ней малышку, которую надо защищать, которой если и показывать плохие стороны судьбы, то максимально аккуратно и без травм. Примерно как учить ездить на велосипеде — с максимальной страховкой и поддержкой сбоку, чтоб потом она могла рулить им и ехать самостоятельно. Он никогда не жаловался на какие-либо свои побои или не лучшее самочувствие, но его сестра сама чувствовала когда ему плохо и всегда была рядом даже будучи маленькой. Иногда ей удавалось пробить стену что возвышал Эдгар с каждым разом чтоб показать, что всё в порядке. Тогда он лишь обнимал свою сестру так сильно и нежно, как только мог, а она в свою очередь гладила его по спине и, толком ещё не осознавая всех ситуаций что случались с её братом, говорила что всё обязательно будет хорошо и предлагала поесть мороженое. Она знала эту маленькую слабость Эдгара, на что он лишь ласково улыбался и трепал малышку по волосам, говоря о том какой хитрой она растёт. Они оба — два сапога пара, потому что не выносят когда одному из них плохо, пытаясь максимально поддержать, выслушать и утешить даже если у самих жизнь не сахар. Приёмная мать Эдгара и родная Биби была добра к ним обоим. Всегда поддерживала когда узнавала о проделках Байрона, но была слишком занята работой чтобы уделять им достаточно времени, из-за чего ими в основном занимались нянечки. Биби было по боку их расположение к ним, потому что ещё с малого возраста она была довольно самостоятельной и сносной характером, а вот Эдгар их очень недолюбливал, из-за чего и складывал для каждой планы по ликвидации. Маленькую сестру это очень забавляло и, будучи маленьким чертёнком, она с радостью помогала своему брату чисто ради веселья, представляя будто она в большом кинотеатре наблюдает очередное фаталити героев рассказа. Девочка, кажись, ещё с самого рождения была до невозможного амбициозной. Она стремилась всегда всё делать самостоятельно, всегда старалась быть во всём лучшей — такой же, как и её брат, что был для неё буквально единственной опорой и большим примером для подражания. Он был для неё будто отец, отдавая ей то тепло, которое должен был давать Байрон. Биби по приездам часто напоминала Эдгару времена, как они ещё детьми игрались во дворе. Как он учил её ездить на велосипеде и роликах, а ещё хвалилась тем, что научилась кататься на скейте. Он с улыбкой вспоминал как малышка боялась держаться за руль и крутить педали, очень желая ездить, но от одного упоминания велосипеда пытаясь унять дрожь в коленках. Но потом его улыбка немного меркла, когда в воспоминаниях проносились моменты, как она плакала вместо брата, когда он первый раз перед её глазами упал с велосипеда и разбил себе коленки, с которых очень долго текла кровь, а затем вся территория коленных чашечек покрылась синевой. Она помнила, как больно ему было потом как-либо передвигаться, но он всё равно ходил и всё равно игрался с ней. Они старались чаще всего не задевать тему болезни, но когда девочка замечала на своём брате новые синяки или раны её сердце уходило в пятки и колотилось так быстро, будто выпрыгнет. Тогда она уже не могла молчать, потому что беспокойство брало верх даже несмотря на то, что парень всеми силами заверял сестру в том, что с ним всё в полнейшем порядке. Ему нельзя физически напрягаться, нервничать, агрессировать, нельзя иногда даже лишнего шага ступить, чтобы не залить пол или органы кровью. Из-за неоднократных драк, которых он пытался избегать всеми возможными способами, на его теле не успевали заживать гематомы, что на другом человеке были бы обычными синяками. Из-за запретов врачей ему пришлось становиться камнем, крепким и бесчувственным гранитом, но с этим как нельзя кстати, на удивление, помогла депрессия. Эдгар с детства замечал что он не такой энергичный как другие дети, не такой эмоциональный как они, отец часто упрекал его в том, что он неправильный ребёнок и только со временем, когда он с Лилит впервые пошёл в больницу по поводу побоев что долго не заживали, их направили ещё и к психиатру. Спустя некоторое время в нём открылись сразу два диагноза — гемофилия, тогда уже набравшая достаточный прогресс и требовавшая незамедлительно лечения, и депрессия второй степени. Сейчас же у него в рюкзаке буквально всегда про запас вата, спирт, салфетки, бинты, пару бутылочек с жидкостью для компресса и мазь от гематом. Ну, и таблетки, конечно же, тоже всегда имеются при себе. Также по утрам ему приходится каждый день делать себе внутривенно уколы что из последних сил поддерживают его жизнь на плаву. Сигарета, кажись, третья по счёту, тушится о дно пепельницы и достаётся очередная. У него уже даже горло слегка першит, но он лишь запивает неприятные ощущения кофе и закуривает вновь. С его-то болезнью ни первое, ни второе не желательное, но пока он может двигаться, думать и дышать запреты на это не имеют значения. Рука тянется к телефону и тёмный свет чёрных обоев экрана немного освещают небольшую кухню. Он лениво водит пальцем по дисплею пересматривая свом чаты и какие-то ленты приложений, от скуки мало не зевая. Пару сообщений от Колетт. Он заходит в их личные сообщения и немного улыбается. "Слушай, черть, — гласит начало письма, — как насчёт вылезти завтра куда-нить погулять? Я угощаю" — и закрытая скобочка в конце, намекая на хорошее настроение девушки в момент написания. Эдгар даже немного задумался, а улыбка медленно сползла с его лица. Он думал, что если выйдет погулять с подругой то, может, ему станет немного легче, но затем он вспоминал почему в периоды рецедива не вылазил из своей норы. Парень не хотел чтобы Колетт видела его в таком состоянии снова. Не хочет как-либо навредить её чувствам ответив слишком грубо или испортив своим настроением всю прогулку, потому что в своём состоянии он просто не сможет действительно искренне улыбаться своей подруге, не сможет как обычно с ней дурачиться. На часах три часа ночи, а сообщение было прислано в одиннадцать. Честно, неудивительно что он не заметил того, как оно пришло. Он ответил короткое "Прости, но давай в другой раз" и выключил телефон. Почему-то он чувствовал, что воспоминания о сестре не зря его посетили. Он обладал хорошими навыками предугадывать события, и что-то ему подсказывало что это явно не простое совпадение. Хотя, если быть откровенным, почти всегда когда он возвращается в своё не лучшее состояние он всегда вспоминает Биби и Колетт как единственных своих родных людей, хоть и вторая таковой является чисто душевно. Мысли снова его начали покидать опустошая голову. В глазах всё плыло, он чувствовал это даже будучи в полном мраке и ничего не видя. Вся кухня была затуманена сигаретным дымом и он решил, что стоит открыть окно. Поднявшись на ватных ногах он подошёл к нему и открыл затвор, пуская морозный воздух в квартиру. По его телу, покрытому лишь футболкой и домашними штанами, пошли неприятные мурашки. Холодный кафель на полу морозил босые ноги, а лёгкий ночной ветерок трепал сквозняком его волосы. Дышать стало немного легче. Он вдыхал свежий воздух во все лёгкие, оперевшись руками о широкий подоконник. Захватив пачку со стола парень сел на него и приложился спиной о проём, поджигая сигарету и смотря на улицу. Эдгар живёт сейчас на пятом этаже и отсюда хорошо видно проходящую вдоль дорогу освещённую фонарями и кусок начала небольшого парка, что был не так хорош в плане света. В особенности пейзаж был сконцентрирован на соседнем доме, в котором в окнах изредка были зажжённые лампочки. Он не знает сколько просидел на подоконнике, его руки, ноги и нос заледенели, но парень всё равно не уступал своё место холоду. Пустым взглядом он осматривал улицу уже непонятно в какой раз, на протяжении всего этого времени наблюдая за тем, как сменяются зажённые в квартирах огни и проезжают машины со включенными фарами. На душе одновременно скреблись кошки и накрывала пустота — тёмная и непроглядная, будто космическая материя без звёзд и планет, лишь одна большая чёрная дыра, что всасывала в себя все его эмоции и силы. Его тело было настолько расслабленно что складывалось чувство, что он вот-вот выпадет из окна. Только какой-то невидимый барьер сдерживал его от того, чтобы не упасть и разбиться. Его взгляд медленно перешёл на своё тело. Колена жглись как будто на углях стоял, а бок всё ещё покалывал и ныл. Переведя взгляд на руки, — они все были в мелких шрамиках, синячках и ссадинах, особенно синеватые пятна были на сгибе локтя там, где он обычно ставит уколы, — парень лишь вздохнул и просто уставился на голые руки. Может стоит надеть кофту? Хотя он-то и холода особо не чувствует несмотря на мороз на улице с открытым на кухню окном и то, что он буквально в нём сидит. Мелкие тонкие белые полосочки были редкими, но он уже настолько выучил каждый из них, что видит их даже в полумраке. К слову, медленно но верно начинало светать. По чуть-чуть небо начинало сереть, но очень медленно и неохотно из-за огромных тяжёлых дождевых облаков. Машин становилось побольше, некоторые квартиры включали в окнах свои огни всё чаще. Из прострации Эдгара вывел звук звонка. Дверного звонка. Он сначала посмотрел по сторонам ничего не понимая, а затем перевёл взгляд на дверь кухни. Кто мог прийти в такую рань? Сейчас ведь около пяти утра, кому он может понадобится в такое время? Лениво сползая с подоконника он на негнущихся ногах прошагал на выход из кухни, а затем побрёл в темени коридора к двери. В прихожей он включил свет и открыл дверь, тут же становясь столбом и застывая на месте. — Привет... — с небольшой улыбкой сказала гостья. — Биби? Ты каким чудом здесь оказалась? — парень недоумевал от того, как эта четырнадцатилетняя девочка хорошо могоа потрепать нервы. — Да вот, на первую ночную электричку села и к тебе приехала... Ты же не против? Пропустишь? — было видно что она немного нервничает, потому что язык заплетался, а руки теребили низ своей куртки. — А... Да, да, конечно, проходи. — парень отошёл от двери и его сестра зашла в помещение принимаясь разуваться. — Мама хоть в курсе? — Ну... Как тебе сказать... — она нервно хихикнула, на что брат закатил глаза и сложил руки на груди. — Жду обьяснений твоих действий. Сейчас же. — из-за никудышного настроения это звучало несколько грубее чем должно было, из-за чего Биби тяжко вздохнула и просто обняла брата. — Эд, ну не ругайся. Я просто... Очень по тебе соскучилась. Я ведь ещё со времён летних каникул к тебе не приезжала, как никак. — она глянула на него снизу вверх с совсем грустными глазами и Эдгар понял, что дело тут совсем не в этом. — Ты так и не научилась врать. Выкладывай, что случилось. — он аккуратно положил свои руки ей на предплечья смотря глаза в глаза. Да, он был уставшим, да, не выспавшимся и да, совсем без сил, но перед Биби он попытался собрать всю волю в кулак чтобы хотя бы сначала она не поняла что к чему. — Мы можем пойти на кухню? Я там всё расскажу. — она стыдливо отвела взгляд в пол, вздыхая и немного прикусывая губу. — Опять родителям забастовку устроила? Ты себя угробишь этими голодовками, Биби. — он отпустил сестру позволяя ей направиться на кухню. — В этот раз дело серьёзнее. — девочка почесала затылок ступая на кухню и немного ёжась от того, как было холодно, а куртку она сняла. — Ты что, в ледяном палаце живёшь? На тебе футболка и штаны, хоть бы носки и кофту взял, ей богу. — заметив открытое окно она ахнула тут же его закрывая. — Эд, блять, ты совсем с головой не дружишь? А он в свою очередь молча выслушивал ворчание сестры стоя в дверном проёме. Парень двинулся внутрь кухни и заглянул в холодильник. Пиво, пиво, колбаса, яйца, молоко которое уже скорее всего прокисшее, картошка в самом низу. Не густо, но придумать что-то можно. Эдгар достал несколько картошин из пакета, два яйца и колбасу. Отставив последних два он взял мусорное ведро и нож, помыв картошку и принимаясь её чистить. — Давай, я жду твой рассказ. — парень посмотрел на сестру что мялась стдя на стуле за столом. Зная, как брат негативно к этому относится, она всё равно решила сделать по-своему. Потянувшись к пачке она достала одну сигарету и закурила. Это был тревожный звоночек для брата, что он тут же принял во внимание. — Короче, соль в чём... Батька меня хочет через два года за какого-то там сынка его партнёра меня замуж выдать. — она в спешке выдохнула дым и затянулась обратно стряхивая пепел в пепельницу. У Эдгара от такого заявления аж в глазах потемнело. Его сердце заколотилось, а в висках загудело. Злость и тревога стали бурлить в нём словно кипящая лава, пока рука крепче сжала нож. — Он что?! Байрон уже совсем крышей поехал? — Эдгар на дух не переносил обращаться к нему "отец", что уж говорить о слове "папа". — Да я сама в ахуе! Это настолько конченая новость... Он мне сказал это вчера вечером и я уже ночью приехала сюда. Кстати, ты это... Мог бы дать мне кофту? Холодно пиздец. — она немного поёжилась вздрогнув от резкого звука удара. Это Эдгар не выдержал ударив кулаком в близжайшую стену, из двух его костяшек пошла кровь. Он тяжело дышал уже, ей богу, будучи готовым убить этого старика прямо сейчас, взяв свою "Лилит" и выезжая к этому ублюдку. Этот человек испортил жизнь своему сыну, а теперь и на дочь покусился? Ну уж нет, такой наглости он точно не позволит. — Эдгар! — девушка кинулась к ним осматривая побитую руку с зажившими корочками ран на костяшках и двумя открывшимися. Она тут же поднялась на цыпочки и достала из тумбочки парня аптечку вытаскивая оттуда вату и спирт. Быстро намочив вату она стала обрабатывать раны проходясь в конце по старым. — Эд, ты же знаешь что тебе нельзя волноваться. Не нужно, я что-нибудь обязательно придумаю, просто мне нужно некоторое время пожить где-то в другом месте. Эдгар её будто не слышал. Его ноздри широко раздувались от тяжёлого дыхания, грудь спёрло и не отпускало настолько, что каждый вдох давался с огромной тяжестью. Его нервы были уже на пределе — рецедив одной болезни и прогресс второй он ещё как-нибудь мог перетерпеть, но новость о свадьбе сестры не по её желанию выбила его из колеи окончательно. Было настолько противно от этого человека и того, за кого её хотят выдать, хоть он и не знал о ком речь, заставляли его буквально сходить с ума и мысленно крушить всё что только можно увидеть. Он и не сразу заметил салфетку у своего носа, в то время как Биби что-то лепетала и утирала начавшуюся кровь, что текла по чужим губам и подбородку несмотря на бумажную преграду. Ему сейчас было чертовски наплевать на своё состояние, для него главным было благополучие его сестры. Серьёзно посмотрев на неё парень холодным тоном спросил: — Мама знает? — его взгляд был пустым и одновременно таким, как у серийного убийцы что нашёл новую жертву. — О том что я сбежала нет, а вот о решении бати да. Она не слишком за, но и не против. Кажется, будто ей вообще на это плевать... — она поникла буквально на глазах, а тихий вздох спустился с её губ. — Я договорилась с дядей Буллом, он попробует поговорить с ней об этом. Ты же знаешь что они с мамой и отцом в хороших отношениях, может он сможет как-то помочь... — Сомневаюсь. Блять, я этого старика убил бы уже давно, но причин было маловато. — сквозь зубы процедил парень, намекая на то, что просто так он всё это не оставит. — А ты пока поживёшь у меня. Он всё равно не рискнёт заикнуться в школе о том, что ты сбежала с их дома. В принципе, как и всегда, уж сильно репутация важна. — Эдгар буквально выплёвывал последние слова. — Спасибо, Эд. — она аккуратно утирала его кровь, её руки настолько привыкли к этому, что уже почти не дрожали, хоть и каждая его капля вызывала в ней огромное волнение. — Я привезла тебе подарок, кстати. — решила девочка перевести тему с небольшой улыбкой, видя как поток медленно начинает прекращаться. — Да не стоило... Это я тебе подарки делать должен, ты ведь ещё малютка совсем. — он и сам немного улыбнулся трепля сестру, что была на голову ниже него, по таким же чёрным волосам. — Эд, мне четырнадцать. Я уже не настолько маленькая. — немного смущённо и недовольно пробурчала девочка, на что брат хихикнул. — Ну для меня-то ты всегда будешь вот такой. — он показал рукой от пола, показывая её бывший рост. — Придурок... — она тихо засмеялась окончательно остановив кровь. Как только она перестала течь Биби ринулась к рюкзаку доставая подарок. — Вот, это тебе. На столе оказался совсем новенький ноутбук. Парень округлил глаза будучи немного в шоке от такого подгона сестры и смущении от того, что она умудрилась такое сделать. — Я помню как ты говорил, что твой уже на ладан дышит... — продолжила свою речь Биби. — А мне как раз новый подарили, но мой ещё в отличном состоянии, поэтому я подумала что тебе нужнее. — Биби, ты... Спасибо. — его голос был тихим, но наполненым благодарностью. Больше не говоря ни слова он подошёл к ней и крепко обнял, на что она зашипела что, вроде, он и дрыщ последний, а жмёт как конь. Но, несмотря на, как они это называли "родные оскорбления", девочка обняла брата и уткнулась ему в грудь, прижимая его к себе так же сильно, как и он её. Через минут пять Эдгар продолжил чистить картошку, а Биби решила не нервировать брата сегодня ещё больше, поэтому рассказывала события что случились с ней за то время, как они не виделись. Парню, безусловно, было очень тяжело слушать сестру и вникать в её рассказы, но он пытался со всех сил подавить свою отстранённость и проявить интерес. Временами, чтобы Биби не надумала чего, он комментировал её истории и помаленьку начинал всё больше к ним подключаться. Нарезав овощи он кинул их на сковородку с разогретым маслом, в то время как у Биби забурчал живот и она стыдливо отвела взгляд. Эдгар, конечно, не хотел перебивать аппетит, но предложил ей пока она ожидает выпить чаю с печеньем, от чего она не отказалась. Так они теперь оба оказались за столом. Сестра с чашкой горячего чёрного чая и шоколадным печеньем, а брат с холодным кофе и сигаретой в руке. Едкий дым, хоть и иногда по неосторожности попадал в глаза и щипал слизистую, всё же немного помогал заземлиться. Сейчас не время давать волю эмоциям, потому что надо мыслить холодно, расчётливо и рационально, просматривая все варианты и прикидывая "за" и "против" Несмотря на полнейшую пустоту внутри из-за того, что чувство гнева отпустил и отошлёл на второй план, парень всё равно смотрел на сестру с полными радости и нежности глазами. Он всегда был скуп на эмоции, но не мог их сдерживать когда рядом была его маленькая луна — тёмная, не сильная на сожаление и проявление эмоций с другими, но ярко светящаяся рядом со своим братом. Она была его настоящей маленькой семьёй что у него существовала только благодаря ей и Колетт. Конечно, была ещё и мать Биби, она была добра к нему когда парень ещё жил в родительском доме, после его отъезда переводила ему иногда деньги на лечение. Конечно, по возможности, потому что всеми финансами семьи всегда занимался Байрон, но всё же. Раз в пару месяцев они могли даже созвониться тайком от отца, она спрашивала как он сам и, если в это время у него дома была Биби спрашивала как она там, как они проводят время и радовалась тому, что у них такие тесные отношения. Эта женщина очень боялась что из-за того, что они от разных мам, то будут не такими дружными, но дети настолько сильно сблизились, что совсем забыли об этой маленькой разницей между ними. А всё потому что Эдгар, хоть и не очень активно, но принял её за маму и был в какой-то мере даже благодарен ей за то, что она старалась максимально участвовать в его жизни несмотря на работу. Безусловно, до нянечки Лилит было далеко, но она приняла его за родного и так же заботилась как и о дочери. Эдгар был очень задумчивым пока Биби замолчала из-за поедания печенья. Он раскидывал мозгами направо и налево ради того, чтобы придумать какой-то оптимальный план для сестры, но ничего лучше кроме того, чтоб она переехала от родителей и, возможно, даже к нему, не приходило. Конечно, это тоже было вариантом, но она ещё не такая взрослая для переезда против воли родителей. Она и так ещё чудом не сидела в своей комнате днями и ночами запертая как в башне, потому что сбежать из дома для неё было буквально как нехуй делать. Скорее всего это мама старалась, ведь несмотря на беспокойство о ней она понимала как сильно девочка тянулась к своему брату, поэтому спускала с рук и даже давала деньги на проезд если была нужда. Тут он вспомнил о жарящейся картошке и спешно поднялся, принимаясь её переворачивать и заодно подсолил. Запах на кухне стоял просто прекрасный, но Биби решила действительно не перебивать аппетит сладким, поэтому съев последнюю печеньку отложила небольшую тарелочку и допила чай. Она подошла к брату и молча обняла, пока он на секунду застопорился, а затем обнял в ответ. Только с ним и мамой она проявляла свою нежность, поскольку для остальных она была чёрствой, холодной и расчётливой. В своей школе девочка была такой же отличницей, как и её брат, вот только отмываться от его слухов что перешли на неё было тем ещё заданием со звёздочкой. Вот только она была проворливей и быстро затыкала чужие рты, что иногда говорили уж слишком много. В классе её даже, в какой-то мере, боялись, ведь силёнки ей было не занимать, а если ещё и взять все связи которыми она не боялась козырнуть, так вообще любое желание препираться отпадало. Брат нехотя отстранился и поцеловал сестру в лоб, говоря что ему нужно выпить таблетки. При одном их упоминании она немного мрачнела, потому что волнение снова её захватывало, но девочка быстро брала себя в руки и ответив короткое, но ласковое "да, конечно" села обратно за стол. Заглянув в шуфлядку он выудил оттуда два блистера с таблетками достав с каждого по одной и запивая их водой. Биби вздохнула, мысленно ругая Эдгара за то, что он вновь их пьёт на голодный желудок. Но, несмотря на это, она помнила о его вечной тошноте, поэтому на этот счёт ничего не сказала. Вскоре картошка приготовилась, к ней он ещё поджарил два яйца, потому что знал что сестре нравится когда желток растекается по картошке. Нарезал пару кружочков колбасы и подал это всё девочке, ну а аппетита ей не занимать. Иногда он подкалывал что она как маленький динозаврик, на что та в свою очередь отговаривалась тем, что ещё растёт. Это утро, кажись, начало становиться намного лучше ночи.