Пастис

Пропал Реджинальд. Испарился, будто и не было, ни следа нет. Мракоборцы, конечно, принимаются сразу прочесывать поместье Гампов и все окрестности, но Юэн, как и Фрэнк, сразу понимает: они его не найдут. У врага было всего несколько секунд, пока все сосредоточились на Милс, чтобы забрать Реджинальда. Разумеется все было спланировано так, чтобы тот сразу оказался далеко за пределами поместья. Все приглашенные, кроме заранее ушедших Бёрков, на месте. В том числе и Малфой. Заподозрить в похищении Реджинальда Бёрков было бы самым очевидным, а потому и самым неверным решением — тот, кто на самом деле стоит за этим, ни за что не стал бы так подставляться. К тому же Бёрки уже и так находятся под пристальным наблюдением. — Давайте опросим… домовых эльфов, — предлагает Юэн. Домовиков нередко использовали для всяких темных делишек, потому что они были покорны и безгранично преданы хозяевам. Да и кто бы еще мог похитить человека из центра защищенного неслабыми охранными чарами зала? Только домовик, чья магия позволяет трансгрессировать даже из Хогвартса. Домовики Гампов вряд ли были замешаны в деле, но они, как надеялся Юэн, что-то могли видеть. — Кружка ничего не видела, — качает головой старая грозная домовиха. — Кружка и Рудамель были на кухне. Рудамель — маленький домовенок, — прячется за Кружку и напуганно молчит. Тогда Юэну впервые становится интересно: а как они вообще, это самое, размножаются? Рудамель уж очень походит на несмышленого сынишку Кружки, но Юэн и не слышал никогда ничего о детях домовых эльфов. А еще он не может отделаться от чувства, что малец очень даже что-то видел, но, наверное, не хочет подставлять сородича. Рудамель совсем как маленький человечек прячет взгляд, шаркает ногой и убирает руки за спину, всем своим видом крича: мне очень страшно, но я ничего вам не расскажу. Это бесполезно. После нескольких часов поисков они все возвращаются в министерство, стоит уже глубокая ночь. Пытаются решить, что делать дальше, раздают кое-какие распоряжения мракоборцам, говорят с обеспокоенным Краучем, который после нападения не отходит от своего министра, периодически что-то тихо говоря ей на ухо, чтобы другие не слышали. Может быть, это слова поддержки, а может быть — предостережение и наставление не делать ничего сгоряча. Милс отправляет матери, с которой сегодня Айлин, послание и без сил падает в министерское кресло, когда они с Юэном остаются одни. — Отдохнула, называется, — Милс усмехается очень горько и вынимает из портсигара сигарету. Юэн никогда раньше не видел, чтобы она курила. Впрочем, настолько разбитой он видел ее тоже буквально несколько раз. К счастью, Милс не плачет, даже руки не трясутся — за эти годы она отлично себя закалила. Это уже совсем не та девушка, которая кричала, увидев распоротое брюхо Девиса. — Дамблдор знал, что скоро случится что-то такое. Поэтому дал мне это, — Милс чуть поднимает свой красивый кулон в виде солнца, чтобы посмотреть на него. — Это… не просто украшение? — Юэн бы и не задумался, что такая вычурная нарядная вещица может оказаться подарком от Дамблдора. — Нет. Это своего рода маячок. По нему всегда можно отследить, где я нахожусь. Он оставляет очень глубокий магический след: даже если его с меня снимут, мое местоположение все равно будет видно еще несколько дней. Дамблдор не один месяц работал над ним. Что ж, разумно было сделать маячок похожим на обычную побрякушку. Все те многочисленные странные приборы, стоящие в директорском кабинете Хогвартса, тоже, наверное, созданы самим Дамблдором. — Почему ты не сказала раньше? — Юэну, конечно, стоило бы знать о такой вещи. Фрэнк и Бруствер наверняка ведь в курсе. — Это что-то изменило бы? Если бы меня похитили, Дамблдор сказал бы сам. А так, чем меньше людей знает, тем лучше, — Милс пожимает плечами и опускает кулон. Тот раскачивается у нее на шее еще несколько мгновений, прежде чем замереть. — Не смотри на меня так. Все равно я только тебе сказала. — Ну, спасибо за доверие. Милс всегда была очень скрытной и, пожалуй, при ее положении это действительно было полезной чертой. — Лучше бы я отдала его Реджинальду. Тогда бы он сейчас… — Она не договаривает, втягивает в себя дым и задерживает дыхание, крепко жмурясь. Реджинальды бы просто был. Дома, с ней, с дочкой. Говорить и не надо. — Ему бы вряд ли подошло это под костюм, — Юэн невесело усмехается, но продолжает уже на полном серьезе. — Мы будем искать его, Милс. Он нужен им живым, они не убьют его сразу. Если уж Орден Феникса нас тогда из плена вытащил, почему ты думаешь, что у Реджинальда совсем нет шансов? — Реджинальд не так много знает, чтобы долго быть им полезным. Он ведь даже к реестру маглорожденных сейчас не имеет отношения. Пожиратели просто… Будут шантажировать меня, — ее голос становится все тише и тише, гаснет. — А я не смогу выбрать Реджинальда. И я ненавижу себя за это. Последние слова — беззвучный шепот, Юэн разбирает только по губам. Он должен что-то сделать. На следующий день они все собираются вместе в соседнем кабинете без участия Милс. Рожи помятые и невыспавшиеся явно. Юэн и сам почти не спал, думая, где теперь искать Реджинальда и чего ждать от Пожирателей смерти, поэтому сейчас трет переносицу и надеется, что такое состояние не скажется слишком сильно на продуктивности. Первым делом он предлагает искать Реджинальда у радикально настроенных семей чистокровных. Юэн не может прямо в лоб сказать всем про Малфоя и вчерашний разговор с Бёрком, но чувствует, что это единственное верное направление. Бёрки вероятно знали, что должно произойти, поэтому и поспешили уйти. И слова того парня были не просто наводкой. Это было предупреждение. — Мы не можем взять и пройтись по домам всех чистокровных с обыском, — возражает Алиса. — Нам и не нужно. Выберем только самых подозрительных. — Это кого? — недоверчиво спрашивает Фабиан. — Всех, кроме нас, полагаю, — прыснув отвечает Гидеон. Конечно, они относятся к предложению Юэна со здоровым скептицизмом. Искать Реджинальда у чистокровных, что иголку в стоге сена, да и попахивает предвзятостью, ведь почему сразу у чистокровных? Обычных волшебников среди Пожирателей тоже хватает. Скорее всего Реджинальд где-то в секретном убежище или вообще у самого Волан-де-Морта. — Нет, не все. Кто у нас больше всего в Визенгамоте выступает против Милс? — Малфой, — после короткой паузы кивает Фрэнк. — Я тоже о нем думал. Еще бы ты не думал. Фрэнк не меньше, чем Юэн, следил за Малфоем, и уже не раз они обсуждали, что от Малфоя вполне можно ждать и нападения, и подлости. — Малфой, Яксли. И Эйвери еще. Блэк. Но первым делом, думаю, надо проверить Малфоя, — вот так, и никаких лишних объяснений. Аргумент есть, Фрэнк с таким выбором тоже согласен, все как по маслу. — Юэн, я сомневаюсь, что мы найдем Реджинальда у него дома. — Я тоже, но мы можем найти что-то, что поможет найти его где-то еще. А еще это может помочь узнать, как Малфой вывел оборотней из министерства, если это, конечно, тоже его рук дело. В итоге решено, что Фрэнк и Алиса останутся с Милс, а Юэн и Пруэтты ночью проберутся в поместье Малфоев. Близнецы сами вызвались — торчать целыми днями на первом уровне министерства им порядком надоело, а тут хоть какой-то кипиш. Стоило, конечно, доверить это тем членам Ордена Феникса, которые не связаны с министерством, чтобы не столкнуться потом с серьезными проблемами, но разве Юэн может отступить? Это его дело, его долг и его работа: защищать Милс и ее семью. Он проворонил Реджинальда, он не отнесся к предупреждению Бёрка серьезно, так что именно он должен теперь разобраться во всем. Сам. — Прям как в старые добрые времена, — с улыбкой вздыхает Гидеон, когда они уже оказываются в лесу, неподалеку от малфоевского поместья. Полная луна хорошо освещает путь. — Помнишь, как мы ночью к Девису пробрались? Все совсем как тогда. — Что-то мне не хочется, чтобы все было совсем как тогда, — мрачно отвечает Фабиан. Тогда Гидеон чуть не погиб. Да и Алиса. — Малфои вряд ли примутся палить в нас убивающими проклятиями. — Но охранные ловушки у них есть наверняка. Это да. Хоть поместье Малфоев и не окружено защитным барьером, и Фиделиусом не скрыто, опасностей там наверняка хватает. Малфой будто пытается показать, что ему нечего скрывать и нечего бояться, но количество скелетов в старинных шкафах древнего особняка — чуть ли не замка — наверняка зашкаливает. — Ну, допустим, попробуем забраться через окошко подсобки, — предлагает Гидеон. Они втроем переводят взгляды на маленькое — почти подвальное — оконце. — Допустим. Гидеон опускается на корточки, пристально осматривая деревянную раму и стекло. Приставляет руку, но так и не касается поверхности, будто ощутив что-то. — Не, дохлый номер. Тут охранные чары, если откроем окно, там в доме такой визг поднимется… Снаружи их не снять. — Да уж, проще через главный вход пройти, — цыкнув, сетует Фабиан. Они отходят на несколько шагов от стены дома, поднимают головы, ища еще какой-нибудь возможный вход. У Юэна есть идея, но она такая идиотская, что даже делиться стыдно. — А если попробовать пробраться через дымоход?.. — и все же приходится. Близнецы синхронно переводят взгляды на трубу дымохода, торчащую на крыше. На нее-то вряд ли охранные чары наложены, ну какой идиот придумает лезть в чужой дом через камин? Это ж безумие, такого точно никто не ожидает. — В Санта Клауса поиграть решил? Вроде не сезон. — И хорошо же, что не сезон, — Юэн упирает руки в бока, делая глубокий вдох. — Нас не поджарят. В общем, за неимением лучших идей решено лезть через дымоход. Но тут появляется еще проблема — нужна как минимум одна метла, чтобы забраться на крышу. Все же использовать левитационные заклинания вроде Вингардиум Левиоса в такой ситуации слишком опасно. Вокруг поместья нет ни одной лестницы, а хозяйские метлы наверняка под замком вон в то-о-о-ом неподалеку стоящем сарае, который больше похож на еще один маленький домик. Они пыхтят над замком еще полчаса, решая, стоит ли рискнуть и пробраться внутрь. Вдруг там тоже внутри охранные чары? У Малфоя если есть метлы, то наверняка какой-нибудь дорогущий Нимбус 999 — разумеется, такая вещь будет защищена от воришек. — Ай, да ладно, пофиг, сейчас домой сгоняю, — махнув рукой, Фабиан печально отправляется в сторону леса, чтобы трансгрессировать оттуда. Взломщики из них вышли неважные. Возможности заранее осмотреть поместье Малфоев и определиться с маршрутом по нему, у них не было, но Юэн все же рассчитывал, что дело пойдет не так медленно. За те полчаса, что Фабиан добывает метлу, Юэн и Гидеон еще раз двадцать обходят поместье Малфоев под дезиллюминационными чарами. Тут и мышь не проскочит, но зато они более или менее неплохо определяют по окнам количество помещений, а также расположение кухни и прочих важных мест. Вскоре появляется Фабиан, размахивающий метлой в воздухе. На крышу они залетают по очереди, сначала братья, потом Юэн. Юэн мысленно чертыхается двадцать раз, пока поднимается в воздухе на вибрирующей (или, скорее, дрожащей) метле — он терпеть не может полеты и высоту как таковую. Конечно, уметь летать на метле обязан каждый мракоборец, но как же Юэн все-таки ненавидит это! Постепенно отдаляющаяся земля, холод и мурашки сначала в ступнях, а потом и по всему телу… Юэна передергивает, и даже оказавшись ногами на твердой поверхности он еще пару мгновений пытается справиться с головокружением. Хоть бы братья ничего не заметили, засмеют ведь. Пруэтты тем временем уже деловито осматривают трубу: Фабиан даже старый желудь, найденный под черепицей, кидает для верности. Труба большая, к счастью, старого еще образца, пролезть вполне можно. — Все чисто вроде. Ну, насколько может быть чисто в дымоходе. Пойду первым, — Фабиан как самый худенький (на целых два фунта легче брата) делает глубокий вдох и, оттолкнувшись руками, сигает внутрь с легким свистом. Гидеон и Юэн, обступив трубу, с напряженными рожами всматриваются в темноту. Камин, конечно, должен быть открыт, все же им наверняка пользуются не только по прямому назначению — Малфой каждый день в министерство через камин летает, — но мало ли что. — Ты там живой? — тихо говорит Гидеон, когда звуки стихают. — Порядок, — откуда-то снизу доносит труба. Гидеон, переглянувшись с Юэном, следует за братом. Когда же, наконец, доходит очередь Юэна, он тоже старается долго не думать: как говорится, глаза боятся, руки делают. Спускает ноги, держась за кирпичный обод трубы, затем разжимает пальцы. Однако ни свиста ни веселого скатывания по трубе не получается. Юэн застревает.

***

— Только не говори, что у тебя застряла жопа, — доносится снизу через какое-то время. Юэн и отталкиваться пытается, и протиснуться через скребущие кирпичи, измазанные черной сажей, но спуститься не получается и движения приносят только зудящую боль, особенно на изрешеченной старыми, но все еще ноющими, шрамами спине. «Жопа»-то как раз и не застряла, а вот плечи и грудь очень даже да. Попытки на максимум свести лопатки и вытянуть руки вверх успехом тоже не увенчались, и грозили оставить после себя вывихнутые плечевые суставы. — Нет, — мрачно говорит Юэн, болтая ногами. Ему даже держаться особо не надо, но пальцы все-таки цепляются за обод трубы. — Какое облегчение. Тогда почему ты до сих пор висишь? — кажется, это говорит Гидеон. — У меня застрял верх. — Ты просто феерический… —… Дурачок. — Ты слишком добр к нему, Фабиан. Да, точно Гидеон. — Назад выбраться сможешь? — миролюбиво спрашивает Фабиан, игнорируя брата. — Думаю, да. Капец как стыдно и неловко, но неприятности случаются. Стоило, конечно, заранее подумать о таком исходе: Юэн ведь понимал, что значительно крупнее братьев, и если они легко проскочили, это совсем не значит, что так же легко проскочит он. — Тогда жди нас у подсобки, мы снимем охранные чары и впустим тебя. Надеюсь, туда твое пузо пролезть сможет, — ехидничает Гидеон. — У меня нет пуза! — Юэн не выдерживает, вконец рассердившись. — У меня просто плечи широкие. — Ничего не слышу, все, мы пошли. Юэн недовольно пыхтит, подтягиваясь, чтобы потом, уперевшись локтями, вылезти из проклятой трубы, обтесав себе все плечи и спину. Надо бы поспешить к окну подсобки, но Юэн смотрит на лежащую рядом метлу, и ему страсть как хочется хоть немного оттянуть момент неизбежного. Сначала «репаро» на подранной мантии, затем проверка трубы — вдруг там какие следы их личной причастности к проникновению остались? И только потом головокружительный слет вниз — по ощущению, унылым мешком картошки, посаженным на метлу. Слава Мерлину, это никто не видел. Когда получается добраться до злополучной подсобки, там уже распахнуто окно и виднеются две веселые рожи. Абсолютно одинаковые. — Если мы сможем сегодня уйти отсюда, не спалившись, это придется отметить, — смеется Гидеон, пропуская Юэна. — Мы перевернули возле камина кочергу, грохот был на все поместье. — Малфой мог услышать? — Юэн отряхивается, осматривая подсобку. Под потолком висят связки лука и чеснока, пучки ароматных трав, на стенах отполированные кухонные ящики, аж блестят. В углу люк, под которым прячется погреб с овощами вроде картошки и капусты, медное кольцо начищено до золотого. Юэн на всякий случай заглядывает туда, чтобы проверить, нет ли прохода к подвальному помещению, но погреб похож на неглубокий карман и совершенно точно с остальным подвалом не соединен. Хреново. — Черт его знает. Малфоевская спальня должна быть на втором этаже. Вроде все тихо. Но надо поспешить. Они возобновляют дезиллюминационные чары на всякий случай — не панацея, но от сонного хозяина, потревоженного шумом, в сумраке коридоров может и поможет. Первостепенная задача — отыскать подвал. Судя по высоте фундамента, подземное помещение здесь может быть огромным, и где как не там прятать пленников и свои секреты? Однако найти подвал труда не составляет, туда ведет первый же коридор от подсобки: с удобным спуском и не защищенными магией дверьми. И сразу становится как-то скучно: слишком там все чинно и благородно. Ни тебе стонущих узников, ни предметов пыток. Чистота, даже воздух не затхлый, как то бывает в подземельях. Впрочем, судя по делению открывшегося помещения на секции с множеством дверей, как минимум изначально это планировалось именно как система темниц. Древние родовые поместья волшебников таким изобиловали (даже Гидеон и Фабиан однажды в детстве исследуя родовое гнездо Пруэттов, наткнулись на небольшую комнату в подвале, подозрительно напоминающую пыточную), так что Малфоя тут обвинять не в чем. — Скукота, — шепчет Гидеон. — Я рассчитывал увидеть тут хотя бы дракона, восседающего на горе золота. О неисчерпаемом богатстве Малфоев ходят легенды, так что Юэн и не удивился бы, увидь тут что-то такое. — Ты же не думал, что все будет просто? — хмыкает Фабиан. — Именно, я надеялся, что тут будет хоть что-то стоящее. — С чего ты взял, что ничего стоящего тут нет? — наконец, встревает в разговор Юэн. — Возможно, мы это просто не видим. — А возможно — ты просто взъелся на Малфоя по каким-то личным причинам. Юэн делает глубокий вдох, сохраняя самообладание. Должен ли он снова довериться? — Малфой в любом случае говнюк номер один, проверить его точно стоило, — Фабиан неожиданно вступается за Юэна и его идею, одергивая брата. — С этим я, разумеется, согласен. Но когда Малфой узнает, что мы были здесь, а он, полагаю, узнает… — Со мной связался один человек, — тихо говорит Юэн. — На ужине. Он сказал, что следует присмотреться к Малфою, а потом произошло… то, что произошло. — Почему ты сразу не сказал? — Это надежный человек? Братья спрашивают наперебой и даже останавливаются, приглушая огоньки на концах своих волшебных палочек. — Надежный, — теперь голос Юэна тверд. Он не знает, откуда в нем такая уверенность в этом Алькоре Бёрке, но Юэн давно заметил, что стоит чаще прислушиваться к голосу своей интуиции, а не к голосу разума. Логика — это, конечно, хорошо, но чутье, в отличие от логики, не обманешь. Он просто чувствует, что тому парню можно доверять. — Нет, ну что за жизнь, у всех везде какие-то тайны, — раздосадованно вздыхает Гидеон, и они втроем снова продолжают свой путь, опускаясь все ниже и ниже в подземелья. Двери потенциальных камер для потенциальных заключенных не заперты даже, но на всякий случай каждую приходится приоткрыть и проверить. Огонек люмоса бегает по каменным сводам, выискивая хоть что-нибудь интересное, пока, наконец, в одной из темниц неожиданно не натыкается на узкую дверцу, обитую толстым пластом железа. — Опаньки, — довольно потирает руки Гидеон. — Глянем? — Глянем, — Фабиан и Юэн кивают одновременно. Она не слишком-то приметна, запросто можно пропустить, но стоит только подойти, чтобы ощутить — волшебством так и веет. Тут чары покруче будут, чем на окошке подсобки. — Если мы ее вскроем, нас точно сразу обнаружат, — заключает Фабиан. — В лучшем случае, будет минут пять-десять, чтобы смотаться. — До леса, откуда можно трансгрессировать, далеко, метла у нас одна, — хмурится Юэн, прикидывая дальнейший план действий. Метла вполне выдержит обоих братьев, а он сам бегает достаточно хорошо, так что главное успеть добраться до подсобки. — Придется разделиться. — Черт, почему ты не взял хотя бы пару? — Гидеон смеряет брата негодующим взглядом. — Так блин, у нас же чистомет на днях сломался, когда Чарли решил погонять им кур. А нимбус жалко как-то… Я на него полгода копил. — Все нормально, — Юэн спешит разрядить обстановку. — Вы доберетесь до метлы, а я своим ходом выберусь. К тому же, если будет погоня, Малфою придется попотеть, чтобы успеть за всеми. Не кинутся же на нас Пожиратели в открытую. А домовик у Малфоев сейчас только один? — Да, один. У них еще домовиха была, но я ее давно не вижу, — Фабиан задумчиво кивает, тоже наверняка продумывает пути отступления. С домовиком Малфоев, кстати, тоже бы очень хотелось побеседовать. Будет хорошо, если представится случай. А он, разумеется, представится. — Ладно, за дело. Вдруг там Реджинальд нас заждался? — Юэн ободряюще улыбается братьям, и они все вместе принимаются медленно снимать наложенные на дверь чары — точно слои луковицы, один за другим. Осторожно, чтобы не объявить о своем вмешательстве раньше времени. — А если там труп? Или трупы? — Гидеон неожиданно останавливается. Остается уже совсем чуть-чуть, пара взмахов волшебной палочки, и дверь откроется. Вопрос, конечно, важный. Одно дело найти какие-то улики или пленника, совсем другое — мертвецов. Пытаться вытащить убитых дело благородное, но стоит ли оно того? Юэн привык всегда выбирать живых. — В такие моменты я жалею, что мою камеру можно использовать только на штативе, — мрачно отзывается Фабиан. — Да ладно, если что, дознаватели посмотрят воспоминания. Наша задача найти и увидеть как можно больше. Через несколько мгновений дверь поддается. С легким скрипом приоткрывается, чтобы открыть взору мало чем примечательную каморку: деревянный стол и пара стульев, полки на стене. Даже странно видеть в этом вычурном особняке что-то до такой степени непритязательное. Ни живых внутри, ни мертвых нет. Но что-то же должно быть, иначе какой смысл в таких серьезных защитных чарах? — А если это ловушка? Гидеон осматривает помещение, но, как и остальные, входить внутрь не спешит. На полках видны кое-какие предметы: в основном бумаги, но также и коробки с неизвестным содержимым. Даже не коробки, шкатулки. — Это в любом случае ловушка. Кто-то теперь так или иначе появится — как минимум одно из заклинаний, наложенных на дверь, имеет свойство оповещать о вторжении. Так что Юэн быстрым шагом минует порог и принимается рыскать по полкам в поисках хоть чего-нибудь. Близнецы следуют его примеру. Они не особенно церемонятся, вытряхивают содержимое коробок на стол или на пол, бегло осматривают бумаги: какие-то расписки с непонятными символами, не иначе как шифр. Гидеон запихивает себе за пазуху все без разбора, пока Фабиан осторожно осматривает высыпавшиеся из коробок драгоценности. Или, возможно, артефакты. А Юэну под руку попадается бумажка с какой-то схемой. Сперва он хочет откинуть ее за ненадобностью, но что-то все эти закорючки и извилины напоминают… Линия, еще линия, прямоугольники и несколько красных галок. Черт побери, уж не карта ли это? Разбираться некогда. Юэн прячет схему в карман в тот самый момент, когда в каморке раздается оглушающий хлопок. На полу появляется маленький сгорбленный домовой эльф. — Нарушители! — сипло восклицает он и неуверенно потрясает пальцем. Юэн и Пруэтты прекрасно знают, чего можно ждать от этих с виду безобидных крючковатых пальцев, так что братья сразу же вооружаются волшебными палочками. А вот Юэн нет. Домовик такой маленький, тщедушный, трясется весь, окруженный волшебниками. Повсюду на бледном тельце видны следы увечий: многочисленные синяки, кровоподтеки и раны. На спине, обтянутой старой засаленной наволочкой, огромный черный след от подошвы грязного ботинка. Да уж, домовики Гампов выглядели прямо-таки пышущими силами и здоровьем в сравнении с этим бедолагой. Малфой та еще мразь — разве у нормального человека может рука подняться истязать живое, тем более разумное, существо? Так что Юэн просто не может направить в сторону домовика свое оружие. — Воры! — еще более неуверенно и отчаянно добавляет домовик, будто хочет устыдить. Сам он не похоже, что рвется в бой. Вроде как предупреждает, но вот уже пару минут просто стоит и ничего толком не делает. Впрочем, с таким хозяином — неудивительно. Кто первым делом получит новую порцию тумаков, если Малфой узнает, что в его поместье пробрались враги и им никто не помешал? — Не кричи, успокойся… — Юэн просто поднимает ладони, как пойманный с поличным преступник. А впрочем… — Не бойся. Мы не причиним никому вреда. На удивление домовик замолкает и внимательно слушает. Это хорошо. Гидеон и Фабиан переглядываются сперва друг с другом, а потом кидают выразительные взгляды на Юэна. — Не выдавай нас, пожалуйста, — но если бы домовик хотел напасть, он бы уже сделал это, разве нет? Так что Юэн выбирает иную линию поведения и решает попытаться поговорить по-хорошему. — Добби не может, — домовик, держа себя за плечи, качает головой. Он выглядит обессиленным и истощенным, будто едва держится на ногах. — Добби должен позвать хозяина. Добби должен… — Мы не желаем твоему хозяину вреда, — повторяет Юэн, — мы просто ищем… человека. Мой хороший друг пропал, мы просто… проверяли. — Говорить приходится быстро, почти тараторить. Вдруг домовик исчезнет, чтобы сдать их? Видя его сложное состояние, Юэн старается говорить попроще, как с ребенком. — Чтобы убедиться, что твой хозяин к этому не причастен. — Юэн, не думай, что он такой тупой. Давай просто оглушим его, — Гидеон бросает косой взгляд и по-прежнему держит домовика под прицелом. Так, наверное, было бы проще. Оглушить, забраться в голову или сывороткой правды напоить. Им нужен этот домовик и то, что он знает. Но Юэн все равно не может напасть на него — Добби колотит от страха, а огромные желтые глаза, похожие на теннисные мячи, наполнены влагой. — Не надо, — Юэн качает головой. Домовик, то ли почувствовав чужое сострадание, то ли поняв, что ему нечего бояться, чуть успокаивается и неожиданно начинает говорить: — Здесь никого нет кроме Добби и его семьи. Никого нет. Нет. — Ладно. Тогда мы уйдем. Мы просто уйдем, хорошо? — Юэн все еще держит ладони раскрытыми перед собой и делает пару шагов к двери. — Тихо уйдем и никого не разбудим. Зачем будить твоего хозяина? У него завтра важное заседание в Министерстве, а он не выспится из-за такого пустяка. — Юэн, ты серьезно? — Гидеон кривится, из карманов его мантии торчат бумаги и вряд ли это может укрыться от домовика. Но тот ведь до сих пор так и не предпринял ничего! Юэн не отвечает, только глаза закатывает. Да, пусть он выглядит как идиот, но если можно обойтись без кровопролития — надо попытаться это сделать. И ладно бы тут враг был настоящий, убийца, а этот Добби выглядит так, будто его самого спасать нужно. Обижать слабых противоречит природе Юэна. Мерлин, трое мужиков на одного маленького домового эльфа, который ростом им даже до колена не доходит, это честно разве? Нормально? — Мы уйдем прямо сейчас, — твердо говорит Юэн. — Но… если ты знаешь что-то о Реджинальде… Просто скажи, жив ли он еще. Юэн надеется, что его искренность возымеет должный эффект. Как там говорила Милс? Юэн повторяет это себе постоянно: сначала нужно довериться самому, чтобы доверились тебе. — Добби не может. Добби нельзя говорить с чужаками, — домовик машет головой и от каждого движения его огромные уши болтаются, хлопают как у спаниэля, отряхивающегося от воды после прогулки в дождливый день. — Добби, пожалуйста. Я не прошу тебя говорить, где он. Просто хочу знать, жив ли он. Его ждет жена и маленькая дочка, — давить на жалость, наверное, так себе идея, но Юэн верит, что домовикам не чужды человеческие чувства и эмоции. — Ей всего годик. Она… плачет, не зная, где ее папа. Юэн очень хотел увидеться перед этой вылазкой с Айлин, но так и не вышло. Госпожа Аббот отправила Милс патронуса с сообщением о том, что ей никак не удается успокоить Айлин, что она ревет уже почти сутки с короткими перерывами на сон. А Милс даже забрать ее к себе не могла: ей с Долгопупсами предстояла очередная ночь в министерстве магии. — Ладно, пойдем. Это всего лишь эльф, он ничего тебе не скажет, — Гидеон досадливо отмахивается и разворачивается в сторону коридора, который должен вести обратно к выходу. Кажется, даже он на какой-то миг поверил, что Добби может сам что-то рассказать. Фабиан вздыхает и следует за братом, а Юэн еще несколько мгновений смотрит домовику в глаза, пока тот не опускает голову. Что ж, хотя бы не с пустыми руками уйдут, в этих бумагах наверняка найдется что-то полезное, так что ничего страшного. Не сможет же этот малыш их к Реджинальду вывести, в самом-то деле. Юэн, ничего больше не говоря, оборачивается, чтобы отправиться за братьями, которые ворчат в нескольких шагах, мол, «чего ты там еще возишься?». — Господин Реджинальд жив… — наконец, тихо говорит домовик, и его слова почти что выбивают почву из-под ног. — Добби дал ему еды и воды. Добби не хочет, чтобы маленькая девочка плакала. Добби очень жаль… Добби плохой! — протяжно стонет Добби и убегает. — Спасибо, чувак! — кричит ему вдогонку Юэн. Вопли «Добби плохой!» раздаются, кажется, по всему поместью. Надо валить!