Пастис

Волки не просто осязаемые, а вдобавок еще и очень сильные. Бросаются на беглецов: один так сильно кусает Фрэнка за ногу, что выдирает целый кусок икроножной мышцы. Тот кричит и снова использует щитовые чары, но волков слишком много, а долго держать магический барьер не получится. Они опять бегут, еле соображая. Пытаются бить по волкам заклинаниями, но магия не действует на магию. А позади Пожиратели смерти. Юэн хочет помочь Фрэнку, вот только расстояние между ними становится все больше и больше, а тот едва наступает на ногу, остается позади, но, слава Богу, хотя бы с Алисой — они по очереди держат защиту и отбиваются от волков, пока Юэна волки гонят в совершенно другую сторону. Он слышит тяжелое дыхание за своей спиной — так дышат счастливые собаки во время отличной прогулки. Азарт, раж, погоня. Однако бегут они следом явно не для того, чтобы поиграть. И что, сука, делать теперь, как оторваться? Все как обычно пошло по одному месту! Гребаные волки, гребаные тени… Стоп. А ведь действительно, они же тени. — Инсендио! — выкрикивает Юэн и резко останавливается. Из волшебной палочки вырывается поток пламени, поджигающий листву под ногами, волки с рычанием останавливаются тоже. Жмутся к земле, скалятся, воют и гудят, но пламя не позволяет им приблизиться. Вдалеке Юэн видит вспышку света — где-то там сейчас, наверное, Алиса и Фрэнк. Похоже, они одновременно сообразили, чем можно отпугнуть этих тварей. Юэн пытается перевести дыхание, а заодно решить, что делать дальше. Сейчас есть отличная возможность трансгрессировать. Поворот на пятках — и все. Все закончится. Вот только… что тогда будет с Алькором, Бетельгейзе и их матерью? Юэн слышит, как ломается валежник, и сразу поворачивается на звук. Бёрк все это время следовал за ним спокойно и неотвратимо, как сама Смерть. Он без маски, бледен, равнодушен: в накрывающем лес сумраке лицо белеет точно голые кости. Кажется, что все живое должно сразу умирать от малейшего прикосновения. И природа вокруг действительно мертва, погруженная в непробудный сон близящейся зимы. У Юэна есть целых две причины остаться. Одна из них стоит напротив. — Было бы слишком глупо полагаться на них, ты согласен? — начинает Бёрк и гладит по голове одного из подбежавших к нему волков. Тот опадает на землю и тут же становится всего-лишь тенью. То же самое происходит и с другими волками — они будто впитываются в почву, не оставляя после себя ничего кроме тьмы. Юэн не знает, о чем говорит Бёрк: о волках или о Пожирателях. — Иди нахер, — поэтому отвечает так. — Как невоспитанно. Впрочем, ты не виноват, разве маглы могут дать человеку нормальное воспитание? И вообще — жизнь. Вместо ответа Юэн, стиснув зубы, взмахивает волшебной палочкой, но Бёрк оказывается быстрее, и палочка падает на землю, выбитая из рук простым обезоруживающим заклинанием. — Что и требовалось доказать. Бёрк улыбается точно так же, как и Алькор — криво, набок. Или это скорее Алькор улыбается как его отец. Юэн почти успевает поднять свое оружие, пока этот мудила трандит, но оказывается прибит к земле рухнувшей с неба волной воды. Его захватывает в водоворот, дышать нечем, и это, наверное, была бы самая идиотская смерть, если бы Бёрк действительно собирался сейчас его убить. А, может, он и правда собирается? Руки пытаются разгрести воду в разные стороны, помочь своему владельцу добраться до так необходимого воздуха, но вода лишь пребывает. Юэн впервые сталкивается с такой магией, голова кружится как после карусели, а не дышать с каждой секундой становится сложнее. Но он не может сдаться. — Если тебя ударили, ты должен дать сдачи. Сожми кулак. Юэну восемь, он пытается сжать правую ладонь и слизывает кровь с разбитой губы. — Вот так, большой палец наверх, — отец накрывает его руку своими огромными медвежьими ладонями. Они всегда теплые и, несмотря на то, что давно огрубели, способны выполнять невероятно тонкую работу. — По-твоему, я все еще трус? По-твоему, я боюсь сражения, потому что слаб? — Голос Бёрка достигает Юэна даже сквозь толщу воды, бьет в самые перепонки, оглушает. Но слушает Юэн совершенно другой голос. — А теперь бей. Отец выставляет перед Юэном раскрытую ладонь. Но Юэн боится боли — и своей, и его. Он ударяет несмело. — Бей сильнее. Не будь ссыклом. Иначе эти засранцы надерут тебе зад и завтра. Отец всегда был скуп на похвалу, но никогда при этом не скупился на брань. Юэн знал, что он просто заботится так, но все равно злился. Он ударяет сильнее. И еще раз. И еще. — Открою тебе секрет: я просто люблю причинять боль, — Бёрк подходит совсем близко, между ними только вода. Он чуть наклоняется, смотря сверху вниз, и полушепотом добавляет: — Мне нравится делать это своими руками. Юэну больше не страшно. Новый удар — на сей раз настоящий — пробивает водяную стену, вызвав фонтан брызг, и приходится четко в холёную рожу Бёрку. Действие заклинания прекращается, Юэн первым делом хватает палочку, а потом уже начинает дышать. — Значит, что-то общее у нас есть! — хрипит он, откашлявшись. Пока Юэн отплевывается от воды, Бёрк одним жестом волшебной палочки вправляет себе нос. Отличное достижение: сломать носы обоим Бёркам. Они снова направляют палочки друг на друга, Юэн поднимается с земли, остатки воды все еще стекают по волосам и коже, и он бы трясся сейчас от холода, но тряссется только от злости. Бёрк, очевидно, больше не хочет чесать языком. Кровь все еще красит его рот и подбородок, а взгляд двух черных пропастей становится пристальнее. Выпад на выдохе. Мелькают волшебные палочки в руках, отправляют в разные стороны разноцветные лучи. Сейчас Юэн собран и на провокацию уже не поддастся. Сейчас надо бить. Сильнее. Так, как учил его отец. И не имеет значения: бить кулаком или магией. Да, Юэн не знает половины заклинаний, какие знает этот урод, но его выучки хватает, чтобы отражать атаки быстро. А гнева хватает для мощных ответных ударов. Остолбеней, десцендо, конфринго. И плевать, что будет с душой, если он убьет еще раз, потому что эта смерть уж точно спасла бы огромное количество жизней. А главное ту — маленькую и невинную жизнь. За такое стоит сражаться и стоит страдать. Лишь бы только хватило сил. Бёрк, в отличие от Юэна, не похоже, что устал, хотя бьет теперь так же сосредоточенно и серьезно. Каждая ее хрустнувшая кость, каждый синяк и сгусток выпленутой крови — дает сил сейчас двигаться и разить врага ускоряющимися проклятиями. «Вероника — солнышко», — почему-то звучит в голове счастливый голос Роя. Юэн, пользуясь этой подсказкой, наитием использует Люмос Солем. Мощный луч ослепительно белого света заливает все пространство, вытравливает тени, выжигает тьму и заставляет Бёрка прятать обожженные глаза рукавом черной мантии. Отличная возможность сделать последний решающий удар. Сказать два непростительных слова. Сделать зло, но уничтожить при этом зло куда большее. Если эта девочка и могла быть солнышком для Юэна, то абсолютно черным. Однако, стоит только открыть рот, как Бёрк тут же исчезает на месте. Сукин сын! Юэн озирается, машет палочкой перед собой будто факелом в пещере полной инферналов — на конце все еще держатся остатки солнечного света. Не мог же он просто так свалить?! Впереди, судя по вспышкам, тоже бой, так что Юэн просто бежит туда, то и дело оборачиваясь. Мыслей о том, чтобы сбежать, нет, к черту благоразумие. Только бы получилось убить эту тварь. Стереть с лица земли. Уничтожить за всю ту боль, что он причинял другим. Сломать каждую кость, как он ломал ее кости. Бёрк уже на опушке вместе с другими Пожирателями смерти, правда теперь он в маске: сражается не только с Фрэнком и Алисой, но и с подоспевшими членами Ордена Феникса — Юэн среди них узнает гребаного вездесущего Поттера. Бёрк знал, что Юэн теперь не сбежит. Что он пойдет за ним сам. Алькор из компашки в черном выделяется своей худощавостью, они с Юэном смотрят друг на друга несколько мгновений. И когда Юэн снова атакует Бёрка взрывающим заклинанием, опушку охватывает пожар. Но это пламя совсем не от взрыва. Из волшебной палочки Алькора вырываются алые огненные птицы. Орлы и вороны, ревущие пламенем. Огромные лебеди и мелкие галки. Кидаются на Поттера и его товарищей, устраивают суматоху и отрезают пленников ото всех. Фрэнк и Алиса бегут, пытаясь укрыться от огненных клювов и когтей, не могут трансгрессировать, и Юэн знает, что тоже должен бежать. Потому что они вернулись к первоначальному плану. Но… Бёрк скалится — витые прутья маски на миг открывают почти звериную пасть, — однако через адское пламя пройти не может никто. Кроме владельца — птицы легко пропускают Алькора, и тогда Юэн все-таки заставляет себя сдвинуться с места. Бежит за Алисой и Фрэнком, пока Поттер и компания борются с пламенем, пытается взять себя в руки, усмирить сердце и чувства, потому что понимает — ему сейчас не справиться с Бёрком. И это будет просто потраченная впустую возможность сделать все правильно. Оглушающее заклинание ударяет в спину, и он падает. — Вставай, идиот, — сквозь зубы говорит уже достаточно приблизившийся Алькор. Огонь расползается по вековым дубам и букам, полностью закрывая их и от взглядов Пожирателей смерти, и от Ордена Феникса. — Какой же ты все-таки урод, — Юэн кое-как поднимается, держась за поясницу. — Может, я массаж тебе сделать должен был?! Вообще-то я делаю вид, что ловлю вас! — Мог бы чем полегче ударить! У меня до сих пор в глазах темно! — Какой ты неженка, я был о тебе лучшего мнения, — презрительно фыркает Алькор. — Бежим. Ноги уже подкашиваются и дрожат от этого постоянного бега после недели сидения и лежания на каменном полу, а почки вообще отваливаются нахрен. Фрэнк впереди тоже несется из последних сил, несмотря на то, что вместо половины одной ноги у него там кровавое месиво. Если бы не поддерживающие зелья, которыми их периодически пичкал Алькор, справились бы они? — Сука, это что, адское пламя?! Юэн то и дело озирается по сторонам и с каким-то прямо-таки даже благоговением следит за снующими туда-сюда огненными птицами. — Да, Форни, это адское пламя. — И ты типа говорил, что ты не одаренный волшебник?! Адское пламя это ведь такая штука, которая убивает все на своем пути, начиная с хозяина. Управлять ею вот так легко? В семнадцать лет? Это что-то за гранью понимания. Юэну кажется, что такой уровень магии это, ну, для стариков вроде Дамблдора или Грюма. — Я тренировался с десяти лет, чтобы овладеть адским пламенем. Поверь, у любого за такой срок появятся успехи! Они несутся друг за другом, Алькор в самом конце. Огненные птицы подгоняют Фрэнка и Алису, нападают на них, но не разят. Видимо, это просто подстраховка — чтобы не вздумали сбежать. — Ты бы видел адское пламя моей мамы, — на бегу добавляет Алькор. — Вот это все фигня по сравнению с тем, на что способна она! Вот она жжет по-настоящему. — Я серьезно не понимаю, какого хрена вы еще здесь сидите тогда?! Если они оба могут творить такую страшную магию, как вообще получилось, что они до сих пор находятся под пятой у Бёрка? Он, конечно, вряд ли сражался тут в полную силу, но все же… Сейчас можно было бы сжечь разом всех Пожирателей и спокойно бежать, разве нет?! Неужели Бёрк способен справиться и с таким? — Потому что силы адского пламени недостаточно, — нехотя отвечает Алькор. Они, наконец, добираются до Фрэнка и Алисы, которые стоят, окруженные огнем. Стена огня замыкается в кольцо, создавая подобие барьера. Переводят дух. Все четверо. Ладно. Ладно. Плевать. Уже что есть, то есть. Лишь бы спастись. Хоть теперь-то у них должно получиться? Не вылезет откуда-нибудь невовремя Бёрк или еще кто? — Что ж, наконец-таки все в сборе. Сейчас я сотру ваши воспоминания. Долго удерживать барьер я не смогу, так что поторопимся. — Алькор подходит к Фрэнку и Алисе, оставляя Юэна позади. Им он, конечно, не доверяет. А вот к Юэну легко поворачивается спиной. И горько от этого как-то. Фрэнк и Алиса держатся за руки, пока Алькор быстро по очереди колдует над ними. Через несколько мгновений оба без сознания оседают на землю. Только тогда огненные стражи разлетаются в стороны. Освещают опушку, но больше не представляют угрозы. Стена огня опадает вниз, затухая. А с неба падают первые белые хлопья снега во тьму. Юэн и Алькор поднимают головы вверх. Хлопья оседают на израненном лице и холодном металле. Тогда Алькор касается пальцами маски и та исчезает в черной дымке, открывая его лицо тоже. Он выглядит чудовищно уставшим. Адское пламя требует много сил, но дело не только в нем. Для своего юного возраста Алькор прошел столько, сколько Юэну, если честно, и не снилось. Он провел одну неделю в плену Бёрка, а Алькор — в общем-то, семнадцать лет. Верно, одного адского пламени недостаточно, если глубоко внутри ты сломлен. — А если я… Можешь ли ты оставить хоть что-нибудь? — Нет, — Алькор качает головой. — Юэн, здесь нет ничего, что тебе бы стоило помнить. — Но я хотел бы помнить… вас. Тебя и твою сестру. Потому что им по-прежнему нужна помощь, и потому что они действительно важны. Дружба — это вообще странная такая вещь, которая появляется зачастую совершенно из ниоткуда. — Да ладно тебе, — Алькор снисходительно улыбается. — Это все ни к чему. — Хотя бы… хоть что-то… Юэн понимает, что просить бесполезно, поэтому замолкает. Они только время драгоценное теряют. — Найди Джека Моргана, — это единственное, что приходит на ум в качестве прощания. — Он поможет. Алькор кивает и поднимает волшебную палочку, прокручивает ее против часовой стрелки. — Господин мракоборец, а вы когда-нибудь видели море? Нежный голос растворяется в серой пустоте. Фиолетовый колокольчик роняет лепестки. Исчезает каждый звук, разделенный на слоги и буквы. Только несколько фраз, несколько образов все еще витают где-то. Но их не поймать. Маленькая девочка убирается в соседней камере темницы. Выметает мусор и грязь из его головы. И там становится очень тихо.