Репетитор

"Да ё-моё." Думала Танджиро, держа в руках пирожные.       — Ренгоку-сан, если на улице вас кто-то вырубит и затащит в тёмный переулок и сделает там все нехорошие дела, можете не переживать и не догадываться, кто же это. Скорее всего, это буду я! Ренгоку хлопнул ресницами и приподнял брови.       — Ну Танджиро, разве я сделал что-то запрещённое? По-моему, откармливать детей пирожными не запрещено!       — Да, но только в том случае, если дети хотят принять подарок от человека!       — И ты не хочешь? Танджиро замолчала. Она путается в своих мыслях уже в который раз за этот день. Она боялась смотреть на Ренгоку и не понимала причин, по которым отказывалась взять несколько несчастных пирожных. Разве это плохо? С другой стороны, у незнакомцев брать нельзя.       — Ренгоку-сан, поймите, что мне сейчас очень неловко и что сейчас я заплачу.       — Значит, не хочешь?       — Не "не хочешь", а мне просто не надо! Я очень рада, что вы обо мне так заботитесь, но мне кажется, вы немного перегибаете, — её длинные тонкие пальцы иногда сжимают пирожные внутри пакета. Танджиро понимала, что пирожным лучше не станет, но от волнения она никуда не могла деть свои непослушные пальцы.       — Тебе кажется, — настойчиво произнёс Ренгоку. — И вообще, Танджиро. До скольки у нас идут занятия?       — До двух, — сказала она словно одними губами, не произнося вслух. — А сейчас...       — А сейчас пол третьего! Как же они долго ссорились и мучились... Уже прошло сорок минут с того момента, как она начала собираться. И до сих пор не закончила.       — Значит так: ты берешь пирожные с собой, никаких оставляний под дверью или незаметных подбрасываний в карман, — строго начал он. Хотя он и говорил о смешных вещах, Танджиро смеяться не хотелось. — Никаких скармливания собачкам и голубям, выкидавания в мусор и дарений первому встречному! — он сложил руки на груди.       — О Боже мой... — Танджиро опустила руки. — Вы что, серьёзно?       — Вполне себе да. Я буду следить за тобой. Танджиро похолодела. Внезапная догадка пронеслась в голове.       — Вы что, провожать меня будете?! — вскрикнула она.       — Взглядом, — ответил он кратко. — Ну всё, иди. Пока.       — До свидания, — тихо и растерянно сказала Танджиро. Он сказала эти последние слова так, словно уже выпроводил ее из своей квартиры, выгнал её, и девушке стало немного обидно и непонятно. Она опустила взгляд. Брови Ренгоку построились домиком. Он подошёл к ней.       — Танджиро, прости, пожалуйста. Я и вправду перегибаю, — сказал он виновато. Танджиро почувствовала, что внутри всё начало таять. Эх, милый, глупый Ренгоку-сан!       — Ничего страшного, я сама виновата...       — Так, а этого не надо! Никто не виноват. Ну только если я немножечко... — он смущённо улыбнулся и подошёл к Танджиро ещё ближе, заключив хрупкое девичье тело в свои объятия. Танджиро прикрыла глаза и обняла мужчину в ответ. Тепленький. В который раз она уже успевает это заметить.       — Ну всё. Теперь окончательное пока! — он махнул ей рукой. Танджиро сделала тот же самый жест рукой.       — До свидания! — ответила она, радостно улыбаясь. Вот такой Ренгоку ей больше нравится. Не настойчивый и властный, строгий, как настоящий учитель и взрослый, а такой вот — обычный, радостный, повседневный, милый. Ей по душе, когда они общаются на равных. Танджиро идёт вниз по лестнице и только сейчас вспоминает про пирожные. Они давно уже под давлением пальцев Камадо стали сплошной вкусняшкой, лишённой чётких очертаний. "Вот блин," Подумала она. Кстати, пирожные и вправду напоминали блины. Эти блины выглядели так, словно по ним сейчас кто-то попрыгал. А ещё они потекли, тепло Камадо давало им силы покинуть свое гнездо. "Жалко же. За что я так..." Вновь пронеслись новые мысли в голове. Танджиро вышла из подъезда. Солнце всё так же ярко светило ей, приветливо улыбалось и дарило тепло. Танджиро шла по дороге и решила пройтись шагом алкаша. Почему бы и нет? Надо же как-то выразить своё разочарование? И вот, переставляя ноги еле-еле, бочком вдоль аллеи, девушка шла, понимая, что никто на неё не смотрит (да и в округе никого не было) и можно делать всё, что хочется. Даже погрызть пирожные, которые были совершенно нормальными до тех пор, пока не попали в её злобные мягкие кошачьи лапки. Ещё один шаг, ещё... И вдруг Танджиро кто-то окликает. Девушка не понимает, кто её зовёт но она отчётливо слышит голос, что зовёт её по имени.       — Танджиро! — этот голос очень похож на голос Ренгоку... Так, стоп! Это он и есть. Девушка поднимает голову и смотрит наверх, на ту самую многоэтажку, из которой только что вышла. И увидела, что из окна выглядывает Ренгоку, загораживая козырьком руки глаза.       — Танджиро, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно вновь кричит он. Камадо заливается цветом. Он видел её походку пьяного краба, и это ей жутко не понравилось. Жизнь не даёт ей хоть немного побыть шизиком.       — Всё нормально, — кричит она в ответ и отворачивается от окна. Ей слишком стыдно сейчас для этого. Надо успокоится. Как хорошо, что она не стала есть траву, которая в лучах солнца выглядела довольно привлекательной. А то, что Камадо любит кошачий корм, не является поводом как таковым, чтобы обвинять её в бесчинстве и излишней животности характера. Просто таковы вкусы. И вкусы у всех разные. Она не квадробер. Хотя после такого Ренгоку явно что-то заподозрил... Не совсем хорошее. Может быть, прямо сейчас он звонит её матери и сообщает ей о том, что её дочь злоупотребляет пирожными... Да, кстати о пирожных — они всё так же остались в её руках и всё так же остались несъеденными. Девушка с удовольствием стала их поглощать. Пусть они и выглядели весьма подавленно, вкус от этого не менялся. "Вкуснотища... Чтобы я делала без вас, мои дорогие?" Подумала Танджиро. Хорошо, что хоть не вслух сказала. Иначе психбольница ей точно обеспечена. Эх, никак не докажешь обществу, что без странностей никуда... Уже дома Камадо увидела на пороге портфель. Никто так и не удосужился его убрать, и она запнулась об него и с грохотом растянулась на полу. Не везёт ей сегодня...       — Мам! Я дома! — крикнула она. Но ничего в ответ не услышала. Обойдя весь дом и прихрамывая на одну ногу, она сделала вывод, что дома никто не ютится. Значит, она может сейчас включить музыку на всю катушку, убить кота и содрать с него шкуру, поковырять в носу пальцем ноги и даже сделать себе харакири, пользуясь случаем, чтобы она умерла и больше никогда не вспомнила своей прогулки и то, как Ренгоку интересовался её самочувствием.       — Ну, лады! Идём взрывать дом! — констатировала факты Танджиро и уверенно направилась на кухню. Пусть ей и семнадцать лет, готовить на не очень-то и умела. Нет, макароны и пельмени любой дурак сварит, но чтобы сделать вкусный суп и ещё какую-нибудь экзотику наварганить — это нет. Она что, повар, чтобы готовить? С другой стороны, умирать с голоду не хотелось. Пирожных надолго не хватит. Что ж, интернет в помощь! Открыв нужный сайт, девушка принялась за готовку.