Профессиональный риск

Бронированный чёрный седан нёсся по улицам Йокогамы, игнорируя любые дорожные знаки, светофоры и движущихся в соседних рядах водителей. В приоткрытом тонированном окне можно было рассмотреть ссутулившууся фигуру в капюшоне. Аяко натянула на себя вещи, так услужливо предложенные ей водителем Накахары, и теперь тщетно пыталась дозвониться до Катаямы. Если они прибудут в казино раньше положенного времени — весь план пойдёт псу под хвост. Она обязана сказать Рю, что никакого долга перед мафией у него нет. Что одних лишь его показаний и записи звонков будет достаточно, чтобы эта гниловатая история закончилась тихо-мирно. Только бы успеть, пока Арисима отвлечён своим персональным триумфом на собрании глав. Накахара так щедро согласился выиграть ей немного времени, поэтому она не имеет никакого права его подвести. Он всё знал. Эта мысль не выходила из головы с того самого разговора в саду. Она не давала думать ни о чём другом, постоянно подбрасывала всё новые и новые вопросы, изводила и мучила. Если Шекспира внедрили в команду Рю намного раньше, то почему он не помешал тому подставить себя перед мафией? Сделал это специально, чтобы подцепить крыс на крючок? Может даже сам натолкнул этого взбалмошного мальчишку на столь рисковый шаг? Сделал его наживкой по указанию мафии? Вполне возможно, что так оно и было. Очень похоже на стиль работы Накахары — создать конфликт, а в процессе наблюдать, кто и как себя в нём проявит. Но откуда ему было известно про спецотдел? Он намекнул, что информацию слил Мичизу. Но откуда тот вообще мог узнать о чём-то подобном? Если подумать, то она всегда подмечала в Тачихаре подозрительную осведомленность о происходящем вне и внутри мафии. Куда больше, чем мог знать лейтенант спецотряда. Он водился с полицейскими, получал персональные задания от госпожи Коё, первым намекнул на болезнь Накахары, постоянно говорил ей сидеть тихо и не высовываться. Он знал о её встрече с полицейским Химуро. Дерзкий наглец Тачихара, умудрившийся сблизиться с ней всего за пару месяцев, оказался опасным незнакомцем. Как много она не замечала? Как долго кукловоды направляли её, заставляя отыгрывать нужные им партии? Что из сказанного ими правда, а что чётко выверенная и идеально продуманная ложь? Одно было понятно наверняка — она совершенно недооценила контроль Накахары за происходящим. Посчитала, что сама принимает решения, всегда остаётся один на один с возникшими проблемами, хорошо скрывает свои эмоции. Какой же наивной идиоткой нужно быть, чтобы так долго в это верить? Аяко чувствовала себя использованной. Но больше всего пугало осознание, что она хотела этого. Вверяла свою судьбу в чужие руки и готова была расстаться с жизнью, только бы не встретиться лицом к лицу с возмездием. И теперь, когда оказалось, что весь пройденный путь всегда управлялся из тени — почему она ощущает столько горечи? Тяга к Накахаре была смертоносна и разрушительна. Словно пытаться голыми руками поймать в грозу разряд молнии. Как же восхитительно было ощутить это хотя бы раз. В такой момент она могла отказаться от всего на свете, лишь бы только его руки продолжали касаться изголодавшегося до близости тела. Но сейчас, сидя в холодном великолепии дорогого авто, могла ли она быть уверена, что поцелуй не стал ещё одним подтверждением его безоговорочной власти? От мрачных мыслей её отвлёк неожиданно раздавшийся звонок. Номер временного мобильного знал только Рю. — Где ты? Почему не отвечал так долго? Без меня ничего не предпринимайте. Стойте и ждите! — выпалила она, как только связь установилась и экран загорелся. — Г-госпожа Соно, это Вы? Это я, Наоко. Рю с ребятами ушли. Я не знаю, куда, но этот телефон он оставил дома, — в слишком высоком тоне девичьего голоса явственно слышались нотки назревающих слёз. Младшая Катаяма была на грани истерики. — Наоко, успокойся и послушай меня. Загляни на склад с жёлтой дверью, может они там. Если нет — оставайся дома и жди звонка. Не вздумай ни во что ввязываться. Увидишь подозрительных людей — беги, не оборачиваясь, и спрячься понадёжнее. Верь мне, — а верила ли Аяко сама себе в этот момент? Вряд ли. Но успокоить напуганного до икоты подростка кроме слов было нечем. — Х-хорошо, я так и сделаю. Пожалуйста, спасите моего брата, госпожа Соно. Он такой дурак. Он виноват. Я умоляю Вас, — её шёпот утонул в громких всхлипах. Аяко прекрасно знала это разрывающее изнутри ощущение скорого конца света. После него невозможно оправиться. — Он будет в порядке. Обещаю. Как только в динамике послышались гудки, она тяжело вздохнула. От неконтролируемого сопляка Рю стоило ожидать чего-то подобного с самого начала. Но хотелось верить в последние крупицы оставшегося у него благоразумия. Только они могли обеспечить безопасность его задницы, висящей над кипящим котлом из проблем. — Госпожа Соно, мы почти прибыли. Я на минуту остановлюсь у складов, чтобы система охраны не засекла нас. Будьте готовы, — произнёс Арата, обернувшись к ней вполоборота. Она подняла на него глаза и молча кивнула. Получив согласие, он вернулся к наблюдению за дорогой. — Господин Накахара велел дождаться Вас. Я буду поблизости. — Зачем это? Чтобы не сбежала? — слабая улыбка тронула по-прежнему тёмные от помады губы. Следовало помнить о своей незавидной роли в происходящем. Арата промолчал в ответ, и Аяко сочла это самым красноречивым ответом на свой вопрос. Он не доверял ей, даже если говорил обратное. Видимо, это уже не изменится.

***

Казино «Венера» освещало своими огнями весь прилегающий к нему квартал. Вызывающе роскошное, оно возвышалось над совсем крохотными ларёчками с едой и всякими цветными безделушками. У распахнутых дверей столпились десятки желающих попасть внутрь, но их сдерживали атлетического вида мужчины в чёрных костюмах. Посетителей впускали по списку, который держала в руках соблазнительница в коротком красном ципао. Она обольстительно улыбалась тонкими выразительными губами и взмахом пера в красивых пальцах с алым маникюром отмечала пришедших. Столько лишней помпезности, скрывающей всю порочность происходящего внутри. Люди готовы были отдать последнее, лишь бы всего один вечер провести в иллюзии внимания, любви и богатства. Они не думали, что произойдёт с их родными, когда решалы из «Горящих голов» придут за своими деньгами. Не думали и о том, как прекрасные девы с ловкими ручками подсадят их на наркоту или случайно задушат прямо посреди очередного дикого секса в приватной комнате. Аяко скривилась, отводя взгляд от громкой толпы у входа. Они доехали до конца улицы и свернули в темноту, медленно пробираясь по неасфальтированной дороге. Впереди виднелся лабиринт серых складских помещений. Где-то там располагался и необходимый ей вход. — Удачи. Короткое пожелание, брошенное Аратой ей вслед, осталось заглушенным резким порывом ветра. Вцепившись в капюшон, она перебежками добралась до ближайшей стены и притаилась у строительных лесов. Машины уже и след простыл. Аяко осталась одна в гнетущей темноте позднего вечера. Наручные часы показывали без десяти минут полночь. Она успела как раз вовремя. Нужно лишь найти Рю и ребят и вытащить отсюда без лишнего шума. Грузовик был спрятан во дворах буквально в трёх сотнях метров от склада. Они должны убраться с территории «Горящих голов» до того, как Арисима успеет доложить их главарю о готовящейся диверсии. Наоко больше ей не звонила, а значит на базе их не было. Оставалось только надеяться, что Рю помимо телефона не забыл и о плане, который они так тщательно разрабатывали. Аяко пригнулась и двинулась вдоль стен к двери кухни. Клубы пара вырывались из выведенной наружу трубы, распространяя по улице запахи горящего масла и пряных специй. Сейчас там должно быть пусто, всех вывели на перекур, чтобы без лишних глаз передать мешки со сложенными внутри деньгами. У неё будет всего каких-то десять минут. Войти внутрь и выйти наружу уже всем вместе. В груди и горле жгло от плохого предчувствия. Всё шло наперекосяк, решения принимались наспех, она не успела придумать план получше. Слишком рискованно. Да к чёрту. Была не была. Накрыв голову капюшоном, она приоткрыла тяжёлую дверь и, осмотревшись, вошла внутрь. Как и ожидалось, на кухне никого не было. На металлических столах остались недорезанными овощи и мясо, в ещё горячих сковородках на плите переливалось золотом масло, всевозможные ножи и вилки валялись повсюду. Аяко подцепила ногтём самое тонкое из лезвий, удобно располагая его в руке и пряча за спиной. Вдруг кто-то на пути окажется слишком шумным. Ступив на мягкое красное покрытие пола, она оказалась в одном из многочисленных коридоров зоны утех. За закрытыми дверьми раздавались стоны и крики, скрипели кровати и звенели цепи. Происходящее там могло быть сравнимо лишь с развратом, описываемым одним французским писателем в своем незавершённом романе о четырёх месяцах порока. За годы службы Аяко видела многое, она не была уверена, что готова заглянуть внутрь хотя бы одной из этих комнат. Она осторожно продвигалась вперёд, прислушиваясь к собственным шагам и стараясь не наткнуться на персонал. Внезапно ближайшая к ней дверь распахнулась, и оттуда вышвырнули совершенно обнажённую светловолосую девушку. Изо рта у неё шла пена, а покрытое ссадинами и бурыми синяками тело содрогалось в конвульсиях. Между ног струилась кровь вперемешку с белёсой жидкостью, а руки двумя длинными верёвками распластались по полу. — Эй, ты из прислуги? Убери этот мусор и тащи нам следующую! Да ту, что посговорчивее и поактивнее! А то я вам, ублюдки, ни копейки не заплачу! Аяко склонилась над задыхающейся девушкой, осторожно перевернув её набок, чтобы та не захлебнулась. Кровотечение было слишком сильным, а значит пострадали внутренние органы. Она осмотрела её и увидела осколки, впившиеся в нежную кожу девичьих бёдер. — Что же с тобой сделали эти звери… — Тебе что, молокосос, ебальник надо начистить, чтобы слышал получше? Она подняла глаза на стоявшего перед ней худощавого мужчину, совершенно не стесняющегося, что его поникший кривой член могут увидеть все окружающие. Наоборот — кажется, он очень гордился размерами и видом своего дружка. — О, так ты ещё и баба? Ебальником ты не вышла, но может сосать умеешь хорошо, — он схватил её за руку, резко отрывая от умирающей девушки на полу. Та для него была не больше, чем использованный презерватив — такая же бесполезная и жалкая. Аяко нельзя поднимать шум. Нельзя привлекать к себе внимание. Если она зарежет его прямо сейчас, то выбегут его дружки и точно откроют свои поганые рты. Но как же хочется доставить этой мрази столько же боли, сколько он выместил на неудачно попавшей к нему проститутке. Она выдернула руку и только было собиралась вынуть нож из-за спины, как послышался женский крик: — Слышь, урод, ты что сделал с Микой? Охрана! Охрана! У вас девочек портят, а вы сидите там, как болваны! Смекнувший, что надо валить, мужик отшвырнул от себя Аяко и рванул внутрь комнаты за вещами. По коридору к ним уже неслись два здоровяка с поблескивающими на костяшках кастетами. Ох как несладко тебе сейчас будет, тварь поганая. Она бросила беглый взгляд на тяжело дышащую девушку и бегом побежала вперёд по коридору. Из-за распущенных волос и напуганного вида её приняли за одну из вызванных в номер девочек, поэтому даже не остановили рассмотреть. Всё сложилось наилучшим образом, но знатно подпортило план — из этого крыла вернуться обратно уже не получится. Она в суматохе искала среди помещений бухгалтерию. Мешки должны были оставить там, а значит и ребята расположились поблизости. Только почему они так задерживаются… Что если их поймали? Может никого из них уже нет в живых? Аяко тряхнула головой так резко, что перед глазами заплясали звёзды. Нет, этого не случится. Всё обязательно получится. Она же обещала Наоко. Свернув за угол, она чуть не уткнулась носом в спину одного из охранников. Резко сделав шаг назад и прижавшись к стене, удалось незаметно подслушать приватный разговор. — Этот чёртов сосунок… Как же заебало его надменное поведение. Дохуя о себе думает. Ещё вчера жрал из одной миски с трущобными шавками, — возмущался главарь банды, следуя к тёмной стальной двери с золотой ручкой. Вот всё и покатилось к чертям. Раз он уже здесь, то и вся охрана скоро встанет на позиции. И что делать? Возвращаться одной? Сражаться, если поймают? В одиночку она не продержится долго даже с использованием способности. «Мне не нужны деньги от этого сопляка Катаямы. Мне нужны доказательства связи этих ублюдков с Арисимой и правительственными шавками. Я могу рассчитывать на тебя?». Она дала слово, что справится. Не много ли амбициозных обещаний она озвучила в последнее время? Может хоть раз следовало подумать прежде, чем говорить? Но если их тут нет, то может это и к лучшему? Рю с ребятами целы, он даст показания и всё благополучно закончится. А выбраться она сможет — нужно лишь выждать время. Немного успокоив себя логичными размышлениями, Аяко бесшумно открыла невзрачную дверь с надписью «Только для персонала» и нырнула внутрь. Света в комнате не было и стоял какой-то странный сладковатый запах. От него вмиг стало невыносимо дурно, поэтому пришлось прикрыть нос и рот ладонью. Она лишь переждёт самые активные часы и аккуратно выберется наружу. Оттуда — сразу в дом Рю. Может Наоко всё же встретила их и рассказала обо всём? Да, просто забыла позвонить. А Аяко поспешила. Слишком нервничала из-за Такэо и его шантажа. Из-за Накахары. Из-за сказанных им слов, которые совершенно спутали все планы. Спустившись по стене за шкафом, она опустила руку на пол и ощутила что-то холодное и липкое. Глаза никак не могли адаптироваться к темноте, поэтому ей оставалось лишь скользить взглядом перед собой, тщетно пытаясь что-то рассмотреть. Омерзительный запах определённо исходил из этого загадочного предмета. Гнетущая обстановка и бесконтрольная тревога парализовали тело и сознание. Между лопаток тонкими нитями струился холодный пот, а лицо невыносимо горело от напряжения. Подсознание било в гонг и вопило во всю глотку, что она что-то упускает. Спустя неизвестное количество времени тёмную комнату рассекла ослепляющая полоска света. Аяко поднялась так резко, что ноги чуть не подкосились, и плотнее вжалась в стену за шкафом. Двое мужчин несли что-то тяжёлое и переговаривались между собой: — Эй, а с ним что делать будем? — Да потом заберём. Он точно никуда не убежит. Чувствуя охватившую её дрожь, Аяко медленно опустила глаза на свои руки, а затем на залитый запёкшейся кровью пол. В чёрном спальном мешке, закрытом почти полностью, лежал человек. Его лицо скрывали длинные волосы, покрытые грязью и кровью. Одна из глазниц таращилась на неё чёрной дырой. Шекспир. Тайно подосланный Накахарой рядовой мафии. Тот, кто знал обо всём с самого начала и помогал ей спасти Рю. Судя по состоянию тела, убит больше суток назад. Значит от него избавились до того, как Такэо начал шантажировать её и ставить свои идиотские условия. — Шевелись. Босс не станет ждать. Дверь захлопнулась и в комнате вновь наступила гробовая тишина. Аяко так и осталась стоять, глядя на пол, где ещё минуту назад желтоватый свет очерчивал навсегда застывшее лицо Шекспира. — Вашу мать… Как такое могло произойти? Откуда «Горящие головы» узнали о них? Конечно, от ублюдка Арисимы, который вполне мог слить им информацию. Но почему Рю ничего не сказал ей вчера о пропаже одного из членов своей команды? Она опустилась на колени, осторожно нащупав похолодевшими пальцами его тонкий мальчишеский подбородок и высокие скулы. Совсем ребёнок. Убрав с лица волосы и закрыв единственный глаз, Аяко сомкнула окровавленные ладони и склонилась над мёртвым юношей. — Покойся с миром. Мафия обязательно найдёт тех, кто это с тобой сделал. Я лично перережу им глотки. Смерть давно перестала быть кошмарным событием, разбивающим жизнь на «до» и «после». Сейчас она воспринималась обыденно и вызывала только небольшой приступ тошноты от осознания, что также неожиданно может умереть любой. В том числе и ты сам. Но смерть Шекспира отозвалась внутри горьким разочарованием. Наверное, от осознания, что он был одним из своих, присматривал за ней, ему доверял Накахара. А может потому, что о его гибели она узнала вот так, случайно спрятавшись в грязной коморке и скривившись от ощущения запачканных рук. Люди не должны умирать подобным образом, даже если они служат в мафии. Оставив Накахаре короткое сообщение «Шекспир убит в «Венере». Я заберу его отсюда», она уверенно распахнула дверь и вышла наружу. Коридор опустел и погрузился в полумрак, большинство ламп отключили, оставив лишь редкие настенные бра. Аяко двинулась вперёд, совершенно не задумываясь о конспирации. Понимание происходящего накатывало волнами удушающей дурноты. Кроссовки, мягкие спортивные штаны, длинные рукава — всё пропиталось чужой кровью и покрылось бурыми пятнами. Заметь её кто сейчас, то явно бы не пропустил так беспечно. Но этого и не ожидалось. Казино звенело от гробовой тишины. Ни единой живой души, ни единой лишней вещи, напоминавшей о не так давно присутствующей толпе посетителей. Аяко вошла в огромный игровой зал, застеленный алым ковролином. Во мраке пустого помещения выделялся лишь идеальный круг голубоватого света — луна проникла внутрь через прозрачный купол на потолке. Шаг, ещё один, и ещё. Звук собственного тяжёлого дыхания оглушал, тонул в вязком воздухе, заставляя маленькие светлячки поднявшейся пыли разлетаться в стороны. Аяко посмотрела на зажатый в ладони мобильный. Экран мелькал, уведомляя о новых сообщениях, но она проигнорировала их. Первые ноты монотонного гудка отразились от стен и отозвались эхом в длинных коридорах. Она должна это услышать. Должна удостовериться. В своей ошибке. — Госпожа Соно, что-то случилось? Вы со всем разобрались? — голос Наоко Катаямы звучал растерянно-взволнованно. Как и каждый раз до сегодняшнего вечера. Бедная, бедная девочка. Сиротка с непростой судьбой. Аяко прикрыла глаза, позволяя себе успокоиться и продолжить разговор: — Передай ему трубку. С тобой говорить не о чем. — Я не понимаю, о чём Вы говорите. Моего брата здесь нет. Вы же и сами это знаете, — пролепетала она неестественно высоким голосом. Капризная маленькая лгунья. Настолько хорошо вжилась в свою роль, что член Портовой мафии согласилась ввязаться в подобную авантюру лишь завидев твоё заплаканное лицо. — С чего ты решила, что я говорю о Рю? Поняв, что её поймали с поличным, Наоко промолчала в ответ. — Либо ты передаёшь телефон своему выблядку братцу, либо я прямо сейчас сожгу казино его босса к чёртовой матери. И мне будет плевать на последствия, — прошипела она, окидывая размытым взглядом вычурные обои на стенах. По ту сторону экрана послышался шорох и шаги. Аяко подняла уставшие глаза к потолку, рассматривая быстро плывущие грозовые облака. Небо вот-вот разразится дождём. Из динамика послышалось шумное дыхание. Рю молчал, но теперь точно её слышал. — Ты использовал меня. Знал, что я пожалею вас. Знал, что я поведусь на фото, слёзы и лживые благодарности. — Мне сразу сказали в кого надо целиться. Я просто выполнял приказ. Ты и сама знаешь, что такое неподчинение словам босса. Вон как выстилаешься перед тем ублюдком, — хриплый голос в динамике насмехался над ней. Прямо как и в то день, когда она сломала ему нос одним ударом. — Вы убили Шекспира. Почему? — Он стал бесполезен. Ты выполнила свою задачу. Зачем держать остальных крыс? Все осколки собрались воедино, явив жестокое уродливое зрелище. Семь смертных грехов, последним из которых стали близнецы Катаяма. Колесо для пыток, разделённое на сегменты. В каждом — её кошмары. Мёртвые и живые, порочные, гниющие, извивающиеся, лишённые человеческого вида. — Чего заткнулась, мафиозница херова? Нечего сказать? Какая же ты идиотка. Аяко опустила голову, на секунду погрузившись в себя. Внутренний ад поглощал её, тянулся чёрными руками к сжавшемуся в углу ребёнку. Она так долго его сдерживала, так долго боролась. Не хотела становиться такой же, как они, уверяла себя, что справится, что всегда будет сильнее этого порочного желания. Но безопасная комната стала холодной тюрьмой, в которой становилось тесно — слишком много мертвецов сидело рядом. — Знаешь, а ты прав. Его заливистый смех утонул в телефонных помехах. Аяко сбросила вызов и с силой отбросила мобильный в сторону. Освободившейся рукой она вынула наспех схваченный кухонный нож. Грубое лезвие разрезало кожу неровно, такая рана оставит после себя уродливый шрам. Скоро он станет всего лишь одним из многих. Ещё одно напоминание. Способность вырывалась хаотичными толчками, расплёскивая алые капли по одежде и плитке под ногами. Потолок скрипел от давления разрастающихся массивных побегов, пепел крошащейся штукатурки взмыл в воздух клубящимся белым облаком. «Синева небес» окутала тело хозяйки, защищая от падающих осколков разбитого купола. Редкие синие бутоны пробивались сквозь мелкие царапины на руках, яд сочился из них синей кровью. Кончики пальцев почернели, а кожа покрылась сетью проступивших вен. Аяко двинулась вперёд, потянув окутавший всё вокруг сад за собой. Её голос хрипел, когда ещё мерцающее разумом сознание произнесло: - Беги, Рю. Убегай, прячься. Остриженные волосы с шелестом потянулись вниз, путаясь в стеблях и цепляясь за листья. Тело медленно продолжало двигаться вперёд, с усилием таща за собой разбушевавшуюся способность. С оглушительным грохотом обрушился потолок игрового зала. Аяко рухнула на колени, сбитая с ног ударной волной. Похороненные под завалами стебли отпали от материнского побега, освобождая место новым росткам. Арисима и наркобароны. Близнецы Катаяма и «Горящие головы». Правительство и полиция. Офицер Химуро и подставившая её тварь. Предатели. Враги. Цель. Регенерация способности изо всех сил старалась поддерживать работающее на износ тело. Сердце заходилось в груди будто от удара током, лёгкие пылали, каждая мышца отдавалась мучительной болью. Аяко схватилась онемевшими пальцами за стену, помогая себе встать и удержаться в вертикальном положении. Ещё ничего в жизни не давалось ей с таким трудом, как каждый следующий шаг. Слёзы боли струились по обескровленным щекам. Она остановилась у распахнутой двери кладовки — тело Шекспира пропало. Внутри что-то неприятно кольнуло. — Достаточно. Ты хорошо потрудилась. Дальше мы сами. Знакомый голос слишком медленно доходил до затуманенного сознания. Господин Хироцу вместе с «Чёрными ящерицами» стоял в конце коридора. На руках у него лежало тело в чёрном мешке. — Нет. Я закончу сама, — шипящий голос исходил словно не из неё. Связки ощущались как натянутые до предела струны. Кровь продолжала со звонким стуком капать на пол, а затянувшиеся раны вновь вскрывались из-за свежих стеблей. Способность разрасталась в катастрофических масштабах. — Нет. Ты можешь отдохнуть. Её шеи коснулись чьи-то холодные пальцы, и невыносимая тяжесть мгновенно исчезла. Оставшееся без опоры тело пошатнулось и накренилось вперёд. Подбежавшая Хигучи подхватила её под мышки, позволяя уткнуться лицом в плечо. Сил хватило ровно на то, чтобы еле слышно спросить: — Надеюсь… это не ещё один долг? Осаму Дазай усмехнулся, смотря на неё сверху вниз. Таких пугающе пустых глаз она не видела даже у тех, кого убила. — Нет, малышка. Это его оплата.