Лев и Единорог

Кристалл покрывал все её тело. Там где прежде были ранения, теперь виднелись лишь розовые разводы подобные струям дыма в хрустале. — В прошлый раз восстановление заняло меньше одной ночи, — сказал Ардин, смотря на капсулу. — Впрочем здесь три сквозных ранения, а не один пролом черепа… Ноктис стиснул зубы, понимая, что он говорит про тот случай в душевых с новичком «Единорогов». Осознание, что Лайтнинг и тогда погибла бы, но её вытащил с того света Ардин, давило на Кэлума — что ещё он упустил и в своей гордыне не заметил? Что прошло мимо Ноктиса, не видящего вокруг себя ничего, кроме одной цели — победить. — Меньше нервов — она на удивление живучая тварь. Не знаю уж, это личная генетическая аномалия или кристальные технологии выросли до необъяснимых высот за эти пятьсот лет. Самое худшее, что может случиться — опять пострадает её память. Ноктис снова молчал, хотя от этих слов ему стало чуточку легче. Фэррон вернётся, она обязана вернуться. Она не может сбежать от него. Его не подпустили к капсуле Лайтнинг по-настоящему, поэтому он пришёл к кристальному гробу в виде призрака — голограммы. Это Идзуния отчего-то расстарался. Хотел вернуть его доверие или веру в себя? Они ведь не закончили, впереди самый важный бой… Последний. — С ней всё будет в порядке. Я сделал всё, чтобы Фэррон вернулась, — ободряюще закончил Идзуния. Ноктис наконец оторвал взгляд от кристалла и посмотрел на Ардина — такая же голубая и полупрозрачная тень, как и он сам. Ещё один призрак из прошлого в настоящем мире. — Зачем? — спросил он у Идзунии. Конечно, Ноктис хотел этого больше всего, но Ардин ведь всегда преследует лишь свои цели. Значит цена за это чудо для Ноктиса будет неподъёмной. Ардин похлопал его по нагрудному карману белой рубашки. — Считай, что это подарок, — виртуальное касание показалось слишком реальным, и Ноктис ощутил тяжесть нового предмета в кармане. — Фэррон поможет тебе там, — Идзуния поднял к потолку взгляд, а на зрительном нерве Ноктиса высветилась бледная надпись: «Вам передали игровой предмет экипировки — «Кольцо Люцис Кэлумов». Ноктиса ошеломила эта надпись настолько, что он не смог выдавить из себя ни слова. Ардин затеял публичную встречу через Вирт, чтобы так передать ему какой-то артефакт? Самым безумным было то, что наверняка за ними сейчас следят. Если бы это была встреча в Сети, передачу и лог действий можно было бы отследить через саппортов. Но тут они оба на грани реальности и Сети. Никто, кроме них, не узнает о произошедшем. — Я долго думал обо всем этом и понял, что раньше было не так. Тебе действительно нужна эта девчонка. Для успеха тебе нужна… Личная цель. Ноктис снова скрипнул зубами. Разве для него все эти годы не была личной цель разрушить стену защиты Белой башни и вернуть контроль над системой? Вернуть то, что было до «Рагнарека». Вернуть ту жизнь, когда все было хорошо. Цель важная и достойная, ради неё он и его друзья положили свои жизни в огонь Игры… — Считаешь, я недостаточно старался для победы и мне нужна ещё какая-то мотивация? — спросил презрительно Ноктис. Если Ардин думает, что он мало положил в эту топку, то у него ничего больше и не осталось. — Лунафрея, — напомнил Ардин, будто читая все невысказанные кавычки Кэлума. — Не говори со мной о ней, — предостерёг его Ноктис. Ардин хмыкнул, не боясь угроз от мальчишки. — Ты уже однажды отказался от борьбы из-за одной девчонки… — улыбнулся он. — Значит твоя воля к победе не так уж сильна. Попытайся пустить привязанность к другой в нужное русло. Подумай, что будет, когда вы вернётесь с победой. Вы станете героями, а Игра… В ней больше не будет нужды… Какой станет ваша жизнь без борьбы? — вкрадчиво спросил Ардин. Ноктис стиснул зубы, будто и тут Идзуния всё просчитал, вытащил на свет все его потаённые чувства и мысли. Если бы все вокруг было по-иному, они с Фэррон смогли бы просто быть вместе, не сжигая друг друга. *** Клауд бросил усталый взгляд на Сефирота, снова пригласившего его на аудиенцию. Тот надел поверх черного костюма белый халат, словно только что вышел из лаборатории, где проводил какие-то опыты. Клауд заметил, что от перелома руки после драки с Лайтнинг не осталось и следа, хотя при прошлой их встрече правая кисть была перевязана. Он сел напротив, пытаясь привычно фильтровать то, о чем Сефирот будет говорить. Они встречались раз в пару дней, и их разговоры мало чем отличались друг от друга. Сефирот говорил ему о предстоящей Бонусной битве и о его партнерах. Клауд даже что-то отвечал вплоть до того дня, как его попросили привести на встречу Фэррон. Тогда все закончилось крайне паршиво, и Клауд закрылся, стараясь быть максимально отстранённым, не доверяя больше Сефироту. — Сегодня Фэррон попробуют вывести из комы, — неожиданно сообщил что-то новое глава лаборатории «Ангелов». Клауд встрепенулся, смотря на Сефирота с немым вопросом. После нападения Лайтнинг тот довольно холодно отзывался о девчонке. Еще бы. Такая реакция была даже слишком сдержанной для жертвы психически нестабильного человека. Клауд же всё чаще осознавал, что испытывает чувство вины и перед Лайтнинг за то, что привёл её в ловушку, и неожиданно перед Ноктисом. Он знал, что витало между этими двумя, как они мучали друг друга. Но это был их выбор и их чувства. Они все давно забыли о том, насколько вообще хрупкая вещь их жизнь. Клауд ощущал себя так, как будто мимоходом смял росток цветка на ферме. Легко уничтожил то, что растил кто-то, то, что было бесценно для другого человека. — Она жива? — уточнил Клауд, не понимая, как такое возможно. Сефирот отвернулся, рассматривая что-то на своём голопланшете. — Вам повезло. Кристальные игроки почти бессмертны: ваши физические тела имеют бэкапы, к которым могут вернуться в любое время, — буднично и отстранённо сказал он. — С сознанием и памятью сложнее, поэтому среди вас так много апатиков, — тон этой фразы прозвучал самую малость насмешливо, будто Сефирот воспринимал это обстоятельство как ложку дёгтя в незаслуженной бочке мёда. Клауд опустил глаза на собственные руки. Грудь внезапно наполнилась лёгкостью и пустотой, будто с нее сняли огромный груз, висящие на ней камни гранита исчезли. — Фэррон вернётся к нам? — повторно уточнил он, чтобы быть уверенным. Сефирот поднял на него взгляд. Тот обжёг Клауда, обычно он старался избегать зрительного контакта с собеседниками. — Ардин настаивает на том, чтобы вы вышли в Бонусную битву составом, победившим на турнире. Мы будем пытаться восстановить Фэррон до состояния, приемлемого для адекватного подключения к Игре. Клауд видел, что за этими словами скрывается недовольство Сефирота. Но он не мог сказать, что разделяет эти чувства. Фэррон имеет хоть и мизерный, но шанс на жизнь. Значит эти старания оправданы. Сефирот уже расписывал перед Клаудом план того, что один из его «Ангелов» станет третьим игроком в команде. Клауд скептически отнесся к этому: Ноктис не примет никого, кроме своих «Львов», и будет прав… Конечно, вариант с Фэррон самый лучший. Пусть Ноктис сопротивлялся навязанной команде когда-то, но теперь они трое сыгрались и притерлись. Иной человек станет лишней деталью. — С ней у нас может быть шанс на победу, — наконец заговорил вовлечено Клауд, словно намеренно желал разозлить Сефирота. Тот скривил губы, будто сдерживаясь. Наверное, он хотел возразить, что участие Фэррон ещё под вопросом. Но не мог отрицать, что подобное возможно, но с его точки зрения опасно. — Если это произойдёт, судьба нашего мира окажется в руках Кэлума, Фэррон и тебя. Ты ведь понимаешь, что из этой троицы ты самый адекватный человек. Старый разговор — впрочем с новыми деталями. Теперь и Фэррон записана во враги, конечно. Сефирот никак не желал передавать управление системой пусть и на миг Ноктису, считая его целиком и полностью воспитанником Ардина, а самого Идзунию слишком опасным и властолюбивым. Конфликт интересов… — Фэррон скорее всего примет сторону Кэлума, и ты окажешься в меньшинстве. Клауд качнул головой: сторону Ноктиса, может быть, но не Ардина. Фэррон не потерпит его контроля над собой. — Фэррон сама по себе, — скупо ответил Клауд. — Знаешь, чего я боюсь больше, чем контроля Ардина над системой? — вдруг обжигающе доверительно сказал Сефирот. Клауд поднял на него взгляд. — Того, что кто-то из этих двоих повредит ее изнутри так, что мы все окажемся обречены на смерть, — улыбка тронула его губы недобрым изгибом. Клауд вдруг увидел в холодных глазах Сефирота круг солнца, его корону с длинными желтыми щупальцами, которые тянутся к их миру. — Мы всё ещё не выживем без бункеров и системы надзора? — спросил он в пустоту, будто знал ответ. Неужели метеостанции с поверхности до сих пор показывают излишнюю опасность… Экосистема Земли так и не восстановилась… Конечно, прошло всего 500 лет, ей нужно было не меньше пары тысяч для того, чтобы обновиться. Сефирот отвернулся от Клауда, не отвечая. Но он добился своего: посеял разрушающее зерно сомнения. Такое болезненное и зудящее, что Клауда накрывали волны панического страха. Давно забытое чувство давления. *** Кровь вновь смешивалась с ледяной водой и утекала в раковину. Лайтнинг стояла, запертая в пустоте навечно. Лишь теперь она нашла в себе силы посмотреть на отражение в разбитом зеркале. В паутине трещин казалось, что её лицо сшито из нескольких — чужих. Глаза и губы не принадлежали ей — девочке с розовыми волосами, что неоднократно пыталась убить её прежде. Вот и сейчас. Побледневшая и похолодевшая, Лайтнинг прошептала одними губами: — Сера, — суеверно считая, что найденное имя станет талисманом, рассевающим кошмар. Но проклятье не отступило. Губы в зеркале искривились в улыбке. Отражение смеялось над Лайтнинг, загнанной в пустоту навсегда. Дрожь ресниц на закрытых веках — она в ужасе распахнула их, будто вынырнула из самого страшного кошмара. Белый свет ударил по глазам, ослепляя до резкой боли. Женский голос перечислял настройки её аватара, и Лайтнинг поняла, что это и есть её настоящая жизнь. Все прочее — сны и неясные галлюцинации. Все, что существует — цифры отсчёта и потоки кода, обличённые в белый свет. Она снова проснулась, но опять не там, где хотела бы. Как, мать его, разбить скорлупу этого кошмара, чтобы выйти наружу? *** Она открыла глаза. Белоснежный потолок и лампы, милосердно спрятанные за матовый пластик так, чтобы не бить ей в глаза. Лайтнинг глубоко вздохнула. Тут пахло свежим постельным бельём и медикаментами. Госпиталь. Настоящий. К ней подошёл человек в белом халате и с фонариком, проверил реакцию зрачка. — Всё в порядке, — сообщил он кому-то позади. Лайтнинг не выдержала и дернула головой, уводя взгляд к тому, к кому он обращался. Рассмотрев силуэты, она резко подскочила, что-то упало со звоном на пол. Её спокойствие как будто рукой смахнуло. У двери стояли Идзуния, Кэлум и Страйф. — Тише, — сказал Ардин, протягивая в её направлении раскрытую ладонь, словно она дикий зверь в капкане. Лайтнинг сама не заметила, как вжалась спиной в больничную стену. Боковым зрением она увидела инъекционный пистолет у её плеча. Это заставило ещё сильнее прижаться к стене, но больше не делать резких движений. Она сделала пару глубоких вздохов и, разлепив пересохшие губы, спросила как можно спокойнее: — Что со мной случилось? Ардин, опустив руку, довольно хмыкнул и ответил вопросом на вопрос: — А что ты помнишь? Этот вопрос Ардин уже однажды задавал. Там был другой госпиталь, на уровне «Льва и Единорога». Там она очнулась слепой. Лишь сейчас полное значение слов Ардина открылось ей. Что она помнила вообще? Лайтнинг внимательно посмотрела на парней, стоявших рядом с ним. Две чертовы противоположности — Клауд и Ноктис. Первый не смотрел на неё, то ли смущаясь, то ли потерявшись в своих ощущениях. Второй… Она встретилась взглядом с Ноктисом. Злым и пронзительным, будто он готов в любую секунду сорваться с места. Она с дрожью в желудке вспомнила то, что связывает её и Кэлума. И физически почувствовала, как бледнеет. Ноктис смотрел на загнанную в угол девчонку. Она очнулась и даже заговорила. Теперь больше всего на свете он боялся одного — что Лайтнинг не узнаёт его. Сердце пропустило удар! А может оно и к лучшему. Начать всё с чистого листа. Просто забыть взаимные пики. Только эта спасительная мысль подкралась к нему, как Лайтнинг ответила Ардину: — Глобальный турнир.. Мы выиграли? Ардин снова улыбнулся и знаком отогнал врача с инъекционным пистолетом. Лайтнинг почувствовала, как одновременно внутри неё и в этой комнате спал градус напряжения. — Мы выиграли, — ответил Ардин, подходя к её кровати ближе и, кажется, загораживая всё вокруг собой, будто хотел заполнить сейчас всё пространство и её сознание. Лайтнинг ушла от руки Ардина, пытающейся коснуться её, и предостерегающе посмотрела на мужчину. — Что последнее ты помнишь? — спросил Ардин, не отступая. Она помнила свою смерть в Игре и то, как, утащив в Альфа-Вирт «Ангелов», фактически убила их… — Игроки «Ангелов» вышли из Сети после боя? — уточнила она. Ардин лишь покачал головой, живот Лайтнинг скрутило спазмом. Она согнулась, опираясь на руки и смотря на белую простынь перед собой. — Ну-ну, — успокаивающе проговорил Идзуния. — Ты ни в чем не виновата. Это Игра. *** — Похоже, она не до конца реабилитировалась, — подвёл итог первой тренировки Игнис. Ноктис искоса посмотрел на его голографическую тень перед собой. Тренировка прошла просто паршиво. Их прогресс отбросило на пару недель назад. Лайтнинг шла напролом. Клауд с невероятным трудом подстраивался, чтобы прикрыть её спину. Ноктис работал сам по себе. Их преследовал диссонанс в последовательности решений. Будто команда стала расстроенным музыкальным инструментом. — Я бы назвал это по-другому, — ответил Ноктис сквозь зубы. Их команду вывели из строя на пике формы. Теперь вернуться к прежнему состоянию перед финалом казалось нереальным. У них осталось всего трое суток и девять часов подключения к Игре. — Ты с ней разговаривал? — спросил напрямую Шиенция. Ноктис отвёл взгляд, выдавая один из главных корней проблемы. — Её держат в лабораториях «Ангелов», нас больше не пускали к ней. Сефирот настаивал на том, чтобы вне Игры Лайтнинг держали в кристалле, — пояснил он. — Сефирот действительно пойдёт на всё, чтобы вы проиграли. Если это вскроется, его линчуют… — попытался поддержать Ноктиса Игнис, хотя сам прекрасно знал, что это не произойдёт. Корпорация в курсе действий главы «Ангелов». Он настаивает на неадекватности Лайтнинг, а Ардин больше не имеет веса для лоббирования выгодных им решений. Игнис ведь предупреждал Ноктиса, хотя сам не ожидал настолько радикальных мер. — Ардин отстоял её право не находиться в кристалле, однако вне Игры её держат на снотворном, — Ноктис сглотнул вязкую слюну, в горле пересохло, а челюсть сжалась до скрежета. Ардин так подробно пересказывал ему это явно с одной целью…Чтобы разозлить. — Плохо, если она на седативных средствах. Выглядит так, будто Сефирот вынуждает вас согласиться на её заточение в кристалл. Это лучше, чем постоянно угнетенный лекарствами мозг. Ноктис выругался, сжимая кулаки. — Поговори с ней, — снова подвёл черту Игнис. «Как?» — застыло невысказанным, но злым ответом. *** Ноктиса откинуло от твари дальше всех. Не раздумывая, он подскочил и одним рывком сократил расстояние до головы монстра, сразу оказавшись в авангарде их команды. Одним ударом за другим он прорубал себе дорогу к победе. Его цель была дальше и важнее, так что смерть врага стала лишь мимолетным препятствием. Пергаментной ширмой перед бетонной стеной, о которую он готовился затупить все свои мечи. Голубое мерцание искр окружило Ноктиса. Туша мертвого монстра начала куриться дымом, бесследно исчезая в пространстве Игры. Ноктис поднял взгляд, смотря на напарников, Клауда и Лайтнинг. Девчонка наклонилась, пытаясь восстановить дыхание. Страйф стоял бесстрастный, смотря в сторону как всегда. Ноктис нашёл в себе силы разозлиться на него. Кэлум, оскалившись, сделал шаг, призывая в руку один из своих любимых мечей. «Какого черта ты творишь!» — окрикнул его голос Кора в голове. Но Ноктис не снизошёл до объяснения. Он наступал на Клауда. Тот, пропустив пару первых атак, отходил, не понимая, что происходит, чем он вызвал этот внезапный гнев Кэлума. Лайтнинг отстранённо смотрела на танец двух клинков, обходивший её по дуге. Она даже не пыталась принять чью-то сторону, просто осознавала себя здесь. Голова её до сих пор с трудом справлялась с круговертью событий. После того, как она очнулась в госпитале «Ангелов», осознание себя приходило к ней только здесь, в Игре, куда её загружали для тренировочных боев. Этот был уже третий или четвёртый. Она сбилась со счета. Между ними были отрывочные воспоминания в тумане опьянения от лекарств. Её, кажется, вели или несли куда-то. А ещё запомнились бесконечные следы белых ламп, выжженные на её сетчатке. Лайтнинг слишком часто смотрела в потолок, лёжа на больничной койке. Последний удар ознаменовал победу Ноктиса. Он, оторвавшись от соперника, поднял взгляд на Лайтнинг. Только теперь она услышала слова саппорта в своей голове. Хотя Айрис без остановки предупреждала её всё это время. «Кэлум напал на Страйфа. Я выгружу тебя из Игры, пока он не выбил и тебя…» Лайтнинг почувствовала реальные мурашки на спине от взгляда Ноктиса, идущего напролом. Она вспомнила его и свой первый день на уровне «Львов и Единорогов». Как он стремительно шёл через столовую, будто там не было иных людей, кроме неё. Ей захотелось сделать шаг назад и прикрыться руками, защитить себя от его атаки. Страх перед болью и смертью пусть даже в виртуальной реальности сковывал, не позволяя поднять голову выше. Ноктис ведь хотел убить и её сейчас. Вопрос «Почему?» завис в тишине, в этом тягучем моменте. Она понимала, что его проигнорируют. Атака случится раньше, чем Лайтнинг откроет рот. Единственное, что её спасло — мысль, что подчиняться и подламываться под чужие нужды и стремления совсем не её. Лайтнинг физически скручивает от этого сильнее, чем от страха перед болью. «Нет!» — всё, что успела она. Предупреждение остановило Айрис. Следующим был лязг и звон оружия, сцепившегося в клинче. Напавший Ноктис смотрел ей в глаза с расстояния полуметра. Она, сдерживая его мощь, продавив атаку, оттолкнулась. Дальше настала их очередь «танцевать». Перезвон мечей и безумная скорость вызвали мурашки на коже. Лайтнинг задыхалась уже не от страха, а от азарта. Победно скалясь от каждого касания клинка к телу Кэлума. Да и победа — даже она уже не имела значения, только эти пируэты. И синие искры телепортов Кэлума, оставляющие за собой призрачные силуэты. Казалось, она сражается не с одним, а с десятком врагов. Ноктис с рыком пробивал её атаки, сходя с ума от скорости и легкости движений Лайтнинг. Она наконец ожила. Ноктис на последнем дыхании раскрылся вместо защиты, дав Лайтнинг проткнуть себя. Она судорожно вздохнула, лишь мгновение спустя Ноктис телепортировал меч прямо ей в грудь. Все вокруг померкло, на местное светило легло кровавое затмение. Лайтнинг молчала. Умирать оказалось слишком больно, будто она и забыла, какого это. Ноктис наблюдал, как их утягивает в запретное подпространство игры. Это ведь единственное уединенное место, что им осталось. Сегодня он не желал делить этот разговор со Страйфом. Это место было только для них с Лайтнинг. Ноктис молча смотрел ей в глаза и видел все — заточение в зеркале, смерть, одну за другой, и безжалостную девочку с розовыми волосами, преследовавшую Лайтнинг по пятам. Будто она мстила Фэррон за что-то. А Лайтнинг даже тут задыхалась. Теперь она явственно вспомнила всё. И ярче всего их первый бой. То, как они дрались при первой встрече, будто они наконец закончили то сражение. И никто из них не победил в итоге, оба сдохли в свете кровавой луны Альфа Вирта. Смешно… Они оказались как «Лев и Единорог», вечно движущие колесо этого мира. Не божественные сущности. Скорее его жертвы. Они оба смотрели друг другу в глаза и купались в жутких воспоминаниях. Ноктис, ослеплённый болью Лайтнинг, сдался первым, закрыв глаза и растворяясь в Альфа Вирте. Он падал, Лайтнинг за ним. Она бросилась вперёд, успев перехватить его руку. Удерживая на тонкой нити от ухода в бездну Игры. Так, как не смогла сделать с Фанг… Гладиолусом… «Ангелами» Сефирота. — Ты живая, — уголок губ Ноктиса дрогнул в улыбке, такой мягкой и нежной, что Лайтнинг окатило теплом. Он хотел сказать ей так много, но это оказалось единственным, что выпало из калейдоскопа увиденного в её внутреннем мире. Самые нужные и самые важные слова. Показывающие, что он рядом и держит её за руку так крепко, будто это она падает в забвение, а не он. — Я настоящая, — вторила она заученными словами, ставшими давно её спасательным кругом в самых сильных бурях. Она прикрыла глаза и почувствовала касание его губ к своим. *** Лайтнинг моргала, пытаясь прийти в себя. Она снова сидела в луже проклятой зелёной слизи. Фэррон смогла выйти из чертового слепого пятна живой. Ей впервые этого не хотелось. Страх смерти и забвения исчез. В нескольких метрах от неё, в полной прозрачного геля ванне лежал её саппорт. Эстейм до сих пор не пришёл в себя. Ардин рассказал ей о том, что Хоуп спас её, загородив собой. Пуля вместо головы Фэррон вошла в бедро Хоупа, а ведь она могла окончательно оборвать её связь со «Львами и Единорогами», стерев из памяти Лайтнинг всё. Всепоглощающая боль и тут нашла её грудь. Лайтнинг продолжила блуждать взглядом по комнате. Набрела на две кристальные капсулы, на боку одной читалась надпись. «Сера Фэррон». Фэррон... Кто она и кем приходится ей, Клэр забыла. Под коркой кристалла с трудом можно было разглядеть силуэт девушки с розовыми волосами… Она только сейчас осознала, что впервые находится в здравом сознании после перерождения. Лайтнинг неловко ощупала шею и плечо, пытаясь найти следы инъекций транквилизаторов. Она огляделась в поисках врачей, но их не было. Здесь оказался только Ардин, в руках его было белое платье. Простое и не открывавшее чего-то лишнего, но неудобное, как футляр. Лайтнинг задрала голову, не желая соглашаться надеть это. — Ноктис вернулся тоже, — опередил он её гнев, переключая сознание на более важные вещи. Ардин заметил, как лицо Лайтнинг меняется, а эмоции подчиняются его прихоти, и победно продолжил: — Рад, что ты наконец вернулась. У вас троих финальное интервью перед последним боем. Приведи себя в порядок.