Сова и Жаворонок

      Едва рассвет озарил австралийскую пустошь близ «Тарантула», как очень энергичный и прыгучий Коди уже с нетерпением ждал своих новых знакомых у дверей отеля. За его спиной теперь висел рюкзак. Сью и Чарльз тут же учуяли характерный запах из рюкзака и быстро переглянулись, но промолчали. Коди в свою очередь оценивающе глянул на начищенные туфли Чарли и сандалии Сьюзен.       — Не очень-то удобно в такой обуви, но лучше такая, чем без. Там и стекло есть битое… Постараемся аккуратно. Ну что, готовы?       Сьюзен уверенно заявила, что готовы, они заплатили ему оговоренную сумму, и все трое отправились в путь. Сначала они ехали на заляпанном грязью джипе, но вскоре пришлось его оставить у щелястого низкого заборчика с калиткой и парой каких-то амбаров, так как Коди сказал, что дальше можно пройти только пешком. Нужная им тропа оказалась едва заметной, за густыми зарослями кустарника с острыми колючками, но Коди виртуозно помогал справиться с препятствиями: то указывая куда лучше наступить, то поднимая и отодвигая иссохшие ветви. Пока ещё не было жарко, но солнце быстро и неумолимо набирало силу. Спустя минут пятнадцать пешей прогулки они вышли к берегу какой-то речушки. Чарли недоуменно уставился на пару моторных лодочек у хлипкого почерневшего пирса. Коди же без словесных прелюдий одним прыжком запрыгнул внутрь одной из лодок.       — Чего ждём? — спросил он, широко улыбаясь. Сьюзен встрепенулась и тоже поспешила в лодку, за ней Чарли.       — Ты не говорил, что мы будем перебираться через реку! — возмутился Чарли.       — А что, должен был? Расслабься, ты какой-то слишком серьёзный. Какая такая река? Мелкая речушка! Десять минут и всё. Там чуток пешочком, и мы у цели.       Сьюзен промолчала. Чарли тоже уже слегка раздражал её придирками, скепсисом и вопросами, а особенно подозрительностью, желанием везде подстелить соломку и всё предугадать. Для неё не существовало преград и сомнений, тем более в деле, связанном с родителями. Но она была безмерно благодарна Чарли за помощь, поэтому молча терпела его занудство. Если бы не его дотошность, может, никто и не обратил бы внимание на непонятный силуэт на снимках озера Дагнеги, который притащил в их участок парнишка-исследователь.       Они стремительно мчались по водной глади, шум двигателя сложно было перекричать: Чарли снова пытался сказать что-то, но его никто не слушал. Кудрявые уши Сью развевались от мощного потока воздуха и хлопали по лицу Чарли, который сидел рядом. Он не возражал, кажется, наоборот, украдкой улыбаясь, получал от этого удовольствие. Река тянулась узкой, извилистой лентой, поросшей у берега густым тростником и осокой. На пути им попались жёлтые водяные лилии, и Сьюзен обрадовано потянулась, чтобы коснуться их верхушек кончиками пальцев. Но Чарли схватил её за руку и проорал:       — ТАМ МОГУТ БЫТЬ КРОКОДИЛЫ, ИЛИ ЗМЕИ!       Это Сьюзи расслышала хорошо и больше руки не высовывала. Коди не соврал, и спустя десять минут они оказались на противоположном берегу, также поросшем зарослями каких-то кустов, к счастью, не колючих. И у этого берега тоже в зарослях приютилось несколько чьих-то лодок: Сьюзен решила, что местных рыбаков, так как внутри виднелись удочки, прикрытые брезентом. Чарли по-джентльменски подал Сьюзи руку, помогая выбраться из лодки. Она и сама могла справиться, но инспектор Браун включил режим опеки, словно она была глупенькой овечкой, отбившейся от стада.       — Может, ты хоть что-то расскажешь о том месте, куда нас ведëшь? — хмуро поинтересовался Чарли у Коди, колотя узкие листья палкой, которую подобрал по дороге. Сьюзи старалась быть внимательной и смотреть под ноги: ей хватило перелома лодыжки прошлой осенью.       — А? А, ну да, про лабораторию. Короче, всю правду мы не знаем, а легенда-то такая. Однажды в нашу деревню приехала какая-то делегация чинуш…       — В каком году? — спросила Сьюзи, хватая Чарльза за локоть, едва не поскользнувшись на ровном месте.       — Ну, точный год я не скажу, знаю от родни, что восьмидесятые годы. Примерно лет тридцать назад. В общем, местным жителям, а их было немного, навешали лапшу про какой-то исследовательский центр и возвели большое здание на два этажа. Здесь тогда и сроду ничего подобного не было, кроме «Тарантула», деревня все-таки…       — Кстати, до сих пор не понимаю, зачем здесь вообще гостиница, — перебил его Чарли. — Ладно бы ещё маленький мотель.       — Думаешь, кто-то понимает, бро? Говорили, для отдыха проезжающих мимо, сейчас в основном это их единственные клиенты, и они еле сводят концы с концами. «Тарантул» построили почти одновременно с этой лабораторией. Я не скажу, что моя теория верна на сто процентов, но… Те, кто занимался стройкой, снимали там номера, а затем и некоторые из тех, кто работал в лаборатории, тоже жили в «Тарантуле».       — Мистер Бэйли сказал, что отель открыла его бабушка. Значит, она должна быть в курсе, что за постояльцы у неё там жили… Ай, у-у!       Сьюзен снова чуть не свалилась, зацепившись за ветку, пока внимательно слушала Коди.       — Миссис Бэйли могла не подозревать об изначальной связи её отеля и этой лаборатории. Она была дочерью одних из зажиточных фермеров здесь, у их семьи была эта земля. К ним пришёл кто-то из мэрии, чего-то там наплели о перспективах развития, и вуаля, отель состряпан. И вообще, кто будет допрашивать своих постояльцев? Как ты себе это представляешь? Типа: «О, расскажите пожалуйста, сэр, чем это вы занимаетесь в секретной научной лаборатории? Сколько черепушек вскрыли сегодня ради науки? А кто это у вас так громко кричал прошлой ночью?»       — Какой же ты брехун, вот же сочиняешь, — фыркнул Чарли, качая головой. — Вскрывали черепушки? Может, скажешь ещё, там зомби были, которые мозги жрали?       — Я ничего не придумываю, а лишь пересказываю, что слышал от родни и других. Когда местные опомнились и попытались выяснить что-то об этом учреждении, то мэрия Уимуны и нашего захолустья отвечали, что это современный центр изучения мозга различных разумных видов и нейротехнологий, говорили о строгой секретности и просили свалить с глаз долой по-хорошему. Вот кто строит центр изучения чего угодно в глухой деревне, скажите мне? Власти хотели скрыть истинные мотивы. Какие-то грязные, незаконные эксперименты…       Глаза Сьюзен по мере рассказа Коди увеличивались, а нижняя челюсть отвисала всё сильнее. Чарли крепко ухватил её за ладонь и просто тащил за собой — под ноги она уже не смотрела совершенно. Не замечала она ни свист редко пролетающих птиц над головой, ни шорохи скудной растительности на ветру, ни препятствий в виде узловатых корней и сухих веток, цепляющихся снизу за её шорты, а сверху за кудри на ушах.       — Охренеть, ты заливаешь за тридцатку баксов, — уже откровенно хохотал над ним Чарли, скаля белоснежные клыки, но Коди лишь снисходительно пожимал плечами на его насмешки. — Тебе надо роман написать. Фантастический. «Секретная лаборатория в Австралии»! «Пожиратели мозгов рядом с Уимуной!» Глядишь, в вашей деревне раскупят такой бестселлер.       — С чего ты взял, что Коди сочиняет? — поинтересовалась Сьюзен. — Что, если это правда? Это вполне может быть ею. Может, не мозги и зомби, но что-то другое. Например, химическое или биологическое оружие испытывали, или что-то ещё, другие эксперименты!       — Я живу в Уимуне с рождения, Сьюзи! А мне скоро тридцать лет стукнет, и я первый раз слышу, что в ста километрах от моего городка такие страсти происходили! А тут вчерашний школьник заливает о секретном центре!       — Бро, я устал тебе объяснять. Если бы мои тётка и дядя мимо на ферму не проезжали в те времена и не общались с соседями, что жили тогда поблизости, я бы тоже ничего не знал… Мы практически пришли. Вот оно.       Коди мотнул головой: на фоне рыжих холмов, поросших выгоревшей от солнца кучерявой травой и редкими кактусами, ультрамаринового неба и кривых, почти голых деревьев белым лоскутом выделялся фасад заброшенного здания. Сьюзен поспешила достать телефон и сделать несколько снимков. Когда они подошли к зданию вплотную, Коди торжественно указал на вход, будто бы им сейчас предстояло перерезать красную ленточку. Молочного цвета штукатурка давно облупилась и почти осыпалась со стен, из огромных трещин выползли на свободу спутанные кустики колючек. Кажется, оставшаяся черепица на крыше когда-то была синего цвета, а выбитые и облезлые рамы — голубого. Ни дверей, ни окон не было, и печальное зрелище неприятно напомнило Сьюзен остов проржавевшего авто, поднятого со дна озера Дагнеги. Она поëжилась, несмотря на тёплый, почти уже жаркий воздух, и настороженно осмотрелась, сделав первый шаг за Коди. Чарли тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, что это силы и время, потраченные впустую, но тоже зашёл внутрь. Под подошвой его туфель хрустнуло стекло.       — Это похоже на больницу, — заметила Сьюзен, оглядываясь. Она провела рукой по высокому рассохшемуся столу и отряхнула ладошку с налипшими песчинками о шорты. — Как будто бы тут находился ресепшн.       — Очевидно, так и есть, старый госпиталь, — кивнул Чарли под очередной хруст тонкого стекла. — Но ведь Коди надо заработать, рассказывая детские страшилки про секретные лаборатории.       — Тут ничего интересного. Пойдёмте наверх! — махнул рукой Коди и повёл их к обшарпанной лестнице. Он в несколько прыжков преодолел сразу с десяток ступеней.       Наверху вдоль широкого и длинного коридора располагались помещения. Все трое поочерёдно заглядывали внутрь: кругом запустение, в оконные проёмы дул тёплый ветер, занося песок и пыль, которые уже за несколько десятилетий и так покрывали всё, что здесь оставалось. Мебель и остатки оборудования явно носили медицинский характер. Это были огромные лампы как в операционных (Сьюзен вспомнила, как в девять лет лежала под такой, когда ей удаляли воспалённый аппендикс), громоздкие шкафы-стерилизаторы, кушетки, ширмы, лотки с инструментами, куча разбитых пробирок и колб. В одних кабинетах были стены, облицованные белым кафелем, уже наполовину побитым и свалившимся на пол, в других лоскутами висели остатки когда-то дорогих обоев. Старая оргтехника тоже попадалась: разбитый корпус компьютера из девяностых, клавиатуры, разломанные факсы и принтеры, сваленные в кучу. Зайдя в очередную просторную комнату, напоминавшую операционную, Коди заявил:       — Вот в таких помещениях над разумными видами ставили жуткие эксперименты. Наверно вырезали мозги. Может, даже без наркоза. Стены этих зданий до сих пор хранят их крики.       Тут даже Сьюзен невольно улыбнулась и переглянулась с Чарли.       — Я обязательно поищу информацию, что это была за больница здесь, — сказал Чарли. Коди отряхнул одну из кушеток от песка и улёгся на неё, закинув ногу на ногу. Он флегматично покачал длинной ступнëй в потрёпанном кроссовке       — Ищи, ищи. Ничего не найдешь. Ни слова. Можешь обшарить весь инет, толку ноль. Всё было строго секретно. Я за свои слова отвечаю.       — Этого не может быть. Надо глянуть в городских архивах, значит, — сказала Сьюзен.       — Там ничего нет. То есть, конечно, есть засекреченный архив, но доступ туда только у тех, кто в мэрии, и то не у всех…       — Сьюзен, я тебе обещаю, я найду способ всё разузнать. У меня дядя в мэрии Уимуны, я лично сделаю запрос от департамента полиции, как прошение о возбуждении уголовного дела о пропаже твоих… — договорить Чарли не успел, так как Коди, нахмурившись, приподнялся на локте с кушетки.       — Ребята, вы чего?.. Какого хрена, бро, ты… Коп, что ли?!       — Полиция Уимуны, инспектор Браун к вашим услугам. И Сьюзен, кстати, тоже из полиции, — очень самодовольно заявил Чарли, осклабившись. — И тот запах косячка с травкой, что мы учуяли из твоего рюкзака, тянет на срок, и будь уверен, когда мы вернёмся обратно…       — Чарли! — возмутилась Сьюзен. Она явно была недовольна, что он раскрыл карты. — Ты что творишь?!       Коди без лишних предисловий вскочил и ринулся наутёк: только куски плитки успевали отскакивать из-под подошв его кроссовок, Чарли среагировал моментально, кинувшись за ним. Сьюзен грязно выругалась, как обычно это делали Норвуд или Кабрера, и, махнув рукой, пошла дальше бродить по зданию. В остальных комнатах всё было одно и то же: запустение, разруха, брошенное медицинское оборудование, и нигде никаких бумаг или табличек с информацией, которые могли бы хоть как-то прояснить ситуацию. «Интересно, если Чарли не догонит Коди и не уговорит вернуться, каким образом мы вернёмся назад?» — подумала она, поднимая с пола какой-то журнал. К сожалению, он был совершенно чист: листы пожелтели и скрутились. Она пролистывала пустые страницы в ожидании Чарли, когда вдруг почуяла незнакомый резковатый запах — грязной шерсти, пота, каких-то горьких трав, — и тут же услышала шорох шаркающих шагов. Сьюзен быстро повернулась.       — Милая, — прошамкал надтреснутый голосок. Из-за покосившегося шкафа выглянул сгорбленный пожилой мужчина. Он странно улыбался и пучил глаза. Его лицо сильно заросло длинными седыми прядками, на голове словно сороки свили гнездо: к колтунам прилипли шарики колючек; чёрный нос зашевелился, принюхиваясь к ней. В безумном взгляде карих слезящихся глаз словно зажёгся огонёк.       — Здравствуйте, сэр, — удивлённо отозвалась Сьюзен. Она не могла бы назвать его стариком, но определить возраст было трудно. То ли пятьдесят, то ли шестьдесят… Слишком уж запущенный вид, грязная, не по размеру одежда.       Залатанные шорты, растянутая майка, огромный пиджак висел на худом мужчине как на вешалке. В какую-то секунду ей показалось, что она видела этого дядьку где-то раньше.       — Ага, ага, — закивал мужчина. Он взялся за полы грязного драного пиджака и похлопал ими как крыльями. — У-ху! У-ху-у!       — Понятно, — пробормотала Сьюзен, сокрушенно разглядывая незнакомца. — Сэр, может, вам нужна помощь? Вы потерялись?       Мужчина захихикал и принялся прыгать и бегать вокруг неё. Сьюзен не испугалась и не разозлилась, а терпеливо ждала завершения непонятного ритуала. Наконец, запыхавшись, заросший колтунами незнакомец устал и остановился. Уселся на подоконник и снова уставился на неё безумным взглядом.       — Нашла? Нашла?.. — спросил он. И затем утвердительно пропел: — Нашла, нашла, нашла-а!..       — Что нашла? — насторожено спросила Сьюзен, сердце у неё пропустило удар. Дядька захихикал.       — Милая. Милая такая девочка. Милая.       — Кого нашла? — громко спросила Сьюзен, теряя терпение. — Сэр, вы меня знаете? Вы знаете, кого я ищу?       — Милая такая. Нашла.       Сьюзен стало не по себе, она решительно подошла к нему вплотную.       — Ты кто?!       — На, — дядька торопливо достал из-за пазухи какую-то чёрную коробочку и протянул ей, беспомощно захлопав глазами. — На.       Сьюзен растерянно уставилась на подарок. Поцарапанная пластмассовая коробочка с облезлыми наклейками и напечатанным рисунком серой зубастой рыбки со скрученным хвостом. Сью повертела её в руках: с боков коробочки находились разъемы. Кажется, какая-то деталь от старого компьютера.       — Спасибо, — сказала Сьюзен. — Сэр, как вас зовут?       — У-ху-у. У-ху-у.       — Вы тут живёте рядом, а? — не сдавалась Сьюзен, крикнув ему прямо в ухо. Дядька был безумен, но точно не глух, потому что заохал и слез с подоконника. Он попятился к выходу, держась за уши и охая.       — Не уходите, сэр! Куда же вы?! Я из полиции, давайте мы отвезём вас домой, мы поможем! — Сьюзен шла за ним, продолжая орать, хотя даже не знала теперь, куда, на чём, да и с кем она должна отвезти этого безумца. Но тот продолжил охать и пятиться как краб вдоль стены. У входа он дал дëру, как и Коди, и Сьюзен не стала за ним бежать.       — Чтоб эта сраная Австралия провалилась! — с чувством воскликнула она. — Чтоб вас! Гр-рр-рр!..       — Ты чего рычишь? — услышала Сьюзен за спиной голос Чарли. Он вернулся один, без Коди.       — Где Коди? — Сьюзен резко повернулась к нему.       — Свалил на своей лодке, представляешь. Упрыгал! Я бежал за ним до самого берега, но сама понимаешь, это ж кенгуру. Я потом этого засранца всё равно найду, спущу на него «джеков» из местного участка…       — Класс. И как мы вернёмся теперь?       — Да там куча лодок. Найдём хозяина и попросим довезти. Не переживай, — миролюбиво сказал Чарли, приблизившись к ней. Сьюзен чуть отодвинулась и показала ему подарок незнакомца.       — Это вот что?       — О. Кажется, «винчестер». Только древний. Здесь нашла?       — Почти. Отдал дядька какой-то сумасшедший. Лохматый, как лесной тролль, грязный. Кого-то он мне напомнил. На кого-то показался похож… Как думаешь, можно с этой штуки достать информацию?       — Вот уж не знаю. Не спец в этом. Но наверняка кто-то сможет… Сумасшедший? Странно! Я никого не видел по пути. Наверно, какой-то обкуренный наркоман. Он тебя напугал? Обидел?       — Меня? Кхм. Неа. Просто не по себе стало… Что-то я всё больше думаю, что рассказы Коди не просто выдумка.       — Да брось. Ерунда какая-то. Во всём разберёмся, я всё разузнаю, обещаю. Ты расстроилась?       — Да. Я расстроилась. Пошли отсюда.       Но найти хозяев ни одной из лодок им не удалось. Они прождали час, и Чарли даже позвонил своей коллеге-напарнице, но та наорала на него, сказав, что сможет приехать за ними только завтра утром, так как она сейчас в другом городе, в свой выходной, по их какому-то общему делу. В то время как Чарли, болван, потащился чёрти куда с этой кудрявой блондинкой. Сьюзи прекрасно расслышала эту гневную тираду, и ей тоже очень захотелось сказать инспектору Брауну, что он дурак набитый, который не может держать язык за зубами, но вместо этого заскочила в первую лодку. Конечно же, ключа не было, но Сьюзи принялась деловито рыться в чужих вещах.       — Помоги мне, Чарли. Ищи тонкую отвёртку.       — Ты что придумала? Я не собираюсь угонять чужую моторную лодку!       — А я не собираюсь проводить тут целый день и ночь с тобой в ожидании, когда кто-то придёт и вытащит нас! Признайся, ты специально напугал Коди, чтобы он сбежал и мы застряли тут подольше, наедине!       — Что? Вот ещё! Это ты не захотела вернуться вчера со мной в Уимуну!       — У меня были серьёзные причины на это! А ты вчера пытался подкатить ко мне, когда мы остались ночевать в «Тарантуле»!       — И что? Я мог подкатить к тебе когда угодно, мне не надо было для этого оказаться с тобой на острове! С этим кенгуру я не сдержался, прости, но от него воняло травкой за километр…       — Я в курсе, что воняло! У меня нюх получше твоего, уж поверь на слово! Ищи отвёртку!       — Мало того, мы что угоним чужое имущество, так ты ещё и расхреначишь отвёрткой замок, а это уже порча…       — ИЩИ ОТВЁРТКУ!       Отвёртку нашли в деревянном ящике с инструментами, и Сьюзи со всего размаху воткнула её в замок зажигания и резко повернула. Мотор завёлся, и она отодвинулась, уступая место Чарли. Судя по выражению лица инспектора Брауна, он уже пожалел, что связался с этой неугомонной женщиной. Но не успел Чарли даже шелохнуться, как они услышали страшный крик.       — КУДА?! АХ ВЫ СВОЛОЧИ, ВАШУ МАТЬ! УБРАЛ РУКИ ОТ МОЕЙ ЛОДКИ!       К ним, с винтовкой наперевес, нёсся здоровенный, высокий гусь. И кажется, он был очень зол.       — Сэр, вышло недоразумение, я инспектор…       Договорить инспектор Браун не успел, так как под громкий возглас Сьюзен «Ох! Что вы делаете?!» получил прикладом по лицу наотмашь.       Пока Сьюзен в Австралии едва поспевала попадать из одной переделки в другую, на настольном календаре детективки Кабреры апрель уже подходил к концу. Она и Норвуд, благодаря внимательности Бернадетт и работы её подружки Саши с часами, смогли узнать имя хорька в фирменном магазине «Молния», но вот с адресом проживания и его знакомыми всё оказалось туманнее и сложнее. Мистер Шон Дойл, переехав из родного маленького города чуть меньше трёх месяцев назад, менял своё жильё в Дакбурге уже раза четыре. Его соседи не могли вспомнить о нём ничего интересного, да и самого Шона Дойла мало кто помнил. Даже его родители толком ничего о нём рассказать не смогли.       В отделе убийств полицейского участка номер восемь сегодня, как и всегда, стоял гул: то там, то здесь принтеры выплевывали кипы горячих документов, пищали рабочие телефоны и личные мобильники детективов, кое-где доносились обрывки фраз опросов свидетелей. Начищенный сотнями подошв паркет поскрипывал под ногами сотрудников полиции, снующих туда-сюда. Окна открыли настежь ещё с утра — всем хотелось свежего весеннего воздуха, но за одним дакбургские копы получили звуки шумной улицы, проезжающих автомобилей и отбойного молотка. М’ма хмурилась, крепко зажав телефонную трубку между плечом и щекой: она ждала, пока на другом конце провода ей, наконец, дадут ответ на волнующий вопрос следствия — сотрудница агентства недвижимости должна была назвать ещё один адрес, на этот раз последний, Шона Дойла. Перед Кабрерой лежала новенькая записная книжка в синем кожаном переплёте, подаренная недавно Питером, и М’ма уже занесла над ней ручку, чтобы сделать запись. Её пальцы дрогнули, и острый носик ручки быстро заплясал по бумаге, выводя округлые, аккуратные буковки: «Франкстоун авеню, 16/209, Бэнксвилл Роуд 15/311»       — Хм, сразу два!.. И это точно-точно последние?.. Отлично… Благодарю за информацию, мисс, — быстро проговорила М’ма и, услышав дежурное «всегда пожалуйста, детектив», нажала на кнопку с красной трубочкой. Она подскочила и быстро обвела взглядом отдел; увидев Норвуда и Манча, оттиравшихся у кофемашины, направилась к ним.       — Норвуд! Надо съездить, дали ещё парочку адресов Дойла, уверяют, что последние, где он снимал жильё.       — Наконец-то, не прошло и полгода, — проворчал Норвуд для приличия, но в зелёных глазах явно промелькнуло облегчение. Они затягивали расследование, продвинулись всего ничего, и Почард уже пару раз стоял над его столом и Кабреры с застывшим скорбным выражением лица.       — Макс, кстати, прости, что ни разу не спросила сегодня: как твоя спина? Я и Питер звонили тебе пару раз, но ты не брал трубку, — обеспокоенно поинтересовалась Кабрера. Манч первый день вышел с длительного больничного и был ещё более угрюмен и молчалив, чем обычно. Он почему-то слегка виновато засопел и коротко улыбнулся.       — Всё хорошо. Подлечился маленько. Как огурчик теперь, кхм, да. Извиняюсь перед доком и тобой, несподручно было отвечать на звонки.       — Мы так и подумали, ничего страшного. Я рада, что ты в строю, мы уже соскучились, — М’ма ласково похлопала его по плечу и обняла. Обычно, когда кто-то в последний миг смертельной опасности спасает тебе жизнь, чувства становятся почти родственными.       — Ладно-ладно, я тоже скучал, — хрипло рассмеялся Манч. — Когда хоть Сью прикатит из Австралии? Не знаете? Отпуск явно затянулся. Да и вообще, Пинтейл и Почард нами недовольны. У них плохой взгляд на планерке с утра был.       — Милкбоун тоже не отвечает на сообщения и не берёт трубку, засранка этакая. В последний раз отправила мне «потом» и молчок. ¿Qué pasa? «Потом»!       — Может, подцепила какого-нибудь симпатичного кенгуру в австралийском баре и ушла в загул, — заметил Норвуд, задумчиво хмыкнув.       — Перестань. Ты знаешь, почему она каждый отпуск проводит там. Уже все в отделе знают.       — Одно другому не мешает… Ладно, не сверли меня взглядом, Кабрера! Я ей сочувствую и переживаю за неё, просто хотел разрядить обстановку.       — Неужели ты хоть раз в жизни решил озвучить то, что действительно чувствуешь, а не свои тупые шутки? Вот это прогресс. Общение с Питером и возвращение жены и детей на тебя положительно влияют, продолжай в том же духе. И допивай быстрее кофе, надо ехать.       — А я ничо не жрал ещё!       — Пожрëшь по пути.       — Я хотел домой на обед, к жене, есть жаркое! Дафна обещала жаркое… Хм, если успеет, она ж тоже сейчас работает.       — Жена и жаркое подождут до вечера, у вас не медовый месяц.       Норвуд страдальчески покряхтел, одним глотком опустошил стаканчик с остывшим кофе и поплёлся к выходу. Маленькая Кабрера деловито потопала за ним, помахав рукой Манчу на прощание.       На первом адресе им опять не повезло — здесь Шон Дойл жил всего неделю, и, конечно, никто ничего о нём не помнил и не знал. Оставался последний адрес, и нервы детективов были натянуты как струна. Ведь если они не найдут зацепку, следующим шагом по цепочке будет уже не задушевное и тягостное молчание Почарда, а разборки в кабинете капитана.       — Это-то уж точно последний адрес, Кабрера? — хмыкнул Норвуд, выезжая с Франкстоун-авеню. В его голосе появились капризные нотки.       — Точно, — хмуро кивнула М’ма. — Бэнксвилл Роуд 15/311.       — Ты и про Франкстоун так говорила, — заметил Тодд, широко зевнув.       — Я говорила, что два адреса. Второй точно последний, — вздохнула М’ма, глядя на игрушечного ярко-оранжевого лисёнка на панели автомобиля перед лобовым стеклом. У него была синяя форма патрульного и даже полицейский жетон — кажется, эту игрушку недавно подарила дочка Норвуда специально для их служебной машины. Лисёнок качал круглой головой и в отличие от Норвуда выглядел довольным с нарисованной улыбкой до ушей и глазками-щëлками.       — Вот что за тип был этот Шон Дойл? Двадцать восемь лет, а сроду нигде не работал, образования тоже нет, однако же новые шмотки, дорогущие часы, всё куплено в Дакбурге в первый же месяц. Чем же промышлял наш хорёк, что ему в Дакбурге так быстро шею свернули?       — Судимостей у него нет. Немногочисленные приятели говорят, что хорошо разбирался в разных программах, что-то вроде компьютерного гения. Хм, почти как мой Фентонито… Отец, скорее всего, врëт, что не в курсе, как и на что его сын жил, но это не точно. Не похоже, что они были близки. Пришёл на опознание, спросил, когда похороны можно устроить, всё на этом. Даже слезинки не проронил. Тоже мне, папаша.       — Угу. И мать сроки мотает всю жизнь по мелочи, то тут, то там, — пробормотал Норвуд, почему-то болезненно поморщившись. — О сыне тоже ничего не знает.       — Ничего, рано или поздно всё тайное становится явным, — Кабрера устало улыбнулась и качнула головой в такт игрушке. — Сейчас потянем за нужную ниточку, и всё встанет на свои места.       — Угу, — кивнул Норвуд и опять зевнул. М’ма несколько секунд помолчала, глядя на проносящиеся за окном машины разноцветные авто и здания.       Вскоре они подъехали по нужному адресу и вышли из машины. Во дворе рядом с парковкой мальчишки-котята лет десяти лихо играли в футбол, с азартом перекрикивая друг друга. Их звонкие детские голоса эхом разносились по улице. Мячик внезапно подпрыгнул к ногам Кабреры, и она ловко отбила его обратно, мальчишки одобрительно запищали. Тодд оглянулся вокруг, а затем задрал голову на серый многоэтажный дом. М’ма почти один в один сделала то же самое. Всë пространство вдоль подъездов было заставлено недорогими и видавшими виды, местами помятыми авто. Даже служебная машина детективов среди них выглядела шикарно. Правда у самого подъезда стояло несколько мопедов, один из них очень даже неплохой — Тодд остановил взгляд на чёрном. Зелёных насаждений было совсем мало — пара чахлых низеньких кустов, а вокруг всё закатано в асфальт. Обойти девять этажей, по пять квартир на этаж для них раз плюнуть. Этот квартал на Бэнксвилл населяли в основном либо очень старые жители Дакбурга, не желающие менять насиженное место жительства, либо приезжие. Последних — большинство. Детективы направились в последний подъезд. Внутри все стены пестрели граффити, нацарапанными надписями и смешными рисунками всевозможных зверей и птиц вперемешку с неприличными. Справа можно было полюбоваться ядовито-розовым кроликом в толстовке и выпученными глазами, а слева неоново-зелёным хамелеоном, дымящим сигаретой. Надписи же носили в основном оскорбительный характер наподобие: «Билли душный козёл», или «Сд*хни жирный гусь!», а то и похлеще.       — Ну и галерея тут. Даже в детстве в Фокстауне, в нашем убогом районе не видал такой «красоты», — заметил Тодд, с любопытством рассматривая стены.       — Я думала, в детстве ты был как раз из тех, кто рисовал и писал такое на стенах, — сыронизировала Кабрера.       — С чего вдруг, М’ма, — оскорблённо дёрнул Норвуд плечом, нажимая кнопку лифта. — Я был воспитанным лисëнком. Почти. Мать заставляла меня брать уроки музыки, мне некогда было гадить повсюду.       Как и следовало ожидать, в квартире номер триста одиннадцать на девятом этаже никто им не открыл, сколько не стучи в чёрную дверь, — звонок не работал.       — А что тебе сказали в агентстве, там сейчас кто живёт? — очень тихо спросил Тодд, глядя себе под ноги. На полу у порога лежала маленькая ярко-зелёная конфетка-драже. Она была смята, словно кто-то наступил на неё каблуком.       — Ага. Девушка по имени Мэй Бо, — тоже едва слышно ответила М’ма. — Которой, видимо, сейчас нет дома. Или… Она не хочет открыть нам дверь. Квартиру не посмотреть, давай к другим, расспросим соседей. Кто-нибудь же должен помнить хорька.       М’ма заметила, что на двери, покрытой слоем пыли, была чистая полоса, как будто кто-то случайно провёл рукавом, открывая дверь. Норвуд быстро наклонился и поднял конфетку. Кабрера скорчила лицо, брезгливо высунув язык: «Фе-е!»       Норвуд хмыкнул и невозмутимо нажал на звонок соседней двери. Потом ещё разок, и они услышали торопливые шаркающие шаги. Щелчок, и дверь на цепочке осторожно приоткрылась.       — Добрый день, сэр, полиция Дакбурга, — мягко и уверенно проговорила Кабрера, прижав свой жетон к щели.       — Полиция? Добрый вечер, — раздался удивлённый голос. В приоткрытую дверь М’ма и Тодд увидели пухлое лицо с ярко-оранжевым клювом, в очках с толстыми стëклами, из-за которых взгляд казался растерянным и беспомощным. Мистер не снял цепочку, но распахнул дверь пошире.       — Детективы Кабрера и Норвуд, сэр, — проговорила М’ма. Норвуд молча, изучающе посмотрел на гуся-толстячка в пушистом розовом халатике поверх пижамки. Тодд всё ещё держал двумя пальцами расплющенное драже. На голове у дядечки-гуся туго сидела сеточка для волос, а жёлтые тапочки в виде утят довершали стильный образ добропорядочного гражданина. Он неодобрительно глянул на лиса, затем его взгляд требовательно упёрся в Кабреру.       — И он тоже из полиции? Позвольте… Лис?       — Я почти пёс, честное слово, сэр, мой папа был тот ещё кобе-.. — заискивающе и одновременно с сарказмом начал Тодд, но, как обычно, получил тычок локтем в бок от напарницы.       — Детектив Норвуд шутит. Да, он лис, и он тоже детектив. Мы не займём у вас много времени, сэр, буквально пару минут… Что это?.. ОПУНЦИЯ САНТАРИТА! Dios mío, ¿dónde lo comprast?       Настырная Кабрера в узкой щели позади пухляша умудрилась рассмотреть вид кактуса, который ещё не успел занозить носы и клювы её коллег. По одной простой причине — он пока что отсутствовал в её коллекции у рабочего стола. Которая, надо сказать, стремительно пополнялась благодаря усилиями доктора Скайларка.       — Вы разбираетесь в кактусах, офицер? Это моя гордость! — радостно воскликнул пухляш и, сняв цепочку с двери, широко распахнул её. — Похожа на обычную опунцию, но отличается пурпурным цветом! Вот-вот зацветёт! У неë такие прекрасные оранжево-красные цветы!.. Проходите!       — Это восторг! Где же вы его взяли, мистер..?       — Бенджамин Эклер к вашим услугам, мэм! О, ну это долгая история, у меня есть старые связи в клубе кактусоведов Дакбурга…       Квартирка была тесноватой и слегка захламленной — каждый дюйм застелен ковриками, всюду стоят кактусы и другие комнатные растения в горшочках и кадках, а обитая плюшем мебель сплошь покрыта вязаными салфеточками с какими-то уродскими цветочками. Минут пять Кабрера и Эклер (Норвуду пришлось приложить усилие, чтобы не улыбаться из-за забавного вида и фамилии джентльмена) болтали о кактусах, пока, наконец, М’ма не опомнилась и не спросила его, помнит ли он Шона Дойла. М’ма и хозяин квартиры уселись в кресла, а Норвуд принялся скучающе ходить по гостиной вдоль стен, рассматривая фотографии Эклера и вышитые картинки с зайчатами и цыплятами. Заодно он внимательно слушал, как Кабрера разговаривает с пузатым «эклерчиком». Эклер проникся к М’ма доверием и ему уже не терпелось поделиться своими секретиками с представительницей закона и порядка. Норвуд в очередной раз восхитился актёрскими способностями Кабреры располагать к себе даже самых странных свидетелей. С мистером Эклером М’ма превратилась в смешливую соседку-кумушку, словно пришедшую поделиться сплетнями за вечерним чаем. Посмеиваясь, одобрительно кивая и внимательно заглядывая в глаза собеседнику, она с любопытством задала несколько наводящих вопросов, и дальше Бенджамина невозможно было остановить. Он взахлёб принялся рассказывать ей всё, что видел и слышал о Шоне Дойле. М’ма только успевала строчить в блокнот записи, не забывая поощрять Эклера дружелюбной улыбкой. Оказывается, Шон Дойл «хоть и хорёк», но вёл себя относительно тихо, не шумел, дебоши не устраивал, в подъезде не курил. Днëм он почти безвылазно сидел дома, но едва наступало восемь-девять вечера, как хорёк куда-то выдвигался и приходил только рано утром. Только вот в последнее время пропал: сам мистер Эклер уже почти месяц как его не замечает.       — Вы караулили Шона Дойла всю ночь напролёт? — поинтересовался Норвуд, повернув голову к сидящим в креслах Кабрере и Эклеру.       — У меня часто бывает бессонница, — пожаловался Эклер. — И я очень рано встаю на работу в пекарню, тогда-то и заприметил, как он возвращается под утро. Я с утра пеку свежие булочки, хлеб, а потом после обеда иду домой. Один раз случайно заметил, а затем решил присмотреть за ним.       — Вы такой умничка, мистер Эклер, — похвалила его Кабрера. — Если бы все граждане Дакбурга были такими же бдительными и внимательными.       — Ох, спасибо, мэм! — с трепетом проговорил Бенджамин. — А что же, мистер Дойл совершил какое-то преступление?       — О нет. По крайней мере, если и совершил, нам об этом пока ничего неизвестно. Просто его убили, — заявила Кабрера, строча что-то в свой блокнот. У Эклера вытянулось лицо от потрясения.       — Уби-или-и? Боже, какой кошмар!.. А я-то и думаю, где же он, куда подевался…       — Да, убили. Да, просто кошмар, — равнодушно кивнула М’ма. — Мистер Эклер, вы наверняка можете нам рассказать и о вашей новой соседке, мисс Бо?..              — Она почему-то не открыла нам дверь, — заметил Норвуд и отсалютовал раздавленным драже ему и Кабрере. — А конфета свежая, кстати, её недавно раздавили. Мои лисята их обожают, они у нас вечно везде валяются и дома, и в машине. И я точно знаю, спустя часа полтора они уже засыхают. А это свежая, липкая…       — Угу. И пыль на двери будто сегодня стёрли, открывая замок… Мы хотели, чтобы мисс Бо показала нам квартиру, в которой мистер Дойл жил до неё, ну и в свои последние дни, получается. Может, какие-то его вещи оставались, и она что-то…       — А?.. Мисс Бо… Подождите. Почему вы говорите, что она новая соседка и жила после него? — поморщил лоб Бенджамин. — Нет, нет, офицер! Как же вам не сказали? Да ведь она и жила вместе с мистером Дойлом! И сейчас живёт там. Я ведь предполагал, они просто разъехались, я и не знал, что он ушёл в мир иной.       — О-о! Серьёзно?! — М’ма схватила Эклера за пухлое запястье, широко распахнув глаза. — Она жила с мистером Дойлом?!       — Да, так и есть, — невозмутимо заявил Эклер, пожав плечами. Норвуд и Кабрера молча переглянулись. — Ну-ка, посмотрим. Вот, идёмте-ка сюда…       Эклер подошёл к окну вразвалочку, приоткрыл штору и поманил их. Они торопливо подошли и уставились вниз на улицу.       — Видите этот мопед? Это её мопед, а, значит, она дома, это и без липких конфет и полосок пыли ясно… О, да вот же и она! — обрадовано воскликнул Эклер. Внизу, у входа, тонкая и юркая девушка в чёрной кожаной куртке стремительно надела мотоциклетный шлем и, оседлав чёрный мопед, завела мотор. Норвуд и М’ма рванули к двери, и Кабрера выкрикнула на бегу: «Спасибо огромное, мистер Профитроль, просим прощения!»       Лифт был занят, да и ехал медленно, поэтому они побежали вниз по лестнице, только пятки засверкали. Детективы выскочили, но девушки на мопеде уже и след простыл. В несколько секунд М’ма и Тодд уселись в машину и тронулись с парковки. М’ма, заметив мальчишек за углом дома, что играли в футбол во дворе, дёрнула Тодда за плечо, чтобы он притормозил, и опустила стекло.       — Muchachos, в какую сторону поехала девушка на мопеде?!       — Туда! — выкрикнул рыжий и показал пальцем влево.       — ¡Gracias, gatitos! — отсалютовала ему М’ма. Норвуд дал газу, и они помчались. Им повезло, девушка на чёрном мопеде стояла на первом светофоре, и Норвуд протянул:       — Отлично-о, сели на хвост. Во-о-от она, наша девчуля. Увидела копов и даже дверь не открыла, как невежливо. Ну ничего, мы не гордые…       — В агентстве она значилась как новая квартиросъëмщица, а оказалась подружкой убитого, — заметила М’ма, сверля взглядом на расстоянии затылок девушки в шлеме. — Видимо, расторгла договор от имени Дойла и заключила на своё. Сильно не липни к ней, заметит.       — Нормально-о, — азартно пропел Норвуд и вдруг внезапно заржал. — Мистер Профитроль!..       Кабрера недоуменно зыркнула на него.       — Что? Я назвала его мистер Профитроль? А он..?       — Эклер, Кабрера! Он Эклер! Ой не могу, профитроль!..       — Один чëрт, это ведь тоже пирожное.       — Только это разные пирожные, М’ма, профитроль и эклер. Жаль, я не успел посмотреть на лицо этого Эклера, когда ты сказала «Профитроль»… Этот гусь не поверил, что я коп, прикинь!       — Он живёт в отстойном районе, практически один среди других видов, конечно он недолюбливает лис, — пожала плечами Кабрера. — Думаю, его там знатно кошмарят даже дети, а переехать возможности нет. И это в Дакбурге. Бедненький.       Улицы города окутала тёплая весенняя дымка. Фигурка девицы на мопеде вдалеке за их лобовым стеклом стремительно рванула вперёд и исчезла в подворотне. Тодд тоже прибавил газу, и вскоре, неотступно следуя за ней, они наконец попали в длинный узкий проулочек. Девушки и её мопеда было не видно. С трудом втиснувшись в ряд других припаркованных авто, жавшихся к тонкому забору из металлических панелей, детективы вышли из машины и оглянулись. Проулок на первый взгляд выглядел пустынно, прохожих практически не было. Однако в самом конце они заметили другую девушку у входа в автомастерскую — огненно-рыжую лису в промасленном джинсовом комбинезоне, и направились туда.       — Здорóво, сестрёнка, — осклабился Тодд, протягивая рыжей остроносой девице ладонь. Та настороженно улыбнулась.       — Привет, бро. Машинка сломалась? Посмотреть?       — Добрый день, мисс, нет, с машинкой всё в порядке, — встряла Кабрера.       — Здрасьте и вам, мэм. Что тогда надо?       — Не видели тут девушку? Брюнетка, в кожаной куртке, на мопеде.       — А. Нет, никого не видела, — проговорила лисица и отправилась вглубь мастерской к своим машинам с открытыми капотами. — Покеда.       Норвуд и Кабрера скептически переглянулись — прятаться здесь явно было негде, а они точно видели, что эта Мэй заехала именно сюда.       — Наша Гретель здесь, — вполголоса заметил Норвуд.       — Ага, вижу, — М’ма тоже бросила взгляд вниз: россыпь разноцветных драже валялась на асфальте неподалёку. Следы от шин мопеда на песке у входа тоже были заметны невооружённым взглядом. — Пошли. Поболтай с этой девочкой, а я осмотрю помещение.       — Попробую, — кивнул Норвуд, и развязной походочкой зашёл в мастерскую; Кабрера не торопясь последовала следом.       — Слышь, а ты откуда сама-то, красавица? — начал Норвуд.       — Местная, — ответила девушка, ковыряясь в капоте старого залатанного «кардинала».       — На утку не похожа, — заржал Тодд.       — Лисам в Дакбурге нельзя рождаться? Ты вроде как тоже не утка. Ещё и чёрный, а не рыжий, да и коп: все бинго собрал на удачу.       — Так я из Фокстауна, малыш. А не рыжий потому, что так карта легла.       Кабрера бесшумно прошлась вдоль стен мастерской, острым взглядом уловила вход в подсобку, а рядом закрытый брезентом прислонённый к стене мопед. Она довольно ухмыльнулась и уселась, закинув ногу на ногу, рядышком на табурет. Лисица с беспокойством глянула на неё и хотела подойти, но Норвуд, невинно ухмыляясь, всё время вставал напротив неё так, чтобы перегородить проход. Она не могла толком видеть Кабреру и то, что она делает.       — Скажите вашей подружке не трогать здесь ничего, — заявила рыжая, заметив, как М’ма приподняла брезент, продемонстрировав Норвуду мопед Мэй Бо.       — Какая подружка, она мне почти как вторая мамочка. Только утка. Да, М’ма?       — Я тебя убью, — негромко пообещала ему Кабрера, продолжая сидеть у мопеда и закрытой двери как цепной пёс. Она подëргала ручку, но дверь была заперта.       — Мэм, не трогайте дверь, — мрачно сказала девушка. — Это частная собственность, валите отсюда. Оба.       — А тебя как зовут-то, кстати, сестрёнка?       — Не ваше дело!       — Да ладно тебе, — Норвуд демонстративно похлопал жетон, закреплённый на ремне. — Нельзя же так грубить представителям закона.       — Я ещё даже не начала грубить. Будете лезть, напишу на вас жалобу! Я не думаю, что придётся долго искать, в каком участке Дакбурга работает чернобурый лис!       — Да ла-адно тебе! Слушай, малыш, мы глянем за ту дверь, а? Я сейчас по-братски прошу, как лис лису, не как коп, — шепнул ей Норвуд и умильно заулыбался. — Ну, рыжик?       — Да. Пошёл. Ты, — чётко сказала она ему в ответ.       — Дверь открыла быстро, — зашипел Норвуд, теряя терпение. — Мы расследуем убийство, ты, шмакодявка безмозглая! Я тебе неприятный разговор в участке на раз-два организую! КЛЮЧ!       — Ну давай, давай, крякай, легавый, подстилка утиная! Ордер на обыск сначала покажи, черномазый!       — Ах ты дрянь…       Чувствуя, как накаляется обстановка между двумя лисами, М’ма быстро встала и подошла к ним. Норвуд, к счастью, уже взял себя в руки, но выражение его лица говорило о том, как ему хочется настучать по голове этой наглой девчонке.       — Мисс, в данный момент ордер нам не нужен. У вас за дверью сидит очень важная свидетельница по нашему делу. Вы сейчас препятствуете следствию, вы понимаете это? Мы не собираемся её арестовывать, а лишь хотим поговорить. И эта девушка таким образом только ухудшает своё положение: тем, кому нечего скрывать, не бегают от полиции и не прячутся по углам!       — Сначала докажите, что у меня там кто-то сидит!       — Вот же ты дурочка! Мы знаем её имя, агентство недвижимости предоставит нам паспортные данные, ей не удастся избежать допроса. А если ты будешь продолжать хамить, и тебя вызовем.       — Всё верно. Её мопед стоит у дверей. Номер мы уже зафиксировали и передали данные. Её везде отыщут. Не занимайтесь ерундой. Ключ, — Кабрера протянула раскрытую ладонь к рыжей леди. Она колебалась с полминуты, злобно глядя на них, но всё-таки сдалась. Пошарив в кармане комбинезона, выудила маленький ключ.       — На. Подавитесь, — рявкнула она.       Когда М’ма и Норвуд распахнули дверь, то их долгожданная свидетельница в панике откидывала последнюю коробку, загораживающую единственное узкое окно вверху; Тодд и М’ма кинулись к ней.       — Чокнутая, мы просто хотим поговорить!..       Говорить Мэй Бо с ними не хотела. Едва они подскочили к ней, как девица, яростно вскрикнув, полоснула М’ма по лицу остро наточенными ногтями, а Норвуду, который успел схватить её за локоть, рванула зубами ухо. От боли Тодд взвыл и отпустил её, и маленькая Мэй, вывернувшись, скакнула в узкое окошечко под потолком. М’ма напоследок успела скорбно подумать, как же ей всё-таки опять не повезло с широкими бёдрами.       — Жесть, — изумлённо сказала рыжая владелица мастерской, забежав за ними в подсобку и оглянув разбросанные коробки. И мстительно добавила, увидев, как Тодд шипит и держится за ухо. — Так вам и надо, мистер лис-полицейский.       — …эта сука порвала мне ухо! Бешеная, — скулил Тодд уже в машине, крутясь и пытаясь рассмотреть грустно повисший кончик уха в зеркало. Шерсть рядом с краем раны слиплась и пропиталась кровью.       — Потерпи чуток. Сейчас в ближайшую больницу зарулим, — коротко буркнула Кабрера, заводя мотор. На её щеке под смятым оперением тоже виднелась широкая алая царапина.       — Не-ет, у меня страховка год как просрочена, они сдерут с меня втридорога! Давай к доку, в бюро!       — Он же судмедэксперт! Что он тебе сделает, вскрытие?       — Знаешь что, зашивают они трупы, и моё ухо пришьют! Мне плевать, хоть косо, хоть криво! Зато бесплатно! Я всё на ремонт и дом спустил, только этого мне не хватало!       — Как скажешь, — флегматично согласилась М’ма.       В бюро Питер, Элис и Бернадетт только собирались уходить, как к ним на порог заявились раненые бойцы. М’ма коротко объяснила им своё внезапное появление просроченной страховкой Норвуда и его жмотством. Питер, таращась на них, в ответ заявил, что пришить болтающийся кончик ухо он сможет, только вот обезболивающие для покойников у них не предусмотрены. Норвуд уверил, что готов вытерпеть любую боль, лишь бы бесплатно. Но, к счастью, умничка Элис чудом отыскала и выпросила у Авроры Шелдакс спрей с заморозкой.       — Берни, обработай царапину у М’ма, пожалуйста, пока я тут ушко попробую зашить, — попросил Питер вздыхающую Бернадетт, которой очень хотелось домой, но уйти, оставив их без помощи, она не могла. М’ма начала отнекиваться.       — Ничего не надо, Педро, это царапина, дома сама чем-нибудь…       — Царапина? Это рваная рана, а не царапина! Ну уж нет, дорогая, надо обработать! Берни, не слушай её.       Бернадетт бережно подхватила М’ма за подмышки, как котёнка, и усадила на стул. Элис приготовила антисептик, ватные тампоны, а Питеру притащила новую тонкую иглу и специальные нитки, взятые также у Шелдакс. Уверила Норвуда, что всё новое, стерильное и не для покойников, хотя он и не спрашивал об этом. Берни зависла над ворчащей на испанском Кабрерой с тампоном. Та с недовольным видом задрала лицо навстречу медицинским манипуляциям.       — Вот и правильно, — кивнула ей Берни. — Доктор сказал надо, значит, надо. В этом кабинете у нас он один начальник… Ох ты ж ёлки…       — Что за Фредди-Крюгер на вас напал? Или Росомаха из «Зверей-Икс»? — с любопытством спросила Элис, разглядывая царапину на лице М’ма.       — Подружка дохлого хоря с ярмарки… Ай, ты что творишь, Пит?! — завопил Норвуд, дëрнувшись, как только Питер воткнул иглу.       — Детектив Норвуд! Я едва не оторвал твоё ухо с концами!       — Ты что, не попрыскал?!       — Я всё промыл, обработал и попрыскал! Потерпеть придётся, это тебе не наркоз! Низкий болевой порог, значит, я тут ничего не поделаю!       — Ладно, — заскулил Норвуд. — Терплю… АЙ! Ай, мамочка!       — Я сейчас попрошу Бернадетт держать тебя… Где твоё мужество, офицер? Не позорься перед дамами!       — Тебе бы так… Ухо… АЙ! Оторвали… И пришивали… УЙ-я-я-я! Поласковее нельзя?! Я тебе не твои трупы!       — Как дитя, — скорбно усмехнулся Питер, продолжая корпеть над его ухом.        — Ай-яй-яй. Маленький лисёночек, ути-пути, оторвали ушко, доктор сейчас пришьëт обратно… Давай мамочка подует, и всё пройдёт, — издевательски запричитала Кабрера, соскользнув со стула. Бернадетт уже закончила с ней и даже аккуратно скрепила царапину специальным пластырем. — Спасибо, Берни.       — Пустяки.       М’ма подошла к Питеру и Тодду, а Берни и Элис разлеглись на любимом диване в ожидании, когда доктор завершит работу, чтобы затем всё убрать.       — Как смешно, Кабрера!.. — огрызнулся Норвуд на насмешки М'ма.       — Ты же просил поласковее, вот тебе моральная поддержка. К тому же, ты сегодня сделал заявление, что я тебе как вторая мать… Слыхал, Педро? Я его всего на шесть лет старше!       — Наверно потому, что ты добрая, как мамочка, любовь моя, — улыбнулся Питер, аккуратно делая стежки и время от времени посылая ей нежные взгляды; Норвуд страдальчески сопел и ойкал. Внезапно в дверь постучали, и заглянула лаборантка. В руках она держала несколько листков. Выглядела она уставшей, даже слегка замученной.       — Добрый вечер… Доктор Скайларк, готовы результаты, что вы просили по возможности побыстрее.       — Благодарю, Дана! Элис, возьми у мисс Митчелл, прибери, пожалуйста, в ту папку на моём столе, ты знаешь, какую… А то в последнее время я вечно что-то теряю, просто беда.       Элис, подскочив с дивана, выполнила просьбу Питера, а Норвуд аж дёрнулся, но уже не от боли, а от удивления, и вопросительно посмотрел сначала на крыску Дану, а затем на Питера. Мисс Митчелл пробормотала «всегда пожалуйста» и снова скрылась за дверью.       — Как её зовут?.. Дана Митчелл?       — Ну да, — понимающе кивнул Питер, смутившись. — Совпадение такое, кхм… Бывает же, верно?       — Как будто с призраком встретился, — проговорил помрачнев Норвуд. — Я так и не раскрыл это дело.       — Что за совпадение? О чём вы? — спросила М’ма.       — Моё последнее дело в Фокстауне, убийство девушки, её звали Дана Митчелл. Она была мышкой и работала… Лаборанткой в нашем городском бюро. Охренеть совпадение, давно это было, конечно… АЙ! Скоро ты уже?       — Всё. Готово. Я закончил, — кивнул Питер, бросая иглу в металлический лоток для инструментов. — Погоди минуту, забинтую только, а то ведь так и будет висеть… Завтра с утра сделать прививку. Обоим. От столбняка. Это бесплатно. И ещё бы антибиотики пропить тебе, Тодд. Напишу название, возьмёшь в аптеке.       — Опять траты, — сокрушенно вздохнул Норвуд. — А от бешенства не надо уколы? Она точно бешеная была.       — Если у неё пена изо рта шла, то не помешает и от бешенства, — пожал плечами Питер, любуясь своей работой: белым маячком-треугольничком на конце черного уха детектива Норвуда.       — Спасибо, док, — кивнул Тодд, засовывая листок с названием лекарства в карман.       — Доктор, мы всё прибрали! — сказала Элис. — Не волнуйтесь, теперь точно ничего не пропадёт, я всё запомнила. Мы с Берни по домам.       — Спасибо, солнышки! Конечно, бегите, до завтра.       Элис и Берни, наконец, радостно улизнули, помахав друзьям на прощанье, и Питер, М’ма и Норвуд вышли следом из кабинета, а затем и из бюро.       — Что там у тебя пропало, милый? — спросила М’ма, когда они все втроём сели в служебную машину — Питер до сих пор не мог выбрать себе подходящий автомобиль после того, как его «буревестник» сгорел. Его либо возила М’ма, либо он добирался сам на велике, автобусе или такси.       — А? Да… Флешку потерял, киса. С фотографиями. Два дня ищу и без толку.       — А что за фотографии?       — Мэдди. Очень дороги как память, как она росла. Можно сказать, вся её жизнь с момента вылупления и до сих пор! К счастью, это всё есть ещё и у Кэрол, если не найду, придётся просить её переслать мне. Но куда флешка могла подеваться?       — Сочувствую. Может, упала куда-то? — М’ма завела машину, и они мягко тронулись с места на парковке бюро. Норвуд, который уселся назад, хмурился, погрузившись в воспоминания. Кажется, он даже позабыл о своём забинтованном ухе.       — Я излазил на корточках весь кабинет, — вздохнул Питер. — Но вообще, ты же знаешь, у меня такого просто не может быть. Флешка лежала всегда в моей сумке для ноутбука, в специальном кармашке. Всегда!       — Странно. А что-то ещё пропадало у вас? Было такое раньше?       — Пару документов распечатанных пришлось заново выводить, тоже исчезли… Может, у меня уже старческое, начался склероз?       — Ну что ты, — улыбнулась М’ма. — Ты в полном порядке, милый.       — Дана Митчелл… Ну и ну, — вдруг раздался с заднего сидения голос Норвуда, и М’ма с Питером поймали его взгляд в зеркале. Питер хотел было раскрыть клюв, чтобы что-то сказать, но у М’ма зазвонил мобильник на приборной панели — игрушечный лисёнок затряс головой от вибрации. На экране телефона высветилось смешное фото Сьюзен с высунутым языком и надпись «Егоза Милкбоун».       — Пит, ответь и на громкую сделай…       — Сьюзен, привет! — радостно воскликнул Питер, приняв звонок.       — Пит, привет! — рассмеялась Сьюзен. — Почему ты отвечаешь, у вас теперь и мобильник один на двоих, Кабрера захватила тебя в рабство?       — Дорогая, я за рулём, говори, — ответила ей М’ма.       — О, ну отлично! Короче, мне нужен Почард, срочно! Надо, чтобы он отправил сюда мою характеристику, и ещё пару документов! Я не могу дозвониться до него. Ты сейчас на работе?       — Почард наверно у капитана, или в департаменте. Мы сейчас едем в участок, детка. Надеюсь, он там. А что случилось, ты где вообще?       — Я тут немного застряла в австралийской тюрьме… Точнее, в участке, ну не важно!       — Dios mío, ¿qué pasó? Сьюзен, что ты натворила?!       — Да ничего особенного. Просто едва не угнали с австралийским копом лодку… Но не угнали же!