Qui Circumdabit Me (Те, Кто Меня Окружают)

-Что-то скучно, - пожаловался Малфой Ване. У них уроки закончились уже достаточно давно. В самом расцвете своем была осень; активно вечерело и холоднело. Иван, долгое время подслушивавший лекцию Шилова для взрослых, ушел отткда где-то за десять минут до концазатем, чтобы его там, под дверью, не заметили. Малфой не делал уроки в тот момент. И Розье, и Слизнорт в тот день решили пощадить детей и не давали никаких сложных тем. -А, скучно? Тогда пошли учить сольфеджо, - ухмыльнувшись, ответил ему Ваня. От такой нетривиальной реакции Малфой ошалел. Сам он, казалось, нарочно забивался в угол от такого предложения, испугавшись не только его самого, но и тона, с которым оно был опроизнесено Иваном. Его Скорпиус уже начинал учить играть на саксофонеи заметил, что тот проявляет успехи. "Ничего себе," - подумал он и ответил, едва не заикаясь: -Слушай, да зачем тебе это сольфеджио? Я-то сам знаю его минимально! "А может, не надо?" - понял Ваня из его слов. -Я ничего нормально сыграть не могу, и все из-за того, что я базы какой-то не знаю, - присев рядом, попытался Ваня настоять на своем. -Слушай, я сама ничего не понимаю, - попытался отвертеться Скорпиус, - от живу я без него как-то - и живу себе! -А я не проживу. Не успел Малфой что еще предпринять, как Ваня достал из портфеля вую попавшуюся тетрадь и выдернул оттуда лист. Достав ручку и, бросив ее перед другом, потянулся в угол за инструментом. Он встретил то ли побаивающийся, то ли осуждающий взгляд Малфоя. -Ты что, боишься его, что ли? -Если честно, да, - через некоторый страх усменувшись, заметил Скорпиус, - но тебя, как ты от меня его требуешь - еще больше. Тяжело откинувшись на кресле и вздохнув, он всё-таки ответил: -Ладно, как хочешь. Только супер качественно я тебе не обещаю. -Давай тогда как можешь, - довольно потерев руки, ответил Ваня. -Тогда инструмент можешь убрать; он нам сейчас не будет нужен. Лучше интернет открой - сейчас учебник искать будем. -Если ты говоришь, что на практике все учил, - объяснил ему Ваня, - может, тебе как раз будет проще показать все непосредственно на саксофоне. -Кстати, может и да. Иван открыл поисковик, отложив инструмент в сторону, и дал другу телефон. Тот безумно растерялся, увидев странный для него белый экран, строчку сверху и клавиатуру, которая счел странной и нелогичной таблицей, в которой даже буквы стояли не по алфавиту. -Как там у него фамилия... - абстрагивовавшись от странного для него прибора, произнес Малфой, - сольфеджио... А да, точно, как его... Спирс! Он попытался неудачливо набрать название учебника и фамили автора, но не добился в этом ничего, растерявшись в кнопках на клавиатуре. С трудом набрав буквы "S" и "p", он, отдав телефон оброатно, сказал: -Дохлый номер. Непонятна мне эта твоя таблица. Давай лучше ты набери. Ваня также возился долго. Файл с учебником он нашел приблизительно через десять минут и, поставив его скачиваться, сказал: -Сейчас скачается. Ну как сейчас - где-то минут через сорок, с учетом-то того, какой здесь интернет. Тяжело вздохнув, будто поняв, что легкий путь будет доступен далеко не сразу, Малфой произнес: -Ладно; тогда пока что будем выкручиваться как можем. Взяв выдранный лист и ручку, перед тем, как начать писать, он сказал: -Так... Ноты ты читать умеешь, длительности знаешь. Бемоль, диез, бекар - тоже. Что-то настрочив за несколько минут, он, протянув другу лист, сказал: -Короче, могу тебе предложить вот что. Сегодня - что могу рассказать навскидку. Потом - я повторю, с твоего позволения, и тебе объясню. Он показал ручкой на листе: -Короче, сегодня - про метр, лад, фермата, ступень, тоника, устойчивые и неустойчивые звуки, ну и всякое такое. Показать... я это все покажу на практике. Дальше, если будет время - поработаем над ритмом. На следующие полтора часа они двое склонились над этой тетрадью. Ваня учил все, что рассказывал и показывал ему друг, необычайно увлеченно и, как могло показаться, когда тот быстро уставал и отвлекался, тут же возвращал его к теме. Скорпиус, сам не понимавший и половиину из того что говорит, часто, будто ученик - это он сам, смотрел по сторонам и, когда Ваня вовлекался во что-то сверх меры, часто тяжело вздыхал, держась за голову, так, будто хотел сказать: "Как тже ты меня замотал!" Добравшись, главным образом благодаря напору Ивана, до аккордов, Малфой сказал ему так, как говорил и во многие другие моменты: -Так, а вот это нам не надо; у нас духовые. -Нет уж, - ответил Ваня, - для общего развития - поехали дальше. Тяжело и горько вздохнув, Малфой ответил: -Чего захотел! Несешься тут как сайгак. Говорю же тебе - у нас духовые, аккорд на саксофоне сыграть физически нереально. -Ну, а еслим я сам захочу научиться играть на чем еще? - не унимался Ваня. Еще раз взодхнус, Скорпиус, не зная, как сделать так, чтобы он наконец от него отвязался, сказал: -Слушай, была такая история. Приезжал к нам, значит, Эдмунд. Ну, давно это было - мне было лет шестьт. Тогда я только-только начинал учиться играть, ну и мама, прямо так же как и ты, пристала ко мне с этим сольфеджио. Ну и что ты думал? Правильно, я с ним не подружился; ну и нажаловался я дяде Эдмунду. Эта история показалась Ивану невероятно смешной. Он слушал ее с безззаботной и по-добродушному смешной улыбкой ребенка, чуть не рассмеявшисьв некоторые моменты. Видя, как друг улыбается и с какой радостью его слушает, Скорпиус также улыбнулся ему в ответ и продолжил: -Но, все-таки, давай я закончу. Ну и Эдмунд послушал меня, а потом пошел, разобрался , как он сказал, в теме, и потом так, прямо перед всеми, заявил. Сам чуть не рассмеявшись, Малфой, изрядно постаравшись, заговорил притворным детским басом, с такой интонацией и насториением, будто пытался рассказать анекдот: -"Сольфеджио необходимо только в том случае, если хочешь импровизировать, а не играть механически. А ткк, на твоем этапе - тебе нужны только самые основы". Астория Малфой, тем временем только что вышедшая с планерки у Шилова, проходила мимо гостиной "Слизерина" и прислушалась к детям. Поначалу она стояла вне их зоны видимости, под дверью, еще в коридоре, ведущем от самой общей комнаты гостиной к факультетским спальням. -В общем, анекдот у нас такой семейный, - пытаясь на том закончить урок мущыки, произнес Скорпиус, - а по поводу сольфеджио ты ко мне в ближайшее время не приставай. -А все-таки, - не унимался Ваня, - что, если я еще на чем-ниюбудь захочу научиться играть? Что, есливсе равно его, которое одно и то же для всего, учить придется? -Во-первых, не одно, - изощренно увиливал от ответа Малфой, - во-вторых, это будут уже твои проблемы. Ко мне по этому поводу не приставай. Ваня вцепился в лист со своими только что сделанными записями и вжался в кресло. Скорпиус скрутил его за шею, отодвинул назад и, дернувшись на спину, вырвал у него из рук этот клочок бумаги с силой, чуть было не порвав его, сказав: -Да все, хорош уже! Упертый какой, ты посмотри! Вдруг Ваня неожиданно для него поднял голову, вытаращил глаза и громко притворно засмеялся, имитируя густой голос как у Шилова: -Собачий кайф! Что ты творишь! Малфой, в ответ покачав головой, резко поддернул его шею ближе к себе, сказав: -Смотри какой! Хрипнув раз от такого удушающего приема, усмехнувшись, Иван сказал: -Да понял я, понял. Но с тобой разговор не закончен. Астория решила выдать себя. Она высунулась из дверей и, до того, как на нее саму обратили внимание, разглядывала комнату детей и заметив, ч то в ней нет ничего лишнего и все стоит на свомиих местах, вплотьт дол того, что на раннезакатном свету сверкали белые стены, и это свечение отражалось на полу. "Весь в отца; и тут казарму построил," - иронично подумала она про Ваню и,заудя на порог и встав, облокотившись на косяк, в дверях, произнесла: -Ну что, всем привет. Скорпиус, в шутку взявший Ваню на удушающий, увидев пристально смотрящую на них маму, отпустил его. Тот, пригладив волосы, ответил: -Здравствуйте, мэм. Уссмехнувшись и покачав головой, заметив такую скорость реакции, она ответила: -Уж не думала, Иван, что кто-то будет когда-нибудь называть меня "Мэм". Ну да ладно, все равно это лучше чем "Миссис Малфой". Я так смотрю, вы тут сольфеджио учите? -Пытаемся, - в ответ проиронизировал Ваня. -Совсем замучил меня, - пожаловался Скорпиус, - сделай с ним что-нибудь! "И так понятно," - подумала Астория. Она слышал анекдот про маленького Скорпиуса и Шилова и то, как дети потом чуть не подрались. -Да оно и видно, - сказала она, - сразу видно, что два дилетанта. Один учит другого и сам в это время учится. А про шилова... Тут, знаете, был еще такой случай. Мне, когда я тоже здесь училась, подогнали большое фоно. Разобрали его, собрали; оставалось его только настроить. И Эдмунд, разумееттся, еще в его бытность Снеггом, зачем-то решил попытаться его настроить. А играть-то он ни на чем никогда не учился, да и слуха у него, надо сказать, нет. "Он и слушает только зарубежный рок," - подумал Ваня. Астория, роассказывая эту юморную историю из жизни, только добродушно рассмеялась. Еле унимая смех, она продолжила, еле контролируя себя и местами срываясь на хохот: -Ну и знали бы вы, сколько он тут над ним бился! Неделю над ним провозился, а потом пришел ко мне и сказал: "Давай как-нибудь сама; я тут только инструмент могу подавать". Иван быстро представил себе эту сцену. В его воображении представился темный сырой подвал, в котором поставили рояль наподобие того, что был в поместье Малфоев. Над его днищем, то и дело ударяясь головой о массивную крышку, скрючившись стоял Шилов, в черной мантии, походящей на клобук монаха и ниже нынешнего на полголовы и держащий в руках какие-то инструменты. Вокруг него то и дело сновала Астория, казавшаяся ему очень живой и подвижной девочкой; ей было где-то лет тринадцать-четырнадцать. Она указывала декану факультета, со сморщенным и желтоватым лицом, что ей подавать и где что крутить. Эта сцена не могла в его памяти не вызвать умиления и смеха одновременно. -А вы, то есть, сами настраивали? - спросил, готовый рассмеяться, Иван. -Стало быть, да. Все по книжкам и на слух, методом проб и ошибок, а он мне действительно подавал клещи и ключи, которые я скажу; и, в итоге, все настроили вечера за три. Потом я еще, когда была в гостях, на старинных роялях скручивала струны и на спор настраивала. А так-то, как Снегг... вернее, Шилов пытался настроить все это сам, было совершенно комично: он и книжки какие-то читал левые прямо на уроках, и пытался учиться играть на рояле без рояля, и что-то писал, и по ночам так, знаете, шумно, томно струны натягивал и болторезом отрезал. Думал, что тут все будет легко и просто: если бы! Взглянув на Ивана, она добавила: -Ладно, ребята, учите пока что можете. Как будут какие-то успехи, приходите: разучим какой-нибудь простенький ансамбль. -А что с сольфеджио делать? - все не унимался Ваня, - его-то надо учить; я из-за того, что его не знаю, много чего нормально сыграть не могу. Скорпиус смотрел на него устало-укоризненно, не понимая, как тянет того учить такой нудный и сложный предмет. Спасая сына, женщина добавила: -Так что пока что лучше не терроризируй Скорпиуса. Он сам учит тебя играть, так сказать, "на практике" - так же, как учили и его. Может, я потом объясню то, что ты не понимаешь. Скорпиус, которому это все изрядно надоело и который хотел поскорее закончить с этим, довольно ухмыльнулся, так, будто хотел сбросить ответственность за Ваню, и вздохнул наконец с облегчением. -Однако ты смотри, - ухмыльнувшись ему в ответ, специально для него добавила Астория, - тебе самому было бы полезно подучить сольфеджио; ну а с Иваном можешь заниматься тем, что точно знаешь, например, той же практикой. Подмиггнув детям и отойдя задом к дверям, Астория добавила: -Как-то так пусть будет; но по поводу сольфеджио мы с вами еще поговорим. Немногим пожже по лестнице, ведущей от коридора до входа на факультет и гостевые комнаты, послышался топот и гром. Они были такой силы, что слышались прямо от комнат детей. Астория никак не могла нее обратить внимания на него и, высунувшись из дверей, прислушалась. Трое: Драко Малфой, Теодор Нотт и, как ни странно, Андерс Йонас Розье тащили по ступенькам огромную конную статую. Это была реплика известного памятника полководцу. Она, медная, но еще не успевшая окислиться и позеленеть, еле влазила в узкий дверной проем, до того, что чуть не прищемляла пальца несущим ее. Впереди всех как направляющий в строю шел Малфой. Еще не переодевшийся и весь взлохмоченный и поднапружившийся под весом лошади и всадника на ней, он тащил ее основную массу и ругался при этом как матерый грузчик. Нотт и Розье шли сзади всех и, подхватив массивный постамент под днище, тащили, тихо воя и матерясь каждый на своем языке. Поначалу, видя эту, по сути, комедийную сцену через стеклянную вставку, Астория рассмеялась. Позднее, как голова Драко стала мерцать в районе двери, она услышала их вой и перебранку; но Малфой виднее всех в ней ругался и ржал.