Контракт с собой

      В нашем изменчивом и ярком мире не так много моментов, способных подарить настоящую сказку, окунуть в волшебство и познакомить с теми чудесами жизни, которые теряются в пучине ежедневных забот, поездках на общественном транспорте, хотя и в нем многие находят свою романтику, редких встречах с друзьями и, что нельзя отрицать, в собственных проблемах.       Чтобы не утонуть в современности бытия, не только придуман, но и сохранен в лучших традициях, чувствах, а главное — уважении праздник Нового года. Весь декабрь чуть ли не каждый человек с надеждой ждёт его и искренне верит, что именно после боя курантов всё изменится. Взрослые, как маленькие, надеются на чудо, смотрят по телевизору «Иронию судьбы» и загадывают желания, написанные на бумаге и съеденные вместе с бокалом шампанского и икрой, пока дети прячутся в шкафу, чтобы поймать за белоснежную бороду Деда Мороза и спросить: «Почему ты так далеко живёшь?» Новый год вселяет в людей уверенность в завтрашнем дне и доказывает, что чудеса случаются у всех, даже неверующих, но оценить их могут лишь те, кто не теряет надежду и сохраняет доверие.       Тридцать первое декабря, проводимое в суматохе по всем новогодним традициям, не миновало и маленькую бригаду, в которой у каждого были свои задачи, и их нарушение каралось строгим выговором от Оли Беловой. Именно она предложила мужу позвать друзей в праздничную ночь, наготовить салатов под старые добрые фильмы и выбежать на улицу после двенадцатого удара, чтобы посмотреть салют. Картинка звучала настолько идеальной и четко выстроенной, что Олина идея с удовольствием было принята в кругу и отправлена на осуществление.       По снежным лавинам, спущенным с окрестных крыш, Тамара Филатова пробиралась к высотке на Котельнической набережной. Ей страшно не нравился неудобный подъезд во внутренний двор, и она поторапливала таксиста, чтобы тот поскорее объехал дом и завернул с совсем другой стороны, высадив её около дальнего входа. Так он и сделал, но взял с Томы чуть больше обещанного. Мол, новогоднее предложение. Спорить Филатова не очень уж и хотела, поэтому отдала таксисту Максиму, которого дома ждала жена и трое детей, деньги и на тонких шпильках побежала к нужному подъезду. — Как ты вовремя! — Оля на скорую руку надевала шубу и пересчитывала купюры в кошельке, когда на пороге появилась запорошенная снегом Тома. Она смахнула на дверной коврик частички метели и сняла норковую шапку. — Майя на кухне, следит за курицей. Очень тебя прошу, понаблюдай за обеими. — Тома, дорогая, проходи ко мне! –донеслось из кухни, за дверью которой показалась кудрявая голова и машущая рука. — А ты куда собираешься?       Тома удивлённо вскинула бровь и повесила пальто на крючок, с которого оно тут же свалилось прямо под ноги Оле. — Я совсем дурная с этим праздником, — Оля рассмеялась и накинула шарф. — Представляешь, забыла купить конфеты, а бабуля очень любит после курантов попить чаю со сладостями. — А разве… — Тома хотела продолжить, но из кухни выплыла Разумовская и поцеловала подругу в щеку. — У нас дома конфет нет, — Майя предугадала вопрос Томы. — Последние я отдала Лидии Петровне ещё в середине декабря. — Твой дом и без сладостей? Мне кажется, что-то пошло явно не так.       Филатова искренне засмеялась и закрыла дверь за пулей вылетевшей в последний работавший магазин Олей, от которой остался только аромат парфюма и сладкого крема. — Я смотрю, вы времени зря не теряете, — сказала Тома, как только взгляд её глаз упал на открытую бутылку шампанского и опустевшие фужеры. — А курица? — Я поняла твой намёк, — Майя усмехнулась, поставила Томе отдельный бокал, выполненный из тонкого итальянского стекла, и наполнила его. — За дружбу или любовь? — За всё и сразу, — коснувшись бокалами, они одновременно выпили их до дна и закусили нарезанным заранее сыром. — Лидия Петровна с нами будет отмечать? — Я бы хотела, — Майя открыла духовку, чтобы проверить курицу. — Но я ей подарила путевку в санаторий на три недели. Звонила вчера. Сказала, что познакомилась с одним подводником, вместе гуляют вечерами.       Новый год Майя любила всегда. Ни возраст, ни насыщенный девяносто второй не смогли прервать традиционное благоговение маленькой девочки внутри неё, которая так искренне, так безмятежно смотрела восхищенными глазами на украшенную вместе с папой ёлку и загадывала самые нужные, только ей понятные желания.       Тамара Филатова праздновала Новый год всегда по одной системе: с утра её семья обменивалась подарками, затем они с мамой начинали готовить праздничный стол, пока отец закрывался в гараже и строгал ёлочную игрушку в виде символа предстоящего года. Когда на часах стрелка останавливалась на восьми вечера, он возвращался и вместе с женой и любимой дочкой раскрашивал её. У каждой игрушки была не только своя цветовая гамма, но и пожелания. Даже после того, как Тома вышла замуж и покинула родительский дом, тридцать первого декабря она сидела вместе с ними на кухне и рисовала, дарила подарки и, к сожалению родителей, уезжала, чтобы встретить праздник с мужем и друзьями. Что поделать? Таковы дети. — Ах, вот для кого ты просила поискать место! — Тома довольно, словно разгадала сложнейший ребус, хлопнула в ладоши. — А я всё думаю, зачем тебе в Сочи зимой! — Тома, я совсем забыла!       А забыла Майя о том, что обещала Лидии Петровне передать новогодний подарок Тамаре. Филатова часто оставалась у Майи этой осенью и, что неудивительно, успела познакомиться со старушкой. В дни, когда на Разумовскую налетала особенно печальная тоска, Тома стучала в дверь Лидии Петровны и вместе с ней поднимала Майе настроение. Самое интересное, что удавалось им это сделать почти всегда. — Лидия Петровна связала тебе носочки, — Майя принесла маленький пакет, завёрнутый в голубую атласную ленту, и вручила Тамаре вместе со стеклянным ангелочком, расписанным вручную немецкими мастерами. Антикварную вещь Лидия Петровна приобрела ещё в далёкие молодые годы, когда первый раз оказалась в Германии.       Тома, восторженно хлопнув глазами, распаковала подарок, дабы не навредить бережно собранной обёртке. Она, почти не касаясь ленты, аккуратно сняла её и ножом отделила два слепленных кусочка пакета друг от друга, чтобы достать тёплые, собранные из любви и верности носочки, на которых были вышиты белые кони в упряжке. Погладив подарок, Тома прижала его к груди и сняла надоедливые тонкие тапки. — А ей позвонить сейчас нельзя? — Тома влажными глазами посмотрела на Майю. — У них единственный телефон на первом этаже в главном корпусе, — Майя подлила обеим шампанского. — А желающих позвонить очень много, поэтому я не звоню ей сама. У нас уговор — если у неё есть возможность, то она тут же мне набирает. Говорит, очереди там такие, — Майя руками показала длинный отрезок. — Дольше пяти минут не успевает никто пообщаться.       Майя очень хотела подробнее рассказать Томе о первом отпуске Лидии Петровны за последние десять лет, даже подготовила новогоднюю открытку от неё, которую случайно обнаружила под дверью сегодняшним утром, но всё её желания и планы пошли под откос, когда в нос ударил резкий запах гари и осознание происходящего. — Оля убьёт меня, — заволновалась Майя и вскочила к духовке. Надев перчатки, она открыла дверцу и утонула в дыме праздничного ужина, от которого теперь осталось лишь одно название. Майя вытащила сгоревшую курицу и с треском поставила противень на плиту. — Тома, что мне делать? — Майя бегала испуганными глазами от Тамары к птице и обратно и не могла понять, в какую инстанцию ей звонить, если курица окажется на её голове. Скорая помощь вряд ли поможет, а вот милиция…       Тамара, которая совершенно ничего не знала о долгих рассуждениях Разумовской, закрыла лицо лежащим на подоконнике журналом и безостановочно хохотала. Она отчаянно старалась сдерживать громкие смешки, вырывавшиеся из её груди, но каждый раз возвращалась к испуганной Майе и порядком уставшей курице. — На счастье! — не унималась Тамара и смеялась во весь голос. — Горько! — Тома! Это несмешно!       От панических возмущений Филатова только сильнее хихикала и сжимала в руках «Огонёк». В её голове родилось желание помочь Майе и спасти вечер, но так просто выбросить из головы картину провала она не могла. — Майя-Майя, — Тома подошла к ней и сняла с её рук перчатки. Поставив на стол широкую деревянную доску, она переместила противень на неё. — Ты не бойся, я, например, сожгла свои первые котлеты, — Филатова взяла большой нож. — Мама тогда сказала, что меня замуж никто не возьмёт. — Так ты замужем, — Майя расстроилась. Она сняла с себя фартук, повесила его на спинку стула и оперлась на него руками, принявшись смотреть за тем, как Тома кружила над курицей, словно коршун над добычей. — И я об этом, — Тома подмигнула подруге. — Котлеты я по-прежнему не умею готовить. Иди сюда, я покажу тебе секрет.       Майя уже не желала знакомиться с шедеврами кулинарии, но все же подвинулась ближе и смотрела за тем, как Тома неторопливо раскрыла фольгу, освободила курицу от веревочек, скреплявших её ножки, и начала смахивать корочку острой стороной ножа. Пригоревшие части полностью исчезали, и Тома разрезала курицу, чтобы переложить в большую тарелку идеальное белое мясо. Майя не могла скрыть восторг. — Магия… — протянула Майя и взяла кусочек. — Она же была обречена! — Сгорела она снаружи, — уверенным голосом сказала Тома и поставила в центр тарелки стакан. — А внутри пропеклась. Если бы она вся была чёрной, тогда и сердцевина пострадала, а тут всего лишь нестрашное обугливание, — Филатова продолжала колдовать над курицей. — В центр положим огурцы с помидорами, скажем, так модно. — Эту науку мне не постичь.       Разумовская оставила Тому в покое и принялась за овощи, которые смиренно ждали её после ухода Оли. В приготовлении салатов не нужно быть гениальным мастером, достаточно правильно держать нож и не плакать над луком. Майя умела и одно, и другое. Нарезая небольшие дольки огурцов, она сразу смахивала их в прозрачную салатницу, подаренную Лидией Петровной Оле на день рождения, и постепенно добавляла свежие помидоры, ловко разобранный лук и нашинкованный укроп. — Май, ты мне скажи, — голос Томы стал серьёзнее, а Разумовская натянулась, как звенящая струна. — Ты же постоянно с ребятами тусуешься?       Майя поперхнулась и стукнула себя по груди. — По работе видимся, — рука сорвалась, и нож неосторожно бросился на доску.       Тома, осмотревшись вокруг себя, подошла к кухонной двери, бесшумно прикрыла её, чтобы не разбудить спящего в соседней комнате Ваню, и заперла на невинный замок. Интригующая улыбка застыла на её лице, но Майя не понимала, к чему она относится. Тома уселась напротив Майи, положила руку на её ладонь и заставила посмотреть в глаза. — Что Валера сегодня мне подарит?       Сиюминутный выдох был слышен даже деревьям за окном. Смахнув чёлку с зелёных глаз, Майя дорезала надоевший огурец и принялась за помидор. Молча. — Ну ты же знаешь! — наставивала Тома и трясла Майю за плечо.       Майя была женщиной. Настоящей женщиной, и она прекрасно понимала, каким сильным натиском обладало желание Томы выпытать хоть что-то о предстоящем подарке. Однако, Разумовская не могла так просто разрушить сюрприз, который помогала выбирать Валере на протяжении месяца. Улыбнувшись уголком слегка пухлых губ, она подняла на Тому глаза и вручила ей дольку помидора. — Узнаешь ровно в полночь, когда карета превратится в тыкву, — хриплым голосом произнесла Майя и провела в воздухе ножом, как волшебной палочкой. — Так нечестно! — Томочка, — особенно ласково произнесла Майя и настолько тепло улыбнулась, что Филатова растаяла. — Я уверена, что Валера хочет увидеть твое предвкушение, а не холодность игры. — Ты хитрющая женщина! — Тома махнула на неё рукой и засмеялась. Она протянула руку к опустошенной бутылке шампанского и печально выбросила её в мусоропровод. — Ладно, вернёмся к этому позже, — заключила она и начала переключать каналы. Услышав музыку из «Иронии судьбы», Тома оставила пульт в покое и обратила внимание Майи на опечатку в начальных титрах. — Второй год с нами уже отмечаешь, — подметила она по-доброму. В её зрачках читалась неподдельная радость, а Майя всё никак не могла ей сказать слова благодарности за поддержку в этом году. — Запомни эту фразу, обязательно скажешь её через двадцать лет. Чуть-чуть изменишь только, — Майя подмигнула и хитро улыбнулась. — Это будет чудесно! — Тома явно воспряла духом и украла ещё один кусок помидора. — А вот ты мне скажи, ты за Витю замуж хочешь? — Тома, — засмущалась Майя, а щёки моментально вспыхнули. — Это дружеский интерес.       Любопытство Филатовой было явно украдено у той самой Варвары с оторванным на базаре носом. Поднявшись к шкафчикам, Майя достала вторую бутылку шампанского и вручила её Тамаре, незамедлительно открывшей плотную пробку и разлившей его по бокалам. Осушив фужер до дна, Майя звонко поставила его на скатерть и вернулась к салату. — Какой ответ ты ожидаешь от меня услышать? — спросила Майя с нехитрой улыбкой. — Женский.       Тома обернулась на дёргающуюся ручку двери. — Потом обязательно мне ответишь, — дополнила шёпотом она и побежала открывать.       Как только на кухонном пороге показался Фил, Тома, сияя от счастья, запрыгнула на него, обвила руки вокруг шеи и оставила несколько поцелуев на его побритой щеке, на которой гораздо чётче теперь был виден след от розовой помады. — Где потерял остальных? — спросила Майя и отложила нож. Она взяла тарелку с уже уложенным мясом и подошла к Валере. — Попробуй, я готовила.       Валера коротко засмеялся, но серьёзный взгляд Майи тут же вернул его на землю. — Я ведь тогда умру. — Сплюнь, дурак! — Тома от души дала ему подзатыльник. — Мы с Олей помогали готовить. — Там Витя поднимается, — Валера отчаянно старался соскочить с крючка. — Может, он попробует?       Майя закатила глаза и постаралась сдержать накатывающий смешок. — У него иммунитет, — Майя настойчиво приближала тарелку к губам Фила. — Пробуй. — Знай, Томка, всё ради тебя!       Валера принял на себя удар и освоил роль куриного дегустатора. Раньше он ограничивался познаниями в алкоголе, однако теперь его догнала и кулинарная техника. Не ощутив ничего смертельно пугающего, Фил с удовольствием съел несколько кусочков и похвалил тающее во рту мясо. — Дебют удался.       Майя счастливо захлопала в ладони и по-детски запрыгала на месте. Валера видел, какой теплой радостью светились её глаза, и захохотал, когда Майя обняла его. — Фила, тебя на двоих-то хватит? — Витя буквально вырос за его спиной и иронично посмеялся, взяв с тарелки курицу. Он обвел глазами всех участников банкета и недоверчиво прищурился. — Теория заговора? — Молчи, — прервала Майя ещё ничего не успевшего сказать Филатова. — Нравится? — обратилась она к Вите, когда прочитала положительный ответ в его глазах и поставила тарелку на стол. — Твоих рук дело?       Майя согласно закивала головой и благодарно, как Тамара несколькими минутами ранее, кинулась Вите на шею и оставила короткий поцелуй на его губах. Холодными ладонями схватил он её за тонкую талию и не дал вырваться. — Холодно! — смеялась она и вращалась в его руках. — Совсем с ума сошел! — Пойдем покурим, — Витя ласково шепнул ей на ухо и не стал дожидаться согласия.       Он, мягко взяв Майю за руку, пошёл к открытому балкону, предварительно набросив на тонкие женские плечи своё тяжёлое чёрное пальто, и прикрыл дверь, за которой бесшумно мелькали силуэты друзей. — Иди ко мне, — Майя с истинной заботой обратилась к Вите и сняла с одного плеча пальто, пригласив его к себе. Препятствовать, конечно, Пчёла не стал, а забрался к ней и дал прикурить. — Знаешь, не такие уж они и плохие, — Майя намекнула на «Самца» и сделала затяжку. — Это в тебе шампанское говорит. — Я выпила всего бокал! — Майя предположила, что Витя знает о её маленькой лжи.       Усмехнувшись, Витя поцеловал Майю в макушку и взял из мягких женских рук сигарету. — Красиво, правда? — спросил он и увидел, как огни ночной Москвы бились в глазах Майи своим истекающим ночным блеском. — Меня пугает будущее, — сказала она дрогнувшим голосом и обняла Пчёлкина крепче. Майя потерянно уткнулась ему в грудь и прикрыла глаза. — Мы сегодня с Олей, а потом и с Томкой готовили, песни пели, смеялись. Так хорошо было, — сжав руки крепче, Майя вздохнула. — Боюсь, что всё исчезнет. И ты исчезнешь. — Я тебе слово даю, — Витя затянулся, а после затушил сигарету. — Этого не произойдет.       У Майи не было выбора. Только верить. Верить и надеяться, что завтра всё изменится. Что прервется затянутый в девяносто втором круг и даст ей шанс вздохнуть полной грудью, наполнит теплом и позволит рассказать гораздо больше, что может сейчас. — По секрету тебе сказать хочу, — Майя акцентировала внимание на приватности диалога, а Витя довольно развесил уши. — Только ты не ругайся, хорошо? — Когда я на тебя ругался? — Пчёла удивился. — Выкладывай.       Витя заметил лёгкое волнение в зрачках Разумовской, бегающих из стороны в сторону по балкону. Как только Майя остановила свой взгляд на нём, произнесла на одном выдохе: — Я подумываю продать «Феникс».       Витя закашлялся от неожиданности. — Вот и здравствуй, Новый год, — сжав пальцы на её плече, Витя не мог подобрать нужных слов. Всё казалось ему пресным, неважным и совершенно неподходящим к ситуации. Весь его словарный запас исчерпался в одно мгновение, и как его восстановить он откровенно не знал. Помолчав несколько минут, Пчёла все же решил заговорить. — Если надумаешь, мы тебе поможем, но ты уверена, что это правильно? — Наверное, правильно, — неуверенно ответила Майя и примкнула к его груди. — Второй вариант — оставить «Феникс» и открыть параллельный бизнес. Какой, конечно, ещё не знаю, но представь меня в роли хозяйки ресторана!       Майя не смогла удержать смешок, когда зрачки Вити округлились больше нужного, и он взмахнул головой в глубоком раздумье. Он всегда так делал, когда хотел побыстрее увидеть мысль в своей голове. — Самая прекрасная хозяйка, — Витя смягчил удар и коснулся кончика её замёрзшего носа. — Но мы вернёмся к этому вопросу в следующем году. — Слушаюсь, мой капитан.       Растянув губы в улыбке, Майя приблизилась к Вите и моментально была поймана в желанный на морозе поцелуй. Она мягко, по-женски искренно и чувственно пробежалась пальчиками от его груди к шее и обвила её, и даже не заметила упавшего к их ногам пальто. Витя ощущал каждое горячее прикосновение на своих волосах, слышал её тонкие желания, неозвученные в глаза, и боялся совершить ошибку. Их осеннее расставание разломало веру на несколько частей.       С одной стороны, он был страшно влюблён. Непохожесть характеров, его вспыльчивая натура и бушующий темперамент Разумовской не смущали Витю совершенно. Ему казалось, что чувства к ней — одна из тех искренних, по-детски наивных вещей, о существовании которых он давно уже забыл. С другой, Пчёла оказался реалистом. Он настолько привык существовать в рамках настоящей жизни, что не мог и представить себе тот самый «срыв башни», о котором так много слышал из каждого утюга от настоящих романтиков. Но даже это не помешало ему влюбиться.       Майю же их расставание убедило в заповеди человеческой судьбы — нет ничего важнее любви. Она много думала, рассуждала, откапывала глубинную проблему в несложившихся отношениях и не могла понять, почему из прекрасной точки «А» они переместились в ужасную, абсолютно черствую, неспособную на истину остановку «Б». Мучительные дни потратила Майя в расспросах о делах Вити, о его настроениях сумбура и ночах в «Метелице». Каждый день она звонила Космосу, выпытывала правду, однако не могла ответить на простой вопрос: «Для чего она?» Потому что ответа она не знала. Копаясь в воспоминаниях, изучая свою жизнь, словно главу в историческом справочнике, Майя в сотый раз листала страницы событий и терялась в их многообразии.       Но за любым расставанием всегда следует встреча. Либо с тем же человеком, либо с новым. Таков закон природы и любви. Она происходит не сразу, постепенно, но плавно проникает в каждого ушедшего. Один понимает, что может идти без некогда любимого дальше, второй же зарывается в песок. Иногда такие изменения совпадают, и две зрелые личности получают шанс окунуться в светлое будущее. Порознь.

«То ли преданы друг другу,

То ли преданы друг другом»

      В отношениях Вити и Майи всё пошло по классическому сценарию искренних чувств. Пройдя короткий этап друг без друга, оба пришли к выводу и смогли понять единственно верную мысль — вдвоём легче, особенно, когда любишь. Но по-настоящему сойтись им помог даже не совместный вечер после ночи в Бутырке, а день рождения Майи, который она так долго ждала. Тот самый сюрприз, задуманный Витей после поджога машины, оказался лучшим решением за последний год.       Майе, на самом деле, не хотелось дорогих подарков, шумного праздника или весёлых посиделок с родными друзьями, поэтому за несколько дней она шепнула Вите исключительное желание — уехать подальше от всей суеты. И Пчёлкин желание выполнил. Он организовал обособленное приключение лишь для двоих в Подмосковье, в котором их встретил хозяин большого деревянного дома, украшенного к новому году разноцветной мишурой и огоньками.       В этот день рождения он решил подготовить подарок, который Майя точно не ожидала увидеть. Украшения, часы или исторические книжки — слишком простое удовольствие для влюбленного человека, поэтому Пчёла пошел по пути сложного. В гараже, недалеко от дома, ожидая приезда Майи, стояла машина. Но это был не просто новый автомобиль, а любимая «ласточка» её отца, конфискованная вместе с остальным имуществом в прошлом году. Гремевший на весь союз, Форд Таурус много лет назад произвел неизгладимое впечатление на заработавшего первые деньги Володю Разумовского. В день, когда выручка оказалась в его руках, он купил себе машину и сделал Форд своей визитной карточкой. Майе было всего десять, когда она впервые попыталась сесть за руль под присмотром отца в Питерских подворотнях. В восемнадцать лет Майя успешно сдала экзамены, получила права и села за руль уже родного Форда, чтобы проехать автостопом больше шестисот километров. Воронеж положил начало водительскому стажу Разумовской. — Я не верю, — сказала Майя, как только оказалась в гараже. Машина выглядела так же, как и в день их прощания. Корпус блестел от начищенности, в салоне висел тот же брелок, а на руле по-прежнему можно было увидеть почти изгладившуюся наклейку из какого-то журнала, которую Майя оставила в детстве. От семьи у нее осталась только память. — Как тебя благодарить? — Майя забросила руки за шею Вити и заплакала. — Расскажи мне о ней всё. — Я покажу! — сквозь слёзы больного счастья сказала Майя и схватила Витю за руку, уводя к машине. — Я покажу!        Майя, взволновавшись, села на водительское сиденье и обвела руками руль, тяжело вздохнула и коснулась той самой наклейки, провела пальцами по магнитоле и с осторожностью переключила неработающие с восемьдесят девятого кнопки. — Здесь ничего не тронуто, — дрогнувшими губами сказала она и утёрла слезы, открыв бардачок. — Не передать, как я тебя люблю, — шёпотом сказала Майя и взглянула на Витю.       Пчёлкин ничего не ответил. Он только заботливо достал из кармашка под панелью несколько бумаг, старые кассеты со стертыми от времени названиями и сложенный конверт. Его кусочек был надорван, и Витя вытащил пачку фотографий, на некоторых были проставлены даты. — Смотри, это моя мама! — восклик маленькой девочки донёсся до его ушей, и уже сердце Вити треснуло. — А это мы отмечаем семьдесят пятый год, — Майя указала пальчиком на фотографию, где родители сидят вокруг большой ёлки, а она, ещё совсем маленькая, обнимает маму за шею и машет в камеру мишурой. — Я думала, от мамы ничего не осталось.       От матери у Майи и правда ничего не осталось. И дело было не в опечатанном доме или тайне следствия, а в маме. Мария Разумовская не любила фотографироваться и избегала любого контакта с камерой. Лишь несколько фото со свадьбы и одного дня рождения сохранились в архиве отца, но до 1993 года дожила единственная карточка. Та, что найдена в машине. Та, где Майя Разумовская похожа на мать. — У меня нет слов, — сказала она и поцеловала Витю в щеку. Майя легла ему на плечо, мягко взяла его за руку и, не смотря в глаза, задала желанный вопрос, — Как тебе удалось?       Отвечать на него Пчёлкин не стал. Он только коснулся её губ и вложил в ладонь стопку фотографий, от прикосновения к которым у Майи особенно часто забилось сердце. — Я бы без тебя этот год не прожила, — Майя оторвалась от Вити и добровольно выбралась из воспоминаний. С сердцем, полным любви и совершенной благодарности, она решила сфокусироваться на той реальности, что у них есть сейчас. Искренней и неподкупной. — Попрошу у Деда Мороза для тебя новую нервную систему.       Улыбнувшись до ушей, Пчёлкин поцеловал Майю в щёку и набросил на её плечи упавшее пальто. Прямо под окнами квартиры Беловых стояла та самая «ласточка», на которой Майя безостановочно ездила и берегла как зеницу ока. Это был самый ценный, самый нужный и необходимый жест в изменчивости пространства. — Я замёрзла.       Майя взлохматила волосы Вити и взяла его под руку, уводя с балкона. Они тут же закрыли тяжёлую дверь и наткнулись на взбалмошного Космоса. — Пчёла, емае, а я ищу, — суетливо произнес Космос и хлопнул ладонью по ноге. Он недовольно закатил глаза и осушил бокал шампанского. Холмогоров, как и женская часть коллектива, решил начать праздник заранее, В конечном счёте, каждый новый год равняется двум прошедшим. — Пошли, там Костя с Таней приехали.....и Марина. — Какая Марина? — поинтересовалась Майя и сложила пальто на руку. — Я с тёлкой тут недавно познакомился, такая краля.       На последнем слове Космос поставил особенно двусмысленное ударение и показал объёмы новой любовницы. — Космос, что за жаргон, — Майя не любила речевых исправлений, но не смогла отказаться от шанса поглумиться над Космосом. — Раз так, тогда познакомь, посмотрим на твою Марину. — Какие вопросы! — обратился он к Майе и подошел к Пчёле, хлопнув того по плечу. — Брат, пошли, часики тикают.       Майя вручила Вите пальто и ласково поцеловала его в щеку, со смешками стирая след от темной помады замёрзшими пальчиками, от прикосновения которых у Пчёлы в голове начинала происходить настоящая феерия собранных чувств.       Как только за ними захлопнулась дверь, Майя услышала детский плач из соседней комнаты и направилась к нему, минуя по дороге кухню и Ольгу. Белова смогла продолжить приготовление новогоднего десерта без лишних нервов. Оля в этом году обещала друзьям сотворить Наполеон, и пока успешно шла к этой цели, украшая торт кусочками шоколада и ягод. — И чего плачем, родной мой? — шёпотом, понизив голос и смягчив его до невозможной нежности, Майя склонилась над крестником, чтобы поднять его на руки и бережно укачать. Она напевала незамысловатую мелодию из современного репертуара и видела, как Ваня постепенно успокаивается. «Надо бы хоть детских песен выучить», — подумала она и неторопливо, оберегая маленького Белого от скрипа половиц, подошла к окну.       Сквозь успокаивающуюся метель Майя увидела, как подъехало такси и выбросило наружу Костю, одетого в штатное, но украсившего себя мишурой на шее. Он галантно открыл дверь и подал руку утонченной Тане, поправившей своё недавно купленное пальто болотного цвета. Следом за ними из машины выплыла заявленная Космосом Марина, стучавшая своими каблуками по всей округе. Она кинулась Космосу на шею и вручила пакет с подарком.       Витя же только наблюдал за этим со стороны и быстро курил. Марина, отпрянув от Космоса, подошла к нему и игриво попросила сигарету, вытянув тонкую кисть. Майя навострила не только уши, но и глаза. Она проследила, как Марина расстегнула воротник своей шубы, заразительно засмеялась и протянула к Вите тонкую ручку, но тот сделал вид, что сигареты у него кончились, а остальной арсенал курящих только у Космоса. Марина слегка разочаровалась, однако Холмогоров нежно обнял её сзади, и у нее не осталось выбора, как пойти с ним в подъезд и захватить с собой Таню. — Знаешь, проблема жизни в высотке лишь одна — нельзя подслушать разговоры, — шёпотом сказала Майя и поцеловала Ваню в макушку, когда тот окончательно заснул. Мелкими шажками Майя прошла к кроватке и вернула его на место, заботливо прикрыла одеялом и оставила небольшой ночник в углу комнаты.       Бесшумно покинув детскую, Майя вернулась к подругам и заверила Олю в абсолютном контроле над ситуацией. И, конечно, не удержалась от соблазна попробовать крем для торта. — Раз Ваню уложила, разрешаю. Он плохо спит третью ночь, — сказала Оля и отдала Майе полную крема ложку. — А где Белов, кто-то видел его? — Валера звонил и сказал, что они подъедут через полчаса.       Вмешалась Тома и помогла Оле переложить готовый торт в праздничную тарелку. — Космос приведет новую девицу, — добавила Майя и взяла салатницы под недовольные лица подруг. — Зовут Мариной. — Вроде договаривались семьёй посидеть, — без былого энтузиазма ответила Тома и бросила ложку в раковину. — Ладно, мы всех примем. — Был бы у нас выбор, — Оля усмехнулась, а после взглянула на часы, стрелка которых давно уже пробила девять. — Май, ты можешь бабулю встретить? Она должна приехать с минуты на минуту.       Поставив салатницы, Майя одной рукой прикрыла голову, а второй отдала Оле честь в качестве согласия. Шустро отнеся тарелки в гостиную, она расставила их на столе и накинула шубу, встретив около лифта всю шумную компанию во главе с легкомысленной Мариной. Грешной мыслью Майе показалось, что она младше неё. — Привет, я Марина! — хихикая произнесла она, и Майя представилась, когда Марина пожала её руку. — Космос так много о тебе говорил! — лукавила она, пока Майя молча соглашалась и отсыпала иногда комплименты по поводу одежды. Марина была невысокой, стройной и постоянно поправляла выпрямленные волосы. — Успеете ещё пообщаться, — Космос подхватил Марину за руку и повёл в сторону квартиры. — А Костя и Витя ещё на улице? — У них очень важный диалог в компании Мальборо, — усмехнулась Таня и приобняла Разумовскую. — Если ты их поторопишь, будет так прекрасно. — Я потороплю, конечно, — Майя протянула каждое слово и заинтригованно убрала прядь волос Тани за ухо, рассматривая новую пару серёжек. — Но сначала похвастайся, подруга!       Таня засмущалась и выставила ушко вперёд. Костя с утра подарил ей серьги из белого золота с россыпью бриллиантов и топазов, игравших на свету, как новогодняя ёлка. — Труд телохранителя хорошо оплачивается, — подмигнула Таня и обняла подругу, а следом скрылась за тяжёлой дверью квартиры.       Елизавета Андреевна увидела Майю, когда та бросалась с Витей снежками. Она помахала ей рукой и ускорила шаг по скрипучему снегу, чтобы поскорее забежать в теплый подъезд и отметить приближающееся праздник. Протоптанные жильцами следы постепенно сращивались с её невысокими каблучками, а Елизавета Андреевна, вскинув голову вверх, ловила своей белоснежной меховой шапкой крупицы падающего снега. — Один-ноль в пользу Маюши, — сказала она и бросила в Витю снежок из-за спины. Не ожидав такого невыносимого предательства со стороны старушки, Пчёлкин остолбенел и получил второй удар от Разумовской. — У мужчин есть военная хитрость, — Майя подошла к Вите и подмигнула Елизавете Андреевне. Она положила свои руки на его плечо, упёрлась в них подбородком и расплылась в улыбке. — Но у женщин хитрость общая. — И строгая, — добавила Елизавета Андреевна, пока смахивала с пальто Вити остатки снега. — Как новенький. — Новеньким уже не буду, — Пчёлкин, словно в комедийном кино, махнул рукой и попытался опечалить довольное лицо. — Ведь вы разбили моё сердце, Елизавета Андреевна!       За последующие три часа Витя под несмолкающий телевизор несколько раз осушил стопку вместе с друзьями, пока прекрасная часть компании сплетничала за закрытой дверью кухни, изредка принося закуски на стол и отбивая руки Космоса от тарелок с сырной нарезкой. Витя не мог упускать такие столкновения и подшучивал, когда Тома ставила салат подальше от Космоса после беготни вокруг стола. — Какое твоё самое заветное желание на Новый год?       Витя почувствовал, как Майя воздушно коснулась его щеки своим дыханием и оставила невесомый поцелуй сквозь яркую помаду. Она мягко обняла его сзади, взяла со стола виноградину, а после скрепила руки на его груди, смотря в телевизор. Она не видела взгляда Вити, сфокусированного на выступающей стройной ноге из-под разреза длинного черного платья, украшенного маленькими, переливающимися на свету бусинами, но четко ощущала его ладонь на своём бедре. — Чтобы ты ходила так всегда, — ответил он и поцеловал её руку, откинувшись на спинку стула. Майя, помня о макияже, коснулась его волос невесомо. Другой бы и не заметил, но Витя наяву ощутил её губы на своей макушке. — Когда ты успела переодеться?       Майя засмеялась. — Мы живём всего лишь на другом этаже.       Разумовская поцеловала его и вскинула голову, когда дверь распахнулась, и в гостиную влетела вся компания во главе с Белым и Филатовым, прибывших совсем недавно. Медленно усаживались на свои места Космос с подкрасившей губы Мариной. Она так громко смеялась, что стоявшие бокалы дрожали от её голоса. Елизавета Андреевна в компании Тамары и Валеры занимала стул рядом с Майей, а Костя с Таней усаживались на краю стола, окружённые селёдкой под шубой, пока Оля продолжала суматошно бегать между комнатами. Обращение президента ещё не началось, но считанные минуты становились слишком быстрыми. — Загадай что-нибудь самое прекрасное, — сказал Витя на ухо, отчего у Майи вырвалась улыбка. Она поднимала бокалы к Белому, разливавшему шампанское. — Самое прекрасное у меня уже есть, — ответила она и вручила Вите наполненный фужер.       Витя оставил поцелуй на её щеке и обратил внимание друзей на лицо Ельцина в телевизоре, однако у Саши были свои планы. Убрав звук, он решил сказать пожелания, адресованные не всей стране, а своему маленькому столу верности, за которым сидели самые близкие, не считая Марины, люди. — Минуточку внимания, — сказал Саша и постучал вилкой по бокалу. — Дорогая братва! — Белый понизил голос, и друзья хором засмеялись, пока Елизавета Андреевна осуждающе молчала и смотрела на внучку. — Поздравляю вас с наступающим годом Собаки! Желаю, чтоб никто из нас не стал сукой, — на последнем слове Саша сделал отдельный акцент. — Чтобы у вас было без базара, поляна накрыта, понимаешь, а в лопатах полно зелени! С Новым годом!       Включив звук долгожданных курантов, друзья чокались до краев налитыми бокалами, обменивались поздравлениями и пожеланиями на полного надежд, веры и любви год. Каждому хотелось, чтобы девяносто четвертый стал лучше предыдущих, чтобы он превратился в новый виток их жизни и дал шанс выбраться на тот уровень жизни, к которому стремится каждый человек.       Тома мечтала о настоящей ёлке дома и отпуске, а Валера хотел сняться в ещё одном фильме. Космос думал об обогащении и новой любви, а Марина видела себя на обложке модного журнала. Белый не знал, о чем мечтал, но думал об изменении их статуса, пока Оля Белова просто хотела видеть мужа дома вместе с сыном. У Майи была единственная мечта на девяносто четвертый — найти ниточку к себе, а Витя только и грезил, чтобы не разорваться между работой и любовью. Костя хотел больше видеться с друзьями, а Таня — выйти замуж. Елизавета Андреевна же желала, чтобы внучка была счастлива.       Мечта каждого человека, обращаясь в записку в бокале шампанского на Новый год, всегда формирует ту искреннюю веру в чудеса, которая есть у детей. Взрослые становятся истинными фантазёрами, пытаются осуществить то, что так долго сидит в голове, и глубоко надеются на самое прекрасное волшебство. — Потанцуем? — Филатов подал Томе руку. — Не могу отказать, — Тамара отвела Валеру в сторону от танцующих Космоса и Марины. — Я не успела выпить бумагу с желанием.       Расстроенная Таня уселась рядом с Майей и обратилась и к ней, и Вите одновременно. — А что ты загадала? — поинтересовался Пчёлкин и украл из тарелки Майи кусочек сыра.       Таня выставила пальчик вперёд и поводила им запретном жесте. — Не скажу! Не сбудется!       Майя громко засмеялась и откинулась к Вите, который тут же поймал её и обнял так, чтобы Майя могла, как и всегда, поглаживать его руки. Она ласково водила пальцами по кистям и останавливалась около рукавов плотной рубашки, выглядывавшей из-под пиджака. — Разрешите украсть у вас моё новогоднее чудо, — Костя неожиданно появился за Таниной спиной, и она подпрыгнула на месте, а после радостно улыбнулась ему, вытянув аккуратную ручку. — Ты мне мою Таню не разводи на эти свои…фентифлюшки, — подмигнула ему Майя и отпустила счастливую пару. — Говоришь теми же словами, что Космос в прошлом году, — заметил Витя и оторвал виноградину.       Майя сразу же вспомнила их первую встречу и углубилась в дни, когда она и представить не могла своё будущее. Более того, она и не видела его. А сейчас, сидя в объятиях уже любимого, близкого человека, способного свести её с ума только своим присутствием, и поверить не могла, что всё это — правда. — Знаешь поговорку: «С кем Новый год встретишь, с тем его и проведёшь?» — Витя кивнул и покормил Майю виноградом. — Вот мы её в очередной раз подтверждаем.