Контракт с собой

— Вы такие все тусклые, будто мы умирать сюда пришли, — резюмировал высокий юноша. — Активнее, активнее! — Зато умрем не с копейками в кармане, — поддержал монолог друга Филатов и отсалютовал Космосу.       Каждый раз, когда в кровь Космоса попадала хотя бы одна капля алкоголя, он тут же превращался в главного философа мира и мог, по его словам, составить неплохую конкуренцию самому Платону под согласные взгляды своих друзей. Будучи весельчаком этой шумной, но маленькой компании, Холмогоров с увеличенной периодичностью стал отходить от образа Королевского шута и возвращался к рассудительному юноше, в кармане которого теперь лежала сумма значительно больше, чем пара копеек.       «Бригада», о которой Космос мечтал с детства, сидела в уютной старенькой беседке из светлого дерева. Усевшись на длинные перекладины, Саша о чем-то заинтересованно беседовал с Филом, а Пчёла рядом с Холмогоровым выкуривал очередную сигарету, оперевшись о перила.       Последние два с половиной года они упорно работали, лишь иногда выделяя себе день для выходного. Сегодняшний день стал для них тем самым редким дополнительным отдыхом, который они не всегда себе разрешали. По словам Саши, только пахотой можно добиться успеха, и друзей своих Белов учил той же политике. Когда жизнь, спустя долгое время, повернулась к ним лицом, упустить её, как золотую рыбку, было бы слишком глупо. Работа — не волк, но в лес убежать может. — Предлагаю вновь отметить нашу успешную карьеру, — Космос всегда предлагал на голом энтузиазме. — Кос, ну мы только приехали из ресторана, — поспешил напомнить ему Белов, хоть уже и понимал, что это совершенно не интересует друга. Он махнул на него рукой и уставился на друзей, которые никак не реагировали на его слова, видимо, они давно поняли, насколько бесполезны лишние диалоги с Косом. Если он решил — решили все, а оспаривать что-либо никто даже не пытался. Они все были слишком давно знакомы. — Вы просто не понимаете, — продолжил он с сигаретой в зубах и достал из кармана серебристого пиджака сверток купюр. — Это мы были в р-е-с-т-о-р-а-н-е, — по слогам произнес Космос, — но мы не были ещё у меня дома, где кое-что припрятано в баре, — в момент на лицах друзей появились гримасы отчаяния и совершенного нежелания.       Последние сутки они только и делали, что развлекались в заведениях и оставляли купюры на столах у красивых женщин с приклеенными ресницами. После такого занимательного путешествия по клубам ночной Москвы, им хотелось только залечь на дно до следующего года, чтобы отоспаться на самой мягкой подушке, когда-либо созданной.       Саша, потративший несколько дней на переговоры с очередным бритоголовым, вымотался во всех смыслах. Единственное, чего он по-настоящему желал сейчас — закончить все дела к чертям собачьим и бросить всё, но дорога назад для него теперь закрыта навсегда, как и для остальных. — Да харе ломаться, святые братья, — уже серьезно начал возмущаться Космос и услышал довольные смешки за собственной спиной, но это никак не изменило его настроения, поэтому Космос лишь плюнул себе под ноги и фыркнул что-то отдаленно похожее на: «Не хотите и не надо» — Да ладно тебе, Кос, чё ты дуешься? — Валера, спрыгнув с высокой перекладины, подошёл к другу и бросил сильные руки на его плечи. — У нас разве есть выбор? Это так, для киносцены. — Киносцены, — повторил Космос, буркнув в противоположную от Филатова сторону. — Ты со своим каскадёрством киношным скоро совсем с ума сойдешь. — Зато мы увидим это во всей красе, — сказал Витя, негромко усмехнувшись. Саша довольно подхватил его волну и прошёл сквозь «бригаду» друзей, паралельно продолжая указывать сигаретой в сторону уже приевшегося Линкольна.       Саша давно уже крутил в голове план того, как можно подороже продать древнюю машину и заменить её на другую, но каждый раз его останавливала любовь к тому, что было в прошлом. И к этой машине в частности. Как только в его голову запрыгивала мысль о том, что от Линкольна нужно избавиться, он вспоминал древний 89-й и понимал, что эта машина — живая история и её подтверждение.       Именно поэтому Белов предложил ребятам альтернативный вариант и выбор новой, совсем новой машины, сделанной по последнему желанию и, что немало важно для Саши, красоте. «Встречают по машине», — часто говорил Саша, переделав древнюю поговорку на современный лад. — «А провожают по номерам».

***

— Ну вот я ей и рассказываю, что не просто так… — чересчур длинный монолог Космоса был прерван, когда Филатов повернул раннее изъятыми из его кармана ключами в дверном замке.       Друзья хором завалились в просторную квартиру и постепенно стянули с себя промокшие за несколько секунд пальто. За время их непродолжительной поездки ливень в центре города только усилился, чем поставил ребят в неудобное положение, ведь каждый дурак знает, что на просушку пальто требуется гораздо больше времени, чем на куртку или плащ. Больше всего это расстроило Пчёлкина, который переживал за свою одежду больше, чем кто-либо другой. — Кос, ты же говорил, твой карцер уехал, — заметил Филатов, когда на глаза его попалась пара женских туфель темно-фиолетового цвета. — Ну да, уехали они, — безынициативно ответил Космос и прошёл дальше в квартиру. Как только он визуально оценил спокойную обстановку, то махнул друзьям рукой и позволил пройти в широкий длинный коридор. — Так может у тебя появилась новая мачеха? — спешил предугадать Пчёла, который моментально словил на себе тяжёлый взгляд друга. — И не смотри на меня так. Ни один нормальный человек не будет так долго терпеть таких истеричек.       Вопрос о мачехе, заданный Витей, так и остался без ответа, но, если говорить совсем честно, отвечать на него никто и не собирался, сугубо приняли к сведению полупьяный мозг друга, который в таких ситуациях сводят к нулю. Космос и сам прекрасно понимал, что долго терпеть истеричную даму в собственной квартире, отец не будет, но уже много лет наблюдал бессменное лицо в их квартире.       И, быть может, «бригада» и дальше продолжила бы молча смотреть друг на друга без единого движения, но открывшаяся дверь ванной заставила поднять глаза в глубину коридора. Пар, вылетивший из помещения, окутал высокие окна, открытые от толстых штор, и создал небольшой блик, из которого выплыла новая, никому неизвестная девушка. Она мягко касалась полотенцем волос и старалась отжать аккуратные влажные кудри, с которых тонкими каплями на паркет стекала вода.       Подойдя к широкому окну, Майя в отражении заметила группу из четырех мужчин, которые старались активно слиться с обоями, чтобы получше изучить новую фигуру в доме. Майя будто бы застыла в пространстве, даже не в силах пошевелиться. Тонкий мандраж на кончиках пальцев заставил её бесшумно сглотнуть и посильнее вцепиться в махровое полотенце, отделявшее её от неизвестности.       В голове постепенно создавались самые разнообразные сюжеты, и это не отводило от того факта, что она безоружная девушка в чужой квартире. Когда появилась такая осторожность, Майя сказать не могла, но она понимала, что каждый день для неё теперь — пороховая бочка, на которой она либо подлетит, либо утонет.       Но даже персональные безмолвные рассуждения Разумовской могли отвести её взгляд сквозь стекло на четырех молодых парней в прихожей, изучавшими её не меньше. Майя медленно развернулась, продолжив держать полотенце, и подняла взгляд влажных ресниц. Их зрачки внимательно следили за каждым ее движением, из-за чего Майя неловко замерла.       Собравшись с мыслями, Майя чуть наклонила голову вбок и провела взглядом снизу вверх.       Сначала глаза её упали на высокого брюнета с острыми чертами лица и довольно агрессивным взглядом, но на данный момент он больше походил на потерянный. Создавалось ощущение, будто он старательно пытается что-то вспомнить, но не может дотянуться до нужной полки в библиотеке памяти. Рядом с ним расслаблено стоял молодой человек, чуть ниже его ростом, но, на вкус Майи, симпатичнее. Она отметила его уложенные светлые волосы и перстень с черным ониксом на правой руке.       Рядом с ними, чуть поодаль, стояли ещё двое — высокий брюнет с забавной челкой и сильными руками, и с самого края — серьезный юноша в кожаном плаще, на безымянным пальце которого было золотое кольцо. Именно оно остановило Майю рассматривать его дальше. Она в ту же секунду отвела взгляд и перевела его на часы.

Два часа ночи.

— Неплохой вкус у твоего отца, Кос, — сказал парень, которого Майя посчитала симпатичным. — Помолчи, Пчёла.       Отлично, двоих она уже знает.       Спрятав смешок за кашлем, Белов и Филатов довольно переглянулись, вновь уставившись на Майю. В тот момент мозг её стал работать гораздо активнее, и Разумовская смогла сопоставить все «до» и «после», от чего на лице её появилась радостная улыбка и легкость. — Всё-таки собрал свою бригаду? — с ухмылкой выдала Майя и упёрлась взглядом в Космоса, тщательно исследуя его реакцию. Зрачки Холмогорова мигом расширились вместе с мозгом, и Космос, наконец-то, осознал, кто стоял перед ним в одном полотенце и неловкости. Она уверенно рассматривала его и искренне восхищалась тем, каким мужественным и красивым парнем он стал. В конечном счёте, они не виделись больше пятнадцати лет. — Майя? — воскликнул он и, как ребенок, хлопнул в ладоши. — Разумовская, ёмае! Ты что ли? — на губах Космоса в момент заиграла более дружелюбная улыбка, и он сорвался с места, чтобы обнять старую знакомую. Со дня их последней встречи она, безусловно, изменилась, и Космос не мог этого не заметить, но он никогда не станет смотреть на нее больше, чем на сестру. — Кос, — окликнул его тот, что был с обручальным кольцом. — А теперь с начала и подробно.       Казалось бы, невозможно за секунду рассказать массивную часть не только собственной, но и родительской жизни, но Космос даже не пытался этого сделать. Он был увлечен объятиями с подругой детства, которую не видел больше пятнадцати лет. — Кажется, нас благополучно проигнорировали, Сань, — засмеялся Филатов и облокотился на плечо Пчёлы, который в ту же секунду смерил его опьяненным взглядом. — Пойдем в гостиную, чего стоять просто так, — продолжил он, миновав друзей и открыв дверь в просторную комнату.       Космос, бросивший им вслед надежду на своё скорое возвращение, отстраненно кивнул друзьям и продолжил рассматривать тщательно лицо Майи, будто бы видел впервые. — Каким образом, подруга? — спросил он, улыбнувшись. — Это слишком долгая история, — ответила Майя и проследила за каждым уходящим. — А это Белый что ли? — голос её прозвучал гораздо радостнее. — Кажется, что я его помню.       И она правда его вспомнила. Судьба свела их в день, когда на её глазах убили собственную мать. За несколько часов до этого она гуляла во дворе вместе с Космосом и Белым, с которым познакомилась тем же утром. Она не помнила день целиком, даже терапия, которую посещала Майя на протяжении нескольких лет, не дала возможности восстановить утро до трагедии. Но косвенно Майя всегда держала в голове удаляющиеся силуэты друзей. — Белый, Белый, — отрешенно сказал Кос, не сводя с подруги глаз. — Сколько лет… — продолжил он мечтательно и вновь обнял подругу. — Если позволишь, то о нашем возрасте мы поговорим немного позже, — произнесла Майя гораздо веселее и указала на совсем мокрое полотенце. — Когда я буду одета. — Да-да, точно! — протараторил Космос, улыбнувшись самой глупой улыбкой.       Майя вежливо похлопала друга по плечу и невидимкой спряталась за прозрачную дверь прихожей, надеясь испариться по пути в новую комнату. В её планы не входила встреча со старым другом, хоть и понимала, что она обязана произойти. Убежать от себя невозможно, ведь жизнь все равно догонит и развернет к себе лицом. «Пора прекращать прятаться», — пролетело в голове Майи, когда она закрыла за собой дверь комнаты, повернув замок влево. — И что это за привлекательная особа? — полюбопытствовал Пчёлкин и открыл бутылку коньяка, обещанную Космосом буквально сорок минут назад. — Колись, братишка, — добавил Филатов и выхватил у друга бутылку. — Сначала рассказ — потом пьянство.       И только Космос набрал в лёгкие воздух, чтобы ответить, его резко перебил женский голос, заставив всех вздрогнуть. — За привлекательную спасибо, — в воздух бросила Майя и встала рядом с Космосом, чуть-чуть не дотягивая до его плеча. Только в этот момент друзья заметили её высокий рост, который в коридоре был скрыт тенью от потемневшей лампочки на потолке. — Но в паспорте все же Майя написано, если мне не изменяет девичья память. — А это Валера, Саня, ты его вспомнила, — парни по очереди кивали, слыша собственные имена и вежливо улыбались новой знакомой и до сих пор не понимали, что она забыла в этом доме. — А это… — А меня ты уже знаешь, — прервал друга Пчёлкин, поднявшись с дивана. Он вальяжно подошёл к Разумовской, дружелюбно вытянув руку в знак приветствия. — Майя. — он протянул её имя с особым удовольствием, удерживая руку девушки чуть дольше положенного.       Зелёные глаза Майи лишь на секунду взглянули на него и оценили обстановку. Пораскинув мозгами, Разумовская растянула губы в неживой улыбке, ответив сухое: — Посмотрим, когда это знание пригодится. — Кажется, нашему Делону дали отпор, — засмеялся Белов и подмигнул Майе. Он не мог вспомнить, откуда она может его знать и почему в речи друга проскользнула фраза: «ты его вспомнила». Может, детские игры затянулись? И чтобы распутать клубок, необходимо поиграть в него ещё немного?       Майя гордо вскинула подбородок, когда заметила слегка нервную искру в глазах Пчёлы. Слишком часто она сталкивалась с подобным типом мужчин, и со временем научилась обходить его стороной. Последняя подобная история закончилась для неё недельной беспрерывной истерикой, и Майя зареклась не смотреть на похожих. — Твой отец не предупредил меня о твоём приезде, — обратилась она к Косу, на что тот только показал взглядом на Бригаду и задиристо улыбнулся. — А о них тем более. — Мы сегодня приехали отметить успех нашей жизни, — с усмешкой сказал Фил. — Надо же, — улыбнулась Майя и подошла к Филатову, взяв в руки бутылку коньяка. — Я свою отпеваю, может объединим мероприятия? — Если девушка предлагает, — Пчёлкин посмотрел на неё с особым интересом. — То отказать ей — грех.       Можно ли было назвать грехом алкогольное падение компании в этот вечер — сказать точно невозможно, но подъемом описать возможен тот факт, что Майя смогла достаточно быстро найти общие темы для диалога с ребятами. Её начитанность стала мощным двигателем в построении системы общения между ними. Майя умело подхватывала любую фразу, особенно цитируя лириков, но один лишь Белов мог продолжить стихотворения в её исполнении.       Космос в одиночестве раскрыл большой деревянный стол, чем дал знак для скатерти и тарелок на ней, и пока Фил вместе с Беловым старались разобраться со сломанным радио, упавшим с подоконника, Майя направилась на кухню и привела на хвосте ещё одного бездельного человека. — Овощи хоть раз резал? — с иронией спросила Майя, хлопая дверцами высоких шкафчиков. — Никогда не работал на кухне. — пробубнил Пчёлкин и остановился возле раковины. В ту же секунду он достал из кармана пачку «Самца» и, закрепив её в зубах, удивлённо взглянул на Майю.       И эти слова Вити были абсолютной правдой. Раньше, когда он жил с родителями, только мама занималась всеми делами на кухне, тем временем, как её сын и муж либо работали, либо принимали тщетные попытки помочь ей. Однажды Пчёлкин взял в руки тесто и запорол маме не меньше двадцати пирожков, с того момента доступ к духовке и плите был закрыт для него навсегда. — Предпочитаешь общество молодых кухарок? — Или официанток, — отрезал он и попытался поджечь сигарету. — Что ж, и Москва не сразу строилась, — сказала Майя, и на губах её пробежала коварная улыбка.       Пчёлкин упустил момент, когда Разумовская подошла к нему и вытащила из его зубов сигарету, отложив на край стола. Он, ошарашенно глядя на неё, хлопал глазами не в силах ничего понять. А она лишь продолжала забавно улыбаться, ставя перед Витей тарелку с овощами. За ней последовала деревянная доска и наточенный нож. — Мастер-класса не будет, только суровая практика, — с долей улыбки продолжила Майя, смотря на обескураженного Пчёлу, чьи глаза боязно бегали по тарелке. В эту секунду Майя увидела кусочек его настоящего, скрытого под примесью приятного одеколона и зачесанных волос. — Давай, брат, она же не отстанет, — гордо заметил Космос, заходя на кухню и двигаясь в сторону холодильника, где его ждала свежая курица. Под четким руководством подруги он быстро завернул её в фольгу и отправил в духовку, включив нужную температуру.       И теперь, после успешной миссии Холмогорова, всё внимание друзей было приковано к Пчёлкину, который положил на доску одинокий сладкий помидор и сидел над ним, как французы над сгоревшей Москвой. — Нож возьми, повар, — улыбнулась Майя, глазами показывая на него. А сама села на соседний стул, оперевшись головой на собственное запястье. Поймав недовольную ухмылку Вити, она закинула ногу на ногу и продолжала наблюдать за столь забавной картиной. — Ради всего святого, прекрати мучить несчастный помидор. Сначала пополам, потом убирай сердцевину.       Космос, стоящий позади Майи, сдержанно смеялся, смотря на растерянность друга и при этом продолжая преданно следить за курицей в духовке. Только зрелище перед его глазами было гораздо интереснее, нежели мертвое перьевое под градусом. — Я прекрасно знаю, как резать помидор, — возмутился Витя, но все же взял нож в руки. — Я просто медитирую.       Последняя фраза настолько рассмешила рядом стоящего друга, что тот не смог замаскировать свой смех под кашель, за что получил укоризненный взгляд от Пчёлы. Последний же, под напором тюремного надзирателя, разрезал помидор и остальные овощи. На это все у него ушло времени гораздо больше, чем требовалось, но когда каждый кусочек оказался в большой тарелке, Майя решила не мучить нового знакомого и самостоятельно перемешала овощи между собой. — Так смотришь на меня, будто я открыла восьмое чудо света, — сказала Майя с долей иронии и заправила салат оливковым маслом. — Если отнесешь в зал, обещаю, больше не заставлю резать овощи. — Звучит слишком соблазнительно.       Взяв тарелку в руки, Витя покинул пределы кухни и скрылся за несколькими поворотами коридора. Последний раз компанию заставляла сервировать стол Оля, когда пригласила бабушку на ужин и не хотела оплошать перед ней. Но сейчас в Майю вселилась не только Оля Белова, но и Тамара Филатова, ибо она чересчур точно раскладывала столовые приборы вокруг несчастных тарелок под смешки новых знакомых. В какой-то момент Фил вообще сказал, что спустя пару рюмок всем будет всё равно на то, с какой стороны лежит вилка, а с какой нож, но Майя продолжала настаивать на своем.       Рассевшись по своим местам, ребята встали, но совершенно не решили, кто первый возьмёт на себя тяготы первого тоста. — Ну что, дорогие мои, первый тост предлагаю выпить за встречу, а кому и за новое знакомство. — отсалютовал Космос, смотря на свою подругу детства. — А дальше походу дела разберемся.

***

      Громкая музыка назойливо давила на пульсирующие виски, вынуждала неприятно морщиться и прятаться за тенью волос в надежде, что голоса из отремонтированного радио не будут слишком яркими и тягучими.       Двадцать минут назад, когда Космос вытащил Филатова на кухню, Майя тайно сбежала из гостиной на обширный балкон, с которого открывался прекрасный вид на ночной город. Разумовская совсем не помнила этот район, но в её памяти постепенно начинали всплывать отрывки когда-то счастливого детства, что стёр из её головы несчастный случай.       Холод морозного сентября приятно окутывал, убирал выжатые из тела соки, оставляя свободу. Достав из кармана джинс пачку сигарет, Майя прикурила одну и вдохнула запах табака, громко выдохнув. Курить она не любила, да и практиковала довольно редко, и все же были случаи, когда сигарета была необходима. Нет, это не требование организма, это всего лишь прихоть её уставшей психики.       Виски, по традиции идущее рука об руку с сигаретой, растекалось по венам Разумовской и окончательно расслабляло нервные окончания. Майя мягко и неторопливо дышала, наблюдая за звёздным небом, с которым играла небесная пыль. На секунду ей показалось, что она вернулась на несколько дней назад, когда в её жизни поиск звёзд на небосклоне было основной проблемой. Она старалась исчезнуть, старалась вернуться в некогда счастливое прошлое, от которого не осталось и следа. Может, этот виток даст ей мощный пинок к изменениям, а может убьет её окончательно, но сделать выбор Майя не могла, да и не хотела. — Виски и сигареты? А ты, я смотрю, девушка с сюрпризом.       Майя вздрогнула и тут же повернулась лицом к источнику звука. Перед ней, с уже расстегнутыми верхними пуговицами рубашки, стоял Пчёла. Он выкуривал очередную сигарету, принесенную с кухни. Кажется, она была седьмой за последние полтора часа. Пожав плечами, Майя отвернулась к открытому небу, в надежде проигнорировать вошедшего собеседника. Но Витя отступать был не намерен, поэтому крепко оперся на дверной косяк и скрестил руки, наблюдая за ней. — А ты, я смотрю, без чувства такта, — съязвила Майя, бросив потушенный окурок на землю. Виски уже порядком ударил ей в голову, и, судя по всему, Пчёле тоже, иначе парень бы не сократил расстояние между ними на несколько метров, встав к ней ближе.       А она лишь демонстративно налила виски в стакан, предложив его Вите.       Пчёлкин лишь бесшумно фыркнул, но все же взял стакан из тонких пальцев, наблюдая как по прозрачным стенкам стекает чуть светлая жидкость. — Это ты меня сейчас так обломала?       Вопрос прозвучал в шуточной форме и девушка без дополнений искренне улыбнулась. Как бы ей не казалось обратное, но общий язык с ним они найти смогли, пусть для этого и пришлось снести голову помидору. — Отказы не принимаешь, я правильно понимаю? — спросила она и вздернула бровь, смотря прямо в глаза. — Только если отказ честный, — серьезно ответил Витя и отпил из стакана.       Он не знал, чем руководствовался, когда последовал за Майей на балкон, но в гостиной не осталось никого, а диалоги с Разумовской заставляли его думать даже под алкоголем. Её интонации казались ему по-доброму колкими, но он не видел в них чего-то плохого. Напротив, его забавляло её серьезное выражение лица и саркастические редкие вставки во время беседы. Она метко шутила на протяжении вечера, чем все же подкупила Витю. — Если бы существовала ещё, честность ваша, — ответила ему Майя, выхватив стакан из его рук и осушив до дна. — Надо же, не думал, что дойдет до примитивной пьяной беседы на балконе. — Имеешь что-то против? — спросила она и отошла на несколько шагов назад, чтобы подлить в стакан алкоголь. — Руку не меняют просто, — вновь подала голос она и пригубила, не сводя с парня глаз. Смотрел он на нее как-то иначе, нежели другие, и Майе эта игра нравилась не меньше, чем ему.       То ли виски сильно ударило в голову, то ли прохлада подействовала на мозг Вити, но он неожиданно для себя слегка наклонился к ней, пытаясь коснуться пухловатых губ, но Майя тут же спрятала их за стаканом, а глаза скрыла за накрашенными ресницами, слегка смутившись.       Снизу, заведомо узнав о всей предстоящей картине, Холмогоров подал собственный голос и ребята, выглянув с балкона, увидели шатающегося из стороны в сторону друга. — Ты мне мою Майю не разводи на эти свои…эти самые…, — Космос старательно подбирал слова. — Фентифлюшки, — Холмогоров показал кулак другу, от чего тот начал смеяться на пару с Разумовской. — Не переживай, брат, я её не обижу.       Когда фигура Космоса скрылась за широкой кроной старинного дуба, Майя киношно увернулась от резных балконных перил и вернулась к бутылке виски, выпитой почти до дна. Грустно улыбнувшись, Разумовская взяла её в руки и до последней капли вылила остатки в стеклянный стакан, который был готов разлететься на осколки в её пальцах. С каждой секундой она сдавливала его всё больше, вынуждая трещать под острыми ногтями. — Позволь мне, — произнес тихо Пчёлкин, галантно вынимая из хватки стакан и отставляя его куда подальше. — Замечталась? — усмехнулся он и поймал на себе слабый взгляд со стороны.       Его вопрос остался без ответа, но это не смутило ни Пчёлкина, ни Разумовскую, которая только сделала несколько шагов в сторону и облокатилась на кирпичную стену балкона. Волосы её разлетелись от порыва ветра, заставив Майю убрать их от лица и спрятать в свободный хвост за спиной. — Чуть не оставила крестного без посуды, — сказала она чуть веселее. — Он бы тебе простил.       Майя не знала, что произошло в её голове за последние несколько часов, но душа настолько выдохлась за насыщенные сутки, что она решила для себя безвольное «будь, что будет». Не стараясь понравиться кому-то, не стараясь находить контакт, Майя замечательно провела время и смогла отключиться от происходящего, убежав от реальности в громкую алкогольную встречу.       На середине вечера она поймала себя на мысли, что если бы провела время в одиночестве, то не выпила бы и капли. Возможно, она закрылась бы в новой комнате и углубилась в чтение, а может и вовсе сбежала бы из дома в надежде укрыться на широких улицах Маяковской. — Откуда ты знаешь Космоса? — спросил Витя, встав напротив Майи и продолжив смотреть ей в глаза. — В детстве в одном дворе играли, — ответила она без особого энтузиазма. — Сигарета есть? — Не много ли принцессе? — Витя отдал девушке пачку и наблюдал за тем, как она медленно достала одну сигарету и подожгла с первого раза, недовольно выдохнув дым. — Гадость какую-то куришь, — сказала Майя, но слова перемешались вместе с кашлем. — Горько. — Тогда возвращай на базу, — Витя подошёл к ней и сразу же протянул руку к сигарете в чужих пальцах. Но Майя умело захватила её зубами и вновь вдохнула, совершенно не желая делиться. Ко второй затяжке она отнеслась гораздо лучше, поэтому бессовестно выпустила дым прямо в лицо Пчёлкину, скрыв его улыбающиеся губы.       Когда воздух немного расчистился, Витя продолжал так же нагло и бесцеремонно смотреть на Майю, подробно изучая её будущую зависимость, от которой она будет отнекиваться в ближайшие пару лет.       Пчёлкин давно уже не следил за временем и не знал, сколько потратил на рассуждения о том, почему ему так нравится стоять здесь в компании молчаливой знакомой, любящей отвечать вопросом на вопрос и загадочно бросать редкие взгляды в его глаза, от которых невольно сводило челюсть. Витя никогда не скрывал своей заинтересованности в красивых девушках, особенно, если они умели его рассмешить. А сколько он смеялся за этот вечер, сосчитать уже не мог. — Принцессы, кстати, не самый лучший образ для комплимента, — сказала Майя и дала Пчёлкину затянуться. — Доля у них не всегда лёгкая. — Кажется, часа три назад ты сказала, что планируешь похоронить свою жизнь, ну и чем тебе не судьба принцессы? — произнес Витя, вынимая из её пальцев сигарету. — Хорошая память? — Наблюдательность.       Он и не понял, как произошла вторая попытка приблизиться к её лицу, но в этот раз она оказалась удачной. Выкинув украденную сигарету на пол, он притушил её ногой, пока сам довольствовался ответным поцелуем. Отвлекшись, он почувствовал на своей шее мягкие тонкие руки. Они обвили его, прислонив чуть ближе к себе и вынудив Пчёлкина сделать то же самое.       Когда его грудь оказалась совсем близко к её, Витя услышал, насколько сильно бьётся девичье сердце, пока его губы нежно сплетаются с Майей. Пчёлкину голову сносило от безрассудства молодой, но слишком взрослой девушки, которая с каждой секундой становилась все требовательнее. И если бы не расслабленность Пчёлы, то разбитый стакан не смог бы её остановить. — Крестный все же остался без посуды, — усмехнулась Майя, не разрывая рук за спиной Пчёлкина. — На твоей совести теперь.       По телу девушки в секунду пробежала тонна шумных мурашек. То ли от холода, то ли от того, что она добровольно притягивала ближе парня, которого знает меньше трёх часов, но в голове её играли бесконечные чертики, шепча какие-то страшные безумства на ухо, и от их речей мозг её кружился, мешаясь с выпитым алкоголем и докуренной сигаретой.       Виски мешался с привкусом горького «Самца», до нервного не понравившегося Разумовской. Майя не знала, пожалеет ли она обо всем на утро, захочет ли сбежать из города и больше в нём не появляться, но сейчас она ощущала огромный приток желанной свободы, которой не могла почувствовать в золотой отцовской клетке, где шанс на удачу ломался под влиянием крупного куша. — А Космос тебе уши на ходу отрежет, — произнесла она и коротко коснулась губ парня, весело засмеявшись. — С ним проще договориться, чем кажется. — Тогда я покупаю билеты в первый ряд.       Майя могла было продолжить свои очередные мысли, но Пчёлкин не дал позволить ей говорить слишком долго. Он вновь поцеловал её, спустив ладони на тонкую талию, скрытую под полами длинной футболки. Услышав с её стороны согласную реакцию, он слегка приподнял край хлопка и коснулся холодными пальцами разгоряченной алкоголем кожей.       Девушка только сильнее выгнулась ему на встречу, впившись острыми ногтями в нежную кожу на шее. Пчёлкин лишь недовольно укусил её за нижнюю губу, оторвавшись от вольностей. — У тебя есть шанс всё прекратить, — произнес он, карабкаясь выше под футболкой. — Одно слово, Разумовская. — Надо же, — выдохнула она и запустила пятерню в его волосы, улыбнувшись глупой улыбкой. — Ты выучил мою фамилию. — Она станет клеймом на моей биографии, — голос Пчёлкина сбивался с каждым разом, как Майя накручивала прядь его волос на палец. — А ты разве против?       Но вместо ответа Пчёлкин мягко коснулся губами её шеи, слыша, как Майя откинула голову и слегка оттянула его волосы. На её губах красовалась лёгкая улыбка, от которой у Вити кружилась голова. Тысячи импульсов кусали его кожу, будто бы намекали на безумность их общего действа. Со стороны Пчёлкину казалось, что эта игра выглядит чрезвычайно киношно, но изменить её уже было невозможно. Да и не было никакого желания.       Жажда, душившая изнутри, вынуждала закрывать мозг и открывать душу, замков на которой больше, чем на самой широкой двери. — Я с тобой больше пить не буду, — шепнула Майя, когда Пчёлкин резко поднял её за бедра и скрыл с глаз соседей, уводя в более темную часть большого балкона. Витя вспомнил, что отец Космоса весьма любил выпить утренний кофе на диване, наблюдая за началом дня. — Страшнее угрозы я не слышал, — произнес он, вновь накрыв её губы и мягко приземлив на обивку прохладного дивана. — Открываю тебе новые горизонты, — ответила она, когда её руки потянулись к черной рубашке и наскоро постарались расстегнуть маленькие пуговицы, неудобно устроенные на крае. В конечном счёте, пуговица оторвалась под напором Разумовской и отлетела в сторону, рухнув у изголовья дивана. — Будешь должна, — усмехнулся Пчёлкин, когда Майя стянула с него рубашку окончательно, бросив в сторону сбежавшей пуговицы.

***

      Лёгкий ночной ветер ласково путал окончательно высохшие кудрявые волосы, хаотично разбросанные по голой коже. Майя мирно лежала на груди у Пчёлкина и вместе с ним делала затяжки одной сигареты. Она спокойно выдыхала горький дым, чувствуя теплую руку Вити на своём плече. — Пора одеваться, а то замёрзнешь. — сказал Пчёла и, оставив сигарету в зубах, свесил руку с дивана в надежде нащупать хоть какую-то одежду на полу. В числе победных тканей оказались его брюки и её широкая футболка, улетевшая следом. Подняв их, он торжественно вручил Майе одежду. — Не могу больше твою горькую пачку курить, — усмехнулась Майя, надев на себя футболку и выправив из-под воротника кудрявые локоны.       За секунду Майя целенаправленно перелезла через Пчёлкина, босыми ногами пройдя по холодному кафелю и облокатившись на перила. Как только пальцы нащупали её джинсы, она потянула их вверх и раскрыла карман, достав пачку собственных сигарет. Глазами она пыталась найти зажигалку, Из стороны в сторону моталась уставшая голова, не в силах бороться с яркими звёздами над её макушкой.       Витя в момент поднес зажигалку к её губам и поджёг сигарету. Щелчкок.

Затяжка.

Выдох.

      И Майя рвано улыбнулась, благодарно моргнув.       За секунду тело расслабилось и улетучились проблемы, бывшие ранее. Майе подумалось, что она вновь вернулась в свои восемнадцать, когда она так же безучастно стояла на балконе, выкуривая сигарету за сигаретой, поставляемую лучшим другом. «Надо Илье ключи от дома отдать», — пронеслось в голове, когда Майя надевала на себя джинсы. — Разумовская, — сказал Витя, щёлкнув перед её глазами пальцами. — Вернись на землю, здесь нужнее. — Что? — спросила она, удивлённо хлопнув ресницами. — Так, задумалась.       Майя уже докуривала сигарету, когда на балкон шумным ураганом ворвался неожиданно протрезвевший Космос, на лице которого читался то ли страх, то ли испуг. Грудь его вздымалась под массивным бегом, которым он старался донести себя до балкона, Холмогоров явно летел, сверкая пятками. — Там менты, — сказал он и оперся на дверной косяк плечом, восстанавливая дыхание. — Тебя спрашивают, Майя.       В голове девушки тут же что-то перемкнуло. Она даже окончательно протрезвела, помотав головой в разные стороны. Запутанные волосы, небрежно разбросанные по плечам, закрыли её глаза, так что прочитать в них что-то было невозможно. Но можно было увидеть. И Витя заметил секундную слабость, пролетевшую мимо. Будто бы она на миг остановилась, оглянулась по сторонам, и побежала дальше, поняв, что здесь ей ничего не светит.       Затушив сигарету, Майя подобрала с пола рубашку Пчёлкина и отдала ему, кивая в учтивом жесте «Всё в порядке».       Шестерёнки в голове слишком громко работали, кружили её воспоминания и старались понять, в каком эпизоде своей жизни она совершила ошибку. Путаясь в ногах, Майя неторопливо покинула пределы балкона, не видя, как за ней следуют друзья и безмолвно переглядываются. Майя искренне надеялась, что пришли только поговорить. — Откройте, милиция.       Майя сделала несколько шагов вперёд, но тяжёлая рука Космоса упала на хрупое плечо, останавливая. — Давай мы сами разберемся, а? — Я ж не трусливая собачка, чтобы прятаться, — ответила она. — На мне вины нет, они меня отпустят сразу же. — Я бы так не надеялся, — тихо произнес Пчёлкин, слыша очередной стук в дверь.       Но Майя слушать не стала. Она аккуратно подошла к двери и повернула замок, впустив в теплую квартиру морозный воздух пропитанного воском подъезда. Перед её глазами предстали три представителя закона, за пазухой которых было минимум по одному стволу. Когда в руках треснул металлический замок наручников, Майя невольно прикрыла глаза. Вот теперь ей стало страшно. — Майя Разумовская? — спросил один из них, направляя свой взгляд в её сторону. Она стояла около двери и нервно стучала пальцами по красивому темному дереву. — Я, — ответила она, взглянув на них холодными глазами.       Один из них, на груди которого красовалась фамилия Юрьев, предпринял попытку зайти внутрь, но только нога оказалась его на домашнему коврике, Космос преградил ему дорогу. Майя узнала его. Это был тот же человек, что стоял рядом с ней около её комнаты. Борис Юрьев неожиданно стал одним из ее кошмаров. — Сопротивление при задержании карается, молодой человек, — сказал он и вернул глаза на Разумовскую. — Какое задержание? — не выдержал Пчёла, подав голос. — Ваша подруга расскажет все сама, если захочет, — произнес Юрьев и все же проник в квартиру.       Сократив расстояние между ним и Майей, он резко развернул ее к себе спиной и нацепил металлические наручники, от звона которых у Майи пошли искры из влажных глаз, и она болезненно упала на колени, испугавшись. Когда Космос вместе с Пчёлой попытались даже подойти к ней, два пистолета были направлены на их свободные головы. Кос ненавидел тот факт, что напасть на представителя закона было наказуемо. — А я же говорил, что не прощаюсь, — добавил Юрьев и склонился к Майе, которая коленями ощущала пульсацию своего сердца. — Встать, — рявкнул он и резко поднял девушку вверх, улыбнувшись. — Она никуда не пойдет. — Майя Владимировна Разумовская обвиняется в мошенничестве в особо крупном размере, — ответил Юрьев. — Я не работаю даже, какое мошенничество? — спросила она и дёрнулась в его руках. — В суде разберемся.       В груди Майи что-то резко перевернулось и разорвалось. Артерии выбежали наружу, оставив бездыханное тело. Разумовская и поверить не могла, что стала пешкой в жестокой, кровавой игре самого близкого человека, и это предательство простить невозможно. Его можно скрыть, спрятать, убрать из собственной жизни за семь замков. Но рана будет продолжать кровоточить и жечь сильнее с каждым годом и с каждым новым предательством.