For your love

      Выглядываешь в окно, мысленно надеясь на отсутствие дождя. К твоей тихой радости, на улице оказывается сухо, хотя от одного только взгляда на голый асфальт становится промозгло и зябко.       Стараясь не обращать на это внимания, ты поправляешь перед зеркалом шарф и, спрятав ключи в карман, выходишь из дома.       С первым порывом холодного ветра, заставляющего зажмуриться на мгновение, ты жалеешь, что не взяла перчатки. Отходишь от входной двери метров на десять, не больше, и замечашь, как Феликс слегка щурится и наклоняет голову в бок. Смотрит на твои руки, не иначе. — Ты не взяла перчатки? — тут же обеспокоенно спрашивает он, когда оказывается на таком расстоянии, чтобы его точно было слышно.       Подходит вплотную и ставит пакет прямо на голую землю, а твои ладони — в свои, даже сейчас до невозможного тёплые. Обхватывает миниатюрными пальцами, и выглядит слишком уж обеспокоенно, а потом вдруг в одно мгновение поочерёдно прижимается губами к каждой выступающей косточке. — Просто хотела тебя встретить и помочь с покупками, — неловко смеёшься ты, чувствуя, как щёки начинают гореть. Но это Феликса, кажется, не успокаивает, потому что он, не выпуская рук, приближается к лицу.       Смотрит пристально, своими большими глазами заглядывая практически в душу, а ты с такого близкого расстояния можешь рассмотреть не только шоколадную крошку веснушек на его щеках, но и торчащие из-под шапки обломанные светлые волоски.       Уже через пару мгновений не сдерживаешься и оставляешь быстрый поцелуй на его губах, от чего Феликс дезориентируется на пару секунд. А потом довольно улыбается.       Совершенно забыв про пакет с такими необходимыми для украшения квартиры покупками, Феликс прячет твои руки в карманы своей куртки, в каждом из которых ты тут же нащупываешь по грелке. А сам — слегка неловко из-за верхней одежды притягивает к себе за талию. Касается кончиком носа твоего собственного, ластится так, словно вы сейчас не стоите прямо по середине погружающейся в сумерки пустынной улицы, а уже находитесь дома.       Феликс привычно изнутри согревает лаской и заботой, заставляет сердце подстраиваться под свой ритм. И, чтобы отвлечь, как бы невзначай целует в уголок губ. Осыпает поцелуями линию челюсти, скулу и прикусывает за мочку уха.       И ни на миллиметр не позволяет от себя отстраниться, согревая. — Может, пойдём домой, чтобы не мёрзнуть?       И он неожиданно укладывает голову тебе на плечо, вздохнув, — чувствуешь, как его грудная клетка прижимается к твоей, слышишь, как он втягивает носом воздух, — а потом тихо-тихо бормочет, спрятавшись куда-то в твой шарф: — Давай постоим так ещё немного.       И ты даже не пытаешься ему отказать, прекрасно понимая, что это выше твоих сил. Остаётся только закрыть глаза, утыкаясь в шею Феликса в ответ, и раствориться в его тепле и запахе.       Таком родном, любимом, необходимом.       Время рассыпается на измерения, потому что больше не имеет никакого значения. Кажется, уже окончательно стемнело и зажглись фонари, а вы так и продолжали, не размыкая объятий, стоять в десяти метрах от входной двери. Было хорошо и правильно. Как положено.       С Феликсом всегда так.       В одно мгновение он размыкает объятия, снова целует в нос, а потом в очередной раз улыбается, глядя на тебя. Его искрящимся глазам невозможно не улыбнуться в ответ. — Как только я выбью себе следующий выходной, давай прогуляемся по ночному городу, — вдруг предлагает он, а в его искреннем тоне всё равно против воли сковзит грусть. Ни один из вас не знает, когда будет этот «следующий выходной». — Конечно, — ты снова ловишь его губы, закрепляя обещание. Поцелуй неглубокий и мягкий, не переходящий грани дозволенного. Кажется, на одну секунду Феликс улыбается прямо тебе в губы, — а теперь домой?       Он кивает, выпуская тебя из объятий с явной неохотой. Одну руку так и не позволяет тебе вытащить из своего кармана, а в другую вкладывает грелку. — Что ты хочешь включить, пока мы будем заканчивать с украшением квартиры? — уже ухватившись за дверью ручку, спрашивает Феликс и оборачивается к тебе, а ты вдруг в одно мгновение смотрешь чуть выше его уха и твои губы трогает почти детская улыбка.       Феликс оборачивается, сперва не сразу понимая, куда ты смотришь, но потом тоже замирает.       Если присмотреться внимательно, в свете уличных огней можно заметить первый кружащийся хоровод снежинок. Неуверенный и нестройный, настолько хрупкий, что многие из них даже не долетают до земли.       Первый в этом году снег.       Который вы встретили вместе.