Яблоки

Она быстро бежала по дороге, ветер дул ей в лицо, и Эмбер тихо посмеивалась с собственных мыслей — влюбилась… Сейчас эта мысль казалась ей даже забавной, хотя раньше она бы она рассердилась на себя и обругала бы, но сейчас… Сейчас она не чувствовала неприязни. Наоборот — она как-то странно влияла на неё, заставляя по коже пройтись мурашкам, а голову заплыть лёгким туманом. Даже немного приятно, и мысль об этом не кажется чем-то зазорным. Проста, как задача по математике первого класса. Эмбер даже совсем забыла про ненавистного Узуя. Да и думать о нём она уже и не могла — впереди мелькнул знакомый забор. Тот же самый, высокий, на который невозможно залезть. Тут она слегла приостановилась, тихими лёгкими шагами подходя к забору. Остановилась возле и посмотрела в щёлку. В беседке, обвитой лозами, сидел Ренгоку. Эмбер увидела, что его рука, в которой была зажата чайная ложка, ритмично помешивала чай. От кружки с горячей жидкостью шёл пар, а заодно и приятный вкусный запах, развевающийся душистым шлейфом. Эмбер принюхалась, а после подошла к калитке и распахнула её. На характерный скрипучий звук была такая же характерная реакция — Кëджуро обернулся и, увидев Эмбер, хитро сощурил глаза, но не выказывал никакого желания прогнать девушку. Словно просто ждал чего-то. Эмбер улыбнулась ему — но не так, как обычно. Скорее всего, в его глазах она успела прочесть немой укор, адресованный ей, и теперь её улыбка приобрела виноватый оттенок. Как будто она уже раскаивается и знает, какие слова будут предшествовать их сегодняшнему разговору. Ренгоку задумчиво посмотрел куда-то вдаль, и Эмбер невольно залюбовалась его чутким образом. Лёгкие, уже пожелтевшие и начавшие опадать листья кружились в голубом небе, пролетали мимо, а иногда опускались и на деревянный стол. Чуть бурая, словно ржавая поверхность листьев гармонично сочеталась с интересным цветом его волос. Именно интересным — так она считала.       — Здравствуйте, Ренгоку-сан, — поприветствовала его девушка, подойдя к столу и встав рядом. Возможно, с её стороны глупо было приходить, но она не могла не прийти. И поэтому она сейчас стоит перед ним и ждёт своего приговора. Мужчина тяжело вздохнул и повернул голову в её сторону. В его глазах словно полыхало пламя страсти, искры витали возле его огненных очей. Эти белые зрачки словно бы прижигали её насквозь, и все еë мысли начинали медленно, но верно открываться и ему.       — Здравствуй, — чуть хриплым голосом произнёс Ренгоку. Будто он долгое время просто молчал и лишь думал. — Присаживайся, раз уж пришла. Ты же понимаешь, что нам есть, о чем поговорить? В его голосе была нотка строгости. Но Эмбер не восприняла это всерьёз, думая, что он просто хочет её припугнуть. Всё с той же лёгкой ненавязчивой улыбкой она уселась напротив Кëджуро, чей взгляд опять устремился куда-то вдаль — словно он видел то, чего не видел больше никто. Эмбер почувствовала даже чуть гнетущую тишину, что начала расти между ними. Каждое слово могло бы просто повиснуть в воздухе — настолько плотной и заволакивающей была эта тишина. Девушке стало немного неловко. Она слегка болтала ногами, как маленький ребёнок, но улыбка уже спала с её лица, перестав озарять этот не самый лучший день своим весёлым светом. Ренгоку упрямо не поворачивал голову в её сторону, и от этого ей почему-то было не по себе. Как будто она не сидела рядом с ним и не ждала его ответной реакции, не ждала его слов и разговора, который будет, пусть и не самым приятным, но всё же для неё сейчас это намного лучше, чем она будет просто сидеть рядом с ним и считать себя пустым местом. Наконец-то, мужчина соизволил посмотреть на неё. Прямо в глаза. И внезапно она поняла, что это не он. По крайней мере, сейчас он был совсем другим. В его взгляде она прочитала строгость, и властность. Даже кусочек гнева она успела ухватить. Кажется, сейчас он невероятно зол, просто не показывает этого. Или есть другая причина?       — Ответь мне на один вопрос: почему ты лазила в сад Узуя? — от этого вопроса ей стало очень некомфортно, но это не была неловкость. Ей решительно не нравится этот грозный, даже приказной тон, который использует Кëджуро в разговоре с ней. Залезла и залезла, ему-то что с этого? «И ещё раз залезу» Машинально пронеслось в юной голове. Она не собирается его слушать, причём на «не» стоит особый акцент. Щёчки девушки сердито и даже обиженно надулись, глаза потемнели и таким резким потоком врезались во взгляд Ренгоку, что он невольно сморщился. Но Эмбер понимала, что это её вина. Пришла на допрос — значит, отвечай.       — Ему не убудет, — ответила она даже с ноткой беззаботности, стараясь таковой и казаться. Всё её стремление к высшему и прекрасному разом пропало, стоило ей только услышать этот присущий настоящему взрослому тон. Всё то лёгкое чувство радости и счастья мгновенно испарилось. Мысль о том, что она была влюблена мало-помалу показалась ей идиотской, а не то что неправильной. Глупо всё это. К чёрту.       — Понимаешь, Эмбер… Всего надо добиваться, — внезапно даже нежным голосом произнёс Ренгоку. Эмбер не могла назвать точной причины его переменчивости, а потому и удивилась — только что в её глазах он показал себя монстром, как решила девушка вначале, а теперь он разговаривает с ней так, словно ничего особого и не произошло! Эмбер показалось, что тут есть какой-то подвох, поэтому настороженности она не убирала. Только напряглась немного, продолжая всматриваться в белые зрачки мужчины, которые, как ей показалось, смотрят даже ласково.       — К чему вы это? — спросила она. Вроде Кëджуро обращался к ней мягко, только вот доверия данное обращение толком не внушило. В ответ на вопрос девушки мужчина только ласково улыбнулся, а после произнёс:       — Всё легко. Если ты хочешь яблок — ты можешь посадить свою собственную яблоню, — произнёс он. Девушка лишь хмыкнула, явно собираясь опровергнуть весь смысл его слов.       — Но они же будут очень долго расти! — удивлённым голосом сказала девушка. — Зачем же столько ждать урожая, когда можно пойти и сорвать у других? — всё ещё не понимая, в чëм дело, продолжала она.       — Зато с каким наслаждением ты потом будешь есть свои собственные яблоки, которые ты вырастишь сама! — с неким воодушевлением в глазах обратился Ренгоку к ней. Она почувствовала смысл этих слов, а потом робко спросила:       — А если мои вкусы поменяются, и я уже больше не хочу яблоки?       — Поверь мне, эти яблоки ты будешь ждать и есть их, ведь ты будешь чувствовать, как сладки плоды твоего труда, и даже в прямом смысле! — чуть подшучивая, обронил взрослый. Девушка мягко улыбнулась, словно боясь, что это будет тут некстати. Но мужчина и сам начал улыбаться и даже засмеялся, продолжая делать привычные движения рукой, перемешивая чай. Кажется, если бы это была сметана, то она бы давно превратилась в масло — слишком уж интенсивно и долго перемешивал он жидкость.       — Как у вас дела? — внезапно спросила Эмбер, а после застала в его глазах некое непонимание. Или, лучше сказать, удивление.       — Всё хорошо, моя девочка! — бодро ответил он, наконец-то вынув чайную ложку. Кажется, он был явно удивлён такому простому вопросу. Наверное, тут он был некстати, подумалось Эмбер. Только эта мысль успела пронестись в её голове, как вдруг Ренгоку спохватился и виновато забегал глазами по её лицу, изредка переводя взгляд на кружку.       — Извини, забыл спросить: ты будешь чай? — на такую взволнованность мужчины девушка чуть хихикнула и кивнула головой в знак согласия. Вскоре рядом с первой чашкой стояла вторая, которая дымилась не менее ароматно. Напряжённая атмосфера стала разбавленной и дружелюбной, и Эмбер смогла теперь во всей красе ощутить покой и умиротворение. Их разговор, сначала серьёзный и строгий, резко перерос теперь в милую беседу не о чем. Обсуждался каждый листик и веточка. Так же у Эмбер появилось острое желание выявить предпочтения Ренгоку. Причём, все. Она не брезговала даже самыми странными вопросами, закидывая ими Кëджуро, который еле успевал на них отвечать.       — Любимое блюдо? — прищуривая один глаз и внимательно рассматривая профиль мужчины, спросила девушка, уперевшись руками в стол. Кажется, Ренгоку думает, что ему устроили допрос — настолько серьезно, а потому и смешно выглядела Эмбер.       — Сладкий картофельный мисо-суп, — ответил он, едва сдерживая смешок, коим, как ему казалось, он мог бы обидеть девчушку. Оставшись довольна ответом, Эмбер снова сделала глоток, запивая кусочек печенья, застрявший в горле, который только что пропустил перед собой вышеназванный вопрос. Но то, что она немного подавилась, она оставила в тайне, не показывая вида — нельзя показаться глупой в его глазах.       — А родители? На этом моменте он умолк. Его взгляд слегка погрустнел и устремится в небо.       — Только отец. Глаза Эмбер расширились. Кажется, она задела его за больное.       — Пожалуйста, простите...       — Нет-нет, всё хорошо! Правда. В том, что её нет, ты не виновата! И я люблю вспоминать свою матушку, — выражение его лица смягчилось, а брови опустились. Он выглядел тёплым, как чай, который они сейчас пили — нëсший за собой шлейф вкусного, тёплого воздуха и воспоминаний. Возможно, слегка грустных, но тем не менее, очень приятных.       — А какой она была? — решившись, аккуратно спросила Эмбер, придвинувшись ближе к нему и заглядывая в глаза. Ренгоку продолжал улыбаться, хотя и с лёгкой тенью грусти.       — О, она поистине была прекрасной женщиной! Она была... Необычайно красивой. Такой красивой, что, как говорится, не в сказке сказать, ни пером описать, — он даже нашёл время по-доброму усмехнуться. — У неё были длинные, чёрные вьющиеся волосы. Тёмные, словно ночь, и мягкие, как самый дорогой шёлк. Глаза кроваво-красные, но при этом самые добрые, которые я видел когда-либо. Они были мягкими и ласкающими, а её голос... Певучий, сладкий и нежный. Мне всегда было в радость слушать её песни и смотреть на неё, — честно, Эмбер ожидала, что сейчас из его глаз потекут слезы и он отвернется от неё, но он держался, держался и не плакал, а продолжал спокойно говорить, хотя в голосе и была слышна лёгкая, невесомая дрожь.       — Она знала очень много красивых историй, и одна из них — про алую нить, — он замер, словно вспоминая, а потом улыбнулся. — Когда я был маленьким, я этого не понимал. Когда два любящих друг друга человека находились рядом, матушка говорила, что они связаны судьбой, как этой нитью. До меня не доходил смысл сказанных ею слов, — на лице Кëджуро замерла нежность, а после он закрыл глаза. — Я все время представлял связанных Красной ниткой людей. Хоть сейчас понял, — и засмеялся. Тихо так, словно боясь, что его услышат. Или боясь дать волю своим неугомонным чувствам. Эмбер нерешительно положила свою руку на его, замирая на месте от страха. Вдруг он оттолкнет её, не примет? Может быть, она сделает что-то не так?       — На самом деле это так странно, — продолжил он, хотя Эмбер не надеялась на продолжение. — Ты совершенно незнакомый мне человек, а я тебе душу изливаю... Наверное, я выгляжу ужасно глупо...       — Нет! — эти слова она выкрикнула, лишь потом спохватившись. — простите, но вы не правы. Это я виновата, что подняла эту тему. Но можно спросить?       — Да?       — Какую песню она вам пела чаще всего? Ренгоку задумался. Его брови свелись к переносице и замерли, кожа образовала складку, которая сразу делала вид думающего человека.       — Она мне пела "старый клён". Но зачем тебе? — спросил он с некоторым волнением, словно надеясь на что-то. В его глазах была тоска, смешанная с пеленой просьбы. Что это значит?       — Я её знаю и могу вам спеть, если вы не против, — сказала девушка, опустив голову. Ещё чуть-чуть — и у неё прижмутся к голове ушки, как у настоящего кота. Ренгоку посмотрел сначало удивлённо, потом с умилением.       — Я буду не против, — произнёс он, словно давая разрешение своим солдатам бить врага. Эмбер тихо прокашлялась, а потом подняла голову и, закрыв глаза, она тихо затянула:       — Старый клëн, старый клëн, старый клён стучит в стекло, приглашая нас с друзьями на прогулку. Отчего, отчего, отчего мне так светло? Оттого, что ты идëшь по переулку, оттого, что ты идëшь по переулку... — постепенно Эмбер забылась и пела дальше и дальше, громче и громче, но всё так же робко, со странным страхом — страхом, чем-то похожий на то самое ощущение перед ним, когда они ещё не были знакомы. Постепенно она стала слышать, что мужчина начал её поддерживать, подпевая ей.       — Снегопад, снегопад, снегопад давно прошёл, словно в гости к нам весна опять вернулась... Когда прозвучали последние строки и наступила тишина, Ренгоку посмотрел на девушку с неким восхищением и радостью.       — Спасибо тебе большое. Ты очень красиво поёшь, — тут же прозвучал комплимент. Щёчки Эмбер слегка покрылись румянцем, а после она легко ударила его в плечо, словно своего друга и, улыбнувшись, сказала:       — Спасибо. Вы тоже... Теперь они сидели молча, смотря на пожелтевшую яблоню, на яркое голубое небо, по которому плыли бурые и золотые листья. "Старый клëн, старый клëн..."