𝘿𝙧𝙤𝙬𝙣𝙞𝙣𝙜 𝙞𝙣 𝘿𝙖𝙧𝙠𝙣𝙚𝙨𝙨

Смешанные чувства. Злость, раздражение, пустота. Они свалились на него сразу же, в одну безобразную и огромную кучу, не позволяя выбраться, свалились так быстро, что он потерял бдительность.

На поле боя его бы тут же убили.

—…-зен

Снова отвратительная тяжесть в груди — снова ненависть к собственной слабости. …Недостаточно… Он может подвести людей…

Он отрёкся от прошлого: он сжёг его, сжёг свои надежды и желания. Его не должны волновать люди из этого самого прошлого, которого теперь нет.

Колкая ненависть под ребром… Желание разбить фоторамку и выпить чего-то крепкого.

—..Айзен.

Желание поскорее уйти. Ненависть что он навязал, дала знать о себе. Отвратительно, прямо до тошноты.

— Айзен!

      Айзен вздрогнул, оборачиваясь на зовущий его голос.       — Всё нормально? Могу дать аспирин… Ты выглядишь неважно, — тихо и осторожно начал Кьёраку, держась за спинку кровати чтобы не упасть из-за своего нетрезвого состояния.       Но Сосуке лишь фыркнул, кинул на него свой крайне раздраженный взгляд и сразу же направился в прихожую, так и не ответив на вопрос старого знакомого.       Нужно как можно быстрее покинуть это ужасное место и не проявить ненужные слабости и сентименты. Не дать слабины.       Чтоб ещё раз он повёлся на собственную жалость к водителям такси. К чёрту, пусть сами разбираются, а Айзен заплатит, не жалко. Главное чтобы никогда больше не видеть это чёртово место, эту чёртову фотографию, которую он сжёг у себя десять лет назад.       — Я ухожу, — сухо сказал он, перед тем как в спешке покинул чужую квартиру…       И вроде помог, и вроде гнида… Хотя, это единственное что осталось неизменным в его характере.       Кьёраку молча стоял и наблюдал за реакцией своего бывшего лучшего друга. Наблюдал за его действиями и мимикой, с трудом держась на ногах сейчас. И честно говоря, сердце болело, от одного только взгляда на него. Было больно видеть его таким, особенно когда Шунсуй снова вспоминал и лелеял прошлое… когда они были друзьями. Когда всё было хорошо и, одновременно, так ужасно.       Было больно. Было чертовски больно, как и от его отношения к ним сейчас. Он до сих пор не знает причин его ухода и того, почему же он отстранился от них. Этот факт чертовски обнадёживает. Нельзя даже понять, какие черти сидят у Айзена в голове. Его вообще нельзя понять сейчас. Он словно гром среди ясного неба, внезапный и яростный порыв ветра, сбивающий тебя с ног. Он непостоянство и буря, которую никак нельзя предугадать или остановить.       И Кьёраку, постепенно теряет надежду хоть на какое-то улучшение отношений с ним, Айзен не хочет идти на компромиссы. Просто ни в какую.       Айзен ведёт себя безумно грубо, враждебно, что даже доходило до драк. Айзен всем своим видом показывает своё безразличие, своё отвращение, холод и ненависть к ним но…

      Порой его же слова в такие моменты…

      —…Слишком противоречивы… — проговорил почти про себя пьяница собственную бессвязную мысль, с горечью наблюдая за удаляющейся спиной друга.       Айзен полное противоречие самому себе. Сквозь зубы он рычит «ненавижу», но в его глазах еле заметно мелькает тревога, доказывающая обратное. Кьёраку не может понять его, не может понять почему он так себя ведёт, для кого и для чего. Он не понимает практически всё в нём. Он совершенно не узнает его.       Этот человек ходячий парадокс. Ходящее нечто, действия и мысли которого невозможно предугадать. Он пугает своей жестокостью. Пугает своим леденящим взглядом… А иногда, пугает своим безразличием.       Кьёраку совсем не узнаёт его. Эти десять лет словно убили того Айзена Сосуке, которого он тогда знал. От него осталось только болезненное воспоминание и единственная уцелевшая фотография.       Хреново обстоят сейчас дела, везде проблемы, везде вопросы… Но Сакураносуке хочет наконец то узнать причины такого враждебного отношения к ним от своего лучшего друга.

Хотя… Друзья ли они сейчас?.. Может ли он называться таким громким словом с их нынешними отношениями?

      Мужчина с трудом выбирается из собственных скользких мыслей, которые снова затянули его в это беспамятство. Он снова обратил внимание на свою дверь.       Он ушёл. В этом месяце они уже точно не встретятся ещё раз. А если и встретятся, Айзен его точно убьёт или как минимум Кьёраку познакомится с мусорным баком.       Обида больно кольнула где-то под боком, когда уже стало совсем не до шуток. Всего один час… Всего один жалкий час он может видеть его, а Кьёраку хочет рассказать ему столько всего.       Конечно, ведь за четыре года с таким то «таймером» нельзя рассказать все события, что случились за десять, мать его, лет… А Кьёраку хочет рассказать ему всё. И свою злость, и свой страх, и свою обиду, и своё волнение что скопилась у него за это время. Он хотел обсудить с ним столько вещей что случилось за это время.        Он хочет узнать как он, как у него дела, чем он занимается, как сейчас сложилась его жизнь… Счастлив ли он сейчас… Он просто хочет наконец-то поговорить с ним, без ограничений, без запретов, без таймеров… Но к сожалению, он может об этом грезить только в своих беспокойных снах.

«— Конечно, сейчас по поводу новой жизни Айзена складывается крайне неприятное и плохое представление, исходя из его состояния и очень сухих разговоров с ним. Иногда он может рассказать что-то про себя, а порой из него даже и слова не вытянуть. И тогда… тогда он выглядел таким убитым… Пустой и сонный взгляд в никуда, ссутуленные плечи, тёмные мешки под глазами, сильный тремор рук… Он выглядел неестественно для себя же в тот момент. Он выглядел крайне тревожным, и это меня очень напрягало.

Такое было всего раза два. В остальные же наши встречи, у Айзена чаще всего было нейтрально-уставшее или раздражённо-агрессивное настроение, как бы глупо не звучали данные мысли сейчас. Он в большей степени молчит, слушает меня и отвечает лишь по делу или на какой либо вопрос. Но опять же, это его состояние… Мне было действительно страшно за него. Я ведь даже не знаю что с ним происходит, не знаю какие у него проблемы, я банально просто ничего не знаю о нем… Я не хочу потерять ещё одного близкого человека. Ещё я не знаю как Айзен вообще смог тогда доехать до своего дома в таком состоянии…

Снова вспоминая его взгляд, я в очередной раз невольно представляю перед собой его внешность…

У него очень ухоженные длинные волосы и такое, даже неестественно, чистое лицо. У него в целом то, на лице нет никакой лишней щетины, просто никакого изъяна, без преувеличений… Я никогда не видел, чтобы его так сильно волновала собственная внешность, прям именно настолько сильно. Да, он аристократ, но дело даже не в этом… Его руки… Я пусть видел лишь единожды, но это чётко отпечаталось в моей памяти: огромный рваный шрам на тыльной стороне кисти. Будто ему пробили руку ножом или ещё каким-то острым предметом…

Скорее всего у него намного больше шрамов или рубцов, ведь выше этого, были и другие, но они были менее заметны, не так бросались в глаза как тот… Айзен не носит «открытую» одежду, всегда рукава, всегда высокий воротник и постоянно в брюках. Увидеть самому — хрен. Спросить на прямую — хрен. Это входит в диапазон «личного вопроса» которые у нас по сделке игнорируются. Не, ну конечно все люди там меняются и у них новые взгляды на что-то, но даже если Айзена действительно волновала бы собственная внешность, из-за своего аристократичного происхождения, так почему же он не печётся о благополучии всего своего тела? Те шрамы, которые были выше того рваного, выглядели достаточно свежими… Ещё и вопрос, почему же эта гнида, которая ниже меня ростом, может за пару секунд заломать бедного алкоголика? Есть сомнения, что в диапазон аристократии подобные навыки не входят. Вроде не нужно обладать физической силой при подсчёте своих миллионов…

Ну Айзен, ты буквально дьявол с идеальным лицом. С виду, ты выглядишь действительно элегантно, красиво даже по меркам мужчин, обеспечен и дорого одет, но вот твой невыносимый характер… Это ложка дегтя в бочке с мёдом. Ты просто такая гнида, как и тогда, как и сейчас, но сейчас это вообще отдельная песня. Будь ты менее упрям… С тобой было бы намного проще выйти на нормальный контакт. Вот вроде ты сам предложил подобную сделку, но твоё же поведение будто говорит об обратном, словно это я тебя насильно держу в баре… Эх, я снова в какой-то заднице и в полнейшем тупике, выход из которого явно придётся делать самому — ломать стену…

Стоит добавить и то, что я ни один раз получал от него по шее, поэтому я могу с уверенностью сказать, что у Айзена просто невероятно тяжёлая рука. Ну, собственно говоря, он же военный… Точно, совсем из памяти вышибло, вот чёрт, совсем я спился…

Военный и одновременно один из уважаемых аристократических лиц… Да уж, эти факты действительно абсолютно не сходятся. В целом-то, я практически ничего такого стоящего про Айзена и не выяснил, все эти самые факты не помогают узнать ни о его мотивах, ни о его нынешней личности, ни о его жизни более подробно… Либо же не хватает данных, либо же они просто не имеют отношения к делу… Не ну Хьюстон, мы конкретно в полной заднице, ни сюда и ни туда не сдвинуться уже четыре года. И ведь мне даже не с кем обсудить это, самому нужно думать и подбирать варианты последующих действий. Одному мне расхлебывать… Всё это очень тяжело даётся в одиночку…

Эх, всё действительно очень ужасно. Я не знаю ни его должности, ни об его обязанностях, помимо того что его очень часто отправляют за границу… Так ещё я сам сейчас соображаю через раз, но очень даже прогрессивно, горжусь собой. Я бы и в трезвом состоянии не упомянул бы так много деталей…

А ну и ещё, достаточно интересный и важный факт, что я смог вынюхать про личную жизнь Айзена, так это про его жену — Кьеко Суйгецу.

Я, конечно, виделся с ней единожды, и то, получил от неё по яйцам. Не, ну чёрт возьми, женщина действительно очень красивая, но твою мать, её характер просто копия характера Айзена… Неудивительно что эти двоя сошлись. Но ладно, не об этом. Дело же в её имени.

Кьеко Суйгецу… Она выходит, как и Айзен, одна из выживших после Кровавого Хеллоуина? А исходя ещё из старых сплетен, она была так же ещё и наследницей, которая должна была выйти замуж по расчёту за наследного принца клана Сосуке, ну то есть Айзена… Но помолвку отменили, ведь принц неожиданно скончался намного раньше своего девятнадцатилетия… Айзен и Кьеко, оба наследники и при этом они оба живы, даже после Хэллоуина десять лет назад…

Они точно знают что произошло. Они точно замешаны в этом деле… Верхушка точно знает намного больше, чем нам показывают новости. Тут явно не всё так просто как кажется на первый взгляд.

Но всё же, факт того, что всего за одну ночь под Хеллоуин, убили целых два клана и превратили всё в пепел, вызывает невольные мурашки. Кто это сделал, а главное зачем. Неужели Айзен был замешан в этом или же наоборот, участвовал? Но опять же, с какой целью… Неужели в верхушке хотели убрать знающих зевак, перед новым президентом? А может они знали что-то о нём… Чёрт подери, как же много вопросов, Айзен ну какого хрена ты заставляешь думать бедного «старика»? У меня и так все мозги откисли в алкашке, а тут он такой пришёл к тебе и бац, держи новые заговоры этого мира и этой страны, но я тебе ничего не скажу, хрен тебе. Прям спасибо, понятнее так и стало…»

      Шатен тяжело вздохнул. Голова уже болит от всего этого и этой грёбаной теории заговора. Вот куда катиться этот мир? Вот куда катиться его жизнь?

Как же отвратительно…

      Размышления, анализ поведения Айзена, кипы бумаг на работе, больницы… Как же Кьёраку безумно скучает по тем беззаботным дням. Как же Кьёраку сожалеет, что был бессилен тогда. Как же Кьёраку сожалеет, что не смог ему тогда ничем помочь… Но теперь Кьёраку вынужден молчать скрипя зубами.       Вынужден молча продолжать наблюдать за тем, как страдают ребята и сам Айзен. Вынужден пахать в своём душном кабинете, с отвратительной тяжестью беспокойства, плещущей где-то в желудке…

Тошнота.

      Мужчина вздохнул и перевёл взгляд на ту самую фотографию, на которую так пристально смотрел Сосуке буквально двадцать минут назад.       — Ты ужасно изменился с того момента… Я всё ещё скучаю по нашим глупым шуткам и твоему смеху, Айзен… — Шунсуй горько хмыкает, заваливаясь на кровать в уличной одежде даже не переодеваясь, сил нет даже сидеть, — Действительно, гены страшная вещь… Если бы в то время, тебя нарядили во что-то достаточно дорогое, ты смахивал бы на сыночка какого-то богача… Не буду врать, за эти десять лет ты стал чертовски красив, но вот твой характер желает только наилучшего… Хах, видимо это и есть плата за такую идеальную внешность. Знаешь, я понимаю что ты не услышишь никогда этот вопрос, но мне интересно… Что было бы, узнав я всё это намного раньше? — мужчина кривит печальную улыбку и тяжело вздыхает.       — Узнав мы всё это намного раньше… Смогли бы мы тебе помочь?.. Почему ты молчал всё это время? Почему не сказал нам правду? — Шунсуй обречённо смотрит в потолок, задавая вопросы в пугающую тишину квартиры, снова ощущая трепещущую тревогу внизу живота, которая пытает его уже как четыре года подряд…       — Что же случилось? Что случилось с кланом Сосуке и Суйгецу? Что случилось в Японии за эти драные десять лет? Что чёрт возьми вообще происходит в этом мире, с моими близкими людьми? — скалиться Сакураносуке, закрывая своё лицо ладонями.       — Что же с тобой случилось…       Ужасное время. Сейчас ужасно абсолютно всё. С деньгами, с жизнью, с близкими людьми… Укитаке в больнице. Нанао в другом городе. С Айзеном всё портятся хоть какие-то отношения. Старик в последнее время отказывается разговаривать, у него тоже какие-то проблемы… Он даже не в курсе что случилось с Укитаке…       Ох, Укитаке… Несомненно он возьмёт кредит, плевать на то что он его хрен выплатит потом. Было страшно только от понимания того, что Джууширо может и не перенести операцию, с его то слабым иммунитетом и здоровьем это может произойти. Было страшно от мыслей, что он не сможет ему помочь, что он может потерять его… Было страшно от мыслей того, что он может однажды проснуться в этом ужасном мире без него… Он не может допустить этого, как бы эгоистично или наоборот альтруистично не звучало, Кьёраку не может позволить ему умереть… Шунсуй безумно надеется на успех будущей операции и реабилитации Таке. Завтра он возьмёт кредит… Страшно за него. Страшно, что будет дальше. Куда пойдёт его жизнь, что станет с Джууширо. Как он перенесёт операцию. Что скажет старик Яма. Что будет завтра?.. И проснётся ли он?       Шунсуй убирает руки со своего лица.       Какая-то отвратительная весенняя апатия напала на него… Мужчина поднимает взгляд к потолку и разглядывает неровные и, в какой-то степени, пугающие тени, что плясали на нём. Жутковато.       Сейчас тишина квартиры в принципе так пугала… Он конечно и раньше очень часто оставался один, но почему-то после сегодняшней встречи с Айзеном, чувство странного беспокойства совершенно его не покидало. Тишина безумно давила, пугала своей неестественностью…

Окна открыты, а на улицах было тихо. Становилось действительно не по себе.

      Шатен нервно вздохнул, путаясь в который раз в своих беспорядочных и тревожных мыслях, которые сейчас перемешались в единую, отвратительно-тревожную кашу. И Укитаке, и Айзен, и ребята, и работа, и старик Яма… Господи, почему всё сейчас идёт по наклонной? И конечно, на пьяную голову думать, когда и так мозгов то нет, так себе идея… Кьёраку издаёт глупый смешок, поражаясь самим собой и своими способностями хоть как-то соображать и пускать в ход очередные глупые шуточки, за которые он сейчас готов себя убить. Думать и размышлять о чем то глобальном уже не выходило, клонило в сон, но тревога не позволяла на долго закрыть глаза.       Сейчас на душе паршиво, одиноко и больно. Было необычайно тревожно и страшно одновременно… Снова лениво прокручивая ностальгические воспоминания и мысли, в очередной раз лелея глупую надежду, на душе будто снова раскрывались болезненные раны. Как же Айзен изменился. Изменился так, что его и не узнать.       Кьёраку, позволь он себе сейчас, был бы не против снова поныть, но он не может. По крайней мере сейчас. Сейчас нужно собраться с мыслями и постараться поспать и отдохнуть. Завтра работа, завтра кредит и Укитаке… Завтра очередной тяжёлый день, который снова убьёт его.       Невольно в памяти всплыл Урахара… Урахара тяжелее всего перенёс уход Айзена… Шунсуй сквозь боль усмехнулся, переворачиваясь на бок.       Невыносимо представить себе, как же плохо ему было, если и сам Кьёраку так страдает. Айзен значил им всем по разному, но даже так, сколько же боли принёс один лишь его неожиданный уход для четверых человек… Когда самый шумный человек из их компании, по данным оказался мёртвым. Когда у самого весёлого человека из их компании, оказалось так много скелетов в шкафу…

…Невыносимо представить ненависть Урахары к Кьёраку, если он узнает, что Айзен вернулся в Токио. Что Айзен здесь, что он знает о нём.

***

      Айзен в спешке покинул многоэтажный дом и наконец-то сел в свою машину. Закрыв за собой дверь, он схватился за кожаный руль, упираясь в него же собственным чуть вспотевшим лбом.       Он скалиться. Пытается восстановить собственное дыхание. Грудь больно сдавило, тяжело дышать, голова раскалывается, невозможно опустить окно или открыть дверь, спину прихватило от вне планового забега по лестнице с седьмого этажа, он почти сейчас не может пошевелиться. Все тридцать три удовольствия. Ему двадцать восемь, а не восемьдесят два, какого чёрта?       Царапая ногтем руль и зажмуриваясь от тянущей боли в спине и тошноты, шатен снова вспомнил это странное чувство в чужой квартире. Не особо вовремя, когда он сейчас сложился в три погибели в своей машине и не может нормально вздохнуть.        Но… Мнимая тоска охватила его, когда он снова увидел ту фотографию, а сейчас она так и не отпустила. Смешалась с головной болью, появилась беспричинная тревога…       С трудом подняв взгляд на лобовое стекло, в глазах всё словно расплывалось и конкретно двоилось. Теперь он начал сомневаться в том, что сможет доехать до дома в таком состоянии. Всё таки, почти два месяца двухчасового сна дали о себе знать. Но да чёрт с этим, сейчас главное просто доехать до дома… Дать последующие указания Гранцу и просто свалиться спать. Главное просто доехать… Главное просто не отрубиться прямо сейчас… Главное не отрубиться прямо за рулём.       Это действительно, его самая отвратительная и фатальная ошибка по приезду обратно в Токио из Лондона. В следующий раз он точно закажет этой пьянице такси, либо затащит его в мусорный бак. Познакомиться с местной фауной или же своим новым домом, ведь таким темпом он точно пропьёт свою однушку в центре. А вообще, пошёл он просто нахер. Айзен уже сейчас был бы у себя дома, лег бы наконец-то спать, но он до сих здесь…       Да и какого вообще чёрта он вообще так отреагировал на обычную бумажку? Почему замер, почему стало так тревожно, и эта тревога, что сейчас усилилась, как минимум вдвое, обострила его и так хреновое состояние?

…Какого черта он вообще беспокоиться, если ему глубоко плевать на этих людей?

____

Ненависть, что ты сам себе навязал, лишь очередная ширма, за которой ты снова прячешь истину… Ты прячешь самого себя и тонешь в самокритике, но только выставляешь собственные амбиции и эгоизм напоказ.

____

      Айзен сожалеет что приехал сюда, ужасно сожалеет.

      Глубокий вдох, а после выдох… Мужчина жмуриться, прогоняя с глаз навязчивую пелену. Стало немного получше. Пора уже ехать домой. Он не горит желанием долго оставаться здесь. Это место вызывает не особо приятные чувства.       Сосуке заводит машину и выезжает с небольшой парковки. Пусть и сейчас до сих пор раскалывалась голова, пусть перед глазами всё постепенно снова расплывалось, пусть где-то внутри трепетало отвратительное беспокойство, до своего дома он смог доехать без происшествий. Это не могло не радовать. А дальше…

А дальше, он не помнит. Не помнит как припарковался, как зашёл в дом, как скинул пальто и обувь.

      Он размыто помнит лишь спуск на нижний этаж к Гранцу, в его лабораторию, помнит ждущую там Кьеко… Помнит тот разговор…       — Босс, я закончил как вы и попросили. Центральная больница, он действительно находится там.

Его голос отдаётся как будто из-под толщи воды… Отвратительное эхо режет слух, он немного морщится. С трудом анализируя собственное состояние, Айзен сможет продержаться ещё как минимум двадцать минут, перед тем как его отрубит к хренам.

      — Благодарю Заэль, что подтвердил мои догадки, — шатен кивнул, прислоняясь плечом к бетонной стене. Ноги уже не держат, а его самого уже тянет в сон, — Можешь назначить мне встречу с заведующим больницы на завтра?       — Проблем не доставит, шеф. Созвонимся с утра.       Айзен лишь снова кивнул в знак благодарности. Кажется, розоволосый уже увидел в каком состоянии он пребывает сейчас. Неодобрительно и с некой опаской оглядел его, но ничего не сказал. Не серьёзно значит, с чистой совестью отправит спать. На том спасибо, сил вести дискуссии так же не осталось. Скорее всего, он предъявит претензии Айзену по поводу этого утром. Снова скажет рекомендации. Снова скажет…       — А теперь позволь мне ответить, Айзен, почему ты не предупредил меня о том что ты сегодня так поздно и зачем тебе центральная больница, встреча с заведующим? — девушка сложила руки на груди, серьёзно взглянув на мужчину, — Жду объяснений.       — Сейчас расскажу… — тяжело вздохнул Сосуке, потирая собственную переносицу и собираясь с последними мыслями и силами… Ей он должен рассказать, как бы плохо ему сейчас не было. Она должна знать.

Она…

      —…Вот как…       — …Доброй ночи, шеф.

Стук закрывающейся за собой двери… Гулкие шаги отдающие небольшим эхом от стен… Щелчок двери в собственную комнату… Шум воды…

Мятая рубашка и брюки с ремнём слетают с кровати. Нет сил переодеваться. Нет сил принять душ, он поспит и так.

…Тяжёлая голова касается холодной подушки. Глаза закрываются сами по себе. Нет сил даже пальцем пошевелить. Этот день окончательно извел его. Эта командировка окончательно добила его и так угробленный к чертям режим.

В голове пустота. Там нет ничего. В животе трепещет беспокойство и совсем немного голод…

…Она ненавязчиво убирает длинные пряди с его лица назад, снимает резинку с волос, кладёт на тумбочку, выключает настольную лампу и ложится рядом…

      — Ты снял линзы?       — Да…       — Доброй ночи.       — Да…

Сны чёртово проклятие. Сны ещё сильнее истощают его. Но сегодня, его ждал лишь тревожный белый шум, вместо ужасного кошмара.

Как давно он не спал… Как он устал…

Сквозь сон, он чувствует как она осторожно гладит его по голове и накрывает одеялом…

°°°

      Апатичное и отвратительное утро. Голова словно залита свинцом, а телефон как назло уже изнывает от рингтона будильника… Глаза даже разлепить не получается, не то что пошевелиться…       Мужчина, с трудом найдя в себе силы, начал нервно рыскать рукой по кровати, пытаясь найти злосчастный телефон, подмечая про себя, что Кьеко нету рядом.       Какое же отвратительное состояние. Какое же ужасное утро. Как же сильно ломит тело и болит голова… Шатен пытается приподняться на руках, но спустя какое-то одно мгновение, встречается лицом с матрасом. Нос, вроде, в порядке… Не страшно, но очень неприятно…       Утро уже полнейшее дерьмо, и день, будет явно таким же. Айзен подавляет в себе желание разломать уже жалкую орущую на полу железяку. Да, это вопящее чудо действительно оказалось на полу, а не на кровати. Скорее всего телефон лежал в кармане брюк, а он же их стянул ночью и небрежно швырнул на пол, и видимо, он выпал в тот момент… Но думать об этом, честно говоря, не было ни сил, ни желания. Ну выпал и выпал, бог с ним, главная цель сейчас наконец-то выключить будильник. Он с трудом подползает к краю кровати и тянется рукой к телефону, который с чудом вышло с первого раза подцепить пальцами. Сосуке спустя очередные попытки, наконец-то смог разлепить один сонный глаз, дабы с облегчением отключить будильник, а после, с нескрываемым раздражением, швырнуть смартфон за свою спину, куда-то на кровать. Наверное. Плевать уже на него…       Шторы уже раздвинуты, а яркое утреннее солнце бьёт прямо в заспанные и закрытые глаза… Всё тридцать три удовольствия с утра, что с вечера, уж точно… Кьеко проснулась видимо ещё раньше…       Точно, одежды то на полу нет, один телефон валялся… Видимо и брюки, и рубашку она отнесла в стирку, на том ей спасибо.       Сейчас восемь утра… Будильник стоит ежедневно на это время… Но сейчас он точно не встанет. А если и встанет, то тут же рухнет на пол и привет больничка. Такого счастья сейчас он себе не хочет. Слишком много дел.       Аристократ апатично и лениво снова перевернулся на живот, пряча уставшее лицо в подушках от надоедливого солнца. Голова болит, хоть на стену лезь и волком вой. Спина хрустит будто ему не двадцать восемь, а все семьдесят, хотя по ощущениям, он чувствует себя именно так. Хотя после вчерашнего он точно чувствует себя каким-то стариком.       Пока он страдал от головной боли и безнадёжных попыток принять хоть какое-то решение, либо он будет сейчас спать ещё час-второй, либо он щас встанет и умрёт на кухне с чашкой кофе (и честно говоря, ни один из этих вариантов не был привлекательным. Поспав часок ему лучше не станет, наоборот хуже. А так сдохнуть на кухне с кофе от недосыпа было бы позорно, Юграм хохотать в голосину будет если узнает. Обойдётся) он даже не сразу услышал щелчок открывающейся двери в комнату.       Девушка тихо и молча подошла к кровати, аккуратно поставила рядом на тумбочку стакан воды и таблетку обезболивающего, а после чего наконец-то присела рядом.       — Доброе утро, — тихо сказала брюнетка, откидывая часть одеяла, что закрывала чужую спину и голову.       — Добрее некуда… — хрипит Айзен в ответ осевшим голосом куда-то в подушку, немо возмущаясь пропажи одеяла.       — Гранц назначил встречу тебе в два часа, — вздыхает она и рассматривает чужую оголенную спину. Она не признается, но ей было немного больно смотреть, особенно на эти шрамы.       — Отлично…       — Выпей таблетку и отлежись, я пока приготовлю завтрак.       — Немного.       — Я приготовлю столько, сколько нужно есть на завтрак, Айзен.       — С тобой спорить бесполезно всё равно.       — С тобой тоже.       Айзен замолчал и спустя несколько секунд решает перевернуться на бок, а противные волосы лезут как назло в лицо и рот. Как бы хотелось их уже срезать к чертям…       — Подать? — ненавязчиво спрашивает Суйгецу.       — Я сам, спасибо.       — Айзен, давай ты поспишь ещё, после того как поешь?       — У меня много дел.       — Они все всё равно после двух, у тебя ещё в запасе шесть часов, — мужчина хмуриться, что-то недовольно мычит и тянется к стакану с водой, — Можешь спокойно отдохнуть ещё немного. В Лондоне у тебя и так было слишком много работы.       Девушка дождалась, когда он сделает хотя-бы глоток воды, а после всё же подала ему таблетку, радуясь, что Сосуке сейчас не упрямится.       — Мне положить на кровать домашнюю одежду?       — Я потом сам достану, спасибо Кьеко, — шатен поставил уже опустошенный стакан обратно на тумбочку, перед тем как прикрыть свои глаза, — Ты тоже тогда отдохнёшь, как я понимаю ты уже давно на ногах.       — Конечно, — она коротко улыбается: неужели он совсем не спорит и не упрямится? — Гранц ещё, потом хотел поговорить с тобой, — добавила на последок аристократка, перед тем как покинуть комнату, забирая с собой пустой стакан.       — А я уже знаю о чём… — вздыхает мужчина, снова натягивая на себя одеяло.

Холодно…

. . . .       Приятный и солнечный день. Небо необычайно чистое, а птицы беззаботно поют где-то вдали. Шумный город живёт своей ежедневной рутиной; отдаётся гулом в узеньких улочках и магазинчиках, рассыпается по каждому оживленному району и парку. В стране сейчас так необычно спокойно и мирно, так многолюдно, что даже не вериться… Но конечно были и минусы такого затишья. Хотелось бы, чтобы сейчас решили что-то с ценами или зарплатой, так как всё достаточно сильно поднялось в стоимости.       Типичная суета больниц и резкий запах медикаментов встречают его, стоило только перейти порог. Снова пришёл чётко по времени — пунктуальность его конёк уж точно. Но даже противно как-то, и даже тревожно находиться здесь, ведь это место невольно ассоциировалось с невыносимой болью или смертью. Айзен морщиться от собственных воспоминаний и этого резкого запаха, а после чего подходит к ресепшену. Обстановка здесь так себе…       Едко-синеволосый парень неспеша следует за ним и встаёт так же неподалёку от ресепшена, с неким ленивым интересом разглядывая интерьер больницы и людей вокруг.       — День добрый, хотелось бы встретиться с управляющим вашей больницы. Я тот самый спонсор.

°°°

      —..И как скоро вы сможете провести эту операцию?       — В самые ближайшие сроки, господин! Ваша финансовая помощь поможет спасти многих пациентов нашей больницы, мы очень благодарны вам!       — Очень надеюсь на это, — тихо говорит шатен и разворачивается в коридоре, чтобы наконец-то покинуть больницу. Нахождение здесь приносит сильный дискомфорт…       Состояние на грани критического, шансы операции пятьдесят на пятьдесят, после пересадки возможно отторжение, которое так же не удастся предугадать за ранее… В целом, почти всё что он узнал и со вчера, но только уже подтверждённая информация. Надежды остаются только на врачей, он сделал всё что мог. И сделал даже слишком много…       Объяснить причину такого импульсивного поступка он не может, но и чёрт с ним.       — Пошли, — коротко говорит Айзен своему молодому подчиненному, которому только в этом году исполниться девятнадцать.       — Шеф.       — Не сейчас, Гриммджо, — мужчина спускаясь вниз по лестнице залез в собственный карман, доставая заранее оттуда зажигалку.       — Спасибо вам, господин Виллио! Хорошего вам дня! — поклонились девушки и медсестры у ресепшена, что сопровождали его ранее к заведующему. Айзен лишь с фальшивой улыбкой кивнул им и наконец-то покинул больницу, направляясь к собственной машине, где его уже давно ждал Старк за рулём.       Как только Сосуке подошёл к автомобилю, то тут же прикурил. Даже в глотке остался осадок этого ужасного запаха с больницы… Воротит прям, у Гранца и то такого запаха не стоит.       Гриммджо осторожно встал неподалёку от своего босса, стараясь не дышать сигаретным дымом. Какая же напасть, что и Старк и Айзен курящие…       — Что ты хотел спросить, Гриммджо, — шатен медленно переводит взгляд своих тёмных глаз на своего подчинённого, выдыхая табачный дым в сторону.       — Этот человек, кто он? — синеволосый поднял голову, глядя на больницу в которой был пару минут назад.       — Никто. Уже никто, — тихо и коротко отвечает он, выкидывая сигарету в мусорку и наконец-то садясь в машину.       «— Был бы никем, вы бы на вряд-ли вообще сюда сунулись…» — подумал про себя парень, следуя за своим боссом.       — Куда теперь, Айзен? — Старк выкинул сигарету в пепельницу, заглядывая через плечо на начальника.       — Отвезем Гриммджо домой, а я наведаюсь к одному патлатому.       — Ты поедешь один или мне с тобой?       — Лучше наверное один, не хочу заставлять тебя ждать в машине.       — Что-ж, тогда поехали.       — Меня что, как на прогулку взяли?       — Для тебя полезно, ну или же ты был против? — Айзен хмыкает.       — Нет…

***

      Голос за дверью… Он был как-то подозрительно и странно знаком… Там был его врач и ещё кто-то, кого Джууширо сейчас не мог вспомнить… Сильная слабость в теле и туман в голове, он не знает сколько времени прошло с этого странного диалога за дверью, как врач зашёл к нему и сообщил что совсем скоро ему смогут провести операцию, так как один добрый человек проспонсировал их больницу…

      Не помнит как пришёл осведомлённый Кьёраку и влетел к нему в палату весь запыхавшийся… Видимо, как только узнал, так и прибежал, отложив свои дела.

      — Укитаке! Как ты себя чувствуешь? Ты уже слышал, сообщили же? Тебя смогут спасти… — Шунсуй искренне улыбался, вытирая со своей щеки слёзы, пока держал чужую бледную ладонь в своей. Сейчас он не хотел думать о плохом, совершенно не хотел заполнять голову навязчивыми тревожными мыслями.       — Кьёраку… Я… Я не могу вспомнить, кого я слышал в коридоре… Голос был так похож на кого-то, но я не могу вспомнить… — болезненно улыбался беловолосый глядя в родное лицо напротив, с трудом поглаживая чужую тёплую ладонь пальцами.       — Хах… Сказали что это был высокий и красивый молодой человек, с добрым сердцем и толстым кошельком… — глупо улыбнулся Кьёраку, от странного, но такого приятного чувства счастья и облегчения.       — Вот как… Таких я не помню… — улыбнулся Джууширо, прикрывая глаза.       Сакураносуке снова коротко улыбается.

«—Помнишь, уж поверь…» — думает он про себя.

***

      Дома Айзена уломали на кружку кофе, перед тем как он поедет в штаб, а там явно не на пять минут задержится. Сосуке прикрыл глаза, собираясь сейчас с мыслями. Ситуацию с Кьёраку он решил, ну точнее сделал всё что мог и даже слишком много, поэтому теперь все надежды на врачей и самого Укитаке… Сейчас стоит уже разбираться с другими проблемами… В той же центральной больнице, достаточно старое и не особо надёжное оборудование, там пора всё менять и делать ремонт. Это полное безобразие, Айзен уже не раз оставлял жалобы Юграму, который уже как полгода отвечает за здравоохранение. Какого черта этот немец до сих пор не решил этот вопрос…       Шатен раздражённо потёр переносицу, но его отвлекло от кипящих размышлений короткий писк телефона, от пришедшего на него уведомления. Мужчина взял его в руки, заглядывая на отображающееся сообщение, всплывшего на дисплее смартфона.

«— Спасибо«

      Короткое сообщение благодарности. Не было смысла смотреть на имя отправителя, Айзен уже прекрасно знал кто он. Лениво вернув телефон на то же место на столе, аристократ снова взялся за кружку с кофе, делая небольшой глоток.       Противно, если честно. Он любит чай намного больше, но из-за обстоятельств, кофе лучший вариант…       — Что собираешься на этот раз ему предъявлять? — скучающе вздохнула девушка, сидящая напротив него, безмятежно поглядывающая в окно: пасмурно уже как-то…       — Много чего на самом деле. Не только по поводу больниц. Если и главная токийская в таком состоянии, представь что происходит в других городах… — Айзен вздыхает, вглядываясь в собственное размытое отражение на поверхности кофе, — Исходя из вчерашнего отчёта, в штабе было как-то подозрительно суетливо, а это значит что меня скоро снова куда-то отправят. Можно выяснить за ранее…       — Яхве и сегодня в штабе?       — Да.       — Мне кажется я уже знаю чем это закончится…       — Всё будет хорошо.       — Я действительно надеюсь на это, — Суйгецу медленно встала из-за стола и подошла сзади к сидящему Айзену, чтобы положить свои обманчиво-хрупкие руки на его плечи, — Я помню как тогда закончился у вас «деловой разговор с Хашвальтом».       — Я не виноват что этот надменный политик абсолютно не слышит собственных слов.       — Поэтому вы чуть не перевернули кабинет? Уши ему чистил?       — Если бы.       — Ну да, ведь каким-то образом вышло выдрать у него волосы. Совершенно случайно получилось, рука соскочила…       — Да. Но если без шуток, то я понимаю к чему ты клонишь. Мы с ним важные представители.       — Удачи, — лишь коротко отвечает она.       — Спасибо, не убей никого тут без меня, — Сосуке выдавил из себя уставшую улыбку.       — Ты слишком сильно мешаешь работу с домом и личной жизнью, — брюнетка с некой болью во взгляде оглядела его, перед тем как забрать свою кружку кофе со стола, — Я постараюсь… Если они сами меня не спровоцируют, — добавляет она, перед тем как уйти в гостинную.       Айзен отвернулся, как только она ушла, и опустил свой взгляд в пол. Она была действительно права, но работы сейчас безумно много… Слишком много проблем которые ждут своего решения…       Как только кружка опустела, он наконец то встал из-за стола и поставив её в раковину, сразу же направился к входной двери.       Приведя себя в порядок перед зеркалом, а так же сменив домашние тапки на невысокие сапоги и накинув лёгкое будничное пальто, мужчина покинул дом и не спеша направился к своей машине.       Ехать предстоит где-то час если брать нынешние пробки, поэтому стоит подготовиться заранее к вынесу мозга по полной программе…

°°°

      А уже в самом штабе, Айзена встречали как обычно, с подозрением, с отвращением и опаской, или даже с откровенным страхом. Порой он удивляется такому «особому» отношению к его достаточно «скромной» персоне, а иногда это даже забавляет, но в данный момент ему было как-то не до шуток. Мужчина молча шёл по уже выученным и длинным коридорам к основному конференц залу, где сейчас находились Яхве и Юграм. Тяжёлая дубовая дверь уже как по-родному встречает издали. Подойдя ещё ближе, в помещении раздались два стука и Сосуке распахивает дверь, не дожидаясь разрешения людей с этого самого зала.       Как обычно душно, как обычно закрыто окно… Как работать в такой духоте Айзен не имеет никакого представления, но не особо задерживаясь на пороге он сразу же направился в сторону Юграма, сидящего относительно недалеко от самого Баха, разбирающего документы из папки.       Подняв взгляд с текста на пришедшего, брови уже как будто сами по себе сдвинулись к переносице. Этот шаг и манеру стучать Хашвальт запомнил уж очень хорошо. Встретившись с таким же раздраженным тёмно-янтарным взглядом, блондин отложил бумаги.       Ну, взаимная неприязнь, что взять, что взять… Но как бы они друг друга не ненавидели, дела и разговоры вести придётся. Судьба так расположилась, что они стали коллегами.       — У меня разговор к вам, Хашвальт.       — Да? И что же на этот раз?       — Давайте начнём с того, что именно вы отвечаете за здравоохранение в стране сейчас. Так можете объяснить, какого чёрта, после двух моих письменных жалоб по поводу нынешних цен, условий медицинских работ, старому оборудованию и ремонту, я получаю в какой раз целое ничего? Никаких изменений. Вы знаете сколько стоит сейчас обычный осмотр? Вы видели что вообще сейчас происходит в больницах? Видели что происходит даже в токийской больнице? Почему этот вопрос до сих пор не решили и почему именно я указываю на это, если это не моя работа? — Сосуке был крайне возмущен подобному отношению. Будь конечно его же воля и обязанность, он бы и сам взялся за это дело, но его просто не подпустят к этому.       Юграм же свёл брови к переносице, начиная заметно злиться, когда Айзен поставил руки на его стол.       — Вот именно, что это не твоё дело, солдафон. Поэтому и не лезь, я сам разберусь с этим без твоих замечаний, — зашипел на него Хашвальт, так же возмущенный, но уже подобным отношением к себе.       Несмотря на то, что Айзен не любит распускать руки просто так, в этот момент то невидимое ничего, что ранее сдерживало его от импульсивных действий, перестало работать. В конференц зале послышался звонкий удар пощёчины.       — Айзен! — недовольно возразил Яхве, поднявшись из-за стола и обращая тем самым внимание своего теневого помощника на себя.       — Урод… — отвернувшись цыкнул блондин, потирая собственную щеку.       Пусть лучше скажет спасибо, что он не ударил его кулаком. Порой до этого человека не выходит достучаться, а подобное, не особо культурное и правильное действие, единственный способ вбить ему в голову суть проблем, что могут стать глобальными в ближайшем будущем. Из-за этого человека, да и не только, характер Айзена изменился в более вспыльчивую сторону, особенно когда люди не воспринимают его слова.       — Айзен, хватит, — шатен молча и без пререканий отходит на четыре шага от стола правой руки президента, — Юграм, Айзен говорит про беспорядок в медицине, ты до сих пор не решил этот вопрос? — Бах вздохнул и перевёл свой взгляд на Хашвальта.       — Господин, у нас были другие важные дела и встречи с политическими лицами, поэтому я оставил это на потом.       — Оставил на потом? Важные дела? Что ты несёшь? Я оставлял самую первую жалобу на эти самые медицинские проблемы больше пяти месяцев назад, а вторую прямо перед своим отъездом. Я приезжаю из Лондона сюда, а проблема запущена ещё сильнее, — Айзен сложил руки на груди, — Ты какого чёрта вообще делаешь? Если ты не справляешься со своими обязанностями, сделай кого-то ответственным за министерство здравоохранения. Почему ты говоришь, что встречи были намного важнее, чем здоровье граждан? Почему в таком случае ты не переложил ответственность за медицинские дела на другого человека, чтобы он решил этот вопрос, пока ты занимался другими, «более важными» делами? Какого хрена я вообще делаю сейчас всё за тебя? Какого хрена ты вместо меня не получаешь пули и не получаешь по морде? Хочешь исправим? Я всегда за правосудие, — Сосуке действительно сейчас разозлило такое отношение к гражданам Японии. За эти пять месяцев можно было уже всё решить, за это время можно было уже найти другого министра здравоохранения, но он ничего из этого не сделал. Что за наплевательское отношение? Если он хочет чтобы этого чёртова Яхве выбрали и снова, пусть позаботиться о здоровье собственных людей, либо голосовать потом будет некому. Со смерти прошлого министра прошло уже полгода, а ему так и не нашли замены. Мужчина сейчас с трудом сдерживался от порыва схватить этого политикана за галстук и хорошенько встряхнуть, вдруг что, и мозги наконец-то у него заработают.       — Айзен, сядь, — Яхве раздражённо обратился к военному. Пусть он и говорил правду, с этим должен разобраться как раз таки сам Юграм.       Шатен оскалился на Хашвальта, перед тем как сесть на дальний стул. Подальше от этого немца, иначе он действительно разобьёт ему лицо об стол. Не удержится от очередного крайне импульсивного поступка, но в таком случае уже Яхве точно не останется в стороне и его могут даже отстранить. Естественно он и так знает меру, но желание остаётся желанием…       Блондин всё это сам время не сводил презрительного взгляда со своего коллеги, находясь в заметном напряжении. Этот козёл буквально унизил его перед Яхве.       В конференц зале снова мимолетная повисла тишина, которую нарушил стук в дверь.       — Проходи, — коротко сказал Бах и в зал зашёл Баззард с папкой документов.       Базза заметно передернуло, когда он встретился взглядом с «теневым», который явно пребывал в не самом хорошем настроении. Он не ожидал увидеть его сегодня здесь… Но мужчина всё равно покашлял в кулак и положил документы на стол Юграма, прежде чем выйти из конференц зала, оставляя их снова наедине.       — Юграм, будь добр, реши вопрос со здравоохранением в ближайшие сроки. Если уже и Айзен забил тревогу и пришёл сюда из-за этого.       — Да Господин, — коротко кивнул блондин, упираясь взглядом в бланки, что ему принесли. Он уже знал, что Яхве поговорит с ним лично, когда Сосуке уйдёт.       — Айзен.       — Я слушаю, — переменившись в лице, с раздражения на невозмутимость, Айзен взглянул на брюнета.       — В одном из северных районов Японии, возникла небольшая проблема. Кучики-сан доложил о пропаже партии оружия, что предоставили нам из Великобритании… Видимо, её перехватили местные контрабандисты на перепродажу или же ради нелегального использования. Данная утечка может привести к теракту или другим печальным последствиям, думаю ты и сам понимаешь. Так как спецназ сейчас на задании, хотелось заручиться твоей помощью в этом деле. К тому же не хотелось бы, чтобы данная информация вытекла в СМИ и новости. Лишнее внимание может предоставить дополнительных проблем.       — Позволите ознакомиться поподробнее с делом? — всё так же невозмутимо спросил шатен.       — Азаширо в течение двух дней предоставит тебе необходимые бумаги и бланк на заполнение. Он выдаст вам оружие и экипировку.       — В таком случае, какой срок выполнения этого задания?       — Неделя, но ты понимаешь, хотелось бы решить этот вопрос в ближайшее время. Неизвестно что может случится уже сегодня с этим оружием.       — Я отправлюсь туда со своим отрядом, как только получу необходимые данные и экипировку, — мужчина встаёт со стула.       — Отлично, в таком случае это всё.       — Я понял вас, — шатен совершил небольшой поклон, перед тем как покинул душный конференц зал в немного беспокойных мыслях… . . . .       Спецназ занят, его отправляют, можно сказать, на совершенно другой конец Токио… Что-то здесь явно не так. Это задание могли выполнить и другие из основной военной части… В нём не было чего-то действительно критического, что нельзя пропускать в новости, но всё равно на это задание отправили его и его специальное подразделение, которое решает дела, намного более конфиденциальные и более кровавые, на которые обычная армия не пойдёт… Уже направляясь в нужный район, Айзен сидя в машине напряженно уставился вниз. Ему это совершенно не нравилось. Что задумал этот чёртов старик? Его же действительно буквально отослали на дня четыре-пять как минимум…       — Шеф…       Сосуке поднял взгляд на Ноиторру, сидящего напротив.       — С вами всё хорошо?       — Вполне. Просто не нравится мне это всё…       Как для тренировки молодого состава, эта вылазка была достаточно полезной… Но даже они уже были на более серьёзных заданиях… Ну уж точно не выслеживание контрабанд.       Айзен уже догадывается, почему же его запрягли, но верить особо в это не хотелось. Он искренне надеялся, что они не собираются провернуть это прямо сейчас…

____

Твоя главная задача — делать то, что обычная армия не будет выполнять. Твоя задача убивать, задача сохранять Яхве в идеальном свете, убирая потенциально опасных для него лиц.

Ты тень Яхве. Ты личный цербер, которому стоит лишь приказать, чтобы ты истерзал каждого беспрекословно.

Теневое правительство, левая рука, убийца, цербер, тень, Ворон… У тебя слишком много прозвищ, что вызывают и страх и отвращение. Что вызывают злость и восхищение. Как ты не сломался до сих пор, когда на твоих руках уже было так много смертей? Как ты не сломался от такой судьбы, когда тебя ещё мальчишкой заставили убить человека, убить семью… Ты действительно, вызываешь неподдельное восхищение…

..Но неизвестно, как долго ты ещё сможешь выдерживать это…

Неизвестно, когда ты сломаешься. Когда наконец-то сорвешься с цепи и покажешь собственные зубы тому, кто держит тебя на цепи.

Знаешь, ведь теперь у тебя есть всё. У тебя есть деньги, есть большой дом, есть машина и финансово-стабильная, пусть и чертовски опасная, работа. У тебя есть всё, о чём ты только мог мечтать в свои шестнадцать, но от всего этого тебя тянет блевать.

Раны от пуль. Страшные рубцы. Кровь. Агония. Ужасные кошмары, которые преследуют тебя с того самого Кровавого Хэллоуина. Ты помнишь их лица, помнишь их крики, помнишь как сжёг всё поместье дотла. Ты помнишь всё как будто вчера, но уже прошло десять лет…

Сжимаешь одежду на своей груди, ненавидишь, я знаю. Ненавидишь собственную кровь, ведь именно из-за твоего аристократичного происхождения началось всё это…

А ведь могло всё сложиться по другому… Но теперь…

Ты стал им.

____

. . . .

            

Уведомление на телефоне.

      Мужчина наконец-то берёт в руки телефон, возвращаясь уже обратно с выполненного задания. Цель захвачена, оружие получилось вернуть…

      Несколько пропущенных. Кьёраку.        Гранц неожиданно связывается с ними по рации…       —..Бывший политик, ранее президент, Ямамото Генрюсай, директор элитной токийской школы «Тей» скончался…

Подозрения Айзена оказались правдой. Сердце на мгновение пропустило удар.

Худший сценарий из всех произошёл. Какого чёрта его не предупредили?..