Скромные зарисовки

      Субин открыл заднюю дверь машины, забрался внутрь и сразу поцеловал парня, который ждал его там.       — я боялся, что ты не придешь, — прошептал Ёнджун в самые губы, деля вдох на двоих.       — почему? — Субин усадил его себе на колени, начал жадно целовать шею и расстегивать пуговицы на рубашке.       — не знаю… Я все время думаю о том, что с тобой может что-то случиться.       — может, — Субин посмотрел в лисьи глаза и ласково погладил пальцами родинку на скуле, — но я всегда приду к тебе. Всегда.       Ёнджун улыбнулся:       — кто бы мог подумать, что такой парень, как ты, окажется настолько нежным.       — как я?       Они встречались на окраине города, на каких-то заброшенных задворках, часами сидели на заднем сидении машины Ёнджуна. Сначала разговаривали, но скоро их разговоры стали перемежаться поцелуями — неловкими и робкими, но все более жаркими и требовательными с каждым разом. С каждым днем…       Субин приходил на пустырь каждый день и ждал. Когда Ёнджун узнал об этом, он начал приезжать каждый день. Обычно они встречались по вечерам, в сумерках, но сейчас не было другого времени и не было сил терпеть разлуку.       — хулиган, — хихикнул Ёнджун, понимая, какое наивное детское слово использовал, — самый отпетый в школе, от которого шарахаются младшие и побаиваются учителя. Кожаная куртка и рваные джинсы — такое клише!       Субин ущипнул парня за бок, успев к этому моменту уже расстегнуть все пуговицы на его рубашке:       — клише? Ах вот как?! А я не думал, что такой мальчик, как ты, будет позволять зажимать себя на заднем сиденье машины и просить поцелуев!       — как я? — вернул Ёнджун вопрос с хитрой улыбкой.       — отличник, золотой ребенок, любимец всей школы с завидным будущем и бла-бла-бла! — закатил глаза Субин.       — мы такое клише…       Ёнджун прижался к нему еще ближе, зарылся пальцами в волосы и тяжело выдохнул. Он был таким красивым, чистым, открытым, так искренне откликался на прикосновения, слова, обещания…       — ты сказал отцу? — спросил Ёнджун, проведя носом по щеке Субина.       — нет, — при упоминании папаши губы сами кривились, — он не заметит.       — как это?       — брось, Ёни, он замечает только дно бутылки, и только это может его опечалить!       Ёнджун вздохнул и крепко обнял, утешая. И за какие заслуги на него свалилось такое счастье? Заслуг у Субина не было, и он готовился, что жизнь возьмет свою расплату. Только пусть не скоро…       — мне жаль, волчонок, — ласково прошептал Ёнджун.              Субин улыбнулся этому прозвищу — то еще клише.       — а мне не жаль, — он стиснут талию парня ладонями. Она была такая тонкая, что пальцы Субина почти смыкались. — Хочу поскорее свалить из этой дыры.       — уже завтра. Автобус в семь.       — я помню.       Когда Ёнджун сказал, что едет учиться в колледж, у Субина оборвалось сердце. Этот мальчик был единственным лучиком солнца в его беспросветной жизни. Тогда он решил, что надо что-то менять, бежать за ним, стараться ради него! Ради них… Иначе сдохнет на этих окраинах.       Субин стянул рубашку с белых плеч и начал медленно покрывать их поцелуями. Ёнджун шептал какую-то ерунду и ерзал у него на коленях, пальцами цепляясь за клепки на куртке.       — я хочу тебя, — Субин опустил ладони парню на задницу и сжал.       Он кинул взгляд в зеркало на лобовом и увидел их страсть. Но зеркало лгало — на самом деле там отражалась их любовь.       — я тоже, — Ёнджун прижался лбом к его лбу, тяжело дыша, — но не сейчас, не здесь… Слишком светло, — он опасливо посмотрел за окно, — мне страшно, вдруг нас увидят.       Субину хотелось настоять на своем, хотелось уговаривать, уверять, что никого нет в этих богом и дьяволом забытых окраинах. Но вместо этого он надел рубашку обратно на плечи своего нежного мальчика и начал медленно застегивать пуговицы, целуя тонкую кожу прежде, чем спрятать тканью.       Их поцелуи становились все мягче, легче, спокойнее, но обещания горячее. У Субина дома под кроватью была спрятана тощая сумка с вещами, деньгами и документами. Им нужно было попрощаться только на ночь, чтобы завтра вместе отправиться в новую жизнь. Но что-то щемило в груди и прощаться было невыносимо тяжело. Субин не мог выпустить из рук своего мальчика, не мог перестать его целовать…       Ёнджун будто чувствовал его волнение и жался все теснее, словно хотел поселиться внутри, в груди, в самом сердце. Не самое безопасное место, но Субин готов был его защищать.       Они попрощались. Попрощались до завтра! Ёнджун оправил одежду, сел за руль, но долго не мог отпустить руку Субина. Губы у него припухли от поцелуев, глаза блестели, волосы разметались. На шее виднелся едва заметный след, но сложно было понять, что это, если точно не знать. Субин улыбнулся.       — как же я люблю твои ямочки, — Ёнджун потянулся и дотронулся пальцем его щеки.       — а я люблю тебя, — Субин наклонился и поцеловал глубоко, но быстро. — Езжай! Завтра в семь мы увидимся и не будем больше прощаться!       Ёнджун уехал, а Субин торчал на пустыре и смотрел вслед удаляющейся машине, пока не услышат свист за спиной и глумливые угрожающие смешки.       — ну, привет!       Первый удар прилетел так внезапно, что Субин не успел отреагировать, только увидел, как красные капли упали и быстро впитались в пыль на дороге.       Он защищался, но удары сыпались со всех сторон. Лежа на земле, он пытался пересчитать, сколько пар ног пинали его, но в глазах двоилось.       «Нужно подняться, Ёнджун будет ждать… Будет ждать его завтра в семь… Нужно подняться, я обещал…» — думал Субин, глядя в черноту неба и слушая тишину ночи.       Ему было холодно. Холод полз от пальцев все выше и выше, к самому сердцу. Субин всегда знал, что это не самое безопасное место… Хорошо, что Ёнджун успел уехать.       — помогите, — прошептал Субин, разбитыми губами, — помогите…       Веки отяжелели, он закрыл глаза, надеясь, что сможет встать, если чуть-чуть отдохнет. Ведь его мальчик будет ждать завтра в семь.       2024.11.28