Записки примерного семьянина

Ира решила худеть. Если Ира решила худеть — худеет вся семья.       — С сегодняшнего дня у нас ПП! — оповещает с утра мать семейства, грозя кому-то поварешкой. Наверное, очередному генералу, который уже неделю выносит ей мозг.       — Так я и думал…       — Ткачев, пп, о котором ты подумал, — это то, что у нас сейчас на работе творится. А я про правильное питание. Ну вот, приплыли. Полное… ПП! Тоскливо смотрю на «молочные реки, кисельные берега», разливающиеся в тарелке. Товарищ полковник у нас, конечно, мастерица на все руки, но овсянка — явно не ее фирменное блюдо. Овсянка вообще фирменным блюдом быть не может, потому что не может быть никогда.       — Ир, ну может, лучше оладушек?..       — Паш, ну ты что, там же сплошные трансжиры и канцерогены! Иришка смотрит на меня с неподдельным ужасом. Как будто я не нормальный завтрак попросил, а нечто совершенно дикое, ну, например Фомина начальником СКМ назначить или Павлову премию выписать за высокую раскрываемость. Хотя единственное, что он может раскрыть, точнее открыть — это пол-литру водки…       — И вообще, каша на завтрак залог здоровья, вот! И долгой счастливой жизни. Ну-ну, с таким-то рационом счастливая жизнь точно не грозит… А вот от порции трансжиров вперемешку с канцерогенами я бы сейчас не отказался. Со сметаной и вареньем желательно.       — Не, Ир, не работает. У меня дядя троюродный тоже весь на ЗОЖ был, капусту ел больше чем кролики, по утрам бегал… Вот из-за этого и помер. В тридцать лет, между прочим.       — Почему? — изумляется Ира. Поспешно утыкаюсь в тарелку, стараясь не заржать.       — Машина сбила, когда кросс в неположенном месте бежал. Нет, ну а что? Вот вам наглядный пример, что ЗОЖ — это зло!

***

За ужином отчаянно завидую Марине Павловне — пока мы тут стоически ведем здоровый образ жизни, Маришка в гостях у бабушки питается санкционными сладостями, жирностями и прочими вкусностями. Так сказать, берет удар на себя. Пока я с остервенением маньяка разрываю вилкой «кроличий корм», Саня послушно уничтожает слабосоленые салатные листья, политые оливковым маслом. Не нужно быть Нострадамусом, чтобы по хитрой физиономии Зимина-младшего догадаться, куда он рванет сразу же после этой пытки, называемой «семейным ужином» — в Макдак или КФС за картошкой, чизкейками, куриными крылышками… Не травите мне душу!

***

Вечером, пользуясь отсутствием ненужных свидетелей, два раза подряд пытаюсь убедить нашего домашнего диетолога, что она и без дурацких похудений выглядит на все сто.       — Килограмм? — ехидничает товарищ полковник. Пожалуй, третий раз убеждать придется прямо перед зеркалом…

***

ПП, то есть пытка питанием, длится третий день. Завтракаем кашей. Обедаем пресными салатами даже без хлеба. А еще — запахами из ближайшей кофейни.       — Ир, может булочку? — спрашиваю с надеждой, вдыхая пьянящие в прямом смысле слова ароматы.       — Я сама скоро как булочка стану, — ворчит моя ненаглядная. — Вот растолстею, и ты меня разлюбишь! Вот смешная! Как будто я ее за вес люблю…       — А за что? — не на шутку пугается воинственный и бесстрашный товарищ полковник.       — Вечером расскажу...

***

Ночью окольными тропами крадусь к холодильнику. Очень хочется есть. Нет, не так: зверски хочется жрать! На кухне темно и тихо. Беззвучно открываю дверцу в царство еды, наугад тяну с верхней полки чудом сохранившийся шматок восхитительно пахнущей докторской колбасы. Господи, как же вкусно-то!..       — Господи, как же вкусно-то! От неожиданности стукаюсь затылком прямо о выключатель. Яркий электрический свет безжалостно высвечивает мизансцену: меня с палкой колбасы наперевес, ИринСергевну в соблазнительно-кружевной ночной рубашке, с многоэтажным сырно-мясным бутербродом в одной руке и с шоколадным эклером в другой. Это вам, конечно, не варенье мелом закусывать, но тоже смелое сочетание.       — Па-аш… Глаза виноватые, совсем как у нашей Дымки, когда та стащит со стола забытый кусок буженины. Все-таки что-то от кошачьих в нашем товарище полковнике точно есть — привычка есть вкусности тайком и выходить на охоту за пропитанием в темное время суток как минимум.       — Женщина-кошка ты моя, — со вздохом смотрю на пустые полки, где кроме безусловно несъедобной капусты имеется аж целое ничего. — Может, пиццу закажем? Любовь — это… … есть пиццу вдвоем. В четыре часа утра. Запивая колой.