Мерцающая нить судьбы

После той ночи, когда их миры столкнулись, а тела, слившись в едином ритме, забыли обо всём, кроме друг друга, отношения Юнги и Тэхёна обрели удивительную лёгкость, словно они наконец нашли своё место в мире. Никакого напряжения, никаких ненужных вопросов — только тёплая уверенность в том, что они идут одной дорогой. Время для них словно изменило своё течение: оно наполнилось яркими мгновениями, вытеснив давнюю пустоту, которая прежде казалась неотъемлемой частью их жизни. Их судьбы сплетались всё крепче, как будто невидимая сила терпеливо ткала для них общий узор. Юнги с энтузиазмом приглашал Тэхёна на дегустации, уверяя, что его присутствие — залог безопасности от «сигарных катастроф». Тэхён не сопротивлялся, наслаждаясь встречами, хотя, помня об их знакомстве, сигары больше не курил, а алкоголь научился правильно пробовать благодаря Юнги, чтобы не пьянеть, но наслаждаться вкусом. К концу декабря их отношения стали настолько тёплыми и привычными, что оба с трудом представляли дни без коротких переписок и встреч. Каждый раз, когда Мин Юнги получал от Тэхёна сообщение, его сердце начинало биться чуть быстрее, но его ответ был всегда сдержанным, ровным, словно он контролировал всё, даже свои эмоции. Но внутри что-то перемешивалось, ломалось, когда он видел слова Тэхёна. И сегодня не исключение:

«У тебя там нет какого-нибудь хотя бы крохотного пожарчика 🔥?»

«Я б потушил»

«Серьёзно, Юнги, три дня не виделись. Я скучаю ㅠㅠ»

Юнги чуть зажмурил глаза, подавляя едва уловимую улыбку, и сердце предательски ускорило ритм. Тэхён умел так легко находить баланс между шуткой и искренностью, что это сводило с ума. И теперь, с этими словами на экране, Юнги вдруг осознал, как глубоко они уже проникли в жизнь друг друга. Они переступили грань, даже не заметив этого. Что-то менялось в их встречах: лёгкость, с которой Тэхён заставлял Юнги смеяться, начала соседствовать с тягучим удовольствием. Их разговоры наполнялись паузами, в которых не было неловкости, а было что-то большее. Юнги посмотрел на телефон ещё раз и вздохнул. Он привык быть тем, кто держит дистанцию, кто решает, как далеко позволить себе зайти. Но теперь, как бы он ни пытался, ему не удавалось выставить границы. Каждая встреча с Тэхёном стирала их всё быстрее, и Юнги был слишком упрям, чтобы признать: он совсем не против. Или, возможно, что-то всё же останавливало его — иногда ему казалось, что это Тэхён держит дистанцию, мастерски скрывая её за видимостью близости. Юнги вдруг понял, что не скучал так по кому-то уже очень давно. Всё это — забавное поддразнивание, взгляд из-под ресниц, едва заметное прикосновение, — накладывалось друг на друга, словно сложный узор, который Тэхён вырисовывал в его жизни. «Я дома. Приезжай», — ответил он на сообщения Тэхёна.

«Можно тебя украсть?»

«Можно. На ужин. Но никаких чимчильбанов» Ответ Тэхёна заставил его рассмеяться:

«Не трожь чимчильбан, Юнги. Святое!»

«Заеду за тобой в семь».

Тэхён приехал за Юнги на арендованной машине, что уже было нестандартно. Обычно именно Юнги предлагал свои привычные маршруты и контролировал каждый аспект их встреч. Но сегодня Тэхён выглядел загадочно и слегка торжественно. — У меня для тебя сюрприз, — сказал он, заводя машину. — Думаю, ты оценишь. Юнги усмехнулся, глядя на его вдохновлённое лицо. — Звучишь, как человек, который собирается показать что-то слишком... необычное. Надеюсь, это не прыжки с парашютом? — Доверься мне. Ничего экстремального, но очень возбуждающе, — ответил Тэхён и подмигнул. Они припарковались у роскошного ресторана, специализирующегося на морской кухне. Интерьер заведения был наполнен мягким светом, а главный зал украшал аквариум, где грациозно скользили экзотические рыбы, создавая атмосферу уюта и уединения. Их проводили к угловому столику, который Тэхён забронировал ещё за неделю до этого. — Ты точно хочешь меня впечатлить, — усмехнулся Юнги, изучая меню. — А что, если хочу? — ответил Тэхён, поддразнивая. — Но это только начало вечера. Дальше – больше! Юнги почувствовал, как его дыхание сбилось, но он тут же взял себя в руки. Им подали устриц, тонко нарезанный севиче из тунца и салат с нежным мясом краба. Тэхён с лёгкой улыбкой наблюдал за тем, как Юнги пробует первый кусочек. — Ты специально выбрал афродизиаки? — спросил Юнги, поднимая одну бровь. — Ну, говорят, что это работает. — Тэхён облизнул губы, и Юнги уловил намёк в его движении. — Хотя мне кажется, что для нас это лишнее. Тэхён явно наслаждался моментом, растягивая интригу. Разговоры перетекали от одной темы к другой. Они смеялись, спорили, обсуждали планы. После Тэхён предложил прокатиться. — Хочу показать тебе кое-что еще. Поедешь со мной? Тэхён вёл машину через вечерний Сеул, погружённый в хаос предновогодней суеты. Парадоксально, но при этом город будто замер: ряды автомобилей заполнили все полосы, их фары тянулись длинными сверкающими нитями, как ожерелья, сотканные из нетерпения и усталости. Вокруг всё дышало нервозностью: вибрация асфальта от нескончаемого потока транспорта, мерцающий свет витрин, пробивающийся сквозь туман выхлопных газов, и приглушённые звуки городской жизни, тонувшие в шуме пробки. Юнги сидел рядом, неподвижный, как будто спрятанный за своей непроницаемой маской спокойствия. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, за пределы сверкающих огней, но, несмотря на видимую отстранённость, его молчание казалось громким, наполненным тем, что он так и не сказал. Между ним и Тэхёном возникала тонкая, но острая грань, будто невидимая линия, которая одновременно сближала и отталкивала. Сексуальное напряжение висело между ними, пропитывая воздух внутри автомобиля. Это напряжение не нуждалось в словах — оно рождалось из долгих взглядов, мимолётных движений рук, невидимых потоков энергии, проходивших между ними, как электрические разряды. Это было одновременно тяжёлым и возбуждающим чувством. Тэхён сжимал руль чуть крепче, чем нужно, будто пытаясь удержать под контролем не только машину, но и себя. Юнги же сидел молча, но его пальцы едва заметно поглаживали подлокотник, как будто он пытался сдержать желание протянуть руку к Тэхёну. Внезапно его ладонь, будто подчиняясь собственному импульсу, скользнула на бедро Тэхёна. Лёгкое прикосновение, почти невесомое, но отдавшееся оглушительным ударом по нервам. Время будто остановилось. Знакомое пламя вспыхнуло внутри Тэхёна, разгораясь с каждой секундой, прожигая спокойствие. Он вцепился в руль так, что костяшки побелели, стараясь сосредоточиться на дороге, но не отстранился. — Что ты делаешь? — прошептал он, но его голос дрогнул, словно выдавая, что хотел бы знать ответ совсем не для того, чтобы остановить происходящее. Юнги молчал. Его пальцы, тёплые и уверенные, двинулись вверх, словно изучая каждый сантиметр. Они двигались медленно, мучительно, оставляя после себя горячий след, который казалось невозможно стереть. Тэхён почувствовал, как дыхание сбилось, как грудь наполнилась нестерпимым напряжением, будто воздух вдруг стал слишком плотным, а его собственное тело — чужим. Его сердце гулко отбивало ритм, несоответствующий размеренному движению пробки, а ладони на руле едва заметно подрагивали. Внутри всё кипело. Он боролся с собой: остановить или отдаться моменту? Разум отчаянно звал к порядку, но тело, охваченное огнём прикосновений Юнги, кричало о другом. Тэхён заставил себя выдохнуть, но это принесло лишь мгновение облегчения, прежде чем волна желания вновь накрыла его, захлёстывая, лишая опоры. Впереди замигали красные огни, поток машин почти застыл. Он плавно перенёс ногу с газа на тормоз, будто пытаясь хоть так сохранить контроль. Но контроль рассыпался в прах. Рука Юнги всё ещё лежала на его бедре, слишком близко, её тепло становилось невыносимым, как медленно нарастающее напряжение перед разрядом. Юнги едва заметно сжал его бедро — это было так лёгко, так ненавязчиво, что Тэхён едва успел осознать, что внутри него вдруг вспыхнул новый огонь. Маленькое, почти неуловимое движение, а вот последствия оказались необратимыми. — Нам в правый ряд, — сказал Юнги, его голос был ровным, но в нём пряталась едва ли не язвительная провокация. Тэхён метнул в его сторону взгляд, полный немого упрёка, но не возражал. Он поддался, неохотно перестроившись в медленно движущийся поток машин. Здесь дороги почти не было, автомобили стояли, едва двигаясь. Тэхён выдохнул, но воздух вокруг стал каким-то странным — вязким, как смола, словно всё, что его окружало, вдруг стало гораздо плотнее. — Это… небезопасно, — сказал он наконец, стараясь вернуть хотя бы частицу логики в происходящее. Юнги наклонился к нему, почти не двигаясь, но так близко, что Тэхён почувствовал горячее дыхание у своего уха. Этот момент длился вечность. — Ты справишься, я верю в тебя, — прошептал Юнги, и его голос, тихий, уверенный, усыпил бдительность Тэхёна обещанием неизбежного. — Я всегда хотел сделать это в пробке, но никогда и никому не мог довериться настолько. Ты всё изменил. Тэхён хотел возразить, но не успел. Рука Юнги скользнула вверх, его пальцы с лёгкостью отстёгнули ремень безопасности Тэхёна. Движения были такими чёткими, такими уверенными, будто каждый жест — продуманный ход в давноизвестной игре. — Остановись, — начал было Тэхён, но его голос дрогнул и стих, когда пальцы Юнги расстегнули молнию на его брюках. — Приподнимись, — тихо сказал Юнги, его слова были как команда, но в них не было ни малейшей спешки. Тэхён почувствовал, как его руки медленно, почти с наслаждением, стягивают с него штаны. Юнги был непреклонен, его прикосновения проникали в самую душу, наполняя воздух напряжённой тягучей энергией. Каждый жест был полон нежности — его рука скользила по члену Тэхёну, поглаживая, иногда сжимая, затем снова расслабляясь, как если бы исследовала его пределы, испытывая терпение, доводя до тонкой грани. Тэхён с трудом поддерживал дыхание, ощущая, как пальцы Юнги скользят по его члену, переходя от легкости к напряжению, словно играя с его ожиданиями, и обратно. Казалось, что каждое новое прикосновение разжигает огонь внутри, заставляя его тело напрягаться, но при этом он не мог избавиться от желания, чтобы этот момент длился вечно. Он уже думал, что вот-вот не выдержит, но тогда Юнги, встав на колени в своём сиденье, наклонился ближе к его паху, и его горячее дыхание стало чувствоваться на головке — его нервы напряглись до предела, а мир вокруг исчез в ощущении близости, которое становилось всё более ошеломляющим. Тэхёну с трудом удавалось сохранить контроль за происходящим на дороге, впрочем, за последние десять минут они сдвинулись не больше чем на 100 метров. Губы Юнги не успокоились — они дразнили, ласкали, сосали головку, словно не давая ни единого шанса забыть об этом моменте. Напряжение достигло своей кульминации, когда его язык скользнул вниз, по члену Тэхёна, поглощая его целиком, плотно обвивая, не давая ни малейшего шанса на сопротивление. Тэхён и так чуть не кончил, увидев, как выгибается Юнги, его член дернулся во рту Мина, но, когда он заметил, что тот еще и себя ласкает, готов был на хрен вытащить его из машины и трахать на капоте до посинения. Дорожный поток двигался очень медленно, словно время замерло, позволяя их моменту растянуться до бесконечности. Тэхён старался сосредоточиться на управлении, но это было почти невозможно. Его сознание раскололось на две половины: одна жила мгновением, растворяясь в прикосновениях, другая упорно пыталась удержать машину на правильной траектории. — Юнги… — попытался произнести Тэхён, но его голос сорвался. — Смотри вперёд, — тихо сказал Юнги, прежде чем снова опуститься. Тэхён сжал руль так крепко, что побелели костяшки. Ему казалось, что всё его существо находится на грани взрыва. Юнги продолжал, его движения были неспешными, но в них ощущалась какая-то изысканная страсть, которая будто подчиняла себе весь мир вокруг. Туго закрученная спираль внизу живота требовала разрядки, и он, включив аварийки, остановил машину у тротуара, и не думая уже ни о чем, потянулся рукой к заднице Юнги, чтобы забраться тому под пояс, и у него ничего не получилось, конечно, зато из-за смены положения, получилось у Юнги. Член Тэхёна запульсировал, Юнги заглотил его поглубже пропуская в горло, и глотательными движениями довёл Кима до предела. Оргазм захлестнул Тэхёна, погружая в волны блаженства. Юнги не отступил — он пил Тэхёна, как лучший коньяк, смакуя вкус и перекатывая на языке. Когда он наконец поднялся, его губы блестели, а на лице играла довольная улыбка. — С днём рождения, — тихо сказал он, снова откинувшись на сиденье. Тэхён тяжело дышал, его разум всё ещё блуждал где-то в этой невыразимой смеси удовольствия и восторга. — Ты знаешь? — спросил он, переведя на Юнги полный удивления взгляд. — На самом деле, только в ресторане узнал – случайно увидел поздравительное сообщение на экране твоего телефона, — Юнги усмехнулся, вытирая уголок губ. Тэхён рассмеялся, покачав головой. — Это… это было безумно. — И тебе понравилось. — Безумно понравилось, но не думай, что избежишь наказания, — Юнги на его слова лишь усмехнулся, его улыбка была слишком самодовольной, чтобы принимать угрозы всерьёз. Но потом что-то неуловимо изменилось, как будто до Юнги что-то дошло. К тому времени, как они доехали до пункта назначения, в машине воцарилась невыносимая тишина. Ни привычных шуток, ни случайных прикосновений, ни тех лёгких взглядов, которыми они обычно обменивались. Воздух между ними наполнился невидимыми иглами, холодными и колючими. Тэхён чувствовал это напряжение, но не знал, как его разрядить. Он пытался сосредоточиться на дороге, но его мысли всё время возвращались к Юнги — к его странному молчанию, к тому, как он сидел, уставившись в окно, будто его не было в этой машине. Юнги сидел, упрямо уставившись в окно, его профиль напоминал застывшую статую — напряжённую, но холодную. На фоне мерцающих огней ночного города внутри него разгоралась буря. Каждая минута в замкнутом пространстве машины усиливала чувство, будто он застрял где-то на обочине жизни Тэхёна — и не может найти пути назад. Он ненавидел это чувство. Оно было липким, удушливым, как мокрый пластырь на коже, который не оторвать без боли. Его мысли, как назойливый комар, обрели голос, прошивая разум новыми сомнениями: Почему я узнал о дне рождения только случайно? Почему он не сказал мне сам? Что ещё он скрывает? Почему каждый раз, когда я думаю, что мы стали ближе, Тэхён будто уходит вглубь себя, не оставляя мне шансов дотянуться? Он вспомнил, как Тэхён выглядел несколько минут назад — расслабленный, довольный. Как он поправлял одежду после... После того, как кончил. Юнги почувствовал укол обиды. Почему он даже не потянулся поцеловать меня? Вместо этого Тэхён отвёл взгляд, как будто такой момент не заслуживает большего внимания. Как будто это не имело значения. А что, если не имело? Что, если для него это обыденность? Он парень с обложки, живёт на вершине, а я — просто сноб-зануда... Эти мысли, острые, как битое стекло, не давали покоя. Он чувствовал, как внутри всё закипает, но не мог заставить себя повернуться к Тэхёну. Юнги упрямо смотрел в окно, стиснув зубы, напоминая себе, что не время и не место. Тэхён время от времени бросал на него беспокойные взгляды, словно что-то чувствовал, но не знал, как подступиться. Юнги замечал это периферийным зрением, но намеренно не реагировал. Внутри него боролись два желания: первое — продолжать молчать, закрываясь, как он делал всегда; второе — развернуться и выплеснуть всё, что кипело внутри, в глаза этому парню с идеальным лицом и сбивающим с толку телом. Машина медленно продвигалась вперёд, но изменившееся напряжение между ними становилось почти осязаемым. Если раньше оно было горячим, наполненным сексуальным притяжением, то теперь оно холодило, словно острие ножа. — Ты какой-то странный, — наконец осторожно сказал Тэхён. Юнги сдержался. Всё, что хотелось ему сделать в этот момент, — развернуться и выпалить всё, что у него на душе. Но вместо этого он пробормотал, глядя в стекло: — Я нормальный. «А вот ты, Ким-мать-твою-Тэхён, нет!» — внутри Юнги всё бурлило, скручивало в тугой узел. Разговор, который он пытался избежать, медленно рвался наружу, но он гнал его обратно. Это ведь день рождения Тэхёна. День его рождения! Злость могла подождать,— так он себя убеждал. Машина свернула на широкую улицу. Тэхён, казалось, хотел что-то добавить, но промолчал. Юнги чувствовал его взгляд, полный неуверенности и беспокойства. Но сам он смотрел вперёд, в темноту дороги, застыв в своём молчаливом сопротивлении. — Мы почти приехали, — наконец сказал Тэхён. Юнги кивнул, но даже не взглянул в его сторону. Когда машина остановилась, Тэхён выключил двигатель: — Давай, я покажу тебе. Юнги задержался на мгновение, прежде чем Тэхён открыл дверцу. Он следовал за ним, стараясь держать лицо бесстрастным. Они вошли в подъезд какого-то дома, и Тэхён нажал кнопку лифта. Кабина прибыла почти сразу. В замкнутом пространстве между ними повисло напряжение. Тэхён несколько раз оглядывался на Юнги, будто собирался что-то сказать, но каждый раз передумывал. Когда двери лифта открылись, они оказались перед дверью квартиры. Тэхён достал ключи, улыбнулся — как-то мягко, с оттенком гордости — и распахнул дверь. — Ну вот, — сказал он, включая свет. — Моя новая квартира. Свет залил комнату, открывая вид на высокие потолки и большие окна, сквозь которые мерцали огни города. — И всего пятнадцать минут от твоей, — добавил он, будто это должно было что-то объяснить. Квартира была отделана в тёплых оттенках, везде были мягкие подушки, книжные полки, растения даже. Она была настолько «тэхёновской», что Юнги почувствовал укол ревности. Тэхён справился с этим сам. Без него. С кем-то другим или даже другими. Юнги знал его расписание, и для подобной истории ему бы понадобилось не меньше пары месяцев. — Как тебе? — голос Тэхёна звучал непринуждённо, но в нём угадывался оттенок ожидания. — Неплохо, — ответил Юнги коротко. Слово, как удар ладонью, оставило в воздухе неприятный осадок. Юнги знал, что его тон ранит, но смягчиться он не мог. Всё, что кипело внутри, искало выход. Тэхён нахмурился, его лицо потемнело от непонимания. — Это что, всё, что ты можешь сказать? — спросил он, пытаясь сохранить спокойствие, но в голосе проскользнула нотка обиды. Юнги откинулся к стене, скрестив руки на груди. Его взгляд стал острым, как лезвие. — А что ты от меня ждёшь? Оваций? — в его голосе не было ничего, кроме холодного раздражения. Тэхён открыл рот, чтобы ответить, но закрыл его снова. Затем поднял глаза, в которых мелькнули недоумение и глухая боль. — Может быть, просто радости и поддержки? — сказал он наконец, его голос дрогнул. Юнги усмехнулся, горечь Тэххёна растекалась по нему, как яд. — Поддержки? Ты хочешь, чтобы я поддержал то, о чём ты даже не подумал мне сказать? Радовался тому, что ты купил квартиру за моей спиной? Тэхён резко выдохнул, будто Юнги выбил из него воздух. — За твоей спиной? — переспросил он. — Юнги, я хотел сделать тебе сюрприз! — Сюрприз? — эхом повторил Юнги, и в его голосе зазвенела боль, которую он больше не мог сдерживать. — Ну что ж, считай, что он удался. Тишина повисла между ними, как натянутая струна. Тэхён сжал челюсти, пытаясь подавить подступающий гнев. — Почему ты реагируешь так? Я не понимаю... Юнги попытался скрыть свои эмоции. Он нагнулся, чтобы снять ботинки, делая вид, что не услышал вопроса. Ему нужно было время, чтобы успокоиться, чтобы не выпалить всё, что крутилось у него в голове. Но Тэхён не дал ему этого времени. — Высокие потолки, тёплый свет, видишь? — продолжил он. — Всё сделали, как я просил. Я думал тебе понравится. Слова Тэхёна будто подливали масла в огонь. С каждым новым предложением Юнги всё меньше понимал, почему ему так больно, и всё больше чувствовал, как его охватывает желание крушить весь мир. — И как ты это сделал? — вдруг вырвалось у него, и он почувствовал, как голос стал слишком резким. Тэхён замер, удивлённый. — Что именно? — Всё это, — Юнги сделал неопределённый жест, охватывая взглядом квартиру. — Как, с твоей постоянной загрузкой, когда мы не видимся по несколько дней, ты это сделал? Тэхён нахмурился ещё сильнее, заметив изменение в его тоне. — Коллега помог с контактами и занимался интерьером, я только одобрял картинки, — начал он, пожав плечами, как будто всё это было пустяком. — Всё сложилось удачно. И вот тут всё сорвалось. — Коллега? Удачно? — произнёс Юнги с таким спокойствием, что ему самому стало не по себе. — Да, коллега, — ответил Тэхён, глядя на него с искренним непониманием. — А что? — Ничего, — пробормотал Юнги, пытаясь заставить себя замолчать. Это не тот момент, не то место. Он ведь хотел, чтобы всё было хорошо. Хотел не портить этот день, этот вечер. Но слова всё равно вырвались наружу. — Просто интересно, почему я узнаю об этом последним. Тэхён прищурился, пытаясь понять, куда он клонит. — Ты серьёзно? — спросил он, усмехнувшись, но в этой усмешке не было радости. — Это просто квартира, Юнги. Почему ты делаешь из этого такую драму? — Потому что это не просто квартира! — сорвался Юнги, и слова вылетели с силой, которую он не мог больше сдерживать. — Это твоё решение. Твой коллега. Твой дизайн. Твои чертовы окна и подушки. Цветы эти блядские твои! — Что это должно значить? — голос Тэхёна поднялся, и в нём зазвучала неприкрытая обида. — То и значит, что тебе на меня плевать. Как кролики. Потрахались и разбежались по углам, — выпалил Юнги, его голос дрожал от эмоций. — Знаешь насколько унизительно не знать, что сегодня твой день рождения. Ты вообще понимаешь, как я… Он замолчал, чувствуя, как ком в горле сейчас взорвётся. — А что с моим днём рождения? — выкрикнул Тэхён. — Я не люблю этот день! Не праздную! У меня есть на это причины! Юнги громко выдохнул, качнув головой, как будто пытался избавиться от чего-то, что давило ему на плечи. — Отлично, Тэхён, — его голос стал ниже, тише, но от этого только больнее. — Ты хоть раз подумал, каково это мне? Ну, в тот момент, когда не трахал меня? Юнги шагнул к нему, их лица оказались слишком близко. Его голос был низким и дрожал от сдерживаемых эмоций: — Я доверился тебе, Тэхён. Ты понимаешь, что это значит доверие? Тэхён молчал, поражённый. — То, что произошло в машине… Я никогда… Ты понимаешь, что я доверил тебе свою жизнь? Что я настолько верю в тебя, верю, что ты не допустишь ошибки даже с закрытыми глазами, даже во время интенсивного оргазма? Ты понимаешь, что я хотел доставить тебе то ни с чем не сравнимое удовольствие получения наслаждения при сохранении контроля. Ты не счел нужным сказать мне про твой день, но я всё равно решил тебе подарить себя, свою мечту, какой бы глупой она не была. А ты… ты потом даже не поцеловал меня, просто сказал, что накажешь. — Это была шутка, Юнги! — воскликнул Тэхён, не в силах выдержать этот поток обвинений. — Для тебя всё — шутка, — прошептал Юнги. — А для меня… Он отвернулся, не закончив. — Для тебя что? — Тэхён потянул его за руку, заставив посмотреть на себя. — Говори, Юнги. Для тебя что? Юнги уставился на него, его глаза блестели, но не от гнева. — Для меня это всё. Ты — всё, — сказал он наконец, тихо, с надрывом. — А я для тебя? Просто человек, с которым можно хорошо провести время? Оттрахать до звёзд перед глазами, а потом отодвинуть на второй план? — Нет! — резко ответил Тэхён. — Ты… ты не понимаешь. Тэхён замер, как будто не знал, что ответить. Юнги чувствовал, как гнев, что бушевал внутри него, медленно перетекал в разочарование и боль. — Знаешь… — он выдохнул, отступая к двери. — Отличная квартира. Отличный сюрприз. Живи теперь с этим! Он развернулся и направился к выходу. — Юнги! Подожди! — голос Тэхёна зазвучал громче, но Юнги уже был у двери. — Отличный вышел вечер, — бросил он, прежде чем захлопнуть за собой дверь с такой силой, что грохот отозвался в груди Тэхёна, как удар по самому сердцу. Холодная тишина окутала Тэхёна, и ему вдруг нечем стало дышать. Он застыл посреди квартиры, не сводя глаз с двери. Его сердце бешено стучало, но с каждым ударом в груди нарастала тяжесть. В комнате пахло Юнги — этот древесный, ненавязчивый аромат, который казался Тэхёну таким родным. Но сейчас он будто насмехался над ним, напоминая, кого он только что отпустил. Рухнув на ближайший диван, он закрыл лицо руками. Его плечи дрожали, он пытался взять себя в руки, но внутри было слишком пусто и больно. Боль обжигала, как ледяной осколок, застрявший в сердце. Тэхён вспоминал взгляд Юнги перед уходом. Этот взгляд не был злым. Он был раненым. Раненым до глубины. Он даже почувствовал лёгкий укол страха, когда понял, насколько больно он сделал человеку, который так дорог. Но почему? Почему Юнги отреагировал так? Тем временем Юнги в ожидании такси ходил туда-сюда по тротуару. Он старался сосредоточиться на холодном воздухе, на моросящем дожде, на ярких огнях фонарей. На чём угодно, чтобы не думать о том, что только что произошло. Но это не помогало. Его голова была переполнена мыслями, которые, кажется, кричали наперебой. Его сердце разрывалось от боли. Он не мог избавиться от гнетущего чувства пустоты и злости — на себя, на Тэхёна, на всё, что сейчас стояло между ними, разрушая их связь. Юнги остановился на мгновение, тяжело дыша. Он закрыл глаза, а перед ним снова встала сцена в квартире. Эти стены, этот идеально подобранный интерьер, вся эта безупречность. Всё кричало о том, что Тэхён всё спланировал до мелочей. Но почему он ничего не сказал? Почему решил это без него? Юнги провёл рукой по лицу, пытаясь избавиться от туманного беспокойства. Нет, дело было не в каком-то коллеге. Это было больше. Глубже. «Мы растворяемся друг в друге, когда мы вместе. Кажется, в эти моменты я знаю его, как никто другой. Его дыхание, его тело, его стоны — всё идеально. Всё наше. Но этого недостаточно». Мысли жгли изнутри, как соль открытую рану. Да, секс с Тэхёном всегда был безупречным. Это было место, где они оба становились единым целым, где границы исчезали, где он чувствовал, как сильно они подходят друг другу. Но в остальное время… Юнги чувствовал, что он отдаёт себя целиком, но получает лишь часть. Только тело. Тэхён делился с ним только хорошими новостями, и никогда своими проблемами, своими неприятностями. Даже своим проклятым днём рождения он не захотел поделиться. «А я ведь…» Юнги сжал кулаки, ощущая, как к горлу подкатывает горький ком. Он не хотел признаваться в этом даже самому себе, но он хотел быть тем, кто сломает стены вокруг Тэхёна. Тем, кому он наконец скажет: «Ты — мой дом» Но с каждым разом эти стены становились только выше. Тэхён поднялся с дивана, чувствуя, как внутри всё рушится. Он рванулся вон из квартиры. «Я не могу позволить ему уйти, не могу», — жгло в его груди. Он не сказал Юнги главного. Никогда не говорил. Словами не говорил, хотя ему казалось, что все его действия выдают его. Он боялся признаться вслух, боялся, что это сделает его уязвимым. Но сейчас, когда Юнги ушёл, он понял: если он потеряет его, то потеряет себя. Юнги подошёл к дороге, к подъехавшему наконец такси. Его рука уже дотронулась до ручки дверцы, но он замер, чувствуя, как тяжесть в груди мешает нормально дышать. «Я не могу так просто уйти... Но он даже ни разу не сказал, что любит меня». И это было самой больной частью. Юнги уже открыл дверь, когда услышал, как его имя прорезало ночную тишину. — Юнги! Тэхён вылетел на улицу, его сердце бешено колотилось, ноги несли его вперёд. Когда он увидел Юнги у такси, он закричал ещё громче: — Юнги! Юнги обернулся, его глаза метались, лицо было полным боли и гнева. — Чего ты хочешь, Тэхён? — его голос был низким, почти сорванным. Тэхён замер, его сердце сжалось, но он не мог сдержаться. — Я… я люблю тебя. Юнги застыл. — Что? — Я люблю тебя! — закричал Тэхён, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. — Прости, что я такой идиот. Прости за всё. Но я… я не могу потерять тебя. Юнги посмотрел на него, его взгляд наполнился чем-то, чего Тэхён не мог расшифровать. Гнев и боль начали таять, уступая место растерянности. Тэхён сделал шаг вперёд, его голос дрожал. — Ты — самое важное, что есть в моей жизни. Я просто… я боюсь. Боюсь, что если я скажу вслух, ты исчезнешь. Юнги вздохнул, опустив взгляд. — Ты уже почти потерял. — Я знаю. Но я прошу… останься. Пожалуйста. Юнги долго молча всматривался в его глаза. Так долго, что Тэхён несколько раз успел умереть от страха. А затем сделал шаг и обнял Тэхёна, прижимая его к себе так крепко, что у того перехватило дыхание. Юнги уткнулся в его плечо, чувствуя, как напряжение медленно отпускает. — Ты дурак, — прошептал он, но в его голосе было больше боли, чем злости. — Я знаю, — прошептал Тэхён, сжимая его сильнее. Юнги расплатившись с таксистом, снова прижался к Тэхёну: — Будь кем хочешь, но только не отгораживайся от меня. Пожалуйста. Ещё раз я такое не вынесу. Тэхён держал его в своих руках, прижимая так крепко, что, казалось, хотел раствориться в этом объятии. Юнги поднял голову, его глаза были наполнены слезами, блестевшими в свете уличных фонарей. Он смотрел на Тэхёна так, будто видел его впервые, будто этот человек перед ним был всем, что имело значение. И, не в силах сдерживаться, он жадно впился в его губы. Его руки скользнули к лицу Тэхёна, пальцы мягко сомкнулись на затылке — это была вспышка всех тех эмоций, которые они не могли высказать словами: боль, страх, любовь, желание, облегчение. — Пойдём, — хрипло прошептал Тэхён, еле отрываясь от его губ, хватая его за руку и увлекая за собой. Они почти бежали в подъезд, их шаги гулко отдавались в пустом вестибюле. В голове Юнги все ещё путались эмоции, но одно он знал точно: он не хочет отпускать Тэхёна. Ни сейчас, ни когда-либо вообще. Когда двери лифта открылись, они шагнули внутрь, и в тот же миг всё снова вспыхнуло. Тэхён толкнул Юнги к стенке кабины, снова припадая к его губам, на этот раз ещё более голодно, будто жадно хватая воздух после долгого погружения под воду. — Камера, — прошептал Юнги, но это прозвучало так же, как и один из тех сладких стонов, которыми он баловал Тэхёна. — Наплевать, — ответил Тэхён и снова впился в его губы, его руки обнимали Юнги за талию, притягивая ближе. Пальцы Юнги запутались в волосах Тэхёна, он потянул их, заставляя Тэхёна запрокинуть голову, открывая шею, по которой тут же прошлись его жадные губы. Тэхён глухо простонал, сжимая в руках Юнги, впиваясь, будто пытался доказать себе, что он реальный, что это всё происходит. Их дыхание смешивалось, их тела тесно прижимались друг к другу, будто между ними не должно было остаться ни капли пространства. Их губы тёрлись, приоткрывались, языки скользили, сплетаясь в безумном танце. Двери лифта открылись, но они даже не заметили. Лишь короткий сигнал оповещения вывел их из этого порыва. — Ты сводишь меня с ума, — снова прохрипел Тэхён, хватая Юнги за руку. Они почти ввалились в квартиру, и едва переступив порог, снова накинулись друг на друга. Одежда летела на пол, рубашки, свитера, шарфы — всё валялось где-то за ними, оставляя их тела обнажёнными для друг друга. Юнги не мог насытиться этим зрелищем: кожа Тэхёна в мягком свете окна блестела, мышцы на животе вздрагивали от каждого прикосновения, а глаза смотрели так, будто он полностью принадлежал ему. Но вдруг Тэхён остановился. В тот момент, когда Юнги уже тянулся, чтобы снова коснуться его, Тэхён сжал руками лицо и резко отвернулся. Юнги замер. — Тэхён? — тихо позвал он, его голос всё ещё дрожал от желания, но уже с ноткой беспокойства. Тэхён сделал шаг назад, уткнувшись затылком в стену, его дыхание было тяжёлым, а тело слегка дрожало. Юнги подошёл ближе, пытаясь понять, что происходит, но тот только опустил голову, закрывая лицо ладонями. — Прости, — выдохнул он, его голос был странно глухим. Юнги осторожно коснулся его плеча, медленно, с тем же трепетом, с каким он всегда подходил к вещам, которые боялся потерять. — Эй, что случилось? — тихо спросил он, его пальцы чуть сильнее сжали плечо Тэхёна, потянув его к себе. И тут Тэхён поднял на него глаза. Они были покрасневшими, полными слёз, которые он отчаянно пытался сдержать, но предательски одна за другой катились вниз. — Чёрт, — вырвалось из его губ. Он уткнулся лбом в плечо Юнги, сжимая его руками за бока, как будто снова боялся, что тот исчезнет. — Я… я чуть не… Он не смог закончить. Эмоции захлестнули его слишком сильно. Всё, что он держал внутри последние часы вырвалось наружу. Это была боль осознания того, насколько он мог быть близок к тому, чтобы потерять человека, который стал для него смыслом жизни. Юнги ничего не сказал. Он только крепко обвил его руками, гладя широкую спину медленными, успокаивающими движениями. — Тэхён, медвежоночек, — мягко произнёс он. — Почему ты ничего мне не говоришь? Почему ты так боишься довериться мне? Тэхён поднял голову, его глаза были красными и влажными, а лицо казалось таким уязвимым, что Юнги почувствовал, как что-то внутри него разрывается. — Я… Я боялся, что если скажу, то потеряю тебя. Что ты увидишь меня таким, какой я есть на самом деле, и уйдёшь. Юнги коснулся его лица, вытирая большим пальцем слезы. — Ты не понимаешь, да? Ты думаешь, что я с тобой только из-за того, что вижу тебя таким, как на обложке календаря, как красивую картинку? — его голос дрогнул. — Но я вижу тебя. Настоящего. И я никуда не хочу уходить, если ты сам меня не отталкиваешь. Тэхён всхлипнул снова, но в этот раз это было знаком облегчения. Он сжал Юнги так крепко, как только мог, словно пытаясь сказать этим объятием всё, что не мог выразить словами. Их глаза встретились, и в этом взгляде было всё: боль прошедшего вечера, страх утраты, но вместе с этим — надежда, хрупкая, но сияющая. Их дыхание, сначала сбивчивое, постепенно стало медленным, выравниваясь, сливаясь в один ритм. — Я люблю тебя, Юнги, люблю, — прошептал Тэхён, его голос сорвался на последнем слове, словно это признание вытекало прямо из глубины его души. Юнги на мгновение замер, его глаза наполнились слезами. Эти слова, такие простые, но такие важные, словно разрушили последние преграды в его сердце. Он хотел ответить, но горло перехватило от чувств. Вместо этого он потянулся и прижался к губам Тэхёна. Поцелуй был медленным, глубоким, словно они пытались выразить всё то, что не могли сказать словами. Это было больше, чем просто прикосновение — это было обещание. Тэхён чувствовал, как губы Юнги дрожат, как его руки нерешительно коснулись его плеч, а потом крепче обвили шею, притягивая ближе. — Я тебя тоже… — наконец выдохнул Юнги, отрываясь от его губ, чтобы посмотреть прямо в глаза. — Тэхён, слышишь? Люблю. Эти слова были как глоток свежего воздуха для Тэхёна, словно вся боль этого дня испарилась. Он осторожно провёл пальцами по линии скул Юнги, задержался на его челюсти, затем наклонился ближе, чтобы оставить лёгкий поцелуй на губах, на виске, в уголке глаза, где застыли слёзы. — Скажи ещё, — прошептал он, его голос был пропитан мольбой. Юнги улыбнулся сквозь слёзы. — Я люблю тебя, — повторил он, его голос был хриплым от чувств. — Люблю. Так сильно, что я не знал, что делать со своей жизнью, пока ты не пришел. И не только сегодня, а ещё тогда, месяц назад. Тэхён коснулся его губ снова, его руки мягко скользнули вниз, по плечам, по спине, изучая каждую линию, будто стараясь ещё и ещё раз удостовериться, что он рядом. Чтобы запомнить это чувство полноты присутствия навсегда. Тэхён потянул его за собой на кровать, их движения были плавными, но наполненными странным, почти священным знанием. Они оба понимали, что сейчас им нужна не просто близость, а нечно большее. Их взгляды всё ещё не отрывались друг от друга. Юнги провёл пальцами по его лицу, по шее, словно изучал, запоминая каждую черту, каждый изгиб. Его ладонь задержалась на груди Тэхёна, ощущая, как под его пальцами бешено бьётся сердце. Тэхён наблюдал за ним, едва дыша, его взгляд был полон трепета и ожидания. — Ты чувствуешь это? — прошептал он, приложив ладонь Тэхёна к своему сердцу. — Это всегда было здесь, — наконец ответил он, его голос был мягким, но уверенным. — Просто мы боялись это признать. Их губы снова встретились в поцелуе, который был одновременно нежным и властным. Юнги понимал, что сейчас для него важно не просто утешить Тэхёна, а подарить ему ощущение единства, показать, что их связь — это что-то большее, чем они могли себе представить. — Ты такой… — Юнги не закончил, потому что слова казались недостаточно сильными. Вместо этого он наклонился и оставил поцелуи на его груди, вдоль линии ребер, заполняя паузы между ними тихим шёпотом: — Ты мой. Всегда был моим. И будешь. Будешь же? Тэхён кивнул, и приподнявшись на локтях, коснулся его лица. Пальцы нежно заправили выбившуюся прядь волос за ухо Юнги. — И ты мой, — ответил он тихо. — Мы всегда принадлежали друг другу. И всегда будем. Их взгляды встретились снова, и в этом молчаливом диалоге было больше слов, чем они могли произнести. Тэхён резко вдохнул, зажмурившись, но Юнги мягко провёл пальцами по его щеке. — Смотри на меня, — прошептал он. — Я хочу видеть тебя, целовать твою душу взглядом, ласкать ее. И ты, ты тоже, пожалуйста, поцелуй мою душу, она так истосковалась по тебе. Тэхён открыл глаза, их взгляды слились воедино. Это не было просто физическим актом, это было единением душ. В ответ на это их тела тоже проснулись и требовали внимания, Юнги нежно поглаживал Тэхёна, потом взял его руку и попросил: — Сегодня ты и я вместе, без масок и фасадов, — прошептал он, его голос звучал мягко и нежно. — Я хочу почувствовать твои руки на себе, хочу, чтобы ты меня ласкал нежно, и хочу дарить тебе такие ласки. Чтобы просто наши ладони помогли нам взаимно сбросить усталость этого дня, и чтобы потом мы уснули в объятиях друг друга. Мне очень нравится, когда ты меня всюду трогаешь. А чего хочешь ты, медвежонок? Тэхён кивнул, чувствуя, как напряжение в его теле растворяется под внимательными и заботливыми касаниями Юнги. Тот медленно скользнул ладонями по его плечам, словно пытаясь снять тяжесть прожитого дня. — Наверно того же. Не знаю. Прямо сейчас я думаю, что не заслуживаю тебя. Что ты лучшее, что есть в моей жизни, что я хочу радовать тебя всеми доступными мне способами. И пусть сейчас это будут руки, мы слишком вымотаны для большего, но завтра я хотел бы большего, если ты не против. — Не против. Ты заслуживаешь всё счастье этого мира, — продолжил Юнги, его губы коснулись линии подбородка Тэхёна, оставляя за собой лёгкий, обжигающий след. Тэхён замер, чувствуя, как пальцы Юнги скользят по его коже, рисуя невидимые узоры. Сначала они прошлись по скулам, задерживаясь у кончика носа, обрисовывая контур губ, затем плавно опустились к шее. Тэхён закрыл глаза, позволив себе утонуть в этих ощущениях. Юнги изучал его, касался то уверенно, то осторожно, как художник, едва прикасающийся кистью к холсту. Юнги провёл ладонью по животу Тэхёна, затем скользнул ниже, остановившись на мгновение. Он медленно и бережно обхватил его член, позволив Тэхёну привыкнуть к прикосновению. Его пальцы начали двигаться, осторожно, бережно. — Ты такой красивый! Тэхён зажмурился, но Юнги тут же шепнул: — Смотри на меня. Я хочу видеть, как ты чувствуешь это. Юнги следил за каждой реакцией, за каждым вздохом и дрожью в теле Тэхёна. Его взгляд был сосредоточен, наполнен восхищения и желания подарить максимум удовольствия. Каждый раз, когда Юнги двигался, Тэхён чувствовал, как между ними исчезают остатки сомнений и страхов, как их души соединяются всё крепче. Тэхён, несмотря на нарастающую слабость в коленях, не мог оставаться пассивным. Его руки потянулись к Юнги, и он, обхватив его плоть, начал повторять движения, которые Юнги подарил ему. Его пальцы двигались медленно, мягко, будто стараясь запомнить каждую деталь. Юнги выдохнул, опуская голову на плечо Тэхёна, но не останавливаясь. Его рука ускорила ритм, доставляя Тэхёну волны удовольствия, и тот невольно выгибался ему навстречу. — Ты потрясающий, — прошептал Юнги, ослабляя хватку, чтобы дать Тэхёну немного передышки, но затем вновь усиливая давление, возвращая его к пику наслаждения. Прикосновения Тэхёна были столь же бережными, но с каждым разом становились всё смелее. Он наслаждался ощущением, как тело Юнги отзывается на его ласки, как тот прикусывает губу, сдерживая стоны. — Не сдерживайся, — прошептал Тэхён, глядя на Юнги сквозь полуприкрытые веки. Эти слова, казалось, сломали последние барьеры. Юнги, взяв под контроль их движения, довёл Тэхёна до точки, где тот не мог ни думать, ни говорить — только чувствовать. Их движения становились всё более уверенными, но это была не гонка за удовольствием, а создание чего-то большего, нежного. Тэхён чувствовал, как волны тепла разливаются по его телу, но это не было только физическим ощущением. Это была любовь, светящаяся в каждом прикосновении, окутывающая их тёплым покрывалом. Когда Тэхён наконец достиг пика, его тело мелко задрожало в руках Юнги, а его оргазм был таким ослепительным, что Юнги едва сдержался, чтобы самому не потерять контроль. Тэхён, чувствуя, что его любимый тоже близок, начал двигать рукой увереннее, желая подарить ему те же самые ощущения. Юнги запрокинул голову, его голос сорвался на низкий стон, а рука замерла, чтобы не сбить ритм Тэхёна. Волна удовольствия накрыла его, он наклонился вперёд и, обняв Тэхёна, крепко прижался к нему. Несколько минут они просто лежали, обнимая друг друга, обмениваясь поцелуями — ленивыми, сладкими, полными благодарности. — С днём рождения, мой любимый медвежонок, — наконец прошептал Юнги, глядя прямо в глаза Тэхёну. Тэхён, тяжело дыша, тепло улыбнулся.