Охота на серафима

1963 год Гретна, Штат Луизиана США

Дом мистера Аластора Мура 08:27

      Секундная стрелка медленно движется по циферблату, огибая круг. Дом молчит, заполненный густой вязкой тишиной. Трубка телефона на прикроватном столике покоится на станции. Хозяин дома уже давно ее не снимал. Не было необходимости. Насколько давно? Три месяца. В последний момент слабости, когда мистер Мур нарушил соглашение заключённое с Бейли, чудовище пировало вне дома, где-то там, в душной смрадной пасти топей за чертой города. С тех самых пор оно впало в спячку — глубокую и даже как будто мирную, лишь изредка ворочалось, билось под рёбрами, но жертв и крови не просило. Это очень странно.       За окном громыхнуло — раскатисто, красноречиво, предостерегающе. В спальне царит почти ночная мгла: шторы плотно занавешены, в довесок кажется, что надвигается настоящая буря. Мистер Мур резко открыл глаза. Мозг проснулся сто восемьдесят «тиков» тому назад, но всё это время Аластор упорно пытался заснуть. Выспать еще хотя бы часок — не вышло. Мужчина проморгался, прочистил горло тихим кашлем и понял, что не позволило мозгу погрузиться в сон, а именно: холодная пустота кровати.       Паршивец Бейли — чтоб ему пусто было — разбудил посреди ночи.       Белобрысое чудище, влезло в дом через открытое окно кухни, при том подняло такой страшный гам, что мистер Мур, взмыленным зверем вскочил с постели, вылетел в пространство тёмного дома с ножом наперевес. Аластор всегда был наготове с его скелетами в шкафах беспечность непростительна. Полиция, случайные воры, гости, обошедшие систему безопасности — всё может быть, так что держать колюще-режущее под подушкой кажется самым правильным и безопасным вариантом. Чисто для морального равновесия. Но возвращаясь к ночному эксцессу:       Ввалившись в кухню, Мур резко включил свет и увидел растянувшееся на паркете нечто, опрокинувшее на пол жестяные банки с пряностями. Хорошо, что у них плотные крышечки, в противном случае было бы весьма досадно. Ночной гость был вусмерть обдолбан, источал из себя аромат рома, сигаретного дыма и омерзительных сладких женских духов.       Сложно описать, что испытал мистер Мур. Для его скудного эмоционального интеллекта коктейль оказался зубодробительным: возмущение, злость, облегчение, удивление, непонимание, и всё это приправлено тонким истеричным весельем. На вопрос «почему не через дверь», Энтони, разумеется, ничего не смог ответить, вся его речь походила на неразборчивые помехи радио-эфира.       Аластору, помимо всего прочего, очень хотелось знать, как это чудовище вообще в таком состоянии добралось сюда. Откуда? Почему? Столько вопросов и полное отсутствие ответов. Поднявшись, засранец повис на мужчине и очевидно дал понять, что уходить не собирается. Мистер Мур подметил клоунское одеяние своего дебильного бойфренда, и один вопрос отлетел сразу — Бейли был в доме №47. Неужели он ехал на машине в таком состоянии? Стоит ли выглянуть и убедиться, что кремовая спортивная крошка не протаранила чей-нибудь забор? Было бы славно, но действие оказалось невозможным, потому как стоило Аластору отойти на пару шагов, Энтони едва не навернулся на ровном месте. В таком разбитом состоянии мистеру Муру еще не приходилось лицезреть глупое недоразумение.       Ал не любит детей. Они всегда казались мужчине слишком шумными, требующими чрезмерного количества ресурсов, непостоянными, непредсказуемыми и крайне разрушительными созданиями. Какова же ирония: этой ночью мужчина прочувствовал на себе прелесть родительского бытия во всей красе. В попытках раздеть, умыть и уложить в постель опьянённое всем, чем можно белокурое чучело. Никаких детей. Никогда. Да.       Сперва Энтони не хотел идти в уборную, далее чуть не захлебнулся, когда Аластор умывал его, сидящего на бортике ванны, затем опрокинулся спиной назад, как безвольный мешок картошки и вновь отказывался перемещаться с места на место. При попытке Аластора снять с парня одежду, тот начал мерзко хихикать и даже, как будто бы, пытался пошло шутить. Уже на этом моменте мистер Мур проклял само существование мелкого говнюка.       Ал хотел было уложить Энтони в гостевой комнате, но засранец вцепился в него внезапно сильными руками и пошёл в безапелляционный отказ.       Только в момент, когда наконец они добрались до спальни, Энтони завалился в постель и обмяк, извергая изо рта что-то нечленораздельное. Аластор импульсивно закурил, не отходя от кассы, хотя обычно так не делал. И не сделал бы, не окажись пачка сигарет рядом с телефоном на столике у кровати. Возможно мужчина даже сбежал бы в кухню, чтобы оправиться от стресса. Но после секса эти двое порой покуривали прямо в кровати — отсюда пачка, почти полная. Глупо было бы пренебречь возможностью, верно? Особенно, когда курить хотелось нестерпимо. Наверное, оно было к лучшему, ведь чёрт знает, что еще эта великовозрастная деточка могла разрушить в попытке пойти следом.       Ощутив запах табака, Энтони как будто пришёл в себя и жестами выпросил пару затяжек. Аластор почти умилился, пошёл на поводу у мальчишки. Ватные лапки Бейли, правда, едва функционировали, и Алу пришлось реагировать молниеносно, когда сигарета едва-едва не покатилась на подушку.       Слишком много стресса для скромной персоны мистера Мура.       Аластор точно помнит, что белобрысое чудовище примостилось около него, прежде чем вырубилось окончательно. Сейчас его нет. Чёрт, если засранец после всей этой клоунады еще и по-тихому свалил, ему не избежать гневной нотации о том, почему он является бестактным невозможным полудурком. Мистер Мур всеми фибрами тела чувствует, что ему необходимо высказать ночному гостю всё своё недовольство.       Ал медленно сел в постели, огляделся и бросил взгляд на комод, озадаченно хмыкнул, увидев сложенную собственноручно одежду Энтони. Может, этот идиот и бесстрашен, но вряд ли бы отправился домой в неглиже. Но если он не ушёл и не в постели, то где? Ни дай боже, решил отблагодарить хозяина дома завтраком!       Мужчина за секунду в красках представил, как белоручка Бейли разносит его кухню. Прямо в эту секунду он дернул к себе домашние штаны, сунул ноги в тапки и нервными торопливыми шагами покинул спальню. Мужчина почти летел в трапезную, но ворвавшись в её пространство, облегчённо выдохнул — всё в своём первозданном виде. Аластор выдохнул, потер лицо, пригладил усы и инертно подошёл к кофеварке, быстро засыпал кофе, включил, инстинктивно дёрнул головой — полумрак пространства огласило вспышкой молнии, ровно через пять секунд раздался раскат грома. Буря очень близко. Мистер Мур выглянул в окно, увидел, как злой ветер выгинает деревца злыми натужными порывами. Через несколько мгновений дождь заколотил по подоконнику. Ал коротко улыбнулся — он любит такую погоду, но окно, к сожалению, придётся закрыть и зашторить. Всякий раз, когда Энтони заваливается по ночам, утром приходится обходить весь дом в глупом ритуале, но он сделался даже несколько привычным. Уже не вызывал то негодование, что в самом начале.       Как и присутствие Энтони в жизни мистера Мура. Только вот где глупое чучело? Ал озадаченно вздохнул, закатил глаза, нарушая блаженную тишину дома:       — Энтони! — крикнул, вслушался — отклика не последовало. — Засранец, — раздраженно шипит Ал и отправляется на поиски. Мужчина заглядывает в свой кабинет, в гостевую комнату, даже в кладовую и пустующую за неимением назначения крайнюю комнатушку в доме: как сквозь землю. Аластор упёр руки в боки, стоя посреди коридора и вдруг заметил приоткрытую дверь уборной. Ну, конечно, где же еще.       Мистер Мур почти злобно преодолевает расстояние до намеченной цели, широко распахивает дверь в ванную и замирает. Его взгляду предстала самое жалкое и уморительное зрелище, какое только могло здесь поджидать.       Энтони в одном нижнем белье сидел на кафеле коленями: ноги — враскоряку, голова безвольно болтается на шее, слабо ткнувшись лбом в запястье руки, что локтем пристроилась на фаянсовом ободке унитаза. Из-за неудобства позы, Энтони громко сопит, присвистывая. Аластор смотрит на него и чувствует, что его почти трясёт от желания расхохотаться.       Мозг пронзило гениальной идеей. Мистер Мур тихонько отходит от ванной, добирается до кабинета вновь и взглядом утыкается в фортепиано в углу комнаты, на верхней крышке которого покоится футляр с саксофоном. Мужчина несдержанно прыснул, поджал губы. Он спешно освободил сакс и с ним в руках, вернулся к ванной. Глядя на Бейли, Мур зажал губами мундштук.

Та-ра-та-а

Та-ра-та-ра-та-ра-а

Та-ра-та-а

Та-ра-та-та

      Пространство коридора огласило пронзительной волной музыки. За секунду Аластор прикинул, что смешнее всего описало бы эту ситуацию. От раскатов токкаты Баха Энтони сильно вздрогнул. Мистер Мур прищурился, вглядываясь в отёкшее лицо Бейли и продолжил:

Та-ра-та-а

Та-ра-та-ра-та-ра-а

Та-ра-та-а

Та-ра-та-та

      — Я тебя ненавижу, — просипел Энтони, подняв замыленный взгляд на рыжего ублюдка, стоящего в пролёте ванной со своей сраной невероятно громкой дудкой и этими ублюдскими смеющимися карими глазами. Аластор отвечает на брошенную Энтони реплику очередной какофонией звуков, делая и без того больной голове Энтони еще больнее раз в десять. — Бля-я-я, — Энтони прижался к холодному фаянсу лбом, чуть не блеванул от ощущения звука на вкус и простонал. Музыкальное сопровождение не заставило себя долго ждать:

Уа-уа-уа-уа-у-у-у

      — Называется — «грустный тромбон», — скалясь, выдал Мур и снова заиграл, аккомпанируя неловким попыткам Энтони бороться с похмельем и гравитацией одновременно. Парень громко пыхтел осознанию, что всё затекло. Когда он попытался встать, то неминуемо расплылся на полу ванной и услышал еще один невероятно насмешливый «грустный тромбон».       — Блять, Мур, я сейчас встану и эту хуёвину тебе в жопу запихаю, — Энтони пытается угрожать, но выходит очень жалко, от этого Ал только входит в раж, прислоняется спиной к косяку, наслаждаясь страданиями белобрысого чудища. Мужчина откладывает классику в сторону, в тон настроению и движениям Энтони извлекает из сакса медленное, драматичное соло, уворачивается от пары грязных носок, которые из корзины для белья, направились прямо в него с завидной меткостью. Ал переместился к другому косяку и только когда Бейли в очередной раз застонал, сев на кафеле, мужчина отстранил мундштук от губ и откровенно расхохотался, утирая пальцами выступившие от сдерживаемого смеха слёзы.       — Ты очень плохой человек, — канючит Энтони, медленно по стеночке поднимается и резко садится на бортик ванны.       — Я? О, душенька моя, да что ты говоришь! — Ал щурится, смешливо вскидывает бровь.       — Да, — кивает Энтони и упирается локтем в раковину рядом с собой, роняя голову на ладонь. — Знаешь, как мне хуёво?       — Хм-м, думаю, не хуже, чем хозяину этого дома, которого ты посреди ночи едва не довёл до инфаркта своим эквилибристическим шоу, — Аластор скрестил ноги, сложив руки на груди. — Знаешь, банши, до этой ночи я даже не подозревал о том, что человек, ха-ха, может поддерживать жизнь в состояниях подобных твоему вчерашнему.       — Я чутка перебрал, — неловко парирует Энтони и икает. — Мне нужна еда, — молодой человек повернул голову в сторону Ала, глядя на него с самым скорбным выражением лица из всех возможных. — И сигарета. И что-нибудь спиртное, — он трёт лицо ладонью.       — Ещё что-нибудь сэр? В нашем пятизвёздочном отеле всё включено, — продолжает измываться Мур, и Энтони закатывает глаза.       — Долго это будет продолжаться? Скажи, чтоб я примерно понимал время, в течение которого буду закатывать глаза и игнорировать тебя, — фыркает Бейли и открывает кран с водой, зачерпывает холодную живительную влагу, плещет ею себе в лицо, а следом подсовывает рот под струю и жадно глотает.       Саксофон едко разразился звонкой трелью, которая больно ударила по воспалённому сознанию ровно в момент очередного глотка. Энтони подавился, закашлялся, вода изо рта попала в нос и потекла по раздражённой слизистой, болезненно прижигая. Бейли злобно зашипел, зыркнул на Мура, что гоготал в дверном проёме.       — Рыжий уёбок, ну кто так делает?! — возмущённо визгнул Энтони и почувствовал на контрасте горячую струю, вытекающую из носа. Страдальчески простонав, прижал подрагивающие пальцы к носу, а отстранив руку, убедился — пошла кровь. Юноша чувствует себя хуёво. Очень хуёво. Он проклинает свой чёртов разум, приведший в дом Мура ночью. После таких куражей на грани с перебором нельзя начинать утро вот так. После таких куражей нужна заботливая Констанс, которая немного побурчит, но и ликёрчика принесёт, и завтрак приготовит, а потом проводит до комнаты и уложит отдыхать. Энтони ощутил себя уязвлённым и резко задрал голову вверх, почувствовал, как в глазах встала жгучая солёная пелена от всего: несправедливости, боли, жалости к себе и собственного идиотизма. Юноша нервно сглатывает солёную красную жижу, текущую по губам. Аластор подходить не торопится.       — Так. Что мне сделать, чтобы в это утро ты был самым заботливым бойфрендом, о каком можно только мечтать? — собравшись с мыслями, интересуется Энтони и сглатывает еще раз, чувствуя, как горячая струйка уже ползёт по шее.       — Хм? — Аластор прищурился. За мальчишкой наблюдать интересно, особенно, когда его фарфоровая маска даёт трещины.       Мистер Мур сделался внимательным. Зацикленный на себе эго-маньяк в любых межличностных отношениях выезжал на харизме, природном очаровании, манерах и чётких сценариях взаимодействий, выверенных годами опыта. Он действительно давно разобрался со своей головой, упорядочил девиации во дворце разума, наклеил по бирочке на каждую маску. Принял что он — другой, натренировался жить в определённой системе, в которой все шестеренки расставлены по местам, где у всего есть причина и следствие. С таким уровнем осознанности, как у мистера Аластора Мура в пору отправляться в Тибет — просвещать монахов.       Вместе с Энтони Бейли пришли изменения. С ним трудно. Не прокатывает привычный модус операнди. Ал уверен, что Энтони — вещь в себе. Айсберг, и пока мистеру Муру дозволено видеть лишь верхушку: дивная внешность, показательно дерьмовый характер, букет зависимостей и его собственный набор масок. Всякий раз, когда на одной из них появляется брешь, Аластору кажется, что нужно еще немного надавить, и получится докопаться до сути, хотя бы нырнуть поглубже. Не выходит. Энтони держит дистанцию с упорством, достойным уважения, не подпускает ближе, чем сам того хочет, и, честно признаться, Аластора это бесит.       Справедливо будет подметить, что советами своей старой кошёлки Ал пользуется с завидной регулярностью — они работают, но этого мало, как таблетка анаболика — притупляет ощущение боли, но не лечит первопричину. К тому же, мистер Мур не всегда способен переступить через себя. Как вот сейчас, например: он знает, что нужно помочь, и это будет правильно, но всё еще сердится на ночной эксцесс и упивается разбитым состоянием белобрысого чудовища.       — М-м, — Аластор спешно вернулся к реальности. — Скажи, что я хочу услышать. Ты знаешь, что, — ласково воркует Мур, ухмыляясь уголком губ.       Энтони страдальчески простонал, почти захныкал. Как же ему плохо. Ладно. Сегодня можно.       — Ублюдок, — шипит юноша, набирает в грудь воздуха, ссутулившись над раковиной. Бейли сплёвывает коралловые слюни, снова открывает кран, сморкается, но вместо того, чтобы избавиться от мерзкой жижи, окропляет белый фаянс фейерверком алых брызг, чувствует очередную сильную вспышку боли.       — Да блять! — он уронил голову на руку, кровь обильно закапала на бортик. — Я бестактный, бессовестный олух, который не уважает чужое личное пространство. Мне очень повезло, что у моего потрясающего мужчины такое ангельское терпение. Мне очень стыдно, что я потревожил его чуткий сон, — Энтони уже посчастливилось раз пять выслушать лекцию о всех своих достоинствах. С большим трудом, но юноша выдал краткое содержание всех душных возмущений мистера Мура.       — И? — протянул Ал, наклонил голову, бережно опустил саксофон на полочку около двери и сложил на груди руки. Энтони злобно молчит, закатывает глаза — да так, что еще немного, и увидит собственный мозг.       — И будь у тебя чуть меньше самоконтроля, ты бы перерезал мне глотку в первые пять минут моего «спонтанного визита».       — И? — продолжает мужчина, вздергивает бровь, скептично складывает губы.       — Или отправил бы спать с енотами на крыльцо.       — И-и-и?       —…Извини, — наконец сдаётся Энтони, шмыгает носом, ощущает, как по носоглотке прокатился стальной солёный комок, а потом услышал тихий хмык со стороны Аластора.       — Ох, mon ange, в целом, этого было бы достаточно с самого начала, но приятно знать, что ты меня слушаешь, — мужчина приблизился к раковине, закрыл воду и открыл шкафчик с зеркалом. Достал хлоргексидин, моток ваты, повернулся к непутёвому белокурому чудовищу, оторвал здоровый белый комок. Аластор сильно прижал крылья носа Энтони к носовой перегородке, торопливо, выверенно вытер грудь, шею, подбородок и губы, отбросил окровавленный тампон в раковину, неловко одной рукой оторвал новый ком, держа Бейли за нос. Мужчина открыл вентиль с холодной водой, подождал, пока она протечёт, после чего смочил ватку и наложил почти ледяной компресс на переносицу.       В ванной повисло молчание. Аластор глядит на парня, сидящего на бортике и тяжело вздыхает, промакивает компрессом пару раз и минуты через две отправляет его в раковину. Разжав пальцы, видит, как к пухлым губам стекает совсем тонкая струйка. Мур методично смачивает очередной тампон хлоргексидином, наклоняется и подмечает раздражённую покрасневшую кожу вокруг носогубной складки и ноздрей. Мужчина аккуратно проходится по опасному месту. Наконец, они сталкиваются глазами.       — Мне очень плохо, — произносит Энтони и давит приглушённый всхлип. Аластор обмер, увидев слёзы в его глазах. Лицо Энтони претерпевает сиюминутную метаморфозу, мистер Мур чувствует, как забухало в висках. Это обезоруживает.       — Даже в этом состоянии ты выглядишь, будто с небес спустился, mon ange, — уже мягче произносит Мур, обхватывает лицо Энтони ладонями, гладит большими пальцами по скулам и целомудренно целует в лоб. — Так, иди-ка сюда, — Аластор прихватывает парня под колени, Бейли судорожно обхватывает его за шею, роняет голову на плечо и облегчённо выдыхает. Мысль о том, что о нём позаботятся позволяет расслабиться и повиснуть на мужчине, который не без дедовского пыхтения, донёс до спальни, уложил в постель. Энтони не разжал кольца рук и навалил мужчину на себя, лишив равновесия. Он ткнулся носом в каштаново-рыжие кольца волос, потёрся о макушку.       — Хочу есть, — выдыхает Энтони. — Надо что-то жирное и жареное, чтобы прям жить захотелось, — вещает Бейли гнусаво и смотрит в сторону зашторенного окна. По подоконнику и крыше бешеной трелью барабанит дождь. Темно. Возник резонный вопрос — который час? Пространство угрожающе озарила вспышка молнии, через две-три секунды последовал громогласный, яростный раскат грома. Погода шепчет, однако. — Завтрак на обед? — хмыкнул Энтони, наглаживая мужчину, будто кота. Аластор примостился на его плече, заметно расслабился.       — Ты удивишься, но — лишь девять, — лениво отвечает мужчина.       — Пиздец. Я в последний раз просыпался в такую рань, когда учился в унике, — хмыкает Энтони. — Ну тогда получается, завтрак на завтрак. Давай, мистер красавчик, иначе я от тебя кусок откушу, — грозится Бейли и в подтверждение своим словам прихватывает кромку уха Ала, слабо сжимает зубами.       — Ой ли? Кому-то полегчало? — Аластор поднялся и сел на край кровати, рассматривая юношу. Тот закинул руку наверх, прижал ко лбу запястье, чуть повернул голову в сторону Мура. — Хо-хо, что это за викторианская девица в беде? — Аластор посмеивается, щипает Энтони под рёбра и моментально получает слабый удар по руке.       — Думаешь я шучу? Сейчас реально буду кусаться, — Бейли прищурился. — Еда. Сейчас, — чеканит он, но замечает, как Аластор скептично приподнял бровь. — Пожа-а-а-алуйста, мистер Мур, вы ведь такой невероятный, многогранный человек, вам ведь не составит труда приготовить завтрак для больного викторианского ребёнка? — Энтони хлопает на мужчину светлыми ресницами, поглаживает его по бедру и поджимает губы.       — Я бы решил, что ты пытаешься льстить, банши, но ты излагаешь лишь сухие факты, — театрально вздыхает Мур и скидывает ладонь парня со своей ноги. — Надеюсь, через полчаса ты сумеешь отодрать себя от постели и одеться, — с этими словами Аластор открыл шкаф, краем глаза скользнул по всклокоченной верхней полке, где раньше хранил галстуки. В сравнении параноидальным педантичным порядком прочего гардероба, эта полочка выглядела, будто военный испытательный полигон. Мужчина закатил глаза, взял мягкий домашний пуловер, надел поверх майки и отправился в кухню.       К слову об изменениях — полочка. Аластор совсем недавно начал осознавать, что в доме появляются вещи ему не принадлежащие: одежда, вторая щетка в стакане, вторая бритва, какие-то непонятные флакончики со странными пахучими жидкостями внутри, чужой парфюм. Мистер Мур совсем не заметил, как его начали вытеснять из собственной ванной. Это даже не странно — возмутительно. Не то что бы его раздражает само наличие чужих вещей, скорее, мистера Мура злит до трясучки, что приходится постоянно их упорядочивать, но делать это лишь для того, чтобы потом вновь увидеть первоначальную картину.       Добравшись до пункта назначения, Аластор достал кружку и влил в неё кофе. Открыл буфет над столешницей, вынул небольшой контейнер — таблетница. Несколько пилюль упали в ладонь и отправились в рот, запитые первым глотком жгучей горькой жидкости.       Ещё это белобрысое чудовище крайне прожорливое, чего не скажешь по его комплекции. Думая об этом, Аластор внутренне бесился. Сам он в счет ли возраста или же генетики очень легко набирал вес, потому следил за питанием. Ха-ха, его статус и внутренние ожидания от себя самого обязывали выглядеть хорошо, в то время, как Энтони мог съесть невероятное количество еды и выйти изо стола все еще чуть-чуть голодным.       Мужчина заглянул в холодильник, осмотрел продукты. В голову пришла отличная идея панацеи от любого похмелья, так что мужчина взялся за готовку, продолжая размышлять о происходящем с его жизнью. Очередная странность: последние месяцы мистер Мур рефлексировал, пожалуй сверх меры. Возможно, дело в том, что он слишком закостенел. Любой сформировавшийся взрослый человек на его месте тоже наверняка нырнул бы в самокопание, когда его жизненный уклад разносят динамитом день ото дня.       Кухню наполнило пряными ароматами. На плите закипал биск, заполняя пространство сладковатым морским запахом. Пряности, бамбия, насыщенный аромат бекона. Морепродукты отлично сочетаются с мясом в правильной пропорции. Нож стучит по доске, Аластор рубит сладкий перец, лук и чеснок, вскоре овощи сочно зашипели на сковороде.       Оно выползло на запах еды. Аластор слышит кривую поступь и косит взгляд в сторону дверного проёма, где возник мистер Бейли, облачённый в черную шелковую пижаму с белыми каёмками, втирающий что-то в лицо подушечками пальцев. До носа Мура донёсся запах зубного порошка и мыла, мужчина почти в наслаждении прикрыл глаза.       — Это не похоже на жареные яйца, — заторможено тянет Энтони. Молодой человек приближается к Алу, обнимает за пояс и кладет голову на плечо, ластится нежным котёнком-попрошайкой. Он заинтересованно потянул носом несколько раз. Когда дистанция так стремительно сократилась, принюхался и Аластор. В нос ударил тонкий древесный аромат нерафинированного оливкового масла. Мужчина приподнял бровь, но Энтони первым задал вопрос:       — Ты варишь суп? На завтрак? — удивленно, чуть хмуря брови.       — Ох, милочка, кутёж по молодости научил тому, что хорошо сваренный гамбо избавляет от похмелья в семидесяти процентах случаев, — ухмыльнулся Мур и повернул голову на парня. — А ты только что втирал в себя масло? Хо-хо, деточка, маринуешься для жарки? — отстреливает мужчина интересующий его вопрос, посмеиваясь на что Энтони цокает языком.       — Дурак что ли? Это лучшее, что можно сделать для кожи, — фыркает Бейли. — Думаешь я так красиво выгляжу по воле божьей? — усмехнулся засранец и вытянул шею поближе к супу. В самом деле сейчас Энтони было всё равно, чем его накормят, важен был сам факт завтрака. — Долго ещё? — спрашивает парень и нервно переступает с ноги на ногу.       — Думаю, еще десять минут, — отвечает мужчина, Энтони нетерпеливо фырчит взмыленной лошадью. — Можешь пока выпить кофе, — бросает Ал, кивнув головой в сторону кофеварки, где все еще осталось с кружку живительной жидкости.       — Да, — Энтони медленно отполз в сторону, Аластор заметил краем глаза, как подрагивают его запястья и пальцы, но в действительности, мистер Бейли уже не походил на бледный труп, которым являлся сидя на полу уборной.       Энтони открыл шкаф и достал кружку, которая так ему нравилась — нелепая, непонятно откуда взявшаяся среди однотонной одинаковой посуды. На этой же — задорный кабанчик, стоящий на фоне зелёного куста. Очень нравится. Парень сосредоточил весь свой воспалённый мозг на том, чтобы не промахнуться мимо кружки и выцедил из стеклянного кувшина все, что в нем было. Энтони склонился, отклянчил задницу, упёрся локтями в столешницу и сделал первый глоток. Парень блаженно промычал и прикрыл глаза. Светлые ресницы затрепетали в тихом удовольствии. Аластор варит очень вкусный кофе. Энтони уже знает о сильном бзике Ала на этом напитке, и правда в том, что кофе, который готовит мистер Мур стоит на ступень выше того, который ему делает Констанс. Женщина будто всегда немного зажаривает зерно, оттого получается чуть горше нужного, а тут — идеальный баланс.       Энтони делает ещё глоток. Совсем проснувшись, снова обращает внимание на звуки за пределами дома. Дождь не унимается, гром угнетает своими грозными раскатами. Кажется, снаружи настоящая буря. Интересно, как ему добираться до дома? Энтони отставил кружку и, опираясь на столешницу медленно дополз до двери в задний двор, распахнул ее одним слитным движением и выглянул за порог. Обдало порывом колючего ветра, ароматом озона, резкими брызгами ливня в лицо. Проморгавшись, Энтони глазами проследил за тем, как мимо дверного проёма пролетело, блять, вырванное с корнями деревце. Маленькое и тонкое, но сам факт наводит жути. Бейли резко захлопнул дверь.       — Ебать, — произнёс он красноречиво и покосился на Мура. — Ну, походу, я остаюсь, пока апокалипсис не кончится, — оповещает он и шаркает по полу босыми ногами обратно, к столешнице.       — О? Всё так плохо? — бездумно интересуется Аластор и помешивает густой суп на конфорке плиты.       — Да, там полный пиздец, — не желая пояснять картину в красках, выдал Энтони. — Главное, чтобы свет не вырубило. И надо позвонить домой, — отец, скорее всего, проснувшись, начнёт его искать и позвонит знакомым. Лучше предупредить этот казус сразу. Наверняка, Констанс уже на ногах. Вновь собрав всю волю в кулак, Бейли поплыл к телефону, висящему около входа в кухню и принялся крутить диск, набирая нужные цифры.       Констанс всегда была слишком проницательной старухой, так что Энтони даже беситься не стал, когда на его: «Я застрял у Ниддел Нифтс», услышал ехидный смешок и просьбу оповестить Ниддел о том, что он у неё застрял. На всякий случай. Старая ведьма слишком хорошо знает дона Леоне, так что это замечание осталось очень кстати. Пришлось позвонить знакомой, с которой у них было давнишнее соглашение прикрывать друг другу задницу в таких случаях.       Мур уже гремел тарелками, когда Энтони покончив с болтовнёй, добрался до стола и растянулся на его поверхности. Желудок свело болезненным спазмом, и по правде говоря, Бейли почти злился. Если бы не страшное похмелье, вероятно, он бы уже что-то разбил. Странно ли это? Да, вполне. Энтони и не припомнит, с чего начались его нездоровые отношения с едой. Он точно уверен лишь в том, что если не поест вовремя, станет невыносимой занозой в заднице и вполне может закатить «голодную истерику», как он сам это называл, это не поддаётся контролю, как бы парень старался.       Когда перед ним оказалась тарелка, Энтони сперва обрадовался, но через пару минут скукурузил практически оскорбленную рожу:       — Это чё? — спрашивает он и нагибается, рассматривая блюдо перед собой. Не суп и вообще непонятно, что.       — Лягушачьи лапки в белом вине, — произносит Аластор беззаботно. — Деточка, ты же не хочешь мне сказать, что живя в Луизиане, ни разу не пробовал лягушек?       Энтони раздул ноздри и сжал губы, выражение лица сделалось крайне комичным. Юноша даже не знает, как к этому подступиться.       — Да брось, банши, это вкусно, — Аластор оскалился, откинувшись на спинку стула. — В качестве закуски — самое оно, — произнёс мужчина и легким движением скрутил крышечку с бутылки джина и плеснул на два стакана по чуть-чуть.       — Перед этим надо выпить, — произносит Энтони напряжённо и тянет к себе стакан.       — Ты уверен, что не побежишь обнимать унитаз после первого глотка на голодный желудок? — спрашивает Мур, легко пригладив усы пальцами.       — Нет, — произносит Энтони. — Но в том, что не блевану сразу после первого укуса я тоже не уверен, — скептично произносит парень, на что Аластор закатывает глаза и тяжело вздыхает. Он берет соединенные спинкой лягушачьи бедра, разламывает на две ноги, держит лапку, как куриное крылышко и сочно кусает, подавая Энтони пример. Бейли озадаченно смотрит на мужчину, выжидая, побежит ли этот шутник выплевывать чудо кулинарии, но когда Аластор остался жив и отложил мелкие кости на край тарелки, голод взял верх. Энтони взял лягушатину, разломил, как это сделал Мур, зажмурился и сделал первый укус. Оно оказалось… Вкусным. Нежное, сочное и пряное. По ощущению — словно жирное, но ни капли жира Энтони не увидел.       — М-м! — удивлённо распахнув глаза, Бейли зыркнул на Мура напротив и жадно набросился на содержимое своей тарелки.       — Умоляю тебя, mon ange! Если бы я хотел тебя убить, я сделал бы это с большей изобретательностью, — смешливо протянул Аластор и вновь закатил глаза, наблюдая за тем, как белобрысое чудовище пожирает лягушек одну за другой.       — Это как будто рыбная курица. Нет. Куриная рыба, — Энтони не отрывается от трапезы, чуть прикрывает глаза, наслаждаясь вкусом, пытается прочувствовать каждую нотку и постепенно замедляется. Доедая шестую лапку, он уже вдумчиво жуёт, в то время, как мистер Мур наблюдает за этим процессом со стороны, ухмыляется.       — А суп? — Энтони похлопал глазами, покончив с первым блюдом. — Ты сказал, он супер-пупер-чудодейственный, — Энтони заметно оживился, Аластор поклясться может, что увидел блеск в фисташковых глазах. Мужчина качает головой, забирает чужую тарелку. В иных обстоятельствах он бы непременно заставил засранца мыть посуду, но пообещал же быть заботливым сегодня, верно? Мужчина меняет тарелки. Себе налил полпорции, Энтони — целую.       — Ох, банши, ты словно еды в жизни не видел, — смеется мужчина. — Смотришь, как лев на антилопу.       — Я просто растущий организм, — отфыркивается Бейли. — Давай его сюда, — парень подался вперед и почти выхватил из рук мужчины заветную тарелку, но разумно принял решение не доверять своим трясущимся лапкам, когда дело касается очень горячей жидкости.       Энтони осторожно зачерпнул густой суп ложкой и отправил рот. Вторая, третья. На вкус оказалось, будто амброзия: сочетание креветок, бамбии, бекона и овощей, бархатистая текстура, скатывающаяся по горлу и… Обожгло.       Энтони замер, сглотнул и широко раскрыл глаза, уставившись на Аластора. Парень схватил стакан с джином, опрокинул в себя, но жжение будто усилилось. Энтони подавился воздухом, он вмиг покраснел, как рак и замахал ладонями вокруг лица. Хотелось задать вопрос, но горло, шокированное остротой не поддалось.       — О, душечка, будет тебе паясничать, это не может быть так остро, как ты притворяешься — Ал цокнул языком, отложив ложку в сторону. Он медленно моргнул на Энтони, по лицу понял, что молодой человек не разыгрывает спектакль — в глазах аж выступили слёзы. — Ох, серьёзно? — склонив голову набок, Ал усмехнулся.       — Я вообще не ем острое, — вернув возможность говорить, посекундно выдыхая через рот, парень быстро подтянул бутылку джина и выпил еще четверть стакана. — Ты чё бессмертный? — возмущенно шипит Энтони, видя лишь слабый румянец на щеках мужчины.       — Банши, брось! Лишь немного табаско, от него еще никто не умирал, — посмеивается Аластор. — Сейчас попустит, постарайся доесть — будет лучше, — обещает мужчина. Энтони посмотрел на него, словно на идиота, потом уставился в суп, налил себе ещё джина, глубоко вздохнул. Может, такая реакция организма последовала с непривычки? Рыжий говнюк так спокойно ест, что Энтони усомнился в здравости собственных вкусовых рецепторов. Не желая казаться нюней, Энтони вновь взялся за ложку, уже гораздо осторожнее принялся есть адское варево, пытаясь убедить себя в правоверности слов Аластора.       К концу трапезы рот Бейли ощущался жерлом вулкана, полным раскалённой лавы. Жгло нестерпимо, почти больно. Ощущение паники накатывало волнами, беспокойный разум метался в попытках придумать, как унять пожар. Утирая слезящиеся глаза, Энтони шатко подошел к холодильнику, пока Аластор был занят посудой. Юноша нашёл стеклянную бутыль с молоком и жадно принялся его глотать. Господи-боже, как хорошо!       — Кстати, банши… — лениво оглянувшись, мужчина выпучил глаза на своего дебильного бойфренда. — Это очень плохая идея, — истерично улыбнувшись, выдал Ал.

1963 год Гретна, Штат Луизиана США

Дом мистера Аластора Мура 12:17

      Это настолько нелепо и уморительно, что Аластор натужно сдерживается из остатков приличия. Прижавшись к косяку закрытой двери в уборную, он коротко стучит костяшками пальцев о дерево:       — Милочка, ты жив? — сдавленно интересуется мужчина и всхлипывает, проглатывает смех, медленно выдыхает ртом.       — Иди на хуй, я тебя ненавижу! — злобный плаксивый тон выдаёт состояние Бейли за дверью. Аластор жмурится, зажимает рот рукой. Зачем он делает это? Вот прямо в этот момент мистер Мур почти жалел о том, что не может посочувствовать хотя бы капельку. — Сука, да чтоб я еще хоть раз тебе доверился!       Аластор медленно выдыхает ртом, веки мелко трепещут:       — Энтони, х-ах, — Аластор потрудился придать голосу самую деликатную интонацию, на какую был способен. — Дружочек мой, золотце, я ни на что не намекаю, но чего ты ждал, мешая алкоголь, острый суп с морепродуктами и мо-ло-ко? — в дверь что-то глухо ударилось. Аластор отпрянул. С одной стороны, конечно — невероятного уровня клоунада. С другой: похмельная диарея в смеси с несварением — это даже звучит больно.       — Принести тебе воды? Или… Позвать священника? — спросил Ал, прыснул и громко заржал. Мужчина ткнулся спиной в стену и хохотал, не в силах остановиться.       — Какая же ты сука, Мур! — рычит Энтони из-за двери. Аластор, уже сидя на полу напротив туалета, утирал выступившие слёзы, пытался продышаться. — Если я сдохну на толчке, то знай, что я никогда тебя не любил! — распаляется Бейли, и Ал, только-только успокоившийся, с трудом сдавил смех в зачатке, из-за чего он прозвучал кряхтяще-пердящим рёвом газонокосилки.       — Ну полно-полно, — тяжело выдыхает Ал, глубоко вздохнув. — Хочешь я для тебя поиграю?       — Похоронный марш, да? — язвительно шикнул парень, на что Аластор сардонически заулыбался, поджав губы. — Чё молчишь? Убил твой панч-лайн?       — Туше, — смешливо произнёс Аластор и поднялся. Нужно было что-то выдумать, чтобы Энтони не проторчал там целый день. Мур отправился в кухню и достал аптечку, пытаясь найти что-нибудь полезное. Ей богу, всё это утро могло приключиться разве что с этим несуразным чучелом. Пока мужчина рылся в своих запасах, дверь ванной тихо бухнула. Шаткая походочка дотянула, кажется до гостиной и стихла. Аластор нашёл немного адсорбента в порошке, растворил в воде и вышел к юной пассии.       Энтони лежал на диване — бледный, как лист бумаги, уставший и абсолютно измотанный. Аластор вздохнул и протянул ему стакан.       — Нет, пошёл в сраку, — воспротивился парень, на что Ал закатил глаза.       — Пей, это поможет.       — Да помогло уже! — слабо всплеснув кистями, Энтони злобно уставился мужчине в лицо. Аластор цокнул языком.       — Не веди себя, как пятилетка, пей, кому сказано? — мужчина сунул стакан парню в руку, и тот всё же вздохнул, опрокинул в себя воду до последней капли и откинул голову на подлокотник.       — Этот день не может стать хуже, — пробурчал Бейли, вслушиваясь в грохот апокалипсиса на улице. Ал закатил глаза, аккуратно сел ближе, устроил голову Энтони на своих коленях.       — О, дорогуша, я пытался быть милым, сделай скидку, — театрально просит Мур, поглаживает Энтони по животу.       — Да забей, — отмахивается парень, запрокидывает голову, заглядывает в крупные карие глаза. — Если лежать и не двигаться — нормально, жить можно, — юноша чуть повозился, лёг на бок и упёрся взглядом в телевизор, грустно пылящийся в углу. За всё время, что он здесь бывал — ни разу не примечал.       — О, нифига, — Энтони даже чуть приподнялся. — Он у тебя с кассетником?       — Бред, — Аластор отмахнулся. — Мой босс счёл это хорошим подарком за выработку лет. Как по мне, этот ящик — бесполезная трата денег. Но задаром и уксус сладкий.       — А у тебя есть фильмы? Или что-то вроде? — Энтони прямо-таки сел, всматриваясь в станцию. Телевизор в их доме, разумеется, был, но отец придерживался той же точки зрения, что и мистер Мур. В то время, как для младших Бейли подобная Приблуда казалась очень притягательной.       — Можешь поискать в ящике, там есть парочка достойных вещей, — скучно протянул Ал. — Но честно признать, я бы с большим удовольствием вновь тебе почитал.       — Да не будь ты таким дедом! Это же, как сходить в кино бесплатно, — парень воодушевлённо сполз с дивана и уселся под телевизором, открыл ящичек, принялся в нём рыться, оглядывая кассеты, рассортированные хозяином дома в алфавитном порядке.       Вдруг Энтони засмеялся. Аластор непонимающе покосился на него, склонив голову.       — «Б-Бемби»? Х-а-а-а! — юноша зашёлся умирающей чайкой. — Это же херня для детей! — язвительно выплёвывает Бейли, оглянувшись через плечо.       — О-хо-хо, — мистер Мур приподнял бровь. — Если действительно так считаешь, ты ещё дурнее, чем кажется, — заносчиво выдал Аластор, ничуть не смущённый выпадом Энтони в его сторону. — Ты хоть представляешь количество кропотливого труда, приложенного сотнями людей для создания одной минуты этой картины, деточка? — Аластор снисходительно покачал головой. — Если возраст целевой аудитории не высок, еще не значит, что можно проявлять неуважение к произведению. Поверь, мультипликация в разы сложнее, чем кажется. Это тебе не смазливых актрисок снимать, которые сами способны менять своё положение, — подытожил Мур, положив ногу на ногу.       — Ой-ой-ой, — Энтони закатил глаза, легко махнув кассетой в руке. — Спорим, что хрень? — ухмыльнулся Бейли, по-сучьи поджав губы. Аластор улыбнулся шире.       — Отчего нет, деточка? Включай, — мужчина с интересом наблюдает за таким Бейли: домашний, гонора поменьше, еще с этим детским сияющим лицом и прищуром. Аластор тихо засмеялся, стоило Энтони боязно отдёрнуть руку в сторону — кассетник съел кассету, вызывая крайне заинтересованный зырк мальчишки.       — Куда тыкать? — спрашивает Энтони, оглянувшись через плечо.       — Там есть маленький треугольник, — поясняет Аластор. Система загудела, Энтони отполз обратно к дивану.       — А покрывало? — молодой человек требовательно посмотрел на мужчину.       — А ещё что? — оскалился мистер Мур, но вопреки своим словам, сходил за пледом. Вернулся, когда титры уже подошли к концу. Уморительный зайчик на экране громко бил лапой по дереву, зазывая филина на день рождения маленького Принца. Энтони загыкал, ткнул пальцем в экран и оповестил Аластора о том, что филин — это он. Аластор утомлённо закатил глаза, устроился на диване, укрыв молодого человека и свои колени.       Энтони забился ему под руку, перекинул лапку через живот, не оставляя мистеру Муру ни капли пространства. Поначалу такое положение Аластора раздражало — зажатый в угол, сдавленный руками, он чувствовал дискомфорт, но попытка поменять положение встретила яростное сопротивление. Мужчине ничего не оставалось, кроме как обнять юношу и смириться.