Охота на серафима

      — Стой, — Аластор на последнем импульсе самоконтроля лезет в карман брюк, с трудом попадает ключом в замок и поднимает взгляд на Энтони. Тот ждет на пару ступеней выше: дикий и великолепный. Мур не может сдержаться — зажимает вновь, жадно сминает губы, а руки чешутся. Коснуться-коснуться-коснуться. Под одеждой, прямо сейчас. Мужчина недовольно мычит, почти воет, когда на попытку вытянуть рубашку из брюк Бейли — получает по рукам.       — Кровать, — настойчиво хрипит Энтони, хватает Мура за руку, тащит за собой наверх. Они, как сраные подростки на убогой тусовке взлетели по лестнице в поисках комнаты, ворвались в темный дом. — Куда? — спрашивает Энтони торопливо.       — Направо, — хрипло отвечает Аластор, покорно волочется за Бейли, не зная, куда себя деть. Должно признать, он раньше не был в таком положении. Все попытки познать прелести физической близости для него закончились лет пятнадцать назад в буйной молодости, но даже тогда Мур контролировал всё: партнер, время, место, а сейчас он словно отпускает, доверяется. Ха-ха, это даже звучит нелепо. Аластор Мур доверяется — бред.       Скрипнула дверь, мужчины ввалились в прохладу спальни мистера Мура. Энтони выпустил кипяточную ладонь, резко подскочил к окну, одним движением закрыл шторы, оставляя лишь тонкую полоску слабого света наружности. Аластор застыл в проёме. Слишком темно, он едва видит силуэт Энтони. Это вообще неправильно. Аластору слишком нравится смотреть на белобрысое чудовище, а в контексте ситуации — это жизненно необходимо. Мур в три шага нагнал Бейли, сопляку вопреки дернул часть тяжелой шторы вбок, света стало чуть больше — фонарь на этой стороне улицы мерзотненько подмигивает, вылизывает прекрасное лицо напротив. Так гораздо лучше.       Энтони тяжело дышит, кладет ладони на плечи, сжимает-разжимает пальцы, ведет ниже — к груди и вдруг с силой толкает в сторону кровати. Мур хлопнулся на край задницей, не отводя взгляда от своей восхитительной банши. С плеч скользнул пиджак, ослепило белизной рубашки, послышался тихий шорох ткани, от которого закололо в кончиках пальцев. Аластор жадно наблюдает за мини-кабаре, развернувшемся прямо здесь, в его спальне. Мур не против, он хищно следит за движениями рук. Пальцы коснулись прозрачных пуговиц, что неохотно выскальзывали из петель. Рубашка расползается, открывая всё больше обнаженной кожи: режущие по живому ключицы, смуглая полоска груди, живот — всё такое живое, тёплое, даже с позиции наблюдателя. Мистер Мур вожделеет — иначе не описать. Одержимо хочет коснуться ещё. Умрёт, если не коснётся.       Пряжка брюк звякнула выдернутой из гранаты чекой. Аластор тяжело потянул воздух, резко выдохнул — брюки безжизненной тиной соскользнули с худых бёдер, обнажили бесконечно-длинные ноги. В моменте мужчина поймал себя на мысли, что за эти ноги готов резать, избивать, мучить любого, кого приволочёт сюда мелкий засранец.       Энтони перешагнул через брюки, почти брезгливо отмахнулся от них ступнёй, сделал два шага к кровати, оказался почти вплотную. Тонкие пальцы коснулись скулы, прошлись по линии подбородка — большой замер над верхней губой, разглаживая усы. Подушечки Бейли щекотнуло жесткими волосами, чёртов поганец коснулся подбородка, погладил по шее, как кота какого, ей богу! Мур промычал резко и громко — будто курок спустил. Ладонями грубо впился в нежные бедра чуть выше колен, смял кипяточную кожу. Аластор дернул головой, носом подцепил полу рубашки, будто прячась за нее. Впился зубами в бок над резинкой трусов, Энтони взвизгнул от неожиданности — зарылся пятернёй в кольца кудрей, сжал ладонь на затылке и отодрал Мура от себя. Ал хочет вырвать из него кусок. Хочет сжать его до хруста костей. Хочет спрятать, как пираты прячут сокровища.       — С-собака, — шипит Энтони и вздрагивает, когда пальцы Мура стискивают ягодицы. Бейли резко опустился мужчине на колени, украл очередной кусачий поцелуй. Они пытаются сожрать друг друга. Столкновение губ — злое, остервенелое, горячее до умопомрачения. Аластор безбожно дерёт с худых плеч рубашку, пихает в сгибы локтей и прижимается лицом к шее — отголоски парфюма бьют в нос. Энтони пахнет так, будто облился феромонами с ног до головы. Аластор внюхивается в беззащитное горло, ведет носом к уху, скользит ладонью по потной пояснице, ощущает, как надсадно дышит Энтони, пропуская его волосы сквозь пальцы, дёргает спутанные кудри, второй ладонью скользит по плечу — изучает, и позволяет Аластору изучать в ответ.       Энтони подавился воздухом — ощутил, как усы мужчины заскребли его по шее. По спине и бёдрам защипало мурашками от того, как правильно Мур прикасается — сладко, изнуряюще. Энтони вздрагивает, слыша, как от напряжения щелкают суставы пальцев Ала. Юноша чувствует, как его ведёт, как сильно ему хочется, он буквально готов растечься под мужчиной. У обоих жестко стоит. Энтони нетерпеливо ерзает на коленях Ала, полумёртвой рыбой хватает воздух ртом, закатывает глаза и мычит, когда горячая корочка сухих губ царапнула у основания шеи. Резко распахнул глаза и заскулил: тёплый язык медленно, широко скользнул вверх, к краю скулы. Энтони, должно быть, отвлёк Мура от ужина, и, видимо, принял эту роль на себя. Это кажется все более правдоподобным, особенно когда зубы мужчины опять смыкаются на коже. Бейли хочет стать ужином. Энтони задышал чаще. Его знобит на грани блаженства и боли, парень впивается пальцами в мягкую ткань пуловера, закатывает глаза, судорожно дергается, тянет с мужчины раздражающую тряпку и кидает куда-то за пределы кровати, отстраняется на полусогнутых руках, упирается ладонями в плечи и медленно гладит. Аластор Мур на ощупь — раскалённая магма Везувия. Нет-нет-нет. Он горячее поверхности солнца. Ладони прижигает, Энтони по-кошачьи мнёт кожу на груди.       Снова сталкиваются глазами. Бейли нервно заводит руки назад, откидывается, опирается ладонями о колени мужчины. Красуется, щурится, выгибает спину — бессовестно дразнится, ведя обнаженными острыми плечами, коротко облизывает губы.       Аластор пользуется предоставленной возможностью. Пожирает взглядом полупрозрачное тело. В голове бешено колотится желание трогать. Мужчина раздул ноздри, медленно опустил ладонь на вздымающийся живот, лёгкий пух под подушечками точно бархат. От собственной температуры кожа Энтони кажется прохладной нежной тканью, текущей сквозь пальцы. Мур стискивает челюсти до скрипа зубов, скользит к боку, очерчивает угловатый изгиб талии, движется вверх, прощупывает выпирающие рёбра. веки мужчины подрагивают, тело горит, пальцы колет, в висках оглушительно колотит пульс, терпение — бомба замедленного действия. Хочется наброситься прямо сейчас, но Мур растягивает удовольствие.       Вдруг взгляд цепляется за что-то тонкое и блестящее, предмет, который Аластор не усмотрел раньше. Из груди вырывается утробный непонятный звук. Мур вжал подушечку большого пальца в нежный розовый сосок, ощутил холод металла. Маленькое серебристое колечко.       — Нравится? — маслено спрашивает Энтони. Аластор бешено перекидывает взгляд на его лицо. Мужчина почувствовал, как тонкие пальцы Энтони накрыли ладони, скользнули по запястью выше. Парень зацепился за плечо, разминая жесткую мышцу. Аластор дёрнул его к себе сильным рывком, прижался к коже груди носом, двумя рваными вдохами потянул запах — совсем другой. Дорогое мыло и шёлк. Мужчина трется щекой, царапает щетиной, отстраняется, смотрит, как темные пятна расползаются на чувствительной груди — наверняка на свету ярко-розово. Мур прижался губами к соску, сжал, ощутил металл на кончике языка. Колечко звякнуло о зубы — Энтони высоко застонал, его затрясло, юноша вцепился в Мура руками, придавил к груди голову, пискнул, когда мужчина прикусил, покатал на языке. Застонал — Ал судорожно сцеловывает боль. Энтони разматывает лучше, чем от самого чистого снега. Он ощущает себя на гуляющим по острию опасной бритвы и хочет сорваться, но пока что Аластор удерживает на краю, не даёт окунуться в бездну. Старая псина!       Мистер Мур повел ладонью от груди к шее, отстранил лицо, прихватил ладонью за горло, вдавил подушечки пальцев в кожу, вздрогнул от хрипов Энтони и восхищенно выдохнул: не испугался, не затрепыхался, не стал позорно вырываться — мальчишка выгнул спину, подаваясь навстречу. Бейли нашарил ладонь Ала, сжал запястье, погладил. Подушечки пальцев юноши эфемерно-ласково скользят по костяшкам. Энтони сверкает глазами, направляет руку выше, к подбородку, тычется в середину ладони, оставляет влажный мягкий поцелуй, скользит губами к основанию большого пальца и медленно лижет до подушечки. Аластор завороженно смотрит, чувствует, что овещевляется, превращается в браслет часов на чьём-то запястье. В голове так больно, быстро тикает. Энтони сжал подушечку передними зубами прошёлся кончиком языка. От этого жеста все внутри переворачивается. Аластор толкает палец в рот и проводит по скользкой внутренней стороне щеки. Энтони проходится по нему языком, с чмоком отстраняется, не разрывая зрительного контакта. Мистер Мур прислушивается к своим ощущениям и не чувствует стандартного отвращения. Это кажется чем-то странным, новым, необычным. Он резко отдергивает ладонь, хватает Энтони за шею сзади, притягивает к себе, с напором вгрызается в теплые губы, ощущает, как Бейли нервно скребёт ногтями по плечам.       Энтони навалился, уронил их на постель, прижался грудью к груди, кожа к коже. Их обоих крупно затрясло. Это настолько интимно и горячо, будто все уже случилось, а ведь это лишь знакомство, прелюдия. Мужчина гладит Энтони по влажной пояснице, мнет бок ладонью. Парень прижался к его горлу, теплые лепестки губ ласково бегут по коже, Энтони ощущает бешено-загнанное дыхание.       — Ах! — Энтони уронил голову в ключицы мужчины, когда ладонь Мура скользнула в трусы, стиснулась на обнаженной ягодице. Ал оскалился, перевалил Энтони набок и на спину. Золото кудрей разметалось на смятом покрывале. Энтони тыльной стороной ладони прикрыл рот, свёл к переносице брови, впился в Аластора взглядом, медленно развел ноги, согнув в коленях, приподнял бедра, положил ладонь на бок мужчины, надавил, прижал к себе ближе и откинул голову на постель, потираясь задницей о член любовника, протяжно замычал, стиснул второй рукой покрывало. Энтони не понимает, почему сейчас всё его существо столь чувствительно отзывается на каждое действие. Помешательство какое-то.       — Ты великолепное человеческое создание, — изрыгает Аластор откуда-то из недр спутанного сознания, поймав в очередной раз чужие глаза. Это все, что есть в голове. Всё, что крутится бегущей строчкой. Это звучит покаянием, признанием во всевозможных обвинениях или в собственной слабости. Аластор заметил изменение в лице, Энтони нервно облизнул губы, брови слегка дернулись от непонимания, как на такое реагировать:       — А ты ебаный психопат, — неловко шелестит в ответ, ухмыляется. — Хороший дуэт?       Повисло молчание, прежде чем Энтони дёрнул мужчину обратно, поцеловал агрессивно и глубоко, обнимая одной рукой за шею, другой цепляясь за его плечо.       — Есть вазелин? — спрашивает хрипло, разорвав поцелуй. — Ты вообще шаришь, что мужики в жопу ебутся? — Энтони снова переваливает Мура на спину. Мужчина низко смеется, мнет потрясную задницу.       — Скажем так, ты первый «мужик», на которого у меня встал. Пожалуй, я не буду против коротенького ликбеза, — поясняет Аластор спокойно, взяв Энтони за щеки, гладит, прихватывает губы. Бейли сунул руку в домашние штаны, под белье. Мужчину ошарашило. Он сильнее стиснул ладонь на заднице, возможно, утром там даже останется отпечаток пятерни. Эта мысль приятно проскользнула в мозг, прежде чем Аластор гулко замычал, прикрыл глаза, прочувствовал первое прохладное касание руки к напряженному члену. Энтони ткнулся лбом в плечо, прикусил кожу, оставляя несколько рваных поцелуев.       Бейли сжал член в кулаке, мягко скользнув от основания вверх, коснулся головки, надавил, срывая, звук похожий на рык. Волоски на загривке встали дыбом.       — Думаю, коротенько не выйдет, — шепнул Энтони на ухо и вдруг сорвался из постели. Мур встрепенулся, поднялся на локтях, проследив за силуэтом юноши. Бейли агрессивно шмонает свою одежду. — Блять, где-то было, — бубнит он, шарит по карманам брюк, пиджака и вскоре победоносно трясет маленькой баночкой в руке.       — Да ты всегда наготове, банши, — ухмыльнулся Мур, сел на постели. Энтони закатил глаза и ухмыльнулся:       — О, у меня повышение в статусе? Приятно-приятно, — он смеется и не отпирается, не спорит, вместо этого срывает последнее знамя: рубашка на пол, трусы туда же. Обнажённое тело Энтони похоже на произведение искусства. Он — один из тех мальчиков, с которых ваяли великие скульптуры в античности свои статуи. Аластор скользит взглядом от шеи вниз, впитывает движения мышц, замирает на обнаженных ягодицах. Нестерпимо захотелось укусить Бейли за задницу. Получит ли он по лицу, если попробует?       Энтони вернулся, упёр колено в постель меж ног мужчины, Аластор щекочет бедро усами, оставляет медленные вдумчивые поцелуи. Мнет бедра, бока, хочет запомнить, как ощущается Бейли с головы до ног. Вывод лишь один — Энтони Бейли на ощупь просто потрясающий. Такой, каким Аластор представлял его себе в церкви, в клубе. Нет. Это лучше фантазий. Мур втянул кожу над бедром в рот, сжал зубы, Энтони заскреб по его плечам ногтями, болезненно промычал и через миг Аластору прилетел лёгкий удар ладони по лбу. Мура это взбесило. Он прихватил парня под поясницу, завалил на постель, устроился между раздвинутых ног, провел ладонями от колен к бедрам, тиская упругие мышцы.       Энтони лежит под ним полностью голый — во всех смыслах. Тяжело дышит, ловит чужой взгляд и теряет терпение.       — Блять, да разденься уже! — возмущенно шипит Энтони, поднимает ногу, пихает Аластора ступнёй в плечо. Мур удивленно хлопает глазами на этот командный тон, расплывается в улыбке, медленно поднимается. Теперь пришла очередь мистеру Бейли им любоваться. Энтони приоткрыв рот, быстро дышит, глядит, как Ал методично снял штаны, сложил — штанина к штанине, следом — белье. Повесил на изголовье кровати. Он красивый. Энтони изогнулся на кровати, подтянул к себе обе подушки: одну сунул под голову, вторую под поясницу. Ни капли смущения. Аластора это завораживает.       — Ты горячий, — выдыхает Энтони, тянет руки к мужчине, тот не медлит, накрывает юное тело своим, головка члена мазнула по внутренней стороне бедра, пустила по телу дрожь. Энтони хочется до искр в глазах. Он отвечает на жадный поцелуй, опускает ладонь вниз, ощупью сжимает оба члена в кулаке, стискивает ладонью. Комнату огласило общим стоном, Энтони дернул бёдрами вверх, отстранился.       — Блять, если в ближайшее время ты мне не вставишь, я сдохну, — честно признается парень, срывая очередной смешок Мура. — Я собирался сегодня трахаться, так что не волнуйся о всяких нюансах, — шепнул Энтони, и эта фраза отчего-то злит до красных пятен в глазах. Мур отстранился, посмотрел на парня. В мире фантазий Энтони уже давно принадлежит ему. И кажется, осознание того, что это не так в реальности бьет под дых. Но! Всё исправимо. Мур взял банку с покрывала, выпрямился, свинтил крышку и набрал на пальцы смазку.       Энтони разводит ноги шире, поднимает бедра, приглашает, но Аластор лишает равновесия, срывает невразумительный писк, когда дергает ногу Бейли в сгиб своего локтя. Энтони тяжело выдыхает, прикрывает глаза и чувствует, как горячие пальцы коснулись ягодиц. Дышать глубже и не зажиматься — как мантра бухает в голове.       Аластор медленно толкнул палец внутрь. Вошло без лишнего сопротивления, Энтони выдыхает, взгляд Мура на секунду замер, когда Бейли скользнул рукой вниз, сжал свой член, неторопливо подрачивая. Темные щеки, запрокинутая голова, бешеное дыхание, которое юноша так усердно старается выровнять. Аластор дергает носом, толкает палец глубже, стискивает бедро Энтони, неотрывно смотрит за эмоциями, сменяющимися на лице. Второй палец вошел чуть туже — Аластор почувствовал, как Энтони сжался на его руке, замер, и когда тот махнул дрожащей кистью, Мур неторопливо задвигал запястьем. Энтони неразборчиво мычит, поскуливает, ерзает, натягивается на пальцы сам. Стон. Громкий, пронзительный. Мур метнул взгляд в глаза Бейли.       — Да, здесь, — шепчет Энтони, Аластор чуть меняет позу, придерживает за бедро, двигает рукой. Толчки выходят плавными, мягкими, с губ юноши снова срывается скулёж, он явно хочет свести колени, сжать ими предплечье Мура, и у него даже почти получаетя. Это выглядит очаровательно, но кажется чем-то будто бы… Около-смущающим? Быть может. Аластор устраивается удобнее. Толчки становятся быстрее, Энтони нервно шарит руками, цепляется за ладонь на бедре, за покрывало, загнанно дышит, почти срывается на крик. Мур притормаживает. Выдержка идёт нахуй. Возится немного, вставляя третий палец, чувствует узость, невозможный жар тела. Энтони судорожно дрочит, почти хнычет. Он великолепен в своей похоти, как рыба в воде. Аластор же захлёбывается, словно утопающий в открытом море. Вынув пальцы, мужчина тянет Энтони за бёдра к себе — и чёрт! Мажет пару раз, это почти выбешивает, но Бейли решает взять всё в свои руки. Дрожащая ступня пихает Мура в плечо, отталкивает. Энтони с трудом поднимается, валит мужчину на кровать, перекидывает ногу через его бёдра, смотрит подёрнуто, расфокусированно, глубоко дышит, облизывает сухие губы. Мур метнул руки на смуглые бедра, скользнул выше, сжал бока и ощутил ладонь на своем члене. Энтони сжимает, торопливо ведет по нему вверх, притирается и не церемонится больше. Головка ткнулась в растянутую щель, медленно скользнула внутрь. Энтони потихоньку опускается ниже, тяжело выдыхая. Аластор откровенно застонал — Бейли принял его до середины, сжал в себе. Хочется рвануть бёдра вниз, натянуть до упора, но Мур терпит — пиздец как тяжко, — терпит. Он отвлекается на лицо парня. Разбитое от истомы и нетерпения. Энтони сел до конца, откинулся назад, выгнув спину, уперся ладонями в бёдра мужчины, сжал на них слабые пальцы.       — Охуенно, — шелест в темноту потолка. Юноша привыкает, напоминает себе расслабляться и слегка покачивает бедрами. Эти неторопливые толчки сводят с ума. Аластор цепляется за бедра парня, за бока, вдавливает подушечки пальцев в острые косточки бёдер, тяжело выдыхает, гулко мычит, пальцы судорожно скользят вверх, мужчина касается сосков, мнет их, играет с кольцом, Энтони снова срывается на длинный стон, и Аластор чувствует — всё. Он вскидывает бедра сам, Энтони дышит чаще, каждый вздох сопровождается коротким звуком. Он стонет высоко и тонко, словно девушка, Аластор в очередной раз чувствует, как разум улетает к ёбаной матери. Мужчина медленно поднялся, перехватил Бейли под бедра и лопатки, как в замедленной съемке, уложил спиной на кровать.       Острые коленки сжали бока, Энтони уже не хочет руководить процессом, он хочет, чтобы этот охуенный мужик драл его до зеленых соплей. От глубокого толчка затрясло, Бейли впивается пальцами в спину любовника, бороздя ногтями раскаленную кожу, глаза закатываются. Энтони отзывается стоном почти на каждый толчок, чувствует каждой клеточкой тела. Ал срывается на быстрый темп, от которого у Энтони душа почти отлетает. Быстро, неглубоко, так чувственно. Не получается сдержать голос, парень почти кричит, разрывая тишину спальни.       — Да! — шипит он, — Блять, да, давай еще, — пищит, чувствуя, как член распирает изнутри. Он хочет еще что-то сказать, но слова не складываются в предложения. Аластор до боли сжимает бёдра, склоняется и кусает в плечо. Энтони широко распахивает глаза, выгибается навстречу, натягивается на член мужчины, бегло целует в щеку, в висок, прижимает к себе ближе. Не хочется думать, не хочется держать контроль. Хочется просто слиться в одно существо, и чтобы это никогда не заканчивалось. — Укуси еще, ну же, пожалуйста, — хрипло, дрожаще просит Бейли, и Аластор вдруг выпрямляется. Энтони растерянно вертит головой, ощущает, как мужчина выскользнул из него.       — Подсоби немного, — воркует Мур, но низкие хриплые ноты в голосе едва не доводят Энтони до оргазма, он утирает влагу в глазах ладонью.       — Что? — специально спрашивает, хочет, чтобы Мур сказал что-нибудь еще.       — Перевернись, — просит Аластор, и Энтони торопливо кивает. С помощью мужчины, он с трудом перекатился, встал коленями в покрывало, по-блядски поднял задницу, выгнулся в спине и вытянул руку, упираясь в постель. Ощутил, как обжигающая ладонь прошлась по ягодице, а следом — сильный шлепок, от которого в голове зазвенело, Энтони жмурится, роняет голову в сгиб локтя и открывает рот в немом стоне, чувствуя, как мужчина тянет за бедра и плавно входит. Энтони дрожит, скулит в одеяло, глушит стоны, пачкает слезами и слюной покрывало — не может контролировать даже лицо. В горле свербит. Энтони гулко сглатывает и вдруг Аластор вздернул его за плечо.       Это хорошо. Это просто пиздец, как хорошо. Аластор будто срывается в волну, чувствует, как его захлестывает жгучей, блядской жаждой полного обладания. Он увидел, как рука Энтони скользнула вниз. Мужчина склонился, прижался к лопаткам грудью и по-зверинову впился зубами в загривок. Энтони задыхается, пищит, тискает смятое покрывало. Медленные глубокие толчки, на каждый из которых он звонко откликается, мечется. Мур разжал зубы, прихватил еще одним укусом повыше. Энтони снова затрясло. Его накрыло оглушительно и сильно. Он ощущает, как тяжелеет тело, чувствует еще пару толчков и тихонько поскуливает, когда мужчина кончает внутрь.       Аластор придавил к кровати так тяжело, так приятно. Дышать становится сложно, на грани сознания Энтони ощущает эйфорию от легкой асфиксии, ощущает, как мужчина выскользнул из задницы и скатился с него, ложась рядом. Энтони пытается перевести дыхание. Стало прохладно. Потекло по бедру.       В комнате душно, куча запахов бьет в нос. Энтони медленно поворачивается набок, смотрит на профиль мистера Мура, лежащего рядом. Возникло желание, которого обычно не случается даже после очень хорошего секса, но мистер Бейли не привык отказывать себе в сиюминутных желаниях. Энтони придвинулся ближе и положил голову мужчине на плечо, опустил ладонь на его грудь.       Они лежат в тишине, почти в темноте, слабый свет бросает отблески на место преступления.       — И что это было? — Энтони первым нарушает молчание, лениво поднимает взгляд, тянет руку вверх и накручивает колечко волос на палец. Он знает ответ на свой вопрос. Не понимая того, он сам пришёл в дом Мура с белым флагом наперевес, и это осознание дошло до него лишь пару секунд назад. Сейчас Бейли хочет получить скорее подтверждение того, что игра стоила свеч.       — Я не придумал, как это назвать, — в тон отвечает Мур, ловит тонкое запястье, тянет к себе и… Кусает. Энтони слабо рыпается, дергает рукой, бурчит, фыркает, на что Аластор низко смеется. — Но кажется, у нас есть всего два варианта развития событий, — он поднял указательный палец на правой руке, опять гримасничая. — Либо мистер Бейли сдаётся добровольно, либо может проверить звукоизоляцию моего подвала, — звучит, как шутка. Но мистер Мур никогда не был настолько серьёзен. Энтони не может сдержать усмешки. Так вот оно какое — сладостное поражение.       — Если ты так предлагаешь встречаться, то это очень хуёвый подкат, — прыснул Бейли. — Ну ок, — говорит он, дернув плечами. — Давай как-нибудь без подвала, где там расписаться? И пусть еще хоть кто-нибудь попробует убедить Энтони в том, что таро - это хрень для доверчивых долбоебов.