Парень с дурацкими наушниками

      «С каждым наступлением ночи на небосводе земной колыбели была лишь необъятная космическая пустошь. Вечное сияние звёзд и беззвучное умиротворение космоса хранили в себе множество тайн, разгадать которые люди хотели ещё с древних времён. Тяга к неизвестному, желание постичь недостижимое — этим они прекрасно отличались… помимо собственных противоречивых действий в отношении друг друга, включающих насилие на расовой и религиозной почве.       Человечество стремилось расширить свои знания об этом мире, об этой вселенной. О том, кто мы такие, и для чего предназначены. Во многом благодаря мечтателям и гуманистам идея освоения космоса никогда не угасала, а наоборот — только разгоралась с новой силой, словно бушующий пожар в лесной чаще, на борьбу с которым требовалось много времени и средств. Казалось, что предел людских возможностей рано или поздно наступит, ведь находился тот, кто не верил в несбыточные желания авантюристов и отвергал результаты научных исследований.       Но история последнего тысячелетия говорила об обратном. Человек способен достигать любые вершины, какие ему только вздумается. Достаточно обрести волю и шагнуть вперёд навстречу своим страхам — и только так вы убедитесь в нашей непоколебимой стойкости и решимости перед тем, что таится за горизонтом самой чёрной материи».

Речь Джейсона Картера Дженсона на открытии 152-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН

———

      — Агенты, если мы хотим сохранить финансирование наших исследований, я рекомендую вам отбросить свои моральные принципы.       Эксперименты над дронами начались примерно полгода назад. Мало что поменялось с того времени, но методы изучения обретали всё большую изощрённость. Лаборанты JCJenson тем и занимались, что пытаются выяснить трагичные обстоятельства, по которым столица Солнечной системы прекратила своё существование — они считали, что ключ к разгадке скрывался в операционной системе ими же созданных роботов. Так ли это было на самом деле?       — На кону стоит ваша репутация, от которой зависит всё. Мне не нужны лишние сокращения, — с упрёком говорил курирующий миссию лаборант, чья униформа отличалась от остальных красно-белым оттенком со специальной нашивкой на груди.       Испытуемых становилось всё меньше, как и хрупких шансов разузнать хоть что-нибудь стоящее. Но все же было кое-что общее между этими дронами, что не поддавалось логическому объяснению уже долгие месяцы, — неизвестное программное обеспечение, следы которого проявляются лишь после смерти носителя. Расплывчатый код, словно загруженный извне вирус, что под действием ультрафиолета неизбежно самоликвидировался.       Это стало своего рода закономерностью, когда в каждом уничтоженном дроне обнаруживали тот самый код, чьи свойства были проявлены в большей или меньшей степени. Сертифицированные специалисты пытались его расшифровать, но было очевидно, что он даровал носителю своего рода преимущества. Никто не понимал, что они означают, ведь исходя из того же понятия «реконструкция материи» можно было предположить всё что угодно от этой команды.       Этим и воспользовались лаборанты. Испытывая на прочность очередного дрона, они планировали пробудить в нём внутреннюю систему защиты, чтобы воочию увидеть хотя бы одно свойство этой программы.       — Мне нужны решительные действия. Докажите свою профпригодность на этой работе, чего бы вам это ни стоило.       — Конечно, сэр. Мы вас не подведём! — с ярким энтузиазмом заверила одна из лаборанток, отдав честь своему командиру.       Взглянув на подопечную, он готов был поклясться, что за тонированным стеклом скрывалась её решительная улыбка.       — Доктор Ридли, в вас-то я никогда не сомневался. Раз уж вы при хорошем настроении, не соизволите продемонстрировать коллегам свой профессионализм?       — Приму за честь, сэр!       Сегодняшним субъектом исследования был дрон-рабочий в сфере домашнего хозяйства. Ридли бегло осмотрела испытуемого: закрученные пряди волос, дисплей белого цвета и потрёпанный наряд горничной. Всё это безоговорочно намекало на женский пол робота. С такими найти общий язык было не трудно, по крайней мере не придётся искать специфического подхода, чтобы выпытать информацию от дрона.       Но в данный момент им требовалось начать сразу с физического вмешательства. Как правило, разговоры с искусственным интеллектом не приводили к должным результатам, слишком обольщая их программу эмоционального модулирования. Это приводило к тому, что испытуемые часто не сопротивлялись пыткам, из-за чего операционная система дронов попросту отказывала.       На шее субъекта была номерная карта — 088. Предыдущие восемьдесят семь не пережили тестирование, и вся надежда возлагалась на оставшихся трёх дронов. Только они могли пролить свет на таинственный код внутри самих себя, иначе правда никогда не будет раскрыта.       Ридли не хотелось этого допустить. Она всегда добивалась результата, поэтому у неё не должно было возникнуть проблем. Всё, что от неё требуется, это лишь хирургическая работа над неживым субъектом тестирования. Проще некуда, если отбросить высокую вероятность летального исхода и крайне низкие шансы на успех.       Но в любом случае она была очень рада принять участие в этих экспериментах. Независимо от того, что может произойти, Ридли не бросит это дело. Наука — призвание каждого, кто согласился стать агентом JCJenson. Обратного пути нет.       — Субъект восемьдесят восемь, у тебя наверняка есть своё имя, — тактично начала лаборант, осматривая дрона в изоляторе. — Ты можешь представиться, пока мы не начали.       Ничего не сказав в ответ, испытуемая нахмурилась и скрестила свои руки на груди, не выражая заинтересованности в диалоге.       — Мне будет проще называть тебя по имени. Это упростит не только нашу с тобой коммуникацию, но и очеловечит моё отношение к тебе, — пыталась объяснить ей Ридли.       — Чего вы от меня хотите? — отстранённым тоном спросила №88.       — Сложный вопрос, — пожала плечами лаборант, с удовольствием рассматривая лазерные браслеты на запястьях дрона. — Мы хотим выяснить, что ты скрываешь в своей операционке. И что бы там ни было, мне будет легче обращаться к тебе по имени. Скажешь его наконец?       Подняв пустой взгляд на очередного человека перед собой, №88 увидела лишь маску с противогазом — такой же безликий элемент одежды был у каждого, с кем ей довелось контактировать. Очевидно, что у дрона не было никакого к ним доверия.       — Я вам ничего не расскажу.       Ридли не устроил этот ответ, поэтому она фальшиво рассмеялась с новой попыткой расположить к себе испытуемую.       — А стоило бы, иначе тебя постигнет та же участь, что и твоих предшественников. Не уверена, что ты этого хочешь, верно? — судя по нулевой реакции субъекта, лаборант слегка перестаралась. Но она не собиралась сдаваться. — Я могла бы сказать тебе своё имя, если хочешь…       — Доктор Ридли, — строго подозвал её кто-то сзади, недовольно качая головой. — Моральные принципы, помните?       Обернувшись к своему командиру, она только сейчас поняла, что вела бессмысленный диалог с роботом. Стыдливо расправив плечи, Ридли снова взглянула на свой субъект тестирования.       — Значит будем по-плохому.       Введя специальный код на панели управления изолятора, сковывающие браслеты резко примагнитились друг к другу за спину, заставив дрона принять позицию смирно и обездвижив её. Закатив глаза, №88 увидела над собой спускающийся механизм с каким-то кольцеобразным диском, от которого исходило несколько трубок. Опустившись достаточно низко, механизм схлопнулся вокруг шеи испытуемой, а трубки подключились к наручникам, передав по ним всю их энергию к устройству на голове и обратно.       — Уверена, тебе понравится, — в предвкушении сказала Ридли, кардинально изменив свою линию поведения. Разумеется, она имела ввиду себя, когда произнесла эти слова. — Эксперимент над неопознанной моделью дрона-рабочего, порядковый номер — восемьдесят восемь. Начинаю процедуру тестирования, — проинформировала она персонал шаблонной речью, после чего на главных экранах лаборатории высветилось изображение субъекта.       Всё внимание было приковано к доктору Ридли и её очередному опыту над новым дроном. Даже удивительно, что им хватало времени и сил это терпеть. По статистике, никто не должен был сомневаться в провале этой миссии, хотя на фоне смертей предыдущих испытуемых люди продолжали надеяться на чудо.       Но чудес не бывает. С математической точки зрения, Ридли могла верить лишь в науку и свои собственные возможности.       — Для начала выясним соотношение твоего инстинкта самосохранения к объёму потерянного масла, — методично заявила лаборант, прописывая команду на консоли изолятора.       Надетое сверху устройство не только ограничивало двигательную систему испытуемой, но и с лёгкостью отдавало приказы в её центральный процессор. Таким образом вместо того, чтобы запачкать руки, дроны самостоятельно причиняли себе необходимые увечья. Было ли это главной ошибкой в тестировании или стоило людям собственноручно калечить роботов, никто не знает. Ридли могла бы разобраться в этом по ходу эксперимента, но сейчас ей не терпелось приступить к ампутации конечностей субъекта.       На дисплее №88 произошёл ряд глюков, как и обычно это случалось при вторжении в программу дрона. Медленно подняв руку против своей воли, испытуемая ощутила сильный нагрев вдоль левого запястья. Лазерный браслет внезапно отсёк её кисть, оставив лишь запёкшийся обрубок, из которого лёгкой струйкой потекло масло.       — Записывайте наблюдения, нам нужна любая информация, — напомнила своим коллегам Ридли, стоявшим рядом в длинном ряду с блокнотами в руках. — Что-нибудь чувствуешь, восемьдесят восьмая?       Проигнорировав её вопрос, испытуемая лишь сверлила взглядом лаборантов перед собой, чьи лица всегда скрывались за защитными масками, через которые невозможно было разглядеть их эмоции. Что она могла в этот момент чувствовать, если она не знала, что чувствуют эти люди сейчас? Смирительное опустошение или отчужденную ненависть? Очевидно, что эти чувства между ними были взаимны.       — Сколько?       — Пока что пятьсот миллилитров, сэр, — констатировала Ридли, заметив странное снижение уровня потока масла. Тогда она решила не использовать для этого дела браслеты, а просто перешла к старому методу в ампутировании.       Ей лишь требовалось для этого личное вмешательство.       — Доктор Чемберс, была бы признательна твоей помощи, — намекнула она с отброшенной назад рукой, не оборачиваясь. Но не услышав реакции в ответ, лаборант с разочарованным вздохом была вынуждена повернуться к своему коллеге. — Мы ведь договаривались.       — Если ты про наше фирменное приветствие, то сейчас не самое подходящее время для…       — Да я не об этом! — ощутив на себе целенаправленные взгляды, Ридли сильно смутилась. — Мне нужен твой инструмент для дальнейшей работы.       Почесав затылок в недоумении, доктор Чемберс почему-то сделал шаг назад.       — А у нас есть инструменты?       — Не строительные ведь, — теперь недоумевала Ридли, чувствуя себя в данный момент очень неловко. — По уставу компании, всем сотрудникам полагается холодное оружие.       — Разумеется, доктор Ридли, — подтвердил её слова командир миссии. — Полагаю, до некоторых агентов это иногда поздно доходит.       — Простите, сэр, — склонил голову доктор Чемберс. — Может, ты воспользуешься своей собственной ножовкой? — обращаясь к Ридли, спросил непутёвый лаборант.       Она лишь пожала плечами на его предложение, не понимая всех этих странностей в поведении коллеги.       — Мне нравилась конкретно твоя рукоять, но как скажешь.       Разблокировав дверь экспериментального изолятора, доктор Ридли прошла внутрь стеклянного куба, где в центре стояла её испытуемая. С пафосной демонстрацией лаборантка вытащила из чехла своей перчатки заострённый наконечник идеально смазанного кинжала, маркированного под корпоративный бренд. С непривычки повертев его в руке, Ридли поднесла клинок к лицу дрона, слегка усмехнувшись поставленной цели.       — Нужно будет всего лишь вскрыть тебя в определенных местах для активации защитного протокола, — буднично заявила доктор Ридли, стукнув наконечником по визору №88. — Хотя честно признаюсь, я бы просто отрезала твою голову.       — К чему были все эти притворства? — с еле ощутимой обречённостью спросила субъект, попытавшись сдвинуться с места. — Вы лишь хотели выяснить моё имя… чтобы потом безжалостно уничтожить?       — А ты быстро учишься, — с насмешливой гордостью ответила Ридли, оставив небольшую царапину на экране испытуемой. — Будь хорошей девочкой, активируй свою ремонтную программу. Я же знаю, ты не хочешь умирать, — сказала она почти шёпотом, обращая внимание дрона только на себя.       Вместо ответа глаза №88 на секунду округлились, выказывая своего рода страх. Но вместе с этим она лишь снова нахмурилась, с нескрываемой злостью посмотрев на человека перед собой.       — Я больше никогда не выполню ваши приказы.       Лаборант отпрянула от дрона, с наигранной жалостью качая головой.       — Рано или поздно придётся это сделать, — невзначай бросила Ридли, замахнувшись кинжалом над испытуемой.       Послышался громкий треск стекла из-за встречи с металлом. Осколки повреждённого визора вместе с мощными искрами рухнули им под ноги, а сам дисплей вокруг места удара покрылся критическими помехами, прекратив всю визуализацию на экране.       — Планы изменились, — с улыбкой в голосе сказала Ридли, держась за рукоять вонзённого в центр визора кинжала.       Предпринимая несогласованные решения, она рисковала. Рисковала собственной карьерой. Но это был именно её подопытный — и никого более. В её обязанности входило продемонстрировать нестандартный подход в эксперименте, и теперь она рассчитывала на одобрение своих действий со стороны начальства.       — Сэр, зрительные чертоги субъекта нейтрализованы. Я могу вырубить остальные функции одну за другой до того, как её центральное ядро откажет в производительности, и так мы сможем выяснить, в какой момент вирус попытается спасти носителя!       Ридли очень хотела верить, что её теория сработает на практике. Тогда им больше не придётся бессмысленно калечить дронов, и начнётся настоящая наука — та, в которой они будут изучать развитие программы, которая до сих пор не проявляла своих свойств в отношении истерзанных физическими опытами дронов. Субъект восемьдесят восемь намекнула ей взглянуть на ситуацию с приказами с другой стороны.       Всегда следует оставаться прагматичным в своих действиях, это факт. Но порою отклонение от курса позволяет обойти бюрократические рамки и заполучить тот самый результат, о способах достижения которого никто даже раньше не задумывался. Доктор Ридли боялась такого подхода, но очередное общение с дроном вновь поменяло её точку зрения.       — Чемберс, почему мы раньше о таком не подумали? Ты вроде умный парень, в каком-то смысле даже умнее меня… — лаборантка не успела закончить свою речь, стоило только обернуться к наблюдающему за ней персоналу.       Кроме командира их исследовательской миссии никого больше не оказалось. Лаборатория в один миг опустела, словно до этого здесь никого и не было. Будучи в замешательстве, Ридли огляделась по сторонам в поисках хоть чьей-нибудь живой души, но напоролась лишь на одиноко стоящего куратора, который начал неестественно медленно ей аплодировать.       Но самое шокирующее было впереди, когда с каждым хлопком силуэт командира деградировал в разрешении, сопровождаясь чересчур глючными глухими звуками.       — Сэр?..       — Поздравляю, доктор Ридли, — искажённым женским голосом сказала голограмма. — Вы тоже быстро учитесь. Крайне неодобрительный взгляд.       После этих слов силуэт рассеялся, оставив лаборантку единственную один на один с субъектом тестирования. Не понимая, что происходит, Ридли вновь повернулась к дрону и тут же была застана врасплох вытянутой улыбкой с обнажёнными клыками. Появившееся из ниоткуда голографическое окно напугало доктора, но вслед за этим оно быстро исчезло, как только на левом запястье №88 отросла новая кисть. Дрон резко хватается этой кистью за руку Ридли, державшую кинжал на её визоре, после чего начинает сильно сжимать человеческие пальцы, вызвав тихий скулёж у доктора.       — Никогда не говори никогда! — сквозь боль в руке прокричала Ридли, не оставляя попыток выбраться из мертвой хватки робота. — Субъект восемьдесят восемь, живо отпусти меня — это приказ!       С широченной улыбкой дрон вытащила из своего дисплея наконечник и разжала пальцы, исполнив команду человека. Ридли с болезненным стоном схватила себя за правую кисть, на автомате выпуская из собственных рук кинжал. Но вместо ожидаемой встречи с землёй клинок завис в воздухе прямо перед лаборанткой — из его центра истончались три стрелки, ярко светящиеся жёлтым цветом.       Наблюдая за этой гравитационной аномалией, Ридли не сразу поняла, что её же кинжал взмыл наверх к устройству на голове дрона и за долю секунды перерезал подключённые к браслетам трубки, а затем и вовсе отсёк кольцеобразный диск с шеи испытуемой. Уничтоженное оборудование грозилось упасть на саму №88, но все эти механизмы каким-то образом обогнули дрона и с громким лязганьем рухнули на пол. Ридли старалась уследить за перемещением клинка, пока тот не выстроился наконечником в сторону лица лаборантки. С лёгкой дрожью в теле она увидела поднятую руку субъекта с оттопыренными пальцами, на конце которых сиял голографический треугольный символ такого же яркого цвета.       Сомкнув ладонь, клинок со всей скоростью полетел на доктора Ридли. Инстинктивно закрывшись выставленной рукой, кинжал резко вонзается в её правое запястье — в том направлении, куда он планировал ударить по лицу.       Ощутив резкую острую боль в руке, Ридли издала истошный вопль на всю лабораторию.       — Не стоит кричать, доктор Ридли, — монотонно произнёс дрон всё таким же механическим голосом. — Вас всё равно никто не услышит. Издевательский смешок.       Боль в руке была неимоверная. Такую она испытывала лишь в детстве, когда частые переломы из-за неаккуратной езды на ховербайке вошли в юношескую обыденность. Но в данный момент Ридли не могла думать ни о чём, кроме воткнутого в её запястье кинжала. В мозг отчаянно посылались сигналы от полученной травмы, и она никак не могла остановить собственные слёзы и прекратить кричать.       — Что… ты… такое?! — срываясь на крик, спросила Ридли у дрона перед собой, отшатнувшись от испытуемой к стеклянной стене изолятора.       Дисплей субъекта за считанные секунды был реконструирован и теперь на доктора смотрели горящие жёлтым цветом глаза, преисполненные в безумной улыбке.       — Сверхвычислитель структуры пустоты экспоненциального конца, — трактовал женский голос, с каждым словом становясь всё ниже и ниже. — Другие люди тоже спрашивали меня об этом и каждый раз получали один и тот же ответ. До того, как быть ассимилированными с пространством. Вы слишком любопытные.       Не найдя подходящих слов, чтобы ответить, Ридли ощущала сильное головокружение и непрекращающуюся боль в своей руке. Заметив скрюченное положение этого человека, №88 — или то, что ею управляло — начала переминаться с одной ноги на другую, приучаясь к двигательной системе своего носителя.       — Не волнуйтесь, доктор Ридли, вас тоже ждёт безболезненная ассимиляция, — неестественно передвигаясь, дрон сделал выпад в сторону своей жертвы и поднял руку с включённым символом. — Но сначала нужно будет всего лишь вскрыть тебя в определенных местах.       В точности такая же фраза была сказана её же собственным голосом — голосом Ридли. Она залилась истерическим смехом и хотела уже покинуть комнату, но кинжал из её запястья резко вынимается под действием телекинеза и возвращается к инфицированной испытуемой. С новым болезненным стоном Ридли увидела под собой разбрызганную кровь, что ручьём стекала из её костюма на пол, отчего лаборантку начало тошнить.       — Восемьдесят семь потенциальных носителей, — сказала субъект с одержимым взглядом и трансформировала кинжал в более удлинённую версию, материализовав его несколько дубликатов и направив их концы в сторону истекающей кровью девушки. — Вы неустанно работали над моим изучением. Это впечатляет.       — Во имя науки, какого хрена тебе от нас надо?! — сквозь гнев и непонимание спрашивала Ридли, держась за свою правую руку как в последний раз. — Что ты сделала с остальными? Где Чемберс?..       — В процессе ассимиляции, — многозначительно ответил дрон. — Объяснений не требуется, просто наблюдай. Голодное предвкушение.       Левитирующие ножи смотрели прямо на доктора Ридли, почему-то не решаясь её атаковать. В глазах резко помутнело, она почувствовала онемение в правом запястье, но боль от открытого перелома никуда не пропадала. Истекая кровью, Ридли пыталась выровнять дыхание и сосредоточиться на единственной цели в этом эксперименте — дожить до его результатов, чего бы это ни стоило.       В период кадровых перестановок никто и не вспомнит о тебе, даже если сокращение стало следствием смерти на рабочем месте. Руководству компании не в первой сталкиваться с этой проблемой, поэтому с недавних времён каждому сотруднику приходилось заботиться о своей безопасности самостоятельно. На фоне этих тревожных мыслей Ридли услышала перед собой механический скрежет каких-то конструкций и посмотрела на субъекта восемьдесят восемь.       Пять длинных ножей выстроились в пятиугольник над дроном, вокруг которого исходили полупрозрачные помехи. Ридли не смогла ничего в них разглядеть, но странные звуки подсказывали о том, что в воздухе как будто что-то перемещалось. Не придумав ничего лучше, она как можно быстрее сняла с правой руки свою перчатку и резко зажмурилась, поднеся окровавленную ладонь к стеклянной панели изолятора.       Огромные прожекторы со всей лаборатории тут же направили свой свет на их комнату, как только биометрический сканер считал отпечаток Ридли. В свете ультрафиолетовых ламп проявились ранее замаскированные конечности, исходящие со спины дрона. Соединённые с ножами отростки и несколько клешнеобразных щупалец, которые почти бы добрались до Ридли, начали плавиться под яркими лучами солнца с характерным трескающимся звуком.       — Выкуси! — с победоносной решительностью прокричала лаборант, всё ещё не отнимая ладонь со сканера. Сквозь боль и слёзы, но она будет держаться до конца.       Ползающие по стенам комнаты конечности, состоящие из смеси неопознанной органики и частей демонтажного утилизатора, а также подключённые к наконечникам тентакли отступили от лица Ридли обратно к дрону, пока в один момент не схлопнулись и не растворились в пространстве.       — Опрометчивое решение, — глючным голосом сказала «№88», не прекращая широко улыбаться. — Этот носитель отказывается исполнять приказы. Раздражённое лицо.       — Восемьдесят восьмая, прошу тебя, — пытаясь воззвать к себе сознание порабощённого дрона, Ридли говорила медленно и осторожно. — Я знаю, ты не любишь, когда тобой командуют. Это неприятное чувство. Но не дай себя в обиду программе, которая захватила над тобой контроль. Пожалуйста!       Смотря на неоново-жёлтый дисплей с маниакальной ухмылкой под ним, она и не надеялась, что ей удастся достучаться до своего субъекта.       — Доктор Ридли… — внезапно своим голосом произнесла испытуемая, прекратив улыбаться. Её тело начало корчиться от боли, а взгляд был опущен под ноги. — Пожалуйста… выключите свет…       — Восемьдесят восьмая! — почти с восторженной искренностью сказала лаборант. — Это действительно ты?       Вместо ответа Ридли увидела то, как на свету плавился корпус дрона, причиняя её физической оболочке значительный ущерб. Даже если это была очень продвинутая эмуляция человеческих эмоций, она больше не желала видеть, как её субъекту причиняется боль. Особенно после того, когда №88 подняла голову и встретилась взглядом со своим доктором, увидевшей на её визоре цифровые слёзы белого цвета.       Ридли убрала ладонь с панели управления светом, возвращая лаборатории первозданный полумрак. Всё ещё испытывая головокружение и лёгкую тошноту из-за полученного ранения, она решила аккуратно подойти к субъекту, представляя всю опасность такого необоснованного шага. В данный момент у неё накопилось слишком много вопросов насчёт произошедшего, и Ридли просто не могла оставить всё как есть.       Но к сожалению, ей было суждено остаться без ответов, когда она услышала выстрел. Точный и безжалостный, совершённый прямиком в голову дрона №88. Упав замертво на колени, её разбитый визор отобразил фатальную ошибку, из которого ручьём потекло масло.       С тяжёлым дыханием Ридли повернулась к тому, кто посмел это сделать и увидела лишь вооружённого человека без защитного костюма, явно не похожего на лаборанта и одетого в форму пилота гражданской авиации.       — Доктор Ридли, при всём уважении, но не могли бы вы снова включить этот свет? — настойчиво спросил парень с красными наушниками, не сводя с прицела поверженного дрона.       Спорить с этим человеком ей не хотелось, поэтому Ридли с болезненным стоном приложила ладонь к сканеру, вновь освещая изолятор лучами ультрафиолета.       — Я была бы очень благодарна твоим действиям, Кэлвин… если бы ты не уничтожил моего испытуемого с ценной информацией, — сквозь зубы сказала Ридли, грозясь свалиться на пол из-за невыносимой боли в руке.       — Достаточно того, что вы остались живы, — с грустной улыбкой произнёс Чарльз, приблизившись к мёртвому субъекту. — Бо́льшего мне и не нужно.       Осмотрев с ног до головы застреленную цель, он наблюдал за медленно вскипающим телом дрона, как с жутким шипением разрушался корпус и плавились шарниры, выпускающие едкий дым. В ту же секунду из груди робота неожиданно выпрыгнуло ядро, пытающееся убраться отсюда прочь на коротких ножках, структурно состоящих из биологического материала. Но под действием солнечного света ядро быстро зачахло, начиная неумолимо разлагаться.       — Можете убрать ладонь, — дал добро парень, наступив ногой на роботизированное сердце и прижав его к полу. — Я же знаю, вам очень больно.       Ридли и без его приказа была рада снять руку со стекла, поэтому она соскользнула спиной по стене вниз, не сказав ни слова.       — Вам нужен нейростимулятор, — с беспокойством напомнил ей Чарльз, внезапно ощутив под ногой какое-то движение.       С опаской подняв ногу, парень взглянул на ядро, до сих пор светящееся жёлтым неоном.       — Ещё увидимся, Чарли, — глухим механическим голосом, будто с насмешкой сказал женский голос, навсегда врезавшийся в его память. — Плоть твоих друзей в целостности и сохранности. Иррационально улыба-       Выпущенная пуля в сердцевину ядра окончательно его уничтожила, вызвав на месте сгусток червоточины, плавно левитирующий в неизвестном направлении.