my love is your prison

      Момо нежилась в объятиях Саны, сидя у старшей на коленях. Минатозаки прижимала девушку к себе за талию, щекоча её щёку своим носом.              Хираи смущённо улыбалась, поглаживая девушку по волосам, пока Сана забавно и много чмокала её в губы. Если забыть о месте, в котором они находятся и не обращать внимание на их тюремную форму, можно было бы подумать, что девушки ведут себя, как два влюблённых сбежавших подростка.              Минатозаки с каждым днём всё сильнее расслаблялась рядом с Момо. С ней было легко и свободно. Даже просто болтать о пустяках.       Смеяться над глупостями.       Было приятно обнимать её, невинно целуя. Без похотливых желаний и страсти, а так по-юношески — искренне, с чистотой.              Хираи терялась рядом с Саной. Забывала о своей работе, отбрасывала все тяготы на второй план. Влюблённо улыбалась, как маленькая дурочка, рассказывая Наён о времени, проведённом со старшей.              Засыпая ночью, девушки всегда лежали рядом. Твёрдые матрасы перестали быть такими ненавистными, когда одна, как бы невзначай, прижималась к другой, так осторожно, чтобы никто ничего не заметил.              — Надо придумать больше поводов, чтобы меня чаще пускали к тебе на склад, — Момо забавно надувала губки, сплетая пальцы рук с японкой.       — Моморин, ты никогда не рассказывала о том, где работала до ареста, — Сана внимательно посмотрела на девушку.       — Да нигде особо, — нервно усмехнулась младшая, — Ничего такого…       — Не знала, что работать в полиции будет означать «ничего такого».              Сана почувствовала, как тело Хираи напряглось, а её лицо сменило выражение на подобие испуга, который она так сильно пыталась скрыть.              — Если бы ты не скрывала это, а сказала напрямую, думаешь, я бы перестала с тобой общаться? — Минатозаки потёрла виски подушечками пальцев, — Что за детский сад… Пришлось просить знакомых узнать о роде твоей деятельности.       — Я боялась спугнуть тебя, — после затяжного молчания решилась заговорить Момо, — Мы с тобой были… по разные стороны баррикад, будучи там, на свободе.       — Но сейчас мы обе здесь. Теперь на равных. Думаешь, я бы оттолкнула тебя, узнав, что ты из полиции? — Сана задала, скорее, риторический вопрос, — Или ты преследуешь какую-то цель, находясь тут под прикрытием, а меня просто используешь?       — Поначалу, план был такой, — младшая виновато опустила голову, — Но потом я… влюбилась. И вычеркнула тебя из рабочих планов.       — Влюбилась? — удивлённо переспросила Минатозаки, — Так быстро… То есть, ты так быстро призналась в этом себе и мне…       — Зачем медлить, — грустно усмехнулась Хираи, — Нас в любой момент могут забить до смерти, если кому-то вздумается. Пока есть шанс надо…       — Я тоже влюблена в тебя, — перебила старшая, выпалив на одном дыхании, — Я так думаю…              Момо тихо рассмеялась, оставив нежный поцелуй на щеке Саны.              — Чего так неуверенно? — младшая решила не упустить шанс немного поиздеваться.              Ей нравилось, когда такая Всемогущая Минатозаки Сана краснела и не могла подобрать слов.       Потому что такой Сана позволяла себе быть только рядом с Момо.              — Я уверенна! — возмутилась старшая, — Просто… Никому не говорила таких вещей, вот и всё…              Хираи обняла девушку на шею, коснувшись её мягких губ в недолгом поцелуе, от которого Минатозаки расплылась в довольной улыбке.              — Расскажи мне о своих планах, — Сана отстранилась, вернув себе прежнее серьёзное выражение лица, — Я догадываюсь, что ты можешь пытаться выяснить, но всё же…       — Если ты будешь на моей стороне и поможешь, я добьюсь твоего освобождения, — шёпотом произнесла Момо, — За мной стоят люди, которые имеют большой авторитет в системе правосудия.              Конечно, Сана согласилась.       Если честно, ей уже надоело тут сидеть.              Выйти на свободу вместе с Хираи было очень заманчиво. Да и бизнес надолго оставлять не хотелось. Она не особо доверяла своим подручным.       Надо было возвращаться и перевернуть всю систему своего бизнеса, убрав подозрительных рабочих. Чтобы больше не попадаться полиции.

***

      Момо одобрила предложение Наён принять помощь Чонён, которая с радостью согласилась быть на их стороне.              Подобрав такой день, когда на смене из надзирательниц была только Ю, а её коллеги заслуженно отдыхали, четверо девушек собрались в подсобке для обсуждения планов и идей.              Хираи напомнила всем, что её задача — засадить Мину за убийство и продажу наркотиков, но так, чтобы эта тема не коснулась Чонён или Саны, которых нужно будет как-то защитить. Мёи ведь не идиотка, первыми же их и сдаст.              Все точили зуб на старшую надзирательницу.       Момо пырнули заточкой по её приказу.       Чонён просто её не переносила за все действия и поступки, а также за отношение к любимой.       Которая, тоже ненавидела Мину за всё насилие, что ей пришлось пережить. Да и Наён видела, что Мёи ужасный человек. И уж чьё-чьё, но её место точно за решёткой, а не невинной Им.       Сана хотела поставить точку в их затянувшейся с Миной борьбой. Показать, кто на самом деле здесь главный и могущественный.       Ну и чтобы старшая больше к ней не лезла.              Осуществление плана требовало времени и терпения.       Конспирации.       И случайных жертв.              Правда, Чонён внесла некоторые коррективы, прошептав свою просьбу Наён на ухо. Отчего та, сначала нахмурилась, а затем расплылась в жестокой улыбке.              Это место сводит с ума.       Отсюда никто не выходит прежним.              Будь ты заключённым, работником, полицейским под прикрытием или преступным авторитетом.       Каждая из них ожесточилась, возможно, потеряв щепотку человечности. Они научились не жалеть всех подряд. И не боятся наказать обидчиков.              Потребовался ни один месяц, чтобы провернуть всё как надо.       Втереться в доверие.       Кинуть под поезд крайних, случайно попавшихся.              Момо могла в полной мере передавать всё детективу Кану, только когда на свидания с «отцом» её провожала Чонён.       Мужчине тоже было нелегко, предстояла огромная работа. Ведь улики, добытые незаконным способом, не относились к вещественным доказательствам.       Хорошо, что старый детектив знал все тонкости законов, где их можно слегка обойти или прогнуть. И имел в друзьях влиятельных чиновников, которых постоянно доставал из передряг. Они не могли отказать Кану в помощи.              И как удачно, что Мина выгнала Чжихё из бизнеса.       И как хорошо, что Пак возненавидела её. Захотела свергнуть и встать во главе всего.              Вот он, недостающий пазл.       Вот неожиданное решение.       Необходимая жертва ради всеобщего блага.

***

      Чжихё постоянно нашёптывали в разных местах разные люди.       Это сводило с ума надзирательницу, но и дарило надежду на победу над Миной.              — Неужели, Мёи не боится так поступать с нами? — возмущалась Ю, когда вышла покурить вместе с Чжихё, — Меня ведь она тоже выгнала из бизнеса после драки. Стерва… Не понимает, что у нас на неё компромат и мы можем в любой момент сдать её.       — Сдать? — удивилась Пак, — Как?       — Если бы мы с ней общались, я бы постаралась разговорить её, чтобы она призналась в убийстве заключённой и записала бы всё на диктофон. А потом отнесла бы в участок, сделав анонимный донос. Но Мина не будет со мной говорить о таком, так что…              Чжихё задумалась. Она всегда была трусливой и неуверенной. Но жажда власти и денег затуманили её рассудок.       А коллега подкинула идеальную идею.

***

      — Если бы надзирательница Пак была главной в тюрьме, жить было бы намного проще, — шептались Наён с Момо во время прогулки, подключая к разговору заключённых из соседних камер.       — Она намного добрее той японки. С ней можно и зарабатывать побольше…       — Да-да! В Чжихё чувствуется сила…       — А ещё она…              Пак стояла неподалеку и всё слышала. Она горделиво расправила плечи, слушая сладкие речи о своей многоуважаемой персоне.              Надзирательница клюнула на наживу. Поверила, что её действительно все обожают. Добавила себе уверенности.

***

      — Мина рассказывала, что ты хочешь организовать собственный бизнес, — Сана выдохнула пар от электронной сигареты, закинув ногу на ногу, — Не понимаю, почему ты струсила. Поставками занимаюсь я. Надо было прийти ко мне и просто предупредить. Я была бы не против.       — Серьёзно? Вот так просто? — недоверчиво покосилась Чжихё.       — К чему усложнять? — усмехнулась японка, — Я, честно говоря, устала от всего. Хотелось бы передохнуть. Без меня дела у клуба идут так себе… Я хотела на время прекратить поставки. Хочешь занять моё место?       — Мина не позволит, чтобы я стояла во главе всего, — задумалась Пак.       — А ей знать необязательно, — Минатозаки протянула руку девушке, — Будем делать вид, что всё как обычно. Я продолжу работать на складке только уже в качестве простой работницы, а не начальницы. Ты будешь всё контролировать и вести накладные.       — Договорились, — не раздумывая, Чжихё пожала руку заключённой.              Она уже представила насколько увеличится её банковский счёт. И сколько таких, как Дахён, будет валяться у её ног, боготворя.

***

      Чжихё без проблем смогла пронести в тюрьму маленький диктофон. Надзирательница Мёи ничего не заподозрила, когда, оставшись на ночную смену, напарница предложила посидеть и выпить.              Несмотря на обиду и злость на японку, Пак не переставала хорошо с ней общаться. И плевать, что делала она это через силу.              Чжихё не втягивала в свои идеи младшую сестру. Только переманила на свою сторону в поставках новых наркотиков. Цзыюй без раздумий согласилась, дополнительные деньги были не лишние.              — Почему ты такая жестокая с заключёнными? — спросила подвыпившая Пак, выпуская дым от терпкой сигареты.       — Разве нужна причина? — усмехнулась японка, — Я просто ненавижу тех, кто нарушает закон и не раскаивается в содеянном. Тех, кто отбывает своё наказание в комфорте. Каждый должен получать по заслугам.       — Но ведь ты сама идёшь против закона… — осторожно произнесла младшая надзирательница, — Ты убила заключённую. Да и… руководишь наркоторговлей. Значит, тебе можно, а остальным нельзя?              Мёи недоверчиво покосилась на девушку, подумав, что та просто перебрала с алкоголем.              — Пак Чжихё, ты же была там в подсобке. Видела, что я сделала это не специально. Несчастный случай.       — Как можно случайно убить кого-то разбив голову? — усмехнулась Чжихё, — Хорошо, что твой отец быстро со всем разобрался.       — Я немного вышла из себя, ясно, — грубо отрезала японка, — Со всеми бывает. Какой родитель не защитит своего ребёнка? Уверенна, твои сделали бы ради тебя всё. А наркотики… Пусть эти поганые преступницы и дальше пичкаются всякой дрянью. Зато сдохнут побыстрее. Мир отчистится от мусора в их лице.              Мину немного понесло, она стала говорить ужасные вещи, как лично убивала бы заключённых одну за другой самыми жестокими способами. Эмоциональный всплеск поднял надзирательнице Пак настроение, ведь всё это время диктофон в её кармане был включён.              — Зачем ты вообще заговорила обо всём этом? — внезапно спросила японка, немного успокоившись.       — Да я… просто… — пока младшая пыталась сообразить, как бы убедительно соврать, дверь комнаты надзирателей открылась.              На пороге стояла заключённая 2209.              — Чего тебе? — возмутилась Чжихё, хотя на самом деле была рада появлению девушки.       — Простите, я думала онни тут одна, — виновато кивнула Им, — Не буду мешать.       — Не уходи, — Мина подошла к младшей и взяла за руку, — Останься. Чжихё уже уходит.              Пак недовольно фыркнула, как бы показывая, что недовольна таким решением, но всё складывалось как нельзя лучше.

***

      Когда девушки остались наедине, развалившись на диване, Наён порывисто поцеловала старшую, заключая в страстные объятия.              Поначалу японку напрягало, что заключённая стала лучше к ней относиться. Постоянно обнимала и целовала.       Но, вскоре, Мина привыкла. Было приятно осознавать, что рядом есть тот, кто дарит немного тепла, не прося ничего взамен.              — Я соскучилась, онни, — улыбалась Наён, покрывая поцелуями шею надзирательницы, — Так сильно привыкла к тебе. Становится невыносимо быть вдали.              Японка улыбнулась. Она долго не принимала такое отношение к себе. Пару раз даже избила Им, требуя, чтобы она перестала так себя вести.       Но Наён не сдавалась.              Она говорила, что в Мёи есть доброта и любовь, просто нужно помочь им выйти наружу. Девушка же всегда старалась найти что-то хорошее в каждом человеке.              Постепенно Мина оттаивала.              — Я уверенна, ты хороший человек, — шептала Наён, пока старшая обнимала её.              — Ты тоже заслуживаешь любви, как и все в этом мире, даже от такой пропащей души, как я, — тихо говорила Им, лёжа на больничной койке в лазарете, растворяясь в объятиях надзирательницы после жаркого секса.              — Будь мы обе за пределами тюремных стен, я бы хотела попробовать встречаться с тобой, — сладко ворковала заключённая, пока целовала тонкие пальцы Мины.              Мёи долго держалась. Не хотела поддаваться. Продолжала грубить и издеваться.       Но в итоге…              Сдалась.              Даже рассказала Наён о гибели матери. Доверилась, обнажив душу.       Мина много размышляла, правильно ли она поступает. Но Наён…              Такая светлая и добрая душа, как Наён, лишённая гнили и черноты в душе, вызывала доверие. Дарила любовь и комфорт.       Мина никогда не чувствовала себя так легко с кем-то, как с Наён, которая обещала всегда быть рядом и помочь японке справится с её душевными травмами.              Даже сейчас, сидя в обнимку с заключённой, Мёи кажется, что она влюблена. Японка пока не готова открыто говорить о своих чувствах, но Им всё видит и чувствует.       Изменения пошли надзирательнице на пользу. Она стала менее жестокой и агрессивной.              Про Сану она совершенно забыла. В ней больше не было заинтересованности. Зачем, если рядом есть человек принимающий тебя целиком и полностью, отвечающий на твои чувства.              — Тебя что-то беспокоит, онни? — с волнением спросила заключённая, глядя на японку, опустошающую стакан крепкого напитка.       — Сегодня день рождение моей мамы, — грустно улыбнулась Мина, — Я ужасный человек, да? Раз делаю все эти плохие вещи, прикрываясь памятью о ней.       — Не говори так, — Наён заботливо погладила старшую по щеке, — Я понимаю тебя и не осуждаю. Будь я на твоём месте, поступала бы точно также.       — Иди ко мне, — Мёи раскинула руки, приглашая младшую прижаться к ней, что Наён и сделала, — Когда ты рядом мне так спокойно.       — И мне, — усмехнулась Им, — Кажется, я люблю тебя, надзирательница Мёи Мина.       — Не говори поспешных фраз, — расплылась в довольной улыбке японка, — Может, я тоже люблю тебя, заключённая 2209?              Наён разразилась заливистым смехом, когда Мина стала щекотать её, повалив на спину. А затем стала целовать.       Обнимать. Очень бережно. Будто боялась разбить такую хрупкую и ценную любовь, какую Наён ей дарила.

***

      Мёи уже уснула, так как выпила слишком много. Она не отпустила девушку в камеру, попросив остаться с ней до утра.       Наён лежала, поглаживая волосы японки, которая уткнулась носом в её шею, заключив в неразрывные объятия.              Им самодовольно улыбнулась. Она так гордилась собой. Тюрьма и правда сильно меняет людей, превращая их в манипуляторов, закаляя характер, ожесточая сердце.              Девушка вспоминала слова своей любимой, сказанные шёпотом на ухо в подсобке, когда они разрабатывали план по уничтожению старшей надзирательницы.              «Влюби в себя эту суку. Пусть поиграет в счастье. А потом разбей ей сердце так, чтобы она никогда не смогла снова собрать его воедино».              Наён сдерживала себя, что не расхохотаться.       Чонён, её самая любимая, её единственная, придумала такой гениальный ход!       А Им так идеально справилась со своей задачей!              Неужели, эта идиотка всерьёз поверила, что младшая влюблена в неё?       Поверила, что Наён готова пойти за ней на край света?              Глаза заключённой слезились от тщетных попыток сдержать смех.              Эта сука действительно думает, что оправдает свои ненормальные выходки внезапной болезненной кончиной своей мамаши?       Смешно!       Глупо!       Нелепо.              Да Наён ненавидит её.       Никогда не простит за такое обращение с ней.       Не простит за всю боль, причинённую Чонён и ей самой.              А Мёи казалась умнее. Видимо, даже такие конченные психопатки не могут устоять перед прекрасным любовным вихрем чувств.              Да Наён Оскар нужен за прекрасно сыгранную влюблённость!              А сколько раз она терпела, пока её били? Сколько раз хотела послать этот план к чёрту, но Чонён уговаривала довести дело до конца?              Надзирательница Ю была права.       Как только этот спектакль подойдёт к концу.       Как только занавес закроется.       Наён испытает истинное наслаждение. Прекрасное чувство победы над жестоким монстром, которого она смогла приручить.              Сколько людей пострадали от рук Мёи Мины. Вот и её настигла кара.              Всё возвращается бумерангом. Рано или поздно.

***

      И вот уже Мина сидит в комнате для допросов перед Детективом Каном. Слушает диктофонную запись со своим признанием в убийстве и продаже наркотиков.       Нервно усмехается, понимая, что эта стерва Пак Чжихё решила подставить её.              Но Мёи не так проста. Она с удовольствием рассказывает о причастности напарницы к наркоторговле и о том, что она тоже была в той подсобке в момент убийства.              Полиция сработала быстро.       Под руководством Детектива Кана с его влиятельными друзьями и, вступившую в должность, Детектива Хираи, которую освободили из заключения на следующий же день после задержания старшей надзирательницы, был также задержан директор тюрьмы.       Помимо сокрытия убийства, он был обвинен в денежных махинациях и перепродажей важных активов.              Пак Чжихё недолго наслаждалась своей властью в тюрьме, ведь также быстро была задержана за поставки запрещённых веществ. Девушка пыталась обвинить во всём Минатозаки, но старые накладные волшебным образом куда-то исчезли, а на новых стояли только её подписи.              Дабы защитить себя, Пак пыталась свесить часть вины на младшую сестру, которую полиция тоже не обошла стороной, выдвинув обвинения в пособничестве, дав самый минимальный срок.              Сидя в следственном изоляторе, пока расследование продвигалось, Мина с ума сходила, ведь не могла никак связаться с Наён.

***

      Момо, как и обещала, сразу вытащила Им из-за решётки. Влиятельные друзья её напарника аннулировали решение суда.              Точно также сделали и с делом Минатозаки Саны, которая вышла в один день с сокамерницей. Это оказалось не сложно, расследование повернули таким образом, что это Мёи Мина подставила девушку.       Ну, часть из этого, всё же, было правдой.              Хираи также помогла отвести ненужные подозрения и обвинения от Чонён, которая по-тихому уволилась ещё до того, как полиция нагрянула в тюрьму с ордером на обыск и арест.

***

      Слушание проходило в закрытом формате. Пресса сходила с ума от кричащих заголовков о беспределе в женской тюрьме.              Свидетелей не было. Все показания были сняты на камеру и продемонстрированы в зале суда.              Мине было плевать на слова, сказанные в её адрес, кроме одного человека. Сердце больно кольнуло, когда на видео предстала Им Наён, заявленная свидетелем со стороны обвинения.              — Надзирательница Мёи… — шумно выдохнула девушка через плазменный экран телевизора в зале суда, — Она ужасный человек.              У японки внутри что-то с хрустом надломилось.              — Она неоднократно била меня, принуждая делать постыдные вещи. Угрожала, что я не увижусь с мамой, если не буду подчиняться ей во всём. Дела с наркотиками она даже не скрывала. Гордилась своей властью над всеми.       — Говорят, у вас были какие-то отношения. Можете пояснить какого рода? — спросили за пределами камеры.       — Между нами ничего не было, — усмехнулась Наён, — Мне приходилось притворяться, чтобы она не била меня. Только так я могла выжить рядом с этой психопаткой. Я никогда ничего к ней не чувствовала. Никогда. Это просто игра, чтобы не быть убитой от её руки. Думайте, я бы влюбилась в такого монстра? Это даже смешно…              Мина уже давно перестала дышать, пустым взглядом сканируя девушку на видео. Молчаливые слёзы капали на её тюремную форму.              В груди было так больно, будто сердце вырвали. Растоптали. Разорвали. Поигрались. И вернули обратно. Кровоточить в самые недра души.              Японка сорвалась. Она истошно закричала, смахнув все предметы со стола. Пока охрана пыталась вывести девушку, она продолжала выкрикивать, глядя на экран телевизора.              «Ненавижу! Как же я тебя ненавижу, сука! Встретимся в аду, тогда-то я и убью тебя!»              Мине не было так больно, даже когда мать умерла. Даже когда отец избивал их с братом.       Она больше никогда никому не доверит свой изрезанный обрубок, который когда-то назывался сердцем.

***

      Иронично, но всех троих посадили в одну камеру с их знакомыми.              Чеён и Дахён, отсидевшие половину своих сроков, надменно улыбались. В данном случае, было неважно кто старше.       Главный тот, кто дольше сидит. Уж теперь-то они повеселятся с теми, кто не давал им покоя всё это время.              Мину избивали сокамерницы, особенно Чжихё вместе с Цзыюй, напоминая, как она пренебрегала ими.       Заключённые из других камер постоянно пытались зарезать её заточками, напоминая, как она портила всем жизнь.       Новые надзирательницы делали с ней все те же ужасные вещи, что и она с другими девушками.              Жизнь заключённой 2403 превратилась в настоящий ад. Её никто не навещал. Никто не ждал на воле.       Мина постепенно начинала ломаться…       Мечтала, как отсидит свои 5 лет, а когда выйдет, обязательно отомстит всем сукам, подставившим её.       Особенно одной, которая лишила её сердца, забрав с собой и душу.       Если японку не убьют раньше…              Заключённая 0102 — Пак Чжихё, долго не могла привыкнуть к смене ролей. Дахён больше не была её покорной собачкой. Всё перевернулось на сто восемьдесят градусов.       Чжихё молилась, чтобы её срок в 9 месяцев поскорее истёк. Она никому не рассказывала, но деньги, получаемые от продажи наркотиков, она откладывала на операцию своей бабушки, которая была самым важным человеком в её жизни. Старушка была очень больна, а необходимыми средствами семья не располагала.       Счет Пак заморозили. На операцию не хватило.       Бабушка умерла.       И часть Чжихё вместе с ней.              Заключённая 1406 — Чжоу Цзыюй, смогла найти какой-то компромисс с Чеён и, вроде как, у них было всё неплохо. Девушка была рада, что не творила беспредел, подобный тому, каким увлекалась Мина. Её особо не трогали. Только поначалу, избивали также, как и других. Нужно было потерпеть всего-то 3 месяца.       Счета Цзы также оказались заморожены. Она никогда не пользовалась этими деньгами в личных целях.       Чжоу была очень щедрым благотворителем. Жертвовала большие суммы в различные приюты, подрабатывая волонтёром по выходным.       Такую сторону девушки не знал никто.              За пределами тюрьмы они были добрыми и порядочными людьми.       Но стоило им переступить порог и надеть свою форму надзирателей — всё менялось.       Потому что — это место сводит с ума…

***

      Клуб Минатозаки Саны процветал, как и её бизнес, который расширился с приходом новых влиятельных клиентов, пришедших от Детектива Кана.              Момо продолжала работать в полиции, гордо нося звание Детектива. Она всегда прикрывала свою девушку, помогая в развитии бизнеса.       Хираи никогда не стремилась быть честным представителем закона. Зато стремилась найти настоящую любовь, какой и стала для неё Сана.       Японки быстро съехались и были счастливы, пропадая в клубе большую часть времени.              Обе были счастливы, когда Чонён и Наён захаживали к ним, получив статус vip-гостей.              Когда возник вопрос о поиске работы, Им не хотела возвращаться в офис. Сана предложила работать на неё и быть управляющим в клубе.       Ю выдвинула свою кандидатуру в качестве начальника охраны заведения.       Так, девушки могли быть вместе даже на работе.              Всех четверых объединяли не только общие тюремные воспоминания и новые должности в работе, но и то, что все, так или иначе, принимали участие в наркоторговле, имея огромную прибыль со всего. Сана всегда щедро награждала своих сотрудников.       Особенно приближённых друзей.              Госпожа Им была в восторге от новой подруги дочери, и быстро приняла её в семью, попросив не скрывать статус своих отношений, ведь она и так всё понимала и желала только счастья своей Наён.              Чонён и Наён безумно любили друг друга. Обе переживали, что события прошлого подкосят их чувства на свободе.       Но произошло совершенно обратное.       Обе были счастливы рядом друг с другом. Занимались тем, что лучше всего у них получается. Ни на чём не экономили и проводили прекрасное время с Саной и Момо, отдыхая, как настоящие богачи.              Теперь, каждый на своём месте.

***

Столько судеб и сердец переплелись в этой истории.       

И для каждого был подобран свой отдельный смысл.

Моя любовь — твоя тюрьма.

Моя любовь — твоя.

Моя любовь — тюрьма.