А в тёмных переулках водятся не только тени

Всю дорогу до дома Ханни они шли молча. Оба пребывали в неком напряжении. Чан из-за того, что пытался правильно подобрать слова и следил за поведением младшей, а девушка из-за непривычно молчаливого друга, который хмурил брови и пару раз открывал рот в попытке что-то спросить, но сразу же степенясь и переставая пародировать рыбу, выброшенную на берег. Фам понимала, что всё не с проста. Что Чан не просто не хочет разрушать идиллию молчаливой ночи и стрекота проснувшихся сверчков, а готовит план по полному обезоруживанию итак потерянной Ханни. Он тот ещё проворный стратег. Максимально проницательный, он понимает эмоции и чувства других гораздо лучше собственных. И отдается им без остатка. Может показаться, что своим молчаливым присутствием он давит специально, чтобы вывести на эмоции. Но Чан просто переживает. Или так себя успокаивает Ханни, чтобы не начать загоняться ещё больше. Хотя куда ещё. Ну вот. Знакомая площадка. Знакомые обшарпанные железные перила у подъездов. Остаётся буквально пару шагов и можно забыть об этом дне. Если он так и продолжит молчать и диалога не произойдёт, будет страннее в пятьсот раз. Или специально даёт мне фору сбежать.. Чан обходит Ханни слева и становится напротив, пытается сделать максимально беспрестанный взгляд и спрашивает отдалённое: — Как прогулка сегодняшняя? Весёлый вечер получился, да? Ах да, он же любитель начать издалека. — Хорошо прошлись.. — Ну что, тебе лучше? Туманы выветрились? — Чан. Фам переводит серьёзный взор на друга. — Обсуждать это сейчас вообще не в тему. — А что такого. Я просто переживаю. — Ты же не за этим провожать мне хотел, правильно? Он давит неуместный смешок и улыбается одной стороной губ. Он знает, что выглядит как маньяк? — Ха.. Не это, да.. - Бан кивает, а Ханни в пот бросает от такого оттягивания главной темы. Что я нервная такая. Будто и правда что-то натворила. Но Фам не собирается терять самообладание и бросает, раздражённое: — Ну, так давай. Хватит тянуть. — Ты и сама поняла уже. Ладно. - он кивает и тембр его голоса становится странно-мягким. — Ты хорошо общаешься с Минджи, да? — Да. Мы нашли общий язык — Это конечно здорово, что вы так быстро сблизились. Но ты ведь знаешь, что может из этого выльеться? - Чан смотрит на подругу немигающим, проходящим сквозь кости взглядом. Ханни оцепенела. Вся напущенная самоуверенность коту под хвост. Внутри будто что-то трескается, грозя выпустить старые раны наружу. Девушка отшатывается, как ошпаренная. Дыхание становится тяжелее, а мысли взять в кучу не получается. Они будут специально разбегаются, делая ситуацию ещё более неприятной. — Этого.. Н-не случ-чится. - более-менее целостное предложение получается выговорить спустя аж несколько минут. — Я н-не настолько глупая, как тогда. Всё это время Чан терпеливо ждал, выжидающе смотря на девушку. Он знал, что это больная тема. Он всё знал. Знал, что такая реакция непременно настигнет Ханни. Знал, что она начнёт его отговаривать. Убеждать в обратном. И конечно он знал, что та ситуация вряд ли повторится. Но расслабляться всё равно нельзя. Ханни уже была научена опытом, но та ситуация оставалась гадкой ссадиной на сердце не только Фам, но и всех остальных тоже. И Чан хотел сберечь ребят. Потому что всё стало ужасно похоже. Похоже на безобидное начало самой жестокой раны на молодых, итак не пощажённых не самой хорошей жизнью душах. И у Ханни она кровоточила до сих пор. Сколько бы времени не прошло. Сколько бы пластырей не было приклеено. Сколько бы прекрасных моментов не произошло позже. Но самая первая рана остаётся самой нежной навсегда. Субботнее утро не стало исключением и Минджи проснулась от таких привычных криков из кухни. Будят не хуже, чем звук молотка о стену любимого соседского ремонта. В которое утро после самого её пробуждения, Минджи морщилась о звука, который сопровождает столкновение предмета со стеной. Как она прекрасно знала, этот конфликт не к чему не приведёт. Разве что покупки новой кружки в любимом магазине " Всё по тысячу вон". Поэтому Минджи даже не догадывалась, что следующая летящая кружка прилетит именно в неё, когда она спокойно пойдет до ванной. Это вышло случайно. Но ужасно больно. Тяжёлая, керамическая кружка, подаренная кем-то из родственников на день рождения отца отскакивает от спины девушки и приземляется прямо на пол. А в следующую секунду Ким наступает на неё, оступившись. Два больших осколка со всей дури впиваются в ступню, а маленькие крошки, когда-то красивой посуды создают болезненный узор вокруг ранки. Минджи шипя и чуть ли не матерясь, оседает следом за вещью, опираясь головой о зеркало шкафа-купе, что уже несколько лет стоит в коридоре их квартиры. Отец даже не смотря на дочь, встаёт в проёме двери, ведущей из кухни в коридор и голосом полным наигранной досады произносит, потирая глаза: — Ну вот. Взяла и разбила мою любимую кружку, Госпожа Ким Минён. Как же я без неё жить то буду.. - у него была максимально отвратительная привычка называть полным именем свою жену во время ссор. Та никогда не высказывалась против, а у Минджи теперь триггер и на своё полное имя и на имя матери. — Замолчки! Хоть когда-то замолчки уже.. - женщина низкого роста со всех ног бросается с кухни, при этом захватив с собой тряпку для осколков. Никому даже мысли не пришло, чтобы починить "любимую кружку". Им было плевать. Именно поэтому они бросают друг в друга по сути, не имеющие ценности предметы. Кинув полный раздражения взгляд на мужа, Госпожа Ким бросилась на пол рядом с дочерью. Минджи уж было подумала, что она была слишком низкого мнения о собственной матери, как её толкают локтем и прекрикивают: — Чего расселась? Быстро убрала голову с зеркала. Мы его не для этого покупали. А.. Тряпка была не для осколков. Ну да, повернутой перфекционистке гораздо важнее зеркало. Хоть в голове каждую секунду пролетало множество мыслей касаемо ситуации, в которую попала Ким, но деле же она молча передвинулась левее и стала наблюдать за тщетными попытками матери вытереть итак блестящий бесконечными протираниями шкаф. — Тебе же было так больно? Что сидишь? - на секунду Минён оторвалась от дела, которое конечно поважнее здоровья своей дочери будет. — Может.. Поможешь? - голос был сиплый и низкий, от недавнего пробуждения. Класс. С самого утра такое дерьмо. — А сама? Ты девочка не маленькая, Джи. Встала, пошла отнесла осколки, обработала рану. Хватит мне своей кровью брызгать. Перекись в шкафчике. - от последнего предложения у Минджи чуть глаза и орбит не вылетели. Какая забота! Может, хотя бы пол протрёшь, раз сидеть у шкафа полчаса собираешься? Ладно. Сама справлюсь. Кое-как поднявшись, девушка медленно походкой недобитого лебедя, побрела на кухню. Хотелось сразу в пакет всё это скинуть и никогда не вспоминать. Но там, в привычной позе, опираясь локтями о подоконник и устремляя взор на дальние дали, стоял отец. Даже бровью не повёл, когда Минджи чуть ли не прыгая, вбежала на кухню. Хотя, можно было и с закрытыми глазами узнать, кто тут стоит. Утренний перегар. Отличительная черта "главы семьи" Ким. Но у этой способности есть разные виды. Перегар может быть, как утренним, так и вечерним и ночным. Но два последних в миллиард раз хуже. Тут у него хотя бы есть шанс не затеряться в трёх соснах и не упасть в ближайшую мусорку от темноты. Или в этом виновата вовсе не темнота? Ещё у этой способности есть подвиды - это лёгкий, средний и в пизду/ слюни/ ебтвоюматьктоэто. Последний самый страшный. Именно эта эпостась чаще всего и устраивает скандалы на три дня. С горами осколков, бардаком и опухшим от слёз лицом. Но сейчас главное не это. А то, что нужно как можно скорее расправляться с этой "неловкой случайностью" и валить из хаты как можно быстрее. Минджи решает, что завтракать будет хоть где угодно лучше, но не там. Не дома. Стены, подсвечиваемые утренними лучами солнца, давили настолько, что мозг буквально стал закивать в голове. Слишком много на одно утро. Слишком много для только очнувшийя от царства Морфея Минджи. Перед глазами знакомые улицы, которые привычнее видеть именно в тёмное время суток. А за спиной, точнее на боку, маленькая сумка с наушниками, телефоном, ключами и несколько тысячами вон для внепланового побега. Этот план Б всегда был актуален для Ким. Точно, наушники! Наконец-то без этого бесконечного фонового шума. Две белые тонкие, но прочные ниточки легко вылезают из кармашка, а скрепляющая их часть таким родным щелчком соединяет их с песней, которую Минджи могла слушать сутками. Хоть и текст был на английском, она прекрасно улавливала смысл давно зазубренных до отключающегося телефона строчек. "Remember all the days we fight together And the songs we sang together Only thing we hot was hope in ourselves" В голове самим собой всплывает перевод строк, которые пропивает мелодичный женский голос. "Just promise me, wе will go through whatever Even it does not get better Just hold my hand" Губы беззвучно повторяют за певицей. Слово в слово. Пауза в паузу. Перед глазами проносятся сотни человеческих лиц, смешиваясь в одно. Десятки гудящих автомобилей, превращаясь в фоновой шум. Кучи ярких вывесок, от которых болят глаза. И силуэт. Знакомый силуэт. Это Ханни? Почему она здесь? Это точно была она. Никаких сомнений в этом не было, ведь девушка была одета в тоже самое, в чём была ночью. Серая кофта, особенно отлажившаяся в памяти, футболка в полоску и её чёрные растрёпанные волосы. Фам сидела на корточках, пытаясь максимально сжаться, превратиться в калибри и улететь отсюда, как можно подальше. Она была в совершенно незнакомом районе. Он и близко не находился к её родному. Вокруг ходили люди, толпы людей, но им было глубоко плевать на одинокую небольшую фигуру Ханни. В голове проносятся кадры из начальной школы, где маленькая версия Фам рассказывая о плюсах своего города, добавила: "И главное, что всем здесь всё равно на тебя и никто не сможет помешать играть." Минджи повнимательнее пригляделась и поняла, что девушка как-то неестественно трясётся. Она плачет? Сорвавшись с места спокойно подойдя к Фам, на крыльях тревоги и переживания, Минджи присела с ней рядом. Ханни не сразу среагировала, не замечая первого свидетеля её слабости, так как всё это время она закрывала лицо руками. Ким осторожно похлопала девушку по плечу и спросила: — Эй, с тобой что-то произошло? Капитан очевидность. Правый наушник к тому моменту выпал из уха и, раскачиваемый ветром тихонько воспроизводил последние строки песни You and I You and I You and i