Запретная вечеринка

Федька только закончил рассказывать Максиму со смехом о том, как получил сегодня на экзамене пятерку и уже собирался закинуть очередную клубнику в шоколаде себе в рот, как у него зазвонил телефон. На экране высветилось имя Олега. — Федя, привет! Это Олег, — на заднем плане слышались разговоры и девичий смех. —Слушай, тут такое дело… в общем, поступило предложение… Да тише вы! — прикрикнул он в сторону, — короче, у нас же сегодня типа первый экзамен был! И это… это дело надо отметить! Ты как, с нами?  — А что вы?.. — попытался уточнить Федька, но Олег перебил его — Да просто ну в клуб, посидеть, выпить, потанцевать… ну! — он заржал, — Давай!  В этот момент на Федькином лицо расплылась довольная улыбка. Зачем идти в какой-то клуб?  — Олег, слушай! У меня есть идея получше… — на том коце стало тише, видно Олег отошел от шумной толпы в сторону, — у меня сейчас свободная хата на Патриках, приезжайте… ну конечно, блин, все! Или мне фейс-контроль устроить? Да нет, ничего не надо, я угощаю! Федька положил трубку и, довольный, откинулся на спинку дивана. Макс с тревогой воззрился на его подозрительно сияющее лицо. — Ну Максим, сейчас мы повеселимся!  Идея студенческой тусовки в квартире Ивана Васильевича Скуратову сразу показалась сомнительной, но все попытки отговорить Федю оказались тщетны. — Ну ты зануда, кошмар! — Басманов закатил глаза, — Насмотрелся фильмов про американские вечеринки, где все принимают наркоту, трахаются и блюют? У нас все будет прилично, просто отметим с группой наш первый экзамен, Даша завтра придет и приберется, а Ваня приедет только вечером…  — Грозный точно будет недоволен, что в его квартире тусовка! — предпринял еще одну попытку Максим.  Взгляд Федьки мгновенно переменился: он смотрел зло и обиженно, как ребенок, которого наказали без причины. — А мне плевать!  Максиму сразу стало понятно, что между Федькой и Грозным произошел какой-то разлад, однако лезть в чужую личную жизнь было не в его правилах.  Скуратов не любил шумные компании, к тому же учился на последнем курсе и резвиться с первокурсниками ему было не очень-то интересно. Он с радостью ушел бы, но Басманов просил остаться — и Макс со вздохом принял свою участь. Одно радовало — можно было сколько угодно любоваться на веселого и смешливого Федьку, в которого тот влюбился сколь безоглядно, столь и безответно с самого первого взгляда.  Имея деньги — а отцовская безлимитная карточка была в его полном распоряжении как раз для таких случаев, когда он не хотел светить перед Ваней свои расходы — вечеринку в центре Москвы можно было организовать буквально за полчаса. Пока Максим бегал открывать дверь то курьерам с многочисленными бутылками элитного алкоголя, то сотрудникам кейтеринга, которые, как по взмаху волшебной палочки, расставляли на столе фуршетные закуски, Федька рылся в гардеробной, выискивая что бы надеть. Будто специально испытывая терпение Максима, он кокетливо крутился перед ним и требовал оценить то один, то другой наряд. В конце концов, Басманов остановился на белой полупрозрачной футболке с логотипом LV, в которой он выглядел так соблазнительно, что Максу вдруг стало жарко, и широких белых брюках. Дополнив наряд «золотишком» на запястьях, как Федька шутя называл свою небрежно носимую ювелирку — подарки Ивана и родных, стоимостью с хорошую московскую квартиру, он слегка взбил кудри пальцами, и напоследок щедро нанес любимый аромат, отчего брутальная серая ванная комната Ивана превратилась в жасминовый сад.  Напоследок он вздумал надеть на шею цепочку от Тиффани, первый подарок Ивана, однако мелкий замочек никак не желал поддаваться: — Максик, помоги! — с очаровательной улыбкой то ли попросил, то ли приказал Федька, приподнимая волосы и обнажая шею.  От этого обращения, от Федькиной улыбки с ямочками на щеках и от самой близости к возлюбленному кровь прихлынула к лицу Максима. Он ощущал теплоту и нежность Федькиной шеи, прикасаясь к ней пальцами и чувствовал запах жасмина от маленьких завитков на затылке.  — Ну что ты там возишься?! — Басманов нетерпеливо обернулся. Вспотевшим и дрожащим пальцам Максима никак не удавалось застегнуть непокорный замочек. — Сейчас-сейчас, Феденька, — он сам не понял, как с его губ сорвалось то имя, которым он смел называть свою тайную любовь только про себя, однако Федька, занятый совсем другими мыслями, этого даже не заметил.  — Ой, чуть не забыл! — воскликнул Басманов, когда дело было сделано.  Он быстро пробежал по квартире, собрав отовсюду их совместные с Иваном фото и небрежно свалил их в ящик комода в спальне. На вопросительный взгляд Макса Федька хихикнул: — Нечего им слишком много обо мне знать! И вообще пусть думают, что это моя квартира! Это было сделано как нельзя вовремя — почти сразу же раздался звонок домофона, и Федька радостно подпрыгнул и помчался открывать. Идеальная, со вкусом обставленная дорогой мебелью и предметами искусства, квартира Грозного заполнялась шумящими и смеющимися студентами — одни были просто веселые, а другие уже навеселе. Слух о тусовке на Патриках с халявной выпивкой и закуской быстро разлетелся по общим студенческим чатам и вскоре в просторной квартире было не протолкнутся, будто в час-пик в метро, в котором многие из присутствующей «золотой молодежи» никогда не бывали.  Вскоре свет был потушен, музыка орала так, что говорящим приходилось или уходить в укромное местечко или буквально кричать друг другу в ухо, закуски быстро были уничтожены, зато алкоголь лился рекой. Максим окинул взглядом публику — сюда явно завалились студенты не только из группы Басманова и не только с первого курса. Некоторые типки выглядели и вовсе не как студенты МГИМО а так, будто вообще нигде и никогда не учились, а зарабатывали на жизнь исключительно криминалом. Впрочем, Максу было сложно определить — настоящий маргинал перед ним или мажор в модных шмотках «бомж-стайл» из последней коллекции какого-нибудь скандального дизайнера.  Никто и не думал разуваться — и светлые ковры и паркетные полы, которые Даша начищала щеткой, ползая на коленях и натирала специальном воском, приняли на себя безжалостный удар московской уличной грязи и реагентов. Гости парили и курили, даже не всегда утруждаясь выходить на балкон.  Федьку все происходящее ничуть не смущало, он чувствовал себя как рыба в воде, наслаждаясь всеобщим вниманием и беззаботно порхая с бокалом розе от одной компании к другой, смеясь и болтая со всеми на правах хозяина, с раскрасневшимися от духоты и шампанского щеками.  О существовании Макса он, казалось, и вовсе позабыл. Зато тот с ужасом смотрел вокруг и осознавал всю катастрофичность происходящего и неотвратимость последствий — то, что планировалось как небольшая встреча одногруппников превратилось в огромную и неконтролируемую пьяную тусовку. Благо, Федя обмолвился, что соседи снизу уехали на горнолыжный курорт, а других соседей не было — квартира Грозного была на верхнем этаже и занимала его весь, как и другие квартиры в их элитном доме.  Макс увидел, как одна из компашек расположилась на диване возле бара и с видом знатоков вовсю дегустировала дорогой и редкий алкоголь из коллекции Ивана, который он привозил со всего мира. Едва Макс хотел остановить этот беспредел, как другая мысль ударила его словно обухом по голове и он решил разобраться с дегустаторами позже. «Кабинет Грозного!» — с ужасом подумал Макс и холодный пот выступил у него по спине, —«Мало ли какие важные и секретные документы, личные вещи или ценности там могут храниться? А если кто из этих придурков залезет туда?» О том, что это может повлечь за собой, Макс предпочел даже не думать.   С трудом отвязавшись от двух поддатых первокурсниц, желающих познакомиться с «милым рыжиком», он принялся искать Федьку — в такой толпе это было непросто. Наконец, увидев знакомую белую прозрачную футболку он поспешил туда, расталкивая народ. Басманов стоял с бокалом в кругу своих одногруппников и звонко и кокетливо смеялся, закинув голову назад. На Федькиной голове красовался ободок со светящимися кошачьими ушами, невесть откуда взявшийся, но не это заставило Макса замереть на месте — на Федькиной талии, и даже спускаясь чуть ниже, по-хозяйски лежала рука крепкого высокого блондина, стоящего рядом. И Басманов, кажется, не был против — во всяком случае руку эту он не убирал.  Максим позвал его, но за криками, смехом и громкой музыкой Федька не слышал. «Да какого черта!» — разозлился он, хватая Федю за руку и оттаскивая в сторону от компании. — Ах, это ты Максик! — с улыбкой протянул Федька, оборачиваясь, — Олежа, я сейчас вернусь! — крикнул он белобрысому парню, который смотрел на Скуратова зло, крайне недовольный тем, что кудрявое сокровище так бесцеремонно увели у него прямо из-под носа. Федька был уже весьма пьян — во всяком случае, настолько пьяным Максим никогда его не видел.  — Максик, тебе нравится вечеринка? Пойдем, познакомлю тебя с кое-кем! Ты скучаешь? Я вижу! Тебе скучно? На моих вечеринках никому не должно быть скучно! — язык у Федьки немного заплетался, щеки горели, и даже в таком состоянии — а Макс терпеть не мог пьяных, — его Феденька был особенно очаровательным.  — Федя! — Макс все же собрал волю в кулак, и стараясь не смотреть на кошачьи уши среди темных кудрей, все же надеялся достучаться до здравого смысла Басманова, — кто они все? Ты их знаешь?  Федя обвел плывущим взглядом толпу и уверенно ответил: — Это все — мои друзья! Макс понял, что взывать к здравому смыслу бесполезно. Но все равно надо было попытаться хоть как-то спасти ситуацию: — Где кабинет Ивана?!  Федька неопределенно махнул рукой в сторону, обрызгав Макса шампанским. — Зачем тебе? — хихкнул он, — Хочешь девчонку туда отвести? У нас есть гостевая спальня… — Где ключ от кабинета? — упорно выпытывал Скуратов. Федька пожал плечами.  — Не знаю… а хотя… постой, — он вспомнил как Иван запирал дверь изнутри, когда им хотелось развлечься именно там, — он… в… в верхнем… правом ящике стола.  Не говоря ни слова, Максим двинулся в указанном Федькой направлении, оставив того одного в толпе, и с облегчением вздохнул, когда понял, что до кабинета никто из гостей еще не успел добраться.  Он включил свет и пошарив рукой в ящике, обнаружил ключ.  Потом со вздохом облегчения запер дверь, положив ключ к себе в карман.  Он вернулся назад, но Федьки на месте уже не было. «Нельзя его теперь оставлять без присмотра, — взволнованно думал Макс, — он пьяный, злится на Грозного… натворит глупостей, о которых потом пожалеет!»