***
Что ты чувствуешь когда смотришь на нее?
Ничего.
Ложь!
Он чувствовал пустоту все то время, что не мог с ней встретиться и поговорить, не мог объясниться и понять в чем же все-таки дело, что заставило его хорошую девочку дуться и злиться на него, чтобы принять меры по устранению проблемы. Его нервозность заставила даже отца обратить внимание, хотя до этого едва ли хоть что-то могло оторвать его от пересчета денег, заработанных за последний месяц. Ему пришлось снова вернуться на то же место где был в последний раз, найти малышку Бахар, извиниться и даже караулить у ее затхлого домишки двое суток, потому что Асие не появлялась в детском доме и других местах, которые он знал.
И что же он увидел в утро того злополучного дня, проснувшись в машине, когда все тело ломило от длительного нахождения в одном положении, голова трещала от шума прошлого вечера, солнце ослепляло глаза и воротило от самого себя? Он видит как его прекрасная возлюбленная заходит в гниющую хибару вся такая из себя светленькая и чистенькая как инопланетянин, судя по посторонним взглядам жителей района, а за ее спиной молчаливой тенью следует этот, блядь, Каан. Ее еще один «любимый» брат, телохранитель, водитель, друг, помощник и, по всем признакам, организатор ее свадьбы, где себе уж отметил место в кресле жениха. Ебаный ублюдок, от которого руки тряслись, глаза наливались кровью, а во рту собиралась пена, хотелось разломать его голову в своих руках, превращая в кровавое месиво. Но Дорук не мог этого сделать, потому что он был важной фигурой среди Эренов, много знал и точно был бы полезен, потому что ему нельзя ввязываться в проблемы, а убийство человека посреди даже такого неблагополучного района точно это гарантирует, потому что иначе раскроет свою личность перед Асие и потеряет возможность
быть с ней осуществить свой план.
Поэтому он сидел тихо и ждал когда они выйдут, а потом тихо наблюдал, сжав челюсти и кулаки, как он «героически» спас ее от жирного уебища, как пытался лапать ее, как бежал за ней всю дорогу, как они остановились посреди улицы и мило беседовали, заправляя разговоры смехом. И с каждым последующем их совместным движением все больше его злости, собравшейся над головой подобно черной туче, обращалось к ней, ведь он до сих пор не забыл тот случай, а ведь их могло быть еще больше, только вот без случайно известных ему свидетелей. Они каждый день могли встречаться за его спиной, вот так разговаривать и смеяться, обсуждая те темы, которые с ним Асие разделить на могла. Ведь едва ли то, котороткое время, что они проводили вместе могло быть для нее большим, чем просто развлечением.
Нет. Нет. Нет. Она не такая.
Не такая как ты.
Дорук заткнул свою совесть за пояс, едва ли у него было время для этого, учитывая что они только что вместе ушли. Асие вела своего надсмотрщика чуть ли не за ручку. И Дорук, используя все свои последние крупицы терпения, заслуженного ею доверия и совершенно мельчайшей слабости, ждал ее возвращения. Ожидание превратило его в тикующую бомбу, тем не менее трубку он ее не взял, захотел как маленький ребенок отомстить обиженным молчанием, как и она наказывала его последние дни. В планах было сделать что-нибудь такое, чтобы заставить ее по настоящему сожалеть. Но какой в этом смысл?
Игра слишком затянула тебя.
Ты хочешь растянуть это сомнительное удовольствие или превратить в страдания для самого себя?
Когда китайский колокольчик снова звякнул над дверью, он решил для самого себя закончить с этим поскорее, не ждать и до конца недели, а еще вырвать все, что осталось в его груди, то, что до сих пор впивалось острыми иглами изнутри, отравляло все внутренности сладким запахом надежды на лучшее. На жизнь без боли, к которой так привык.
И вот она здесь, перед ним. Глядит исподлобья своими большими оленьими глазками в которых плещется вина, сожаление, боль и капля страха, но этого не было достаточно. Этого было мало, чтобы заткнуть бездонную дыру в его груди, что расширилась до необъятных размеров. Только что. Прямо сейчас. Пока он смотрит. Пока тепло ее горячих глаз мешается с пустым холодом, что он ей демонстрировал. Но напряжение витало в воздухе подобное крупицам пыли, что щекотала нос.
Совесть сунула свою голову в песок, как трусливый страус, когда демоны в его черепной коробке проснулись. Рука взлетела в верх, путаясь в ее мягких кудрях, притягивая ближе, сталкивая их губы.
Асие тут же встрепенулась, отталкивая его себя, вернее пытаясь, ведь все ее усилия оказались напрасны, не только потому что уровень их физической силы было даже смешно сравнивать, но и потому что вскоре ее давление на его плечи ослабло. Она постаралась расслабиться, принять весь его безудержный напор, то как его губы безжалостно терзали ее, как сильно руки вжимали ее напряженное тело в его.
Для девушки это было слишком резко и быстро, сильно и грубо, слишком для первого раза. Сколько бы она не убеждала себя, что готова, все равно не решалась, но знала, когда это произойдет, она легко довериться ему, позволит вести за собой и показывать. Происходящее сейчас не очень похоже на ее фантазии.
Доруку не было до этого дела, его волновало лишь собственное довольство. И с каждым движением его языка, с каждой ее неуклюжей попыткой вторить ему, оно все больше переполняло его, но эта чаша была бездонна. Она вытекала и падала каплями кислоты, оседала на стенках в его груди, травила, приносила физическую боль. Она была фальшива, ведь какое может быть удовольствие, когда девушка в твоих руках не может расслабиться и на мгновение, не может получить того же удовольствия. А Асие его не получала, просто терпела.
Тебя это волнует?
Нет.
Ложь!
Даже если он был безоговорочно уверен в своей правоте, даже если видел все своими глазами, даже если ревность разъедала его изнутри так сильно, что хотелось сорвать с себя кожу, переломать ребра и вырвать боль под ними — было поздно. Слишком поздно, ведь она уже пустила свои корни слишком глубоко, и держались они слишком прочно. Дорук был уязвим перед ней, даже если она этого не понимала и тем более, потому что верила ему.
Мужчина остановился, отстраняясь на пол миллиметра, давая ей выдохнуть, смешивая их дыхания. Все еще слишком близко. Асие открыла свои глаза, свои прекрасные темно шоколадные глаза, в них было разочарование и испуг, в них отражалась его собственная совесть. Смотреть в них было больно, но эта мука была его заслуженным наказанием. Ее прежде спокойно лежащая на его плече рука снова надавила, слегка, он перехватил ее.
— Прости, — прошептал ей в губы. — Давай еще раз.
Она молчала и неверяще смотрела на него. Не так он представлял ее реакцию на их первый поцелуй. Дорук полностью осознавал, что этого его вина, и если сейчас оставить все как есть ситуация усугубиться, как будто им не достаточно произошедшего. И все-таки Асие не отстранилась окончательно, остановилась, ждала - это тоже было хорошо. В ее душе все еще оставалась искорка надежды, которую он легко раздует до бушующего пламени.
Докук уже во второй раз прижался к ее губам, медленным и мягким движением, с самой большой нежностью, на которую только был способен. Она не двигалась, все еще чувствуя сомнения по поводу этого, сжимая губы. Он чуть надавил втягивая ее в процесс, провел языком по ним. Ее рука задрожала в его, он сделал еще одно движение и легко проник в ее рот все еще ощущая ее вкус на своем языке, но почувствовав движение с ее стороны, остановился, позволил ей эту смелость.
Ему уже снесло крышу, но это была последняя капля до падения в водоворот безудержной страсти, в которую так легко перевоплотилась его злость.
Какая разница, что Каан хочет от нее? Он не мог этого получить, не мог получить, того, что ему не принадлежит. А Асие сама пришла в его руки, и до сих пор оставалась там по собственному желанию, потому что хотела этого, хотела его прикосновений, его внимания и взглядов, улыбки, подарков, объятий, поцелуев. Его и только. И говорила это больше чем словами: улыбкой, взглядом, прикосновением, песней, действиями. Потому что ей нравился он, а не этот неудачник. И никто больше не мог ей нравиться. Только Дорук Атакул.
Асие сжала левой рукой верхнюю часть его кофты, пока правая поднималась вверх, поддерживая его за гладко выбритую щеку. Она повторяла все, что запомнила после их первого недопоцелуя. На ее счастье он быстро подхватил ее и вот она снова оказалась ведомой. Их языки сплелись в медленном танце страсти, который с каждой секундой набирал все больше оборотов.
Он сжал ее руку, в необходимости связать их между собой. Она уже ерошит его беспорядочные волосы на затылке. Дыхание сбивается от недостатка воздуха, но никто не был в силах оторваться первым. Дорук чувствовал как весь горит, как в пустоте что-то гулко бьется, как горячая кровь бежит по телу к паху. Как ее все более смелые движения приводят его в столь дикий восторг, что не будь он сейчас так занят, то завыл бы подобно дикому волку. Одна его рука опускается вниз и приподнимает ее под бедра, а потом он шумно сталкивает ее со стеллажом и прижимается к ней. Снова возвращается к голове, пряча руку в волосах, прижимая ее еще ближе, нуждаясь в ней больше чем в воздухе.
Асие вся раскраснелась, волосы на задней стороне шеи прилипли к потной коже, ее легкие сжимались от недостатка воздуха, а голова кружилась от удовольствия. При этом ее разум был чище чем его и стыда у нее было много больше. Они шумели в общественной библиотеке, куда мог зайти буквально кто угодно, им пора было остановится, еще и потому что для него это вскоре станет еще большей проблемой: его орган все еще прижимался к ней пусть и через слои ткани. Девушка вот вот упадет в обморок от обилия ощущений внутри и снаружи от себя, ноги уже тряслись.
Ее трясущиеся пальцы посильнее обхватили волосы на затылке и потянули в противоположенную от себя сторону. Дорук еще сопротивлялся пару секунд, не желая отрываться от нее, но уступил, не рискуя остаться с лысиной на ближайшие пару недель. Оба как утопающие глотнули свежего воздуха. И встретились на секунду затуманенными глазами друг с другом, а потом опустились ниже, борясь с искушением снова поддаться похоти. Очевидно у него силы воли было меньше, но Асие остановила, закрывая его губы пальцами.
— Кемаль.
Блядь.
Дорук. Дорук Атакул.
— Хватит, — она смотрела на него, лишь пару недолгих секунд, прежде чем отвернуться, не выдержав его напора и собственного смущения, что залило красными пятнами ее лицо, шею и грозилось зайти еще ниже. — Пусти меня, — сказала девушка, не доверяя своему голосу больше чем писку.
Он все еще смотрел на ее опущенную голову, на пряди кудрявых волос, так удачно закрывающих ее горящее от смущения лицо. Его грудь быстро взмывалась и опускалась, волосы на голове разбрелись в разные стороны из-за беспорядка, ускоренного ею, а сердце билось так громко, что уши заложило. Внутри боролась связка противоречий.
— Нет, — выдохнул.
— Я серьезно, — она заерзала в его руках, в попытке освободиться самостоятельно, раз уж он не помогал с этим, невольно потираясь о его эрекцию в штанах.
Асие резко замерла, почувствовав, что сделала. Сама испытывала нечто пугающе похожее, только вот внутри нее самой будто все плавилось от жара, отчасти ей хотелось повторить их поцелуй, но его, а уж тем более своей собственной реакции она боялась слишком сильно.
— Я… — она заикнулась, не зная, что сказать.
— Я понял, — от тембра его голоса все в ней затрепетало, а жар еще сильнее забурлил.
Дорук еле сдерживал себя от еще одного опрометчивого решения, о котором точно пожалеет стократно. Ему одновременно хотелось прижать ее к себе еще ближе и отстраниться, а самая мелкая и ничтожная его сущность мечтала закончить начатое. Чем дольше они находились в таком положении, тем больше становились эти его желания. Он сглотнул и был готов свернуть себе шею, но остался неподвижен.
— Пусти меня, — повторила еще раз, не решаясь на какие-либо действия.
— Нет, — повторил он тоже.
— Что ты такое говоришь? Пусти меня, — она начинала злиться.
— Не могу, Асие, — он взял ее за подбородок, заглядывая в темные глаза. — А что если ты снова убежишь от меня? Снова не будешь отвечать, звонить, запрешься у тебя дома и исчезнешь. Снова солжешь? Я не могу этого допустить, так что придется так.
— Когда это я лгала тебе? — кроме этого зацепиться было не за что.
— Когда начала скрывать свои встречи с Кааном, — жгучая ревность проявилась в его голосе.
Она нахмурила свои брови, носик вздернулся в отвращении, а верхняя губа поднялась, очерчивая крылья носа и демонстрируя ряд верхних зубов.
— Отпусти меня немедленно, — рыкнула приближаясь к его лицу, обдавая горячим дыханием.
Это не подействовало на него хорошо, вернее подействовала слишком хорошо, слишком понравилось видеть ее такой. Но просьбу выполнил, понимая, что чем-то все-таки задел ее. Его пальцы ослабили хватку, и как только ноги опустились на землю, она быстро отошла от него на приличное расстояние.
— А теперь повтори, что сказал, — она обернулась.
От прежнего смущения не осталось и капли, на лице читалась явная злость и недовольство, хотя кто из них больше ее заслужил это. Дорук буквально камнями себя закидывал все это время, но стоило ему ее поцеловать, как ситуация вновь переменилась?
— Ты встречалась с Кааном у меня за спиной, — отчеканил каждое слово, он не мог позволить ей перетянуть одеяло на себя, когда сам так прав.
Ее ладошка с хлестким звоном оставила удар на его щеке, той же к которой пару минут назад так нежно прикасалась. От шока он оцепенел, оставаясь повернутым к ней той стороной, где она ударила. Не говоря и слова, Асие хотела как можно скорее уйти, но его рука быстро схватилась за ее запястье и притянула ее обратно, приближая друг к другу их искаженные злостью лица.
— Что ты делаешь? — спросил, глядя в ее чистые глаза, где четко читалась собственная правота, тем же светились и его радужки.
— Ты не будешь со мной так разговаривать, — ее указательный палец поднялся перед его носом, как у учительницы, поучавшей провинившегося ученика.
— Разве это не правда? — рыкнул, ревность держала его за спину.
— Откуда ты это взял? Откуда? Как ты смеешь в таком меня подозревать? Разве я такая? Разве ты меня совсем не узнал?
— Оттуда Асие, Бахар мне сказала. Ты приходила с ним к ней домой, и сегодня снова я вижу вас вместе. Пока меня ты мучаешь своим молчанием, вы вместе гуляете и смеетесь над чем-то только для вас, ты смотришь на него своими глазами, так легко касаешься, улыбаешься ему той улыбкой, что принадлежит мне, — оба надолго замолчали.
Признание его вышло неконтролируемым, не спланированным. А если честно, то все его последние встречи с Асие были именно такими, чтобы он не планировал все падало в пропасть ее шоколадных глаз.
— О чем ты говоришь, Кемаль? — она освободила руку из его расслабившихся пальцев. — Ты следил за мной? Может мне еще каждый день отчитываться тебе, где с кем и что я делала?
— А что мне оставалось? Я искал любой возможности встретиться, пока ты меня наказывала не за что. Что же я сделал такое?
Она спрятала руки в ладони и несколько раз выдохнула. От зеленных глаз не ускользнуло, пустое местечко на ее мизинце. Девушка собрала волосы, на макушке в псевдо хвост. Дорук взял ее за правую руку, чтобы проверить свои опасения, и все сошлось, кольца не было.
Что за хуйня?
— Где кольцо? — девушка проверила свою руку после его слов.
— Не знаю, — она на самом деле не знала, где ее любимое колечко с очаровательным желтым цветочком. — Я не снимала его ни разу, — его ревнивый взгляд прожег в ней дыру, но это чувство совсем ей не понравилось. — Не смей смотреть на меня такими глазами.
Асие вырвала свою руку из его и снова собралась бежать не в силах терпеть его беспочвенные подозрения. Ведь еще в тот день объясняла кто такой Каан, а сегодня в очередной раз терпела его такие высказывания, которые зашли совсем далеко. А ведь сам мужчина так и не удосужился признаться в произошедшем три дня назад.
— Асие, — позвал из-за спины.
— Асие?
Перед ней показалась знакомая. Черные гладкие прямые блестящие волосы, белая чистая кожа, изогнутые брови, угольные глаза, стройная фигура, длинные ноги. Ясмин Йылмаз. Из всех именно она.
Ясмин и Асие не ладили еще со школьной скамьи, хотя даже в одном классе не были. Сначала это было общение лишь в школе, позднее девушка узнала, что ее отец, Ахмед Йылмаз, включился к делам и теперь встречались и вне. Уже как пять лет они влились в бизнес, но совсем не входили в понятие их обширной «семьи». Больше всего ее в ней бесило, что как только Ясмин узнала, насколько влиятельной фигурой была Асие, так тут же попыталась подружиться, как будто до этого не сплетничала о ней по углам. Тогда не в своей классической мягкой манере она указала ей ее место, так и пошла с тех пор их вражда.
— Я, конечно, слышала, что ты вернулась, но не особо верилось, а теперь вижу. — она выпрямилась, стараясь казаться выше.
— И тебе привет. — выплюнула.
— Привет-привет. А ты все еще ходишь… — ее взгляд скосился в сторону, оценивающе пробегаясь по человеку за ее спиной. — за ручку?
— А ты все еще шляешься где попало?
От грубости и скрытой агрессии в ее прекрасном голоске, Дорук поднял брови в изумлении. Если честно, Асие была готова под землю провалиться, ее ноги просто окаменели от страха. Буквально из всех людей кого только можно выбрать из ее окружения, пришла самая противная и болтливая, плюсом они ненавидят друг друга — просто комбо. Ясмин сморщила свой носик, но ничего не ответила на подобную грубость.
— А это кто? — спросила, кивая в сторону, до того как Асие набралась смелости пройти дальше, делая вид будто не заметила ее.
Кудряшка обернулась корча на лице наигранное, фальшивое удивление. Ее ладони вспотели. Кемаль держался расслабленно и совсем не подозрительно, в руках была ее красная кофта.
— Ох, госпожа уронила свою кофту, просто хотел отдать, — он улыбнулся своей восхитительно ослепляющей улыбкой Ясмин, а потом передал вещь хозяйке, на секунду сжимая ее руку, пока в глазах читалось: «Успокойся.»
Асие прижала кардиган к груди, скрывая в толще ярко красной вещи свои трясущиеся руки, а потом ушла, оставляя тех наедине. Выйдя из пыльной комнаты в более светлое помещение, почувствовала как давление в груди ослабевает.
Девушка накрыла плечи и застегнула все пуговицы, постояла, спустя пару минут снова начала волноваться. Эти двое слишком задерживались. Она аккуратно и очень-очень тихо подошла к той смежной комнате без двери и заглянула внутрь. Ясмин стояла к ней спиной, ее плечи немного тряслись, и до нее доносился тихий смех. Кемаль стоял, улыбаясь ей, и, будто почувствовав, встретился с ней взглядом. Асие быстро сделала шаг назад, половица под ее ногой будто специально громко и шумно заскрипела. Ощущая себя самой неуклюжей девушкой на земле, она тут же ухватилась до первой попавшейся книги на полке и направилась обратно.
Что-то внутри дернулось и выпустило когти в защитном жесте, и сейчас она хотела вонзить их в личико этой Йылмаз. Девушка уселась на стул и прочитала название: «Теория всего» — Стивен Хокинг. Физика. Это было не то, что она обычно читала, тем не менее открыла ее, желая отвлечься. Текст был слишком сложным и концентрации ноль. Все внутри скрючивалось от ожидания, но зачем она ждала? Ответа нет. Но и просто уйти не могла никак. Через целую прочитанную страницу, эти двое соизволили вернуться.
— Обязательно прочту. — Ясмин шла и каждую секунду оборачивалась за спину, проверяя не сбежал ли ее собеседник и придерживала у груди книгу, что он посоветовал.
Дорук лишь покивал ей, в очередной раз растягивая улыбку. Эту книжонку он видел впервые в жизни, но едва ли брюнетку волновало это больше, чем молодой вежливый и очень красивый парень. Его глаза сразу же заметили единственную сидящую в читальной зоне — Асие, что, расправив свои плечи, прямо сидела и с заумным серьезным лицом уткнулась в книгу. Ясмин села за какой-то столик.
— Кемаль? — позвала его, замечая его пристальный взгляд на вторую особу, — Садись.
— Нет, я не могу. Мне пора, — уже собирался уйти, как она потянула его за руку.
Что-то острое вонзилось ему в затылок, вроде чужого взгляда, вернее очень знакомого и родного. Асие еле держала себя в руках, сминая книгу, представляя на ее месте тонкую шею. А потом резко встала с места и прошла к кассе.
— Куда ты так торопишься, не хочешь составить мне компанию? — брюнетка наклонила голову в приемлемо милой манере, но совсем не то.
— Ясмин, послушай, у меня есть девушка, — которая прямо сейчас сверлит в затылок.
— Вот как. Но я разве предлагала тебе что-нибудь? Тебе же не запрещено дружить?
— Я у нее спрошу. — ответ на этот вопрос уже был известен. — Я пойду. — он снял ее руку.
Мужчина повернулся, желая поскорее избавиться от этого. Асие смотрела на этих двоих сквозь узкий коридор до кассы, но тут же отвернулась, фыркнув себе под нос и хмурясь.
— Стой! — Ясмин встала со стула.
Доруку уже хотелось послать эту прилипучку куда подальше, но, во-первых, привычки грубить девушкам у него не было, не то воспитание, а во-вторых, они с Асие были знакомы, даже если не с самой лучшей стороны, он не знал как его действия могли бы аукнуться для нее. Снова наклеил улыбку и обернулся.
— Если захочешь со мной подружиться. — сунула бумажку в его передний карман. — Позвони. Или если расстанешься со своей девушкой. — она облизнула губы в неудавшейся сексуальной манере, неудавшийся, потому что его это не впечатлило.
— Посмотрим.
Не дождешься.
Ясмин наконец убрала свои руки. Но когда Дорук обернулся ее уже не было. Асие ушла.
На улице резкий порыв ветра сбил ее с мысли, но не мог также легко изгнать с нее это ужасное ощущение. Ее будто использовали — не иначе. Ей хотелось поскорее прийти домой и упасть на кровать, снять с тела эту усталость, если бы рядом была и Айбике, то и сердца ушел бы камень. Она поймала такси и уселась. После такого даже думать о том, чтобы встретиться с ним не могла.
— Здравствуйте.
— Куда едем?
— Тарабья.
Дверь пассажирского сидения с другой стороны открылась впуская еще одного клиента.
— Езжай, пожалуйста, прямо, брат. — Дорук уселся и хлопнул водителя по плечу.
Асие не смогла его выгнать тут же только потому, что опешила от его наглости. Когда машина плавно понеслась по прямой, ее язык развязался.
— Что вы делаете, господин, я сказала вам ехать в Тарабья, разворачивайтесь и немедленно высадите этого… человека. — она метала молнии от одного мужчины за рулем к другому, которого бы хорошо назвать подлым изменщиком.
— Не слушай ее, брат, это моя капризная возлюбленная, мы немного поссорились, так что не обращайте внимание и езжайте. — он сунул ему в руку бумажку, чем переманил на свою сторону.
— Что ты делаешь, Кемаль? — она посмотрела в лицо этого наглеца-победителя. — Разворачивайтесь не медленно, я заплачу вам больше.
— Я заплачу в два раза больше.
Водитель уже не знал кого слушать, но продолжал ехать прямо, больше склоняясь к парню, ведь они и выглядели как рассорившаяся парочка голубков.
— Ты не можешь себе этого позволить. — в ней кипела злость, а его присутствие в машине только усугубляло состояние.
— Я не могу позволить тебе так уйти. — он приблизился к ее лицу, опаляя губы горячим дыханием, а потом и посмотрел, облизнувшись как голодный хищник.
Ее сердце забилось в горле, лицо залилось краской — смесью смущения и злости. Хотелось одновременно пихнуть его в дверь под колеса рядом снующих машин и притянуть ближе, повторяя дневное происшествие.
— А еще не можешь остановиться и перестать флиртовать с каждой встречной. — процедила тихо сквозь зубы.
Машина остановилась. Не долго думая, Асие отвернулась и открыла дверь. Кемаль не позволил, притянул ее обратно, оборачивая одну руку вокруг талии, а второй закрывая дверцу обратно, щелкнули замки, завелся мотор, они поехали дальше. Девушка продолжала бороться, вырываясь, когда он ее отпустил, подняла руку, целясь в излюбленное место. В этот раз не прошло, ее ручка оказалась в его, как и вторая, полетевшая следом.
— Асие, да что с тобой? — рявкнул и дернул ее за руки, снова сближая их.
Она часто дышала и ее волосы неприятно прилипли к шее и лбу. Внутри все сжималось от боли, чей ураган выполз наружу в виде неконтролируемой злости. Глаза зачесались, а в носу защипало. Она не хотела плакать или хотя бы ни при нем и не из-за него.
— Что со мной? А с тобой что? Говоришь мне, что тебе не нравиться Каан, что я ему улыбаюсь и всякие глупости, а сам что? То тут то там, везде вокруг тебя крутятся девушки, но я же не устраиваю сцены. — он усмехнулся.
— Теперь-то ты поняла, о чем я говорил про Каана?
— Теперь? — она остановилась, не зная как переварить это. — Так ты специально это сделал? Проучить меня захотел? — горло сжалось в спазме, она перестала сопротивляться.
— Нет, нет, нет. Я бы никогда так не поступил так, просто удобно получилось. — он замотал головой, опуская их руки на колени, ослабляя хватку.
— Удобно тебе было, да? Здесь Асие, там Ясмин, как удобно. — в голосе сквозила прикипевшая боль. — Что она тебе дала? — в этот раз она приблизила их лица, но только чтобы повнимательнее заглянуть в глаза этакого бесстыдника. — И не лги в очередной раз, я все видела.
— Я не смотрел. Хочешь — бери. — он расправил грудь, на кофте был один карман, с той несчастной бумажкой.
Асие скептически оглядывала его пару секунд, потом сунула руку и достала из кармашка записку, выписанную на нежно голубой бумажке. Она раскрыла сложенный листочек. Там были лишь цифры чужого номера телефона. Девушка усмехнулась и положила бумажку обратно в его карман. Дорук достал и показательно несколько раз порвал ее, превращая в конфетти. Она смотрела на это, но потом отвернулась, не впечатленная и до сих пор обиженная.
— В чем дело? — она молчала. — Асие. — он коснулся ее подбородка, поворачивая к себе.
В темно шоколадных глазах его прекрасной возлюбленной стояла влага, она закусила губу сдерживая слезы. Девушка дернулась, вырываясь и протерла глаза.
— Асие. — почти проскулил он, его сердце обливалось кровью.
— Когда ты хотел устроить мне сюрприз, я позвонила тебе поздно ночью, на фоне говорила девушка, кто она? — хотела бы она знать и что они делали, но пожалела себя, предчувствуя, что не справиться с этой информацией.
Пожалуйста, не лги.
— Это… — его глаза раскрылись, обратившись к ней, голова отказывалась давать идеи для оправданий, которые и использовать не очень-то хотелось, как и предавать ее доверия… хотя бы в этот раз. — У друга моего отца сбежала дочка из дома в тот вечер, папа попросил найти ее и привезти домой к матери, ты ее слышала.
— Ты уверен? — ей совсем не шла эта саркастичная улыбка.
— Уверен, Асие, кроме нее никто не сидел в моей машине в тот вечер. — повторил придавая больше жесткости своему голосу.
— Только в тот?
— Асие, на что ты намекаешь? Если есть что-то говори, глядя мне в глаза.
Она поднялась и снова приблизилась.
— А разве уже не сказала? Хорошо, повторю. — ее палец тыкнул его в грудь — Девушки крутятся со всех сторон от тебя, флиртуют даже когда я стою рядом, но все претензии только мне да? — он молчал, но в глазах проскакивало понимание. — Теперь-то ты понял о чем я говорю? — риторический вопрос, она откинулась обратно на сидения. — Как удобно получилось.
Кто бы мог подумать, что проблема крылась в такой несущественной мелочи. Один вечер, пару слов, лишние домыслы и вот они уже грызутся друг с другом из-за ревности. Никто ведь и не хотел так досрочно заканчивать их отношения, точно не из-за такого.
Дорук уселся также, как и она. Все молчали, в том числе и водитель, что едва поспевал следить за дорогой и чрезмерно интересной сценой, разворачивающейся на заднем сидении.
Мужчина повернулся к ней первым, быстро потеряв интерес к пейзажам за окном, но она не хотела оборачиваться. Проскользив пальцами по старым креслам, он нежно коснулся близкой к нему левой кисти, сжимая их руки вместе и все же добиваясь ее внимания.
— Прости меня, пожалуйста, моя прекрасная. — ее сердце гулко забилось в груди.
Хотела бы она держаться, но скрывать свои чувства у нее всегда получалось слишком плохо, потому улыбка показалась на ее лице и вместе с этим отразилась и на его, но не та, что он показал Ясмин, эта была другой. Эта принадлежала только ей.
Он поднял ее руку к своему лицу и поцеловал ее пальцы, тыл ладони и внутреннюю поверхность. Потом она аккуратно, почти невесомо провела этой же рукой по его лицу: скулам, щекам, линии подбородка, носу, губам. Он прикрыл глаза, наслаждаясь ее нежностью и едва ощутимым прикосновениям кончиков ее пальцев и ногтей. Но потом они прекратились, не успел Дорук открыть глаза — Асие уже клала свою кудрявую голову на его грудь, прислушиваясь к стуку сердца, обнимая. Он также медленно повел рукой по ее спине, вырисовывая неизвестные узоры.
Все снова стихло. Хаос в голове и в груди улегся, боль прошла, оставив после себя маленькие язвочки, что обещали потом кровоточить. Но сейчас оба они нуждались в этом спокойствии, объятиях, друг в друге. Машина продолжала свой плавный путь прямо в неизвестном направлении.
