ZEPAR

      По дороге домой Тэхён шутил, веселился, всячески демонстрировал прекрасное настроение и поддерживал его в отряде. Его общительность повысилась, а наёмники его участию в разговорах радовались, потому что слепо верили, что в битве им помогала магия Тэхёна. Слушая рассказы воинов, Чонгук не узнал ничего нового: преувеличения граничили со сказкой, подвиги храбрых мечников заслуживали большой денежной награды, а чернокнижники сражались как тигры. В байках необходимо завышать силу врага, чтобы собственная казалась ещё больше, но чернокнижники действительно мастерски владели различным оружием. В деревне они давали достойный отпор и ранили воинов, но в какой-то момент сами бросались на мечи противников. Они совершали самоубийство, что нервировало наёмников до желания второй раз сразиться с ними. Да только мёртвых не воскресить.       Как бы воины ни старались придать своим образам доблесть и мастерство, в один из вечеров, сидя у костра, Бу признал, что никому не удалось честно сразиться с врагом. Никому — значит, что даже магические рыцари Тэхёна тоже помогали чернокнижным иллюзиям умереть.       — Что там сложного — подставляй меч, а враг на него насадится, как мясо на шампур, — Бу погрустнел, укутался в тонкое одеяло, и поёжился из-за слабого, но прохладного ветра. — Я расстроен, однако очень рад участвовать именно в этой битве, потому что видел то, что многим не дано.       Вечер выдался тихим и светлым из-за чистого неба, отчего летящие от костра искры создали подобие танца над пламенем. Но настроение танец не поднимал, потому что, как бы ни любили хвастаться подвигами, воины пришли к единому мнению: чернокнижники их опозорили. Схватка Чимина и врага в лагере перестала вызывать зависть и стала частью общего позора. Наконец-то воины поняли, что Чимин не преуменьшал свои заслуги, а говорил правду. Только легче от этого не становилось, потому что даже в смерти чернокнижники нашли чем унизить наёмников, показав блестящее достижение своей цели.       — Притихли? — Чонгук, одетый лишь в чëрные штаны, встал возле группы воинов и сложил руки на груди. — Я слышал ваши визги радости посреди горящей деревни, а сейчас почему невесёлые?       Никто не поднял взгляд, потому что нет удовлетворения от сражения. Сколько бы раз Чонгук не говорил, что если бы не мечи воинов, то чернокнижники не умерли, не видел в ответ сияющие радостью лица. Наёмники ворчали, что враги отлично убивают сами себя, поэтому справились бы без посторонней помощи.       — Не в этом случае кичиться, — тихо заговорил старик Сон, сидя на бревне и рассматривая летящие от пламени искры. — Мы хвастались сначала, но в глазах горечь обиды крутилась, как белка в колесе, — он посмотрел на Чонгука, сжал кулак и стукнул себя по колену. — Даже от победы радости нет!       — Это сражение было с магией, поэтому вам непривычно, — Чонгук старался придумать воинам причину для гордости. — Если бы мы не пришли в деревню первыми, чернокнижники всей огромной толпой пришли бы к нам и всё равно бы бросились на наши мечи. Разница лишь в том, что с нашей стороны были бы смерти, потому что Тэхёну нужно время, чтобы создать рыцарей.       Чонгук присел возле костра, налил в свободную кружку вина и под треск костра рассказал, что враг в обеих деревнях использовал наёмников для своих ритуалов. На этот раз чернокнижникам не повезло — они все умерли. Чонгук говорил серьёзным тоном, поэтому воины ему верили. Они задумались над его словами, задали несколько вопросов и услышали, что в первой деревне чернокнижники не успели закончить ритуал, поэтому перебрались во вторую, чтобы продолжить. По этой же причине пожаром в «Милосердии» и таверне они спровоцировали императора отправить к ним отряд второй раз. И вот по плану врага воины должны были помочь им в ритуале, но Тэхён использовал магию, из-за чего все чернокнижники умерли, а значит, ритуал не удался.       Чонгук мастерски обманывал и надеялся, что приободрил наёмников, но у тех имелась вторая причина сетовать на судьбу — поступок раненых воинов. Последние и омеги веселились не хуже Тэхёна, потому что гордились собой. Они часто собирались вместе и по кругу пересказывали свои впечатления и воспоминания о поступке отца Хвана. Остальные наёмники им завидовали и сожалели, что не получили ранения в тумане. Однако никто из них не исключал, что мог уехать в город на телеге, а не остаться с Чонгуком. В самом деле, кто мог подумать, что у командира найдётся задание для калек? Мало того, оно ещё завершилось грандиозным успехом.       — Господин Сон, — Донхён, сидя возле старика, широко раскрыл глаза и попросил: — расскажите ещё раз про магию Тэхёна.       — У его иллюзий тоже жёлтые глаза? — подхватил тему Юк и потянулся к земле за кружкой с вином.       — Да кто же знает, если их лица шлемы закрывают? — Сон почесал седой затылок и мысленно погрузился в воспоминания. — Так и встретились: у одних головы в капюшонах, а у других — в шлемах.       Чонгук замечал, как воины менялись в лицах, когда любопытные омеги, одаривая их вниманием, просили ещё раз рассказать про «союзников», огромный костёр и чернокнижников. Больше всего их интересовала магия. Не владея ею, они слушали, развесив уши и приоткрыв рты, представляли высоких рыцарей с огромными мечами и исходящий мощный поток невидимой энергии, которая сбивает с ног. История сражения стала самой любимой у омег, и они просили её рассказать всех воинов, хотя те вспоминать её не хотели.       — Кто бы мог подумать, что Хван окажется предателем, — тихо отозвался Бу, всё ещё с обидой воспринимая поступок священника. — Почему он обозлился на Тэхёна?       — А у них что ни встреча была, так Тэхён ему то на хвост наступал, то больную мозоль лопал, — внезапно для всех заговорил Юнги. — Тэхён же в таверне всем рассказал, что Хван влюбился в Чимина. И нашу свадьбу Тэхён устроил, потом с Чимином быстро сдружился, да командира попросил ритуал провести. Наверное, Хван посчитал, что Тэхён делает это ему назло.       Тема для разговоров нашлась, и воины, периодически прихлёбывая вино, принялись обсуждать Хвана так, словно Юнги сказал неоспоримый факт. Непроизвольно наёмники обелили репутацию Тэхёна, потому что, во-первых, на фоне поступка Хвана он казался добрым человеком. Во-вторых, его помощь в деревне стала решающей для победы. В-третьих, воины боялись сказать что-то против него, опасаясь его сильной магии.       Советы для Юнги посыпались со всех сторон, будто Хван остался жив и угрожает браку. Юнги вяло отнекивался и твердил, что Чимин его любит, поэтому ни одна опасность, даже с самым красивым лицом, не способна разрушить брак. Говорил убедительно, потому что после битвы, когда страсти в шатре улеглись, Чонгук рассказал Юнги, Чимину и Тэхёну всё, что видел и слышал в деревне. Новость про ритуалы и убийство чернокнижников в будущем все восприняли двояко. С одной стороны, пугает неизвестность. С другой — их будущее им не принадлежит, поэтому они способны только жить и мириться с требованиями демона.       — Мне понравилось сражение, — Юнги перебил речи альф и бет, после чего улыбнулся, замечая нахмуренные лица. — Быть может, нам больше не выпадет случай увидеть магию Тэхёна, потому что это очень сложный ритуал. А мне повезло. Ещё я очень счастлив сражаться бок о бок с Чимином, — он быстро осмотрел сидящих воинов и протараторил: — Он сражается как львица, защищающая своë потомство! Вы бы видели его атакующие броски!       Тема разговора вернулась к воспоминаниям про чернокнижников, отчего омеги повеселели и жадно слушали каждое слово. Чонгук взял две кружки, бурдюк с вином и тихо покинул наёмников, чтобы найти Тэхёна и составить ему компанию в выпивке. Всё равно скоро выдвигаться в путь, поэтому в постели им не валяться, не спать в обнимку и запахами не охранять сны друг друга. Но можно пить крепкое вино, общаться о сражениях и мечтать, как когда-то давно они мечтали о лучшей жизни и не подозревали, что один необдуманный приказ во время сражения поменяет их отношение друг к другу.       Тэхёна Чонгук нашёл недалеко от телег. Сидя на поваленном дереве, он смотрел вглубь леса, о чём-то думал и будто кого-то ждал. Чонгук догадался, что у Тэхёна прошёл период приподнятого настроения и настал час молчания и тишины.       — Я слышал, что Юнги поставил метку Чимину, — Чонгук, не зная, с чего начать разговор, решил упомянуть друзей.       — А я слышал, что Донхён попросил Юнги сделать из него мастера меча, — Тэхён подвинулся на бревне, уступая место возле себя, и взял из рук Чонгука одну кружку. — Юнги сказал, что сначала Донхёну нужно полгода питаться стряпнёй Чимина, — Тэхён посмотрел на Чонгука и, пожав плечами, пришёл к выводу: — Донхён для начала хотя бы в зеркало на себя посмотрел, чтобы понять: невозможно удержать в руках меч, если худее его.       Чонгук разлил по кружкам вино и попросил не запугивать Донхёна раньше времени. Омеги без труда таскают оружие в телегу и при необходимости помогают воинам надеть доспехи. Другое дело — отражать атаку и атаковать самому. При столкновении мечей Донхён ощутит боль в руке и выронит оружие, потому что тело не подготовлено к тренировкам. А чтобы физически окрепнуть, надо есть и тренироваться. Вот только Донхён часто забывает поесть или наедается в процессе приготовления еды для альф.       — Я слышал, что наёмники недовольны битвой, — Тэхён поставил свою кружку возле бурдюка. — Неужели всё настолько плохо, что надо на это сетовать?       Чонгук напомнил, что большинство тех, кто сражался в деревне, завидуют раненым воинам, которые охраняли шатёр. Если придерживаться легенды Чонгука, то получается, что альфы и беты в шатре косвенно участвовали в ритуале Тэхёна, который своими иллюзиями помогал уничтожать чернокнижников. Все понимают, что благодаря его помощи от деревни осталось пепелище, а от врага — обугленные тела. Создаётся впечатление, что для выполнения задания императора наёмники внесли ничтожную часть, без которой сражение всё равно бы окончилось победой, потому что иллюзии Тэхёна способны заменить армию. Более того, из отряда никто не погиб. По пути в деревню умерли люди, а в самом сражении воинам даже смерть не угрожала.       Другое дело — охрана омег, Тэхёна и убийство священника. Без умолку омеги говорят, что, если бы не храбрость воинов, которые, между прочим, раненые, Хван убил бы Тэхёна, что привело бы битву в деревне к поражению. Да что там битву! Омеги уверены, что Хван убил бы и их, чтобы потом избавиться от Тэхёна. В итоге заслуги воинов в деревне по достоинству ценит только Чонгук. Самое неприятное то, что болтливые омеги расскажут свою версию сражения, когда прибудут в столицу. А в их рассказах все лавры победы отданы Тэхёну и охране шатра. Вот и обидно остальным наёмникам за свой неоценённый труд.       — Если бы они знали правду, то плюнули бы ядом мне в лицо, — Тэхён улыбнулся, посмотрел на Чонгука и признался: — Мне в это время снилась пошлость, и по пробуждении я лежал и вспоминал разврат перед тем, как ты отправился на битву.       Чонгук надул щёки и шумно выдохнул, мысленно поражаясь двойственности битвы. С одной стороны — резня и смерть, с другой — магия и эротические сны. Чонгук подозревал, что пошлость присутствовала, потому что раненый альфа доложил: Тэхён покрывался чёрными полосами. А при каких обстоятельствах они появляются Чонгук точно знает. Когда они первый раз появились, Тэхён тоже видел секс с Чонгуком, и с тех пор они стали предвестником сексуального возбуждения.       — Я не могу сказать наёмникам, что они участвовали в ритуале, а не в привычном им сражении, и иллюзии на самом деле демоны из ада, которых твоя магия не создавала, — Чонгук налил вино в кружки и пробормотал: — Но я могу написать Босону, что без участия наëмников мне бы пришлось самому вступить в схватку со всеми чернокнижниками-людьми. Кстати, а сколько их было?       Тэхён выпил вино, замер, ожидая узнать ответ, но помимо цифры в памяти всплыли фрагменты прошедшего ритуала. Как оказалось, это не Чёрная Месса, и чернокнижников необходимо убивать, чтобы они не восстали против Зепара. Во время ритуала к кому-то из них может прийти осознание, что они кормят зло, и последует желание позвать экзорцистов. Надёжнее всех убить, а Тэхёну стать частью отряда, который неделями пропадает на заданиях и не попадается священникам на глаза. Когда вновь объявятся люди в чёрных плащах, Чонгук должен сделать вид, что ничего не видел. Когда встретит сгустки магии, похожие на чернокнижников, которые бессмысленно ходят одними путями и создают видимость жизни в небольшом лагере, тогда Чонгук может начинать готовиться к очередному ритуалу.       — Я стал врагом империи, — Чонгук разлил по кружкам остатки вина и тише добавил: — И можно сказать, что знахарь всё же возглавил чернокнижников.       — Зепар всегда своего добивается любыми жертвами, — Тэхён вспомнил неприятный эксперимент в сексе и поморщил нос. — Мне казалось, что ты вернёшься с битвы и будешь на него ругаться.       Чонгуку не понравилось, что Тэхён о нём думает как о скандальном человеке, поэтому решил внести небольшую ясность в своё поведение. Перво-наперво, он напомнил, что отделил в своём восприятии Зепара от Тэхёна. И пусть первый лихо руководит вторым в пользу своих дел, Чонгук примерно представляет, каких ситуаций необходимо опасаться, чтобы демон не шёл на убийства. Избежать их будет сложно, потому что в отряде работают не тихие праведники, Тэхён привлекает к себе много внимания, Чимин — всегда окружен поклонниками, Чонгук — завидный жених, а про Юнги постоянно ходят сплетни. По какому принципу демон выбирает обидчиков Чонгук не понимает, но иногда ему кажется, что зло действительно глухое, зато зрение у него отменное. Тэхёна часто оскорбляли, но демон бездействовал. Стоило обидным словам перерасти в поступки, как наступала расплата. Или же Чонгуку только кажется, что демон кого-то за что-то наказывает, а на самом деле жизнь попросту идёт своим чередом.       — Давай танцевать, — Тэхён поставил кружку на землю, схватил Чонгука за руку и потянул в лес. — Скоро всему отряду отчёты писать, поэтому необходимо размяться перед очередной отсидкой в телеге.       Чонгук успел поставить рядом с кружкой Тэхёна свою и позволил себя вовлечь в развлечение. На этот раз Тэхён чувствовал себя увереннее и даже спешил закружиться в танце с Чонгуком, словно ветер-охранник в ногах колдуна. То ли хмельной от вина он чему-то радовался и танцевал с улыбкой, то ли ему после долгой дороги захотелось добавить в будни с Чонгуком маленькое разнообразие. Он кружился легко, как «зонтик» одуванчика, который медленно опускается к земле, и не обращал внимания на спутанные ветром волосы, бесконечно цепляющиеся за нос. Рука Тэхёна едва ощутимо соприкасалась со спиной Чонгука и словно застыла в ожидании, когда ей позволят обнять. Тэхён смеялся, смешивая свой голос с щебетом сонных птиц и шумом листвы. Он смеялся от счастья, отплясывая, будто вихрь листвы, поднятой порывом ветра. Сумерки придавали его чертам лица особую красоту: блеск карих глаз стал подобен чёрному нефриту, а на коже змеями извивались тени. Чонгук смотрел на него завороженным взглядом и понимал, что не хочет ничего менять. Ему не нужна ни лучшая, ни худшая жизнь. Сейчас она у него максимально идеальная и пропитана стремлением обосноваться в ней, как в уютном гнезде. Пора налаживать быт. Поскольку Чонгук большую часть года находится в походах, значит, будет делать из работы второй дом, чтобы даже в условиях лагеря чувствовать себя замужним человеком.       — Какая красивая ночь близится! — восхитился красивой луной Тэхён, затем остановился и поцеловал Чонгука.       Поцелуй получился лёгким, мимолётным и игривым, но Чонгук ощутил его тепло на своих губах. Танцу, который окончился невинным поцелуем, ночь придала мистическое значение, едва ли не сравнимое с ритуалом чернокнижников. Чонгук отогнал от себя дурные мысли и предложил возвращаться к телегам.       — Скорее бы добраться до уютной спальни, — мечтательно затянул Тэхён и вернулся к бревну. — Дорога домой всегда утомляет.       Он забрал кружки и бурдюк, дождался Чонгука и вместе с ним пошёл к костру. Чонгук не стал комментировать его жалобу, потому что отряд командира не поймёт. Воины напишут отчёты, разбредутся по тавернам и публичным домам и будут ждать новых предложений для работы. Чонгука ждёт встреча с императором, обсуждение битвы, изучение отчётов наёмников и долгие разговоры обо всём и ни о чём. К тому же Босон прикажет доставить в замок Донхёна, и Чонгуку придётся в своей комнате ожидать приглашения в тронный зал для встречи с правителем. Дни будут тянуться долго, и чтобы не терять их попусту, Чонгук задумал взять с собой в замок Тэхёна. Быть может, удастся проведать Минхо, привести его на рынок и купить подарок. Всë же необходимо отблагодарить мальчишку за смелые советы Тэхёну в изучении себя как гаммы.       Тэхён увидел костëр, наëмников, одетых в дырявые рубашки, и улыбнулся. Наконец-то он душой и мыслями вернулся в отряд, даже если не в роли сильного воина. И пусть его тело физически слабее прошлого, зато наполнено магией и одержимо демоном, который сильнее любого человека. Главный плюс — чернокнижники не намерены второй раз отрубить Тэхёну голову. Но самое прекрасное в новом теле — оно умеет любить и позволяет душе принимать и дарить это чувство. Тэхён помнит себя прошлого и понимает, что не мог любить ни себя, ни омегу. У него не было образа любимого человека, и он точно знал, каким видит идеальным себя. Однако он не стремился к лучшему, потому что нуждался в посторонней помощи, но просить её не хватало смелости.       Глядя на Юнги и Чимина, которые вклинились в обсуждение прошедшей битвы, Тэхён искренне за них порадовался. Им удалось найти в себе силы, чтобы принять чувства друг друга и тем самым запустить невидимый канал, по которому непрерывно циркулирует любовь. Однако на воссоединение двух давно любящих альфы и омеги понадобилась помощь людей и демона. Каждый наëмник, житель города, Босон и работники храма внесли свою часть труда в любовные отношения ныне счастливой пары. Наблюдая за Чимином и Юнги, Тэхён понимает, что с ним прошлым ничего подобного бы не вышло, по крайней мере в том безопасном варианте, в котором это сделал Зепар. Юнги и Чимин любили, только похоронили в себе любовь, а Тэхён никогда не влюблялся, и его тоже никто не любил. Наверное, для любви он стал опасен. Взяв её в руки, он от страха сломал бы её или смял, как чужую бумажную надежду на семейное счастье. А себе бы он даже не позволил любить. Он шутил над этим чувством, не ценил признания и от самого себя слышал в них ложь. Если он мечтал о семье, то лишь потому, что мечты не несут ответственность, и в них можно быть кем угодно без опасения за себя.       — Как хорошо быть влюблëнным, — Тэхён остановился в нескольких метрах от наëмников и повернулся к Чонгуку. — Только с помощью любви внутренняя сырая пустота из-за отсутствия любимого человека рядом наполняется жаром, и появляется ощущение целостности, от которого в душе образовывается нескончаемый источник счастья!       Он поставил кружки и бурдюки на землю и крепко обнял Чонгука, будто поблагодарив за любовь, а тот в ответ осторожно положил ладони на его поясницу. Чонгук хотел поднять ладони выше, чтобы со стороны не казаться пошлым альфой или собственником, но руки вздрогнули, так и не коснувшись лопаток. Со спины Тэхёна будто растут невидимые хрупкие крылья, которые Чонгук побоялся смять своими широкими ладонями. Надо быть очень аккуратным, когда Тэхён слишком близко. И причина не в желании сексуальной близости, а в потребности Чонгука побыть с Тэхёном наедине. Чонгук скучает по нему, несмотря на то, что они рядом. Хочется украсть его, увести подальше от людей и наслаждаться обществом друг друга. Пусть Тэхён пляшет, скачет, смеётся, громко разговаривает или топчется и ползает по Чонгуку — что угодно, лишь бы остаться наедине. Хотя бы на час пусть суета людей исчезнет и наступит ощущение жизни, которую Чонгук видит в Тэхёне. Эта жизнь заключена в груди Чонгука и тянется к Тэхёну любовью, напоминая, что её источник требует не только отдавать чувства, но и нуждается в их получении.       — Иди в телегу, — прошептал Чонгук и потрепал Тэхёна по волосам. — Можешь взять пару бурдюков с вином.       Тэхён не отказался от выпивки. Давно он не чувствовал опьянение, а новое тело не испытывал на алкоголь, поэтому стало интересно узнать норму. Если она окажется в десять раз меньше, чем рекорд Тэхёна, он не обидится, потому что напиваться как прежде не планирует, по крайней мере на постоянной основе. Сейчас можно смело выпить, потому что отряду не грозит опасность. На протяжении всего пройденного пути в кустах не мелькали чернокнижники, магия не витала в воздухе и никак не проявлялась в природе. Нет нужды колдунам оставаться начеку, а значит, можно расслабиться.       Тэхён схватил возле бревна два бурдюка и быстро, будто нашкодивший ребёнок, потащил добычу в свою телегу. Следом увязались Чимин и Юнги, да не с пустыми руками.       — Почему ты не участвуешь в беседах наёмников? — Юнги вскарабкался в телегу следом за Тэхёном. — Между прочим, Хван тебя убить хотел.       — И что мне рассказывать? — Тэхён сел возле сундука и вытащил из него кружку. — Я спал! Или вы поверили, что я колдовал в это время?       Юнги сел у его ног, а Чимин — с левой стороны. Расспросить Тэхёна оба хотели, но из-за эмоций воинов после битвы никак не удавалось пообщаться. Сейчас, когда подробности уничтожения чернокнижников рассказаны сотню раз, а эффект от них снизился, воины меньше ищут встречи друг с другом, чтобы поговорить. Вот и Чимин с Юнги под покровом ночи пришли к Тэхёну поговорить о том, что же на самом деле произошло в деревне и в шатре, когда отряд убивал чернокнижников. И пусть это не первая встреча друзей, когда они говорят о случившемся, некоторые детали остались в тени.       — Не вся деревня сгорела, — заговорил Чимин, и телега тронулась, а в конце колонны послышался голос Донхёна, приказывающий выдвигаться. — Я под конец битвы побежал искать Чонгука, — Чимин запнулся, «проглатывая» причину своего поведения, но все поняли, что он боялся найти Чонгука с орущим омегой в руках. — Нашёл его на пороге уцелевшего дома. Он предложил мне войти, что я сразу сделал. Знаете, что внутри? Алтарь и труп врага. Чонгук попросил не сжигать этот дом, а оставить для будущих чернокнижников.       Юнги кивнул и подтвердил, что Чонгук во время боя просил его не сжигать дом, а остальные воины, кажется, даже внимания не обратили, что деревня не вся сгорела. По словам Юнги, Чонгук посоветовал не трогать атрибуты чернокнижников, чтобы они не создавали новые с помощью чудовищных ритуалов. Но самое пугающее для Чимина и Юнги стали слова о том, что надо стать легендой. Каждый воин мечтает слышать истории, в которых он — главный герой, или знать, что про его подвиги сочиняют баллады. Ещё лучше, если после смерти имя воина станет синонимом храбрости. Но Юнги и Чимин никогда не стремились к вниманию всей империи и, быть может, соседних.       — Рано судить о сроках, — тихо заговорил Юнги, и Чимин полез в сундук за свечой и подсвечником, — но мы о них думаем, потому что боимся неизвестности. Ты не считай, что мы тебя обвиняем. Если бы мы хотели что-то изменить, то давно бы оборвали наши жизни.       — Надо свыкнуться с будущим, — Чимин с подсвечником и спичками в руках сел на место и посмотрел в лицо Тэхёна, насколько позволила ночь. — И в будущем необходимо подготовить Босона к тому, что деньги он будет тратить на отряд до конца своих дней.       Тэхён выпил вино, тяжело вздохнул и посмотрел, как пламя спички коснулось фитиля и подожгло его. В телеге стало уютнее, тема разговора не казалась сложной, потому что времени в запасе очень много, а думать над проблемой неопределённости пропало желание. И всё же Тэхён сказал, что для Босона и империи можно придумать историю, в которой злые чернокнижники перед смертью заколдовали Чонгука и его друзей. Проклинают ли долгой жизнью — неизвестно. Однако выдуманный поступок врага может объяснить регулярный приток чернокнижников в империю: идут на энергетику чернокнижия, наложенного на людей. Поскольку с новой религией и чернокнижием никто толком не знаком, то ложь должна сработать во благо врунам.       — Почему бы не уехать? — Чимин взял бурдюк и посмотрел на Тэхёна, словно ожидая пророчества. — Лет через десять, например, можно покинуть столицу и уехать на запад страны.       — От демона сбежать можно только через смерть, — сразу последовал ответ от Тэхёна. — Но всё равно мы свидимся с ним в аду. Если мы когда-нибудь покинем столицу, то вскоре вернёмся, и мне не хочется знать, по какой причине.       Наступила тишина. Все вспомнили, как чернокнижники похитили Юнги, и его друзья побежали его спасать. Второй раз дразнить судьбу никто не готов. Вспоминая состояние Юнги после освобождения из плена, никому не захотелось испытать его на себе, и стало страшнее, чем думать о бесконечности этапов в ритуале для сбора магических сил Зепару.       Чимин выпил вино из бурдюка, посмотрел на покачивания пламени свечи и пожаловался на несправедливую судьбу, если она существует. Вот бы ему все предоставленные долгие годы прожить свободным. Он бы обучился танцам у самых лучших танцоров мира. Тогда бы его впустили в замок и позволили танцевать перед императором. Его танец очаровал бы всех, от слуг до правителя, и никто не сказал бы, что в двадцать восемь лет Чимин старый для выступления перед высокопоставленными людьми.       Но теперь Чимин привязан к отряду и обязан ухаживать за воинами и убивать врагов. Однако взамен грёзам про танцы он получил Юнги, о котором даже не мечтал. Чимин считает, что танцами в императорском замке он доказал бы себе, что смог обойти правила и запреты и утёр нос тем, кто твердил про возраст. А с Юнги он получил не только любовь, счастье и любящего мужа, но и исцеление своей души и очищение мыслей. И можно объединить стремления, ведь танцы в отряде не запрещены, а танцевать для Юнги даже интереснее, потому что его взгляды в этот момент стоят больше, чем аплодисменты императора.       — Скучать не придётся, — лениво затянул Юнги и перевёл взгляд на Тэхёна, который заглянул в сундук. — Надо обучать Донхёна, но он такой щуплый и лёгкий, что я им могу сражаться вместо меча.       Юнги ворчал, колёса телеги стучали по дороге, а посуда в мешках тарахтела. Тэхён, всматриваясь в содержимое сундука, искал книгу. Чимин приблизил к нему свечу, и Тэхён увидел красную закладку. Забрав книгу, он положил её на ноги, затем потянулся к бурдюку и кружке, чтобы перед чтением выпить вино.       — Главное — начать обучение! — Чимин всячески подбадривал Юнги. — Ты занимайся с Донхёном, а после физической нагрузки в нём проснётся аппетит, как у Тэхёна в некоторые периоды. И вот тут я его накормлю досыта!       Юнги расплылся в улыбке, раскрыл объятия и сладко затянул:       — Ты — мой герой!       Чимин поставил подсвечник возле себя и обнял Юнги, после чего пообещал помочь сделать из Донхёна максимально хорошего мечника. Как обычно, они сошлись во мнениях и стали будто семейной парой, которая усыновила омегу из неблагополучной семьи. Между прочим, Донхён будущий супруг императора, поэтому обучать его необходимо до идеала, даже если природой не заложен потенциал к оружию. Однако Тэхён сомневается, что в замке найдётся кто-то, способный сказать Босону, что его избранник ничтожество, недостойное стоять по его правую руку. Наверняка стражники, которые дежурили возле спальни Его Величества в ночь, когда Босон и Донхён занимались сексом, рассказали всем придворным про то, что слышали. Омегам из знатных семей на ум бы не пришла мысль крутить и вертеть правителем в постели, а исполнять прихоти императоров по меркам знати считается хорошим воспитанием. От невоспитанного бедняка вполне ожидаема грубость по отношению к Босону, но кто знал, что самому императору до сумасшествия приятно во время секса прислуживать омеге? Со стороны придворных слуг ситуация видится так: никто из знати и благородных семей, даже принц соседней страны, никогда бы не удовлетворил Его Величество, потому что они культурные и образованные люди. А оборванец из отряда Чонгука бессовестно позволил себе вольность, но она пришлась по душе императору. Получается нелепица, однако, не лишëнная смысла.       Только Тэхён знает, что на самом деле империя Корея была обречена стать под руководство сошедшего с ума тирана, у которого игры в переодевания переросли бы в игры садиста. Испытывая внутреннюю боль от того, что его не понимают, его потребности игнорируют и он обязан быть тем, кем его назначили, Босон вспомнил бы своё детство. Родители с ним поступали так же, уделяя большую часть внимания старшему сыну. Босон даже королём занимал бы второе место в стране, потому что на первом стоит закон, и его не переписать под личные прихоти императора. В муках от навязчивых мыслей Босон начал бы копить в себе злость, а после — выплескивал бы её на слуг, чтобы видеть, как кто-то корчится в агонии. Смерть невинного человека будто унесла бы вместе с собой внутреннюю боль Босона, но лишь до того момента, как иллюзия очищения растворилась бы в новых мучениях.       Вместо убийцы на троне страна получила демона, у которого на неё свои планы. Скоро Корею ожидает война по соседству и чернокнижники, которые отберут жизнь людей вместо тирана-императора. Но всё может измениться, если кто-то захочет убить Донхёна. Тэхён сомневается, что это произойдёт, ведь тогда Босон станет свободен в своём безумии и утопит государство в крови, включая кровь чернокнижников, а это демону не выгодно.       — Я так и знал! — возле телеги раздался голос, и в неё взобрался Юк. — Гадаете при свечах! Я тоже хочу!       Следом за ним залез Чонгук и сел возле ближайшего сундука, словно не желая подсматривать за гаданием. Юк подошёл к Чимину, осторожно отодвинул его к Юнги и разместился рядом с Тэхёном. На его лице он не увидел полосы, а глаза не горели внутренним пламенем магии. Юк успел обидиться из-за того, что ошибся, но набрался наглости и попросил погадать на жениха. Ему нравится работать в отряде, однако чувство одиночества в последнее время доводит до слёз. Юк понимает, что детей ему уже не рожать, работу не бросить, а найти альфу, который свяжет свою жизнь с таким омегой, очень сложно. И всё же чудеса иногда случаются, и за ними Юк пришёл к Тэхёну.       — Обманщик, — Тэхён тихо проговорил из-за хмельного состояния.       Ругаться не хотел, потому что по личным соображениям Юк умолчал про истинную причину прихода. Он действительно пришёл за гаданием, но ему необходимо сделать выбор между двумя альфами. Один давно работает в отряде, а другой — присоединился к последнему походу. Юк старался не замечать мягкие взгляды на себе, но примеры Юнги и Чимина, Чонгука и Тэхёна показали, что запрет на отношения можно нарушить. Если избранника выбрать из отряда, то, во-первых, он всегда будет рядом, а во-вторых, не придётся ему неделями ждать своего супруга из похода. Есть и существенные минусы: в любой момент можно стать вдовцом, сцены ревности Чонгук не допустит, а расставание способно потянуть за собой месть, что навредит отряду. Но одиночество Юку надоело, поэтому он решил рискнуть. Про сильные чувства он даже не думает, потому что не в атмосфере регулярных битв любовью прикипать к человеку. И всё же хочется романтики и ласки.       — Тебе действительно нужна правда? — Тэхён смотрел в глаза Юка как в портал будущего и находил его весьма занятным.       Чимин и Юнги прижались друг к другу, понимая, что если услышат положительный ответ, то ещё один человек станет жертвой демона. Группа Юка очень дружная, поэтому с его помощью манипулировать воинами легко. Они будут, как послушные бараны, выполнять задания, привычно считая, что Юк никогда не навредит. А взамен демон подарит ему любовь, небывалую страсть и самого лучшего мужа.       — Конечно! — Юк насупился, но не обиделся.       — А если я тебе скажу, что от твоего выбора умрёт человек? — Тэхён спокоен настолько, что Чимин от ужаса вздрогнул и пальцами сжал бурдюк, будто алкоголь — единственное спасение от правды.       — Как это — умрёт от моего выбора? — Юк удивился, почувствовав себя странно, будто ему за своё счастье необходимо платить душами людей.       Тэхён не изменился в лице и сообщил, что два альфы, между которыми выбирает Юк, — худшие кандидаты. Один — ревнивец и собственник, который будет устраивать скандалы в отряде, потому что ему покажется, будто Юк уделяет другому воину много внимания. Другой — пьяница, который любит сорить деньгами. А есть третий альфа, чья любовь тихая и ненавязчивая настолько, что Юк её не замечает. Альфа не сообщает о чувствах, зная, какой выбор сделал Юк, когда попросил Чонгука дать ему работу.       — Так он не из отряда? — Юк удивился и принялся вспоминать знакомых альф, но от их количества мысли разбежались напуганными мышами. — Да как так? Я не планировал бросать работу. И зачем кому-то умирать?       Тэхён немного улыбнулся. Юк отметил его улыбку доброй, будто она направлена не на сорокалетнего омегу, а на наивного ребёнка. Чимин и Юнги, наоборот, мысленно назвали улыбку хищной. Демону что-то надо от человека. Ему осталось лишь подёргать за нужные ниточки души одинокого омеги, чтобы ситуация повернулась в нужную сторону. Юнги и Чимин сейчас обязаны молчать и наблюдать, как изголодавшаяся по любви жертва сама идёт к протянутой подачке. Тэхёну стоит только назвать имя идеального для Юка альфы, и время чьей-то жизни начнёт обратный отсчет.       — Потому что один из альф, между которыми ты делаешь выбор, — Тэхён выдержал несколько секунд для интриги, чтобы Юк жаждал информации, как кислорода, — вызовет твоего избранника на дуэль и проиграет.       Юк затянул «ого» и оглянулся на Юнги и Чимина, будто проверяя: слышали ли они то же? Те кивнули — да, слышали. За Юка женихи никогда не сражались. Он не последний бурдюк с вином, чтобы альфы за него дрались. И душа омеги дрогнула, расцвела и немного смутилась. Что же за альфа влюблён, если учитывает мнение любимого, ждёт его, готов сразиться с опытным воином и победить? Юк сравнивал мастерство владения мечом двух альф из отряда и искал того, кто сможет их победить, но так никого и не вспомнил. Таинственный незнакомец, чья любовь настолько ненавязчива, что даже его имя забылось, засел глубоко в мысли Юка.       — Да кто он? — его изнутри кошачьими когтями раздирает любопытство, потому что его даже при жизни супруг не любил настолько, чтобы на смерть ввязаться за него в драку.       — Если его выберешь, то умрёт человек, — без улыбки и холодно отозвался Тэхён.       — Ты имя назови, а я подумаю! — Юк раздул ноздри, улавливая запахи всех присутствующих, особо выделился Чимин с меткой Юнги.       Чимин и Юнги вернули внимание выпивке, понимая, что Юк приблизился к ловушке и присматривается к приманке. Сейчас он услышит имя, вспомнит человека и потеряет покой, думая о его любви и желая её до навязчивых мыслей. Разве не замечательно — быть любимым? Кажется, Юка в семнадцать лет так не любили, как в сорок два года кто-то смог полюбить. Эта любовь выглядит подарком, а смерть человека — меньшая плата за долгие годы счастливой семейной жизни. Юнги и Чимин решили, что одна смерть — слишком скудно для демона, поэтому где-то есть подвох.       — Господин Кан, — Тэхён широко улыбнулся, предвкушая реакцию.       Юк сначала нахмурился, затем, вспомнив альфу, вытаращился на Тэхёна так, будто тот назвал имя императора. Когда оцепенение прошло, Юк уточнил:       — Генерал Кан? Ты сумасшедший? У тебя лихорадка? Или перепил? Да, точно, ты выпил слишком много вина.       Юнги плотнее прижался к Чимину, затем переглянулся с ним, понимая, что демону в отряд нужен военно подкованный человек со стратегическим умом. Зачем ждать от Босона людей из его армии, если есть генерал, который вынужденно покинул свой пост? У него обнаружилась неизлечимая болезнь, поэтому император уволил его, отправив домой доживать свои дни. Вся столица жалела молодого генерала, который на четыре года младше Юка и показывал блестящие результаты в битвах. А что для создания ада человеческая болезнь? Пустяк, решаемый щелчком пальцев. Только цена за исцеление дорогая, но тот, кто хочет жить и счастлив каждому вздоху, её заплатит. Чимин уверен, что Юк, как он, согласится стать поддержкой для человека, в которого по уши влюбится. В итоге к моменту, когда в соседней империи вспыхнет война, а люди повалят в Корею, и среди них будут диверсанты, отряд Чонгука пополнится человеком, военные знания которого ценятся выше золота. Зепару больше не понадобится подталкивать Тэхёна к нужным действиям, потому что будет достаточно манипулированием корректировать решения генерала.       — Я не уверен, — Юк поник, не понимая, как Кан мог в него влюбиться.       Генерал — мечта, а не альфа: высокий, статный, волосы цвета воронова крыла, а взгляд цепкий, строгий, подчиняющий. И глаза тёмные, будто выжженное поле битвы. Именно он занял первое место по поднятию тяжести, задвинув Тэхёна на второе. Сколько омег млели, когда Кан проезжал на лошади по улице, а за ним следовали рыцари! Сколько омег рыдали, когда глашатай объявил о болезни генерала! Юк с Каном действительно виделся в таверне и несколько раз общался, потому что, как многие омеги, в душе мечтательно вздыхал, глядя на сильного и красивого альфу. От такого можно рискнуть родить в сорок два года, тем более, Кан холост и никогда не стремился создать семью. Раньше Юк считал, что Кан настолько влюбился в работу, что отказался связывать себя узами брака, а позже начал подозревать, что тот знал про болезнь, поэтому осознанно выбрал служить императору до конца недолгой жизни.       — Да как так? — вновь спросил Юк и развёл руками, не понимая, в какой момент в него влюбился генерал.       — Я всё сказал! — строго проговорил Тэхён и поднёс кружку к губам. — Не веришь — не надо. Проваливай!       Юк что-то недовольно проворчал и, продолжая бубнить, покинул телегу. Чонгук, который всё это время только слушал, повернулся к Тэхёну и без колдовства предрёк будущее. Сначала Юк разболтает пророчество омегам, чтобы выговориться и пожаловаться на Тэхёна, который издевается, предлагая генерала в мужья. Его услышит Донхён, чьим супругом станет император, и захочет вдолбить в мысли Юка, что даже самое невероятное пророчество Тэхёна всегда правдивое, поэтому следует найти генерала Кана и покрутить перед его носом задницей. Донхёну Юк поверит, и начнутся омежьи эксперименты, которые увенчаются успехом.       Чонгука раздражает мысль, что отрядом придётся делиться и с демоном, и с генералом. Ревность поедом жрёт от предположения, что начнутся, как в детстве, упрёки: «Не так делаешь», «Не о том думаешь», «Не то ожидаешь», «Не на то нацелен». Ещё омерзительнее на душе становится от воспоминаний слов чернокнижника про то, что Чонгук паршивый воин. Надоело демону маяться с колдунами? Захотел передать отряд генералу? Чонгук готов уволиться, но боится, что за отказ руководить отрядом Зепар передаст Кану не только наёмников, но и Тэхёна.       — Не думай о дурном, — Юнги заметил в свете свечи грусть на лице Чонгука и напомнил: — Вспомни, сколько времени у демона ушло на нас. Он не может на ровном месте влюбить двух людей и привязать генерала к отряду. На это надо много времени. Сам подумай: если вернуть военному человеку здоровье, то куда он пойдёт в первую очередь? Правильно — к императору. А тот примет его с распростёртыми объятиями.       — Забыл? — Чонгук всмотрелся в него, будто тот не понимает элементарных вещей. — Кан участвовал в подавлении бунтов и уничтожении мятежников. Он не проиграл ни одной битвы и, вероятнее всего, в них же оставил здоровье. Про таких как он говорят: «спешил жить». А теперь вспомни, что ждёт Корею в ближайшие годы? — он приподнял одну бровь, показывая, что ответ очевиден. — Усмирять толпы приезжих или тех, кого они подобьют на восстания, Босон отправит мой отряд, и в это время, как по волшебству, генерал Кан пойдёт на поправку. Даже если он придёт проситься в армию, Босон не рискнёт забирать назад, посчитав, что болезнь может убить генерала во время важного сражения. Но и отказать ему не сможет, чтобы тот не задумал уйти в армию соседней империи. А куда он отправляет «списанных» воинов? Правильно — в отряд.       Тэхён слушал его и поражался тому, что пройдут дни, недели, а может, год, и среди вольных воинов появится толковый человек. Странно будет видеть прославленного генерала в толпе пьяных наёмников, но, чтобы не задеть его гордость и честь, демон подарит ему любовь, которая поглотит любые оскорбления. Он присмотрит за генералом, а если кто-то из обидчиков перейдёт от словесных атак к подлым или открытым действиям, Зепар устранит их привычными методами.       — У меня вопрос к демону, — внутреннее напряжение Чонгука просочилось в голос и сделало его немного сдавленным. — Юк должен был умереть, верно? В столице он съел отраву и должен был умереть?       Чимин и Юнги посмотрели на Тэхёна, ожидая ответа, а Чонгук объяснил, почему пришёл к неутешительному выводу. Он помнит, что спасал Юка, когда того от смерти отделяли считанные минуты — примерно столько же оставалось пройти отряду к замку. Действительно ли альфы, которые не понимают магию и подумали, что у омеги скоро начнётся течка, изначально намеревались не ждать, когда отряд подойдёт к замку? Чонгук отлично помнит, что замок виднелся на горизонте, пока отряд стоял, а воины возмущались на остановку. Быть может, Юку была предначертана смерть? По злой иронии судьбы он единственный в отряде омега, который общался с генералом Каном, но об этом не принято говорить, потому что отношений между ними нет, а значит, хвастаться нечем. Про генерала столица и император вовсе позабыли, он давно исчез с кривых городских улиц и стёрся в памяти людей. Если бы не желание Юка погадать на жениха, вряд ли бы Чонгук, Юнги, Чимин и сам Юк вспомнили про Кана.       — И ведь ничего бы не изменилось со смертью Юка, — Чимин удивился, мысленно меняя события прошлого. — Преступник всё равно бы сбежал, когда обнаружился бы труп Юка. Группа Юка ушла бы хоронить его, поэтому не ночевала бы в таверне, которую на следующее утро подпалил чернокнижник, а позже альфы группы присоединились бы к отряду в поход, чтобы продолжить общее с Юком дело, — он посмотрел на Тэхёна взглядом потерянности, потому что осознал, насколько просто демону тасовать колоду, состоящую из жизни и смерти людей, и решать, кто станет козырем, а кому пора отправиться в отбой.       Чонгук шумно выдохнул, чувствуя злость на то, что в упор не видит деяния Зепара, и ушёл слушать, что говорят омеги про гадание. Тэхён промолчал, считая, что нельзя сейчас говорить будущее. Пусть каждый проживёт эмоции, смирится со скорыми изменениями в отряде и примет факт: всегда будет так, как хочет Зепар. В злости сейчас пользы нет, потому что ею не поменять не́когда добровольно принятую помощь демона. Да и злость ли грызёт душу Чонгука? Может, ревность из-за того, что демон нашёл ещё двух любимчиков? От этой мысли Тэхён едва не улыбнулся и, чтобы скрыть хорошее настроение, сделал вид, что занят книгой.       Закладка оказалась приклеенной к форзацу, но сюрприз ожидал Тэхёна дальше. Хван вырезал квадрат по центру страниц, а внутрь поместил записку и маленький тёмный флакон. Тэхён достал бумажку и неспешно развернул, после чего подвинул к себе подсвечник. Читая в свете огня написанные каллиграфическим почерком строки, он ощутил, что скучает по отцу Хвану. Надо же, пока Тэхён провоцировал его всей душой возненавидеть ад, подталкивал наёмников идти вешаться, а сам в шатре занимался любовью с Чонгуком, Хван боролся с демоном. В записке он написал, что если умрёт, то оставляет Тэхёну освящённое вино, над которым читались молитвы в течение долгих дней. От демона оно не избавит, но поможет снизить его влияние на Тэхёна. «Ты одержим сильным демоном, которого одному священнику не изгнать, но я надеюсь, что успею узнать его имя, чтобы ты нашёл помощь в церквях» — так окончилось послание. Нет ни даты, ни подписи, ни приветствия, ни прощания — человек не намеревался умирать. Тэхён предположил, что отец Хван хотел отдать книгу после последнего разговора, но Тэхён тогда отказался и ушёл. Наверное, в воображении священник видел, как Тэхён пьёт вино, демон теряет силы и, пока отряд сражается с чернокнижниками, обряд экзорцизма проходит успешно.       «Был бы хороший план, если бы вы втихую не строили мне козни» — мысленно ответил ему Тэхён и отложил книгу в сторону. Он взял флакон, отодвинул кружку с вином, затем сказал друзьям, что сбегает на пару минут к Чонгуку, и встал на ноги. В это время раздался голос Донхёна, приказывающий наемникам остановиться, и телега резко дёрнулась. Тэхён не удержался на ногах, рухнул плашмя, флакон выпал из рук, покатился вперёд и упал, после чего раздался звук бьющегося стекла. Тэхён быстро вскочил на ноги, спрыгнул с телеги и в темноте рассмотрел осколки. В свете луны блестели мелкие камни, а в душе Тэхёна угасала надежда узнать состав жидкости. Она бы пригодилась для случаев одержимости демонами, но, видимо, из-за этого флакон разбился, рано Тэхёну знать секреты экзорцистов, и вряд ли Зепар когда-то позволит ему достичь в магии уровня знахаря.       Тэхён, не унывая и задумав постепенно прийти с демоном к взаимному доверию, направился к Чонгуку, чтобы узнать причину остановки. Нашёл он его в начале колонны, а перед ней увидел знакомую телегу, принадлежащую супружеской паре. Альфа и омега засуетились, крикнули, что освободят дорогу и зажгли факел.       — Вы быстро возвращаетесь! — крикнул им Чонгук и пошёл ближе, чтобы проверить обстановку. — Передумали навещать Дохвана?       Альфа, держа факел, привычно молчал, а омега, как на духу, рассказал, что они действительно не доехали до гадальщика. Сначала их догнали телеги с воинами командира Чона, а затем повстречался бездомный ребёнок. Следуя совету Чонгука и Тэхёна, супружеская пара забрала его на воспитание, потому что тот оказался толковым в кузнечном деле. Вот только документ у мальчишки при себе есть, но мужья решили повременить с процессом усыновления. Процедура долгая, а они не рассчитывали на длительное пребывание в городе. Вот вернутся домой, отдохнут, соберут побольше запасов еды и одежды и поедут обратно в столицу, чтобы усыновить ребёнка.       — Бездомный мальчуган? — Чонгук удивился, и омега кивнул. — В столице? Его Величество за такое палкой бьёт всех, кто хоть как-то обязан присматривать за городом, — он кивнул на телегу и приказал: — Покажи, кого везëшь!       Омега испугался, а факел в руках альфы затрясся. Понимая, что совершил ошибку, омега позвал ребёнка и попросил подойти. Из телеги показался альфа лет двенадцати и жалобно проскулил, что хочет ехать в деревню. Омега пообещал увезти его домой, если на пути к усыновлению не появятся проблемы.       — Тогда не подойду! — крикнул мальчишка и спрятался между мешков, после чего стало очевидно, что проблемы есть.       Тэхён подошёл к чужой телеге, взобрался в неё и, отыскав грязный рукав серой рубашки, схватил за него и потянул. Ребёнок брыкался, отбивался и просил его не трогать, после чего вовсе крикнул — «Папа!». Супружеская пара хоть и подошла, не вмешивалась, а Тэхён прошипел:       — За поступки надо отвечать!       — Отпусти! — ребёнок оскалился и посмотрел на Тэхёна диким зверем, будто предупреждая, что готов кусаться.       Омега посетовал на свою доверчивость и пообещал вернуть ребёнка родителям, но Тэхён, при свете факела всматриваясь в глаза юного альфы, сообщил, что ситуация поправима. Чонгуку он крикнул, что ребёнок — подопечный Чхве, а супругам сказал, что детский дом сгорел и, видимо, детей всё же поселили в бывшую церковь, а ограждений вокруг неё нет. Ребёнок сбежал в лес, и ему крупно повезло встретить людей, а не зверей.       — Значит, к кузнецу сбегаешь? — Чонгук подошёл к телеге, и Тэхён поспешил вернуться к отряду.       — Папка мой кузнецом был, — ребёнок повернулся к краю, чтобы видеть Чонгука. — Угорел в таверне, когда враг её поджёг, а меня к дядьке Чхве определили, да только не хочу я к нему. Я сам могу заработать себе на жизнь, только условий подходящих нет.       — Где второй отец? — Чонгук сложил руки на груди, показывая, что он главный в разговоре.       Ребёнок сначала стиснул зубы, затем насупился и пробормотал:       — Не до меня ему. Давно уехал в другой город на заработки и до сих пор не вернулся. Папка говорил, чтобы я его не ждал.       Омега охнул, понимая, что ребёнка ищут, и попросил Чонгука сопроводить их до города и помочь в нëм сориентироваться. Где искать Чхве? Как уследить за беглецом, если он не хочет возвращаться в детский дом? Омега попробовал объяснить ребёнку, что от него он не отказывается, но, чтобы не получить наказание от императора, придётся потерпеть до окончания процедуры усыновления. Тот вновь закопался в мешки и отказался разговаривать. Тогда, к удивлению всех присутствующих, в разговор вмешался супруг-альфа и попросил всех продолжить путь, а с ребёнком он сам поговорит как альфа с альфой.       Его супруг оторопел, наблюдая перемены в муже, затем осознал, что тот очень дорожит ребёнком, поэтому смог побороть себя и взять ситуацию в свои руки, пока ещё не поздно повернуть её в лучшую сторону. Он наконец-то прекратил сомневаться в себе, принял решение и ощутил не только потребность в сыне, но и готовность взять на себя ответственность за его воспитание. Мешать ему быть отцом омега никогда не будет, поэтому взял на себя роль переговорщиков с Чонгуком. Говорил он с улыбкой, и его лицо отражало радость за мужа, за семью и за то, что в конце концов они выбрали прислушаться к колдунам.       Когда омега получил разрешение следовать за колонной наёмников, поделился тем, что успел заметить:       — Я видел труп в одной из телег ваших воинов.       Вспомнив предсказание Тэхёна, Чонгук тяжело вздохнул и кивнул, показывая, что услышал информацию. То, что наёмники не выбросили трупы, а везут их в город, чтобы позже показать их командиру, одновременно глупо и поощрительно. Воинам нечем доказывать самоубийство товарищей и свою невиновность в их смерти. Как ни странно, единственное доказательство — пророчество Тэхёна, которому Чонгук верит. Но поверит ли император? Чонгуку надо постараться, чтобы Босон не казнил воинов.       — Вы отлично справитесь, — сообщил омеге Тэхён, посчитав, что необходимо дать человеку уверенность. — Вам встретился очень благодарный ребёнок. Ему действительно нужны родители, и он хочет стать выдающимся кузнецом, чтобы превзойти своего родного отца. Он одержим этой идеей, поэтому никогда не задумается о семье. Не ждите от него внуков. Когда он повзрослеет, усыновите ещё ребёнка, который станет не только вашим, но и его сыном и продолжит линию кузнецов.       Омега опешил, слыша будущее, не сразу сообразил, что сказать, и смотрел то на Чонгука, то на Тэхёна. Затем, видимо, вспомнив, что перед ним стоят колдуны, поклонился и поблагодарил за наставление. Переключив внимание на телегу, он сообщил, что уберёт её с дороги и пропустит отряд вперёд, а сам примкнёт к нему последним.       Чонгук пошёл обратно к лошадям и с улыбкой сказал, что Тэхён расщедрился на предсказание, хотя перед ним стоял самый обычный деревенский житель, который ничем не поможет демону. Доброе дело Тэхён сделал — укрепил семью. Не похоже на Зепара.       Тэхён отрицательно замотал головой и рассказал секрет: отряд и супружеская пара ещё встретятся. У кузнеца сейчас настал момент воодушевления, когда он наконец-то понял, как хочет построить свою жизнь. В ребёнка он вложит все свои знания и таланты, однако война пригонит к нему ещё одного кузнеца, и они обменяются мастерством. Ребёнок впитает в себя умения обоих мастеров, объединит их и создаст нечто особенное. В это время массово продолжится обмен опытом между соседними империями и Кореей. В одной семье кузнеца будет подрастать гамма, который захочет связать свою жизнь с кузницей и не пропустит ни одного дня, когда отец и зарубежные гости демонстрируют свои таланты. Позже он попадёт в семью деревенского кузнеца, в котором уже повзрослевший альфа возьмётся обучать сводного брата. Благодаря своему полу, гамма объединит всё, что видел и слышал, и станет мастером, равного которому не найдëтся ни в Корее, ни в соседних странах.       — Он нам пригодится, — в заключении сказал Тэхён и взобрался в свою телегу.       Чонгук поставил руки в боки и мысленно назвал себя наивным ребёнком, который поверил в бескорыстность демона. В придачу удивили сроки. Что в понимании создания ада «повзрослеть»? Чонгук, судя по известным ему примерам, посчитал, что должно пройти не менее двадцати лет, чтобы кузнец отточил мастерство и создал в нём что-то уникальное. Но Чонгук не сообразил, сколько нужно времени гамме, чтобы стать великим мастером. Ясно только то, что даже гамме необходимо вырасти и физически окрепнуть, чтобы суметь для начала копировать опытных кузнецов. Из этого следует, что Чонгуку с отрядом придëтся очень долго бродить по империи и уничтожать врагов прежде, чем на всю страну прозвучит имя талантливого кузнеца. Тогда станет известно, что демону от него надо.       Чонгук ушёл отдавать распоряжения омегам, а Тэхён в телеге сел возле сундука и наблюдал за догорающей свечой, размышляя о книгах и выпивке. Ни пить, ни читать не хочется. Посмотрев на Чимина, он заметил, что на его ногах спит Юнги, и понял, что тоже не против поспать. Путь предстоит долгий, с рассветом надо начать писать отчёт для Чонгука, а потом собрать возле себя главенствующих омег, чтобы посмотреть на их будущее. Быть может, среди них найдётся кто-то, способный помочь демону стать сильнее.       Донхён приказал отряду выдвигаться, телега покачнулась, и Тэхён с тоской подумал, что нет желания возвращаться в шумный город. Опять он будет вынужден слушать смех пьяных наёмников, ловить на себе взгляды с ненавистью и отмечать напряжение в поведении императора, который опасается знахаря. Может, демону опять что-то понадобится, и Тэхён, сам того не понимая, подчинится.       — Мне так нравится, — тихо заговорил Чимин, осторожно пальцами перебирая локоны волос Юнги. — Мне очень нравится этот момент. Юнги спит спокойно, спит на моих ногах, а я думаю о том, как сильно его люблю. Я от любви получаю особое удовольствие, — он тяжело вздохнул, продолжая рассматривать волосы Юнги в свете догорающей свечи. — В конце концов пройдут годы, и мы перестанем считать людей равными себе, поэтому исчезнет тяжесть бремени из-за смерти каждой жертвы демона. Все они станут нашей жизнью.       Тэхён не нашёл слов, чтобы что-то ответить. Надо отдохнуть от походов, наконец-то взять меч в руки и прочесть книги о магии, но Юнги и Чонгук нужны Донхёну, поэтому Тэхёну придётся временно найти бесполезное развлечение. Быть может, попросит Чимина побыть парой в поединке на мечах или научить готовить вкусную еду, или оплетать доспехи. Последнее даже интереснее, и в памяти всплыли заговоры на нити.       — Чимин! — тихо позвал Тэхён, и тот откликнулся. — Ты умеешь оплетать пластины доспехов?       Тот, помня, как друг терпеть не мог доспехи Чонгука, попросил предупреждать про внезапные вопросы. Страшно же становится, когда Тэхён готов делать то, чего раньше стыдился. И всё же Чимин сказал, что давно не сидел за работой с нитями и шнурками, но руки быстро вспомнят, как создавать красоту. Только увлечение это дорогое, потому что в придачу нужно купить пластины для доспехов. А где их взять, если они не в почёте среди воинов?       — Старые купим! — не сдаётся Тэхён. — У дедов, точно, в сундуках лежат.       Чимин махнул рукой, мол, делай что хочешь. Всё равно первые доспехи получатся кривые и плохо соединённые. Тэхён их переделает несколько раз прежде, чем их можно будет продать, чтобы затраты окупились. На этой мысли Чимин насупился, вспомнив, что гаммы отлично копируют любую работу, и фыркнул, не понимая, как гаммам не скучно над чем-то корпеть? После упорного труда, чувство успеха окрыляет, превозносит и толкает постигать новые навыки. А копирование выглядит скучным, лишённым азарта занятием.       В телегу взобрался Чонгук, проверил обстановку и первым делом полез в сундук за новой свечой, чтобы зажечь её и лучше наблюдать за Тэхёном. Чимин увлечён спящим Юнги, поэтому не помешает и поймёт Чонгука, который ощутил потребность сидеть в тишине, смотреть на любимого человека и наслаждаться чувством любви.       — Нам всем необходимо отдохнуть, — Чонгук поджёг фитиль, дунул на спичку и посмотрел на Чимина. — Тебе тоже. С нами едет семья с ребёнком, и их утром надо накормить.       Чимин кивнул и попросил ещё немного посидеть. Всё равно через два часа отряд остановится, чтобы переждать ночь, и Чимин проснётся из-за остановки телеги. Уснёт ли он вновь — неизвестно, но лучше не рисковать и два часа слушать стук колёс и смотреть на Юнги, а после — гарантированно уснуть.       Чонгук лёг, сунул под голову мешок и подвинул к себе свечу. Тэхён вытащил из сундука одеяло, лёг рядом с Чонгуком, обнял его, накрыл одеялом и пробурчал, что в окружении запаха табака ему приснятся добрые сны. Чонгук обнял его одной рукой и принялся пальцами перебирать его волосы и размышлять над ситуацией. Для слёз точно нет причин, даже когда инстинкт ударом в грудь сбивает дыхание, напоминая о любви к брату, которого не смог сберечь в деревне чернокнижников. Пусть так: больно, но изредка, терпимо, мимолётно. Боль проходит, а любовь никогда не кончается. Чонгук, сколько бы не заглядывал внутрь себя, не чувствовал завершение её потока. Она — причина жить. Чонгук хочет жить, чтобы любить Тэхёна, захлебнуться в этом чувстве, и, лишь вдоволь пресытившись, он скажет, что устал от жизни. И пусть его жизнь обречена быть не идеальной и всегда идти по избитому графику, в котором сплошные приказы и убийства. Быть может, даже завтра ему придётся встать пораньше, чтобы убить врагов. Он вовсе предпочитает не думать про завтра, потому что оно всё равно нагрянет, хочет того Чонгук или нет, доживёт ли он до него или ночью умрёт от проклятого удара инстинкта в грудь. Перед смертью он не будет сожалеть о своём выборе и своих друзей жалеть не намерен. Всё, что сейчас происходит и в будущем произойдёт в отряде — отчасти их вина. Но ни в ком нет сожаления, потому что оно осталось в прошлом, в котором им жаль лишь себя — неуверенных, трусов, забитых, закомплексованных людей. Это их прошлое. Оно навсегда останется в их памяти, и им с ним жить, вспоминая что-то со слезами, что-то с улыбкой, а из-за чего-то заноет в груди старая рана. Сейчас пожалеть они могут лишь тех, кто похож на них прошлых и не осознают катастрофу происходящего.       Благодаря любви Чонгук смог простить всех, на кого злился и обижался: родителей, учителей, наставника, себя. Он видел их недругами, а на примере Тэхёна понял, что всю жизнь заблуждался, потому что у каждого человека своя правда, сотканная из личного жизненного опыта. Из различия людей берёт начало вечная борьба добра и зла, которой не будет конца, пока живо человечество. Чонгук решил не таить обиды, не тратить на них время и оставить их в прошлом. Сейчас для него главное — справиться с новой жизнью, в которой много незнакомых ему правил. Надо менять привычный график, пересмотреть быт в отряде и привыкать к пугающим потребностям демона. Но в этой жизни есть Тэхён, поэтому Чонгук выполнит любое указание демона и подстроится под его каждое правило.       Когда-то Тэхён сказал ему ничего не бояться, и Чонгук верит, что у них всё получится, несмотря на то, что они разные. Чонгуку неведом ад, и он не имеет никакого отношения к демонологии. А Тэхён одержим демоном, магия которого сбивает с ног, отбирает человеческие жизни и бросает вызов всему земному и потустороннему. Тэхён и Чонгук разные настолько, что их невозможно друг с другом сравнить, как не найти ничего общего между небом и землёй. Но у них есть одна общая нить, свитая из их любящих душ, которую не смогла разорвать смерть, и по которой бесконечным потоком течёт любовь.