Божий дар и яичница (совместно с Mythland)

-Что изучаешь? -Семь Смертных грехов. -Надеюсь, с иллюстрациями?.. Расхожее, встречается в «Хогаре» Конечно же, самым глупым, что только можно было придумать, было испугаться вместо того, чтобы начать быстро, но хладнокровно подумать, что стоит делать сначала в эту самую минуту, а затем сегодня и завтра. Это Жеан прекрасно понимал, но всё равно оцепенел, прежде чем подобраться вплотную к окну на корточках так, чтобы не остаться замеченным никем со своего поста. По стечению обстоятельств, которое сложно назвать и счастливым, и неудачным, в этот же момент в то же открытое окно влетел ещё один камень. Откуда-то справа, как заметил юноша, тихонько выглядывая, чтобы проверить свою догадку. Из-за левого - ближнего из возможных - угла выглядывала очень знакомая голова негодника Проспера. Удивило в этом всё: и то, что камень просто не мог полететь оттуда, и тот, кто - может быть, хоть и не точно - его бросил. Жеан уставился в противоположную стену. Он чувствовал себя или же ослом из ослов, чего с ним никогда прежде не бывало, или же… «Только спятить не хватало. А ведь я бы мог, да ещё как, чуть не перед глазами пример был… есть… Я ведь не слечу со всех, какие только могут быть, катушек и ещё парочки?» - пронеслось у него в голове со скоростью света, но самому юноше этот миг показался часом. Если бы только Жеан не отводил взгляд от всё того же места, где заметил неладное, он бы не только увидел что-то по-настоящему достойное внимания и способное объяснить всё, что ему пока что было непонятным, но и смог бы очень скоро вникнуть в суть дела, о котором пока что не имел ни малейшего понятия. Вот только и такие - казалось бы - вовсе-не-ослы способны на мелкие просчёты, особенно если эти ошибки хотя бы отчасти входили в планы других не менее умных людей. Когда же при их совершении так и хочется думать о кознях совершенно других, но не более глупых, знакомых, как было в случае Жеана, всё может казаться слишком осмысленным, чтобы думать о том, что именно тут не так. Именно поэтому юноша в первую очередь начал соображать, как справиться со всеми назревающими неприятностями, несмотря на то, что представить пока не мог о том, в чём они могли заключаться и когда нагрянут, ведь и так предельно ясно, что это случится тогда, когда их никто не будет ждать, хоть он сам и будет о них по крайней мере знать. Ничего в голову не лезло: рассказывать всё брату значило для него… Мысль об этом он усилием воли оборвал, заявив себе вот что: «Это оно, конечно, может, и веселее сходить с ума вдвоем, но не в этом году и не при этом короле». Мысль о том, что король даже младше его, причем года примерно на три, на мгновение возвратила ему бодрость духа, так что он принял решение выбрать для общего постепенного безумия кого-то самую малость более далёкого от него и кто бы на это согласился. Найти подходящего знакомого было очень сложно, точнее, список этот в его голове состоял из одного сиротливого пункта: «Агнесса, дочь старухи Гиберто или, как там бишь её звали какой-то несчастный год назад? Смеральда?» Впрочем, эта деталь не имела никакого значения. Важно было, что Агнесса могла бы при очень сильном желании Жеана ему кое-что порассказать, пусть полдня назад ему и казалось, что Двор чудес он за в общем и целом немного больше полугода выучил лучше, чем она за почти два или самую малость меньший срок, теперь он готов был изменить свое мнение целиком и полностью. Единственное, чего тут стоит бояться, это ошибка и бесполезность этого обращения к своей недавней знакомой. Однако попытаться стоит всегда, в чём он был очень дошлое время уверен и даже по мелочи доказывал это на практике. А уж практика завсегда лучше любой проповеди, лекции - любой теории, и это снова уверило его в хоть какой-то верности своего решения и наконец-таки заставило его, в сердцах кинув оба камня примерно туда же, откуда их наверняка взяли, сорваться как ошпаренный с места и, покинув дом через то самое злополучное окно, быстрым шагом, который должен был отразить всю его непричастность ко всему, в чём - всё ещё зная его, разумеется - можно было его подозревать, двинулся в место, которое он помнил, честно говоря, не вполне по одному его посещению. *** День еще не вполне клонился к вечеру, но солнце уже собиралось снижаться. Самое лучшее время, чтобы «выудить» Агнессу (другого слова на ум Жеану не пришло, ведь вокруг того самого заведения не было совсем ни души по крайней мере из обитательниц), если примерно понимать то, как подобные места живут изо дня в день, раз уж приходится именно что «выуживать». И пришлось бы, если бы не одно: вокруг Жеана ветер гулял, а в его голове - вопреки мнениям некоторых особенно дотошных учёных мужей университета - нет. На этот раз юноша вспомнил, как выбирался отсюда в тот день, в который всё не пожелало закончится, а как-то совсем уж непонятно продолжилось. Конечно, пробраться так же могло и не получиться, но попробовать стоило, как он решил не так давно, так отчего же не пойти до конца? Пробравшись к той самой двери, он тут же понял, что немного ветра всё же пробралось в голову, несмотря на мысли о том, что это невозможно: он не помнил, как ему открыли, и в этом, конечно, не было его вины, но зато становилось ясно, что вор из него никакущий, если только окажется, что хоть один раз произойдет что-то хоть малость подобное. Главное никогда и никому в этом не признаваться. Конечно, если будет кому, в чём он уже крепко засомневался. Нет, так тут окаменеть навечно недолго. Будет стоять недвижимый, его найдет какой-нибудь дурак или безумец, и он найдет приют в какой-нибудь завалящей церквушке - не в соборе же, в самом деле - под видом, скажем, Иоанна Евангелиста, не заслужив этого ни одним поступком в своей жизни. Казалось даже, что эта дурацкая шутка воображения должна его не напугать, заставив в очередной раз подумать о том, что спятить у него шансов - скажем прямо - предовольно, и причина тому известна, имеет обширную лысину, носит сутану и прямо сейчас находится один хромой чёрт из седьмого пекла знает где. Однако на этот раз она просто едва не подействовала на него удручающе. «Едва не» - действительно очень хорошее слово, здесь оно может значить и то, что юноша неведомым образом действительно почти повторил судьбу жены Лота, и то, что дверь таким же образом отворилась, и то, что с неба на него свалилось что-то, назначение чему он определил далеко не сразу. А может, это нечто и вправду свалилось на него, вот только не с неба, а просто из окна повыше, но суть дела эта небольшая деталь изменила не в тот же миг.