Obedience

Прошло еще несколько дней, прежде чем Джисон проснулся. Его тело все еще было напряжено, голод терзал изнутри, и он не чувствовал себя особенно сильным, но определённо лучше, чем в последний раз, когда был в сознании. Его уязвимое состояние вызвало определенную панику, которая утихла только тогда, когда его нос улавливал сладкий ванильный запах Минхо, находящегося рядом с ним. Он утыкнулся мордой в шею омеги, сделав глубокий вдох и намереваясь успокоиться, зажмурился чтобы успокоить колотящееся сердце. Его взгляд блуждал вокруг, замечая корзину с едой. Он облегченно вздохнул, перевоплощаясь в свою человеческую форму, чтобы подтащить ее поближе. Джисон ел торопливо, одной рукой поднося мясо ко рту, а другой лаская мех Минхо, когда заметил, что омега еще не проснулся. Однако это не заняло много времени: глаза Минхо с трепетом открылись, а тело напряглось от прикосновения, он резко поднял голову и заскулил, как только увидел, что Джисон проснулся. Его тело извивалось, чувствуя себя в экстазе, и он громко, почти отчаянно скулил, облизывая Джисона по всем местам, до которых мог легко дотянуться, пока альфа не зарычал, призывая его успокоиться. Но Минхо еще не закончил показывать, как он рад видеть альфу снова и выглядеть намного лучше. Он пошевелился и потянулся руками, чтобы обхватить лицо напротив. Его глаза мерцали золотом, а ванильный аромат расцвел, когда он уткнулся в Джисона с подавляющим облегчением. Альфа глубоко зарычал, его нос прижался к шее Минхо, инстинктивно отреагировав на сладость своего омеги. Ресницы Минхо затрепетали, когда Джисон почуял его, запах был сильнее, чем когда-либо. Ошеломленный, он растаял, издавая непрерывные тихие звуки, а тело обмякло в милости объятий альфы. Джисон придвинул меха поближе, чтобы обернуть вокруг и желая сохранить их в тепле и уюте. В короткий отрезвляющий момент, когда альфа тихонько зашипел, Минхо поднял голову и попытался начать движение, действуя в соответствии с защитным инстинктом, который поглощал и терзал все его существо до сих пор. Однако его желание помочь было встречено напряженным беспокойным рычанием, вырвавшимся из альфы, а глаза закружились в ярко-красном цвете. Минхо моргнул, когда его подтолкнули лечь. Джисон суетился, чтобы тот оставался на месте, пока альфа позаботился об их комфорте и в конце концов обернувшись вокруг, долго облизывал шею омеги, от чего Минхо вздрогнул, прежде чем притихнуть. Даже если Джисон все еще был ранен и все еще чувствовал себя не лучшим образом, Минхо понял, что теперь, когда он проснулся, альфа полностью взял на себя роль защитника. Его доминирование в этот момент было подавляющим, и омега вздохнул, уткнувшись лицом в грудь альфы и закрыл глаза, чтобы подольше отдохнуть. Их запахов было достаточно, чтобы дать остальным понять, что они оба проснулись, и Чанбин решил сам подойти к тюремной камере, чтобы принести им немного еды и воды. Минхо вздрогнул и проснулся от того, что Джисон зарычал, обнажив клыки, в то время как Чанбин осторожно поставил корзину и просунул ее сквозь прутья решетки. Прежде чем он успел открыть рот, Минхо зарычал, подражая дикой энергии Джисона. Никто из них не двигался, все дышали и ждали, что будет дальше. Джисон медленно отстранился от Минхо, намереваясь проверить, что им принесли, но альфа зарычал и щелкнул омегу, когда Минхо тоже попытался пошевелиться. Реакция была неожиданной, она ощущалась абсурдно нехарактерной, и сердце Минхо замедлилось, когда Джисон смягчился и ткнулся носом в щеку омеги. Последнее, чего хотел Минхо, — это провоцировать Джисона, поэтому он покорно лег на спину, не отрывая глаз от спины альфы и не отводя взгляда, даже когда Чанбин, очень обеспокоенный, вышел, явно намереваясь сообщить о том, что он только что увидел. Джисон поднес еду ближе к Минхо, его глаза внимательно анализировали, прежде чем альфа взял кусок хлеба и направил его к губам омеги. Нерешительно, Минхо открыл рот, откусывая маленький кусочек и медленно жуя, глаза блуждали по лицу Джисона и пытались понять, что происходит. Он не мог разглядеть того среди еды, которую ему давали с рук, маленькие кусочки прижимали к его рту, поскольку все внимание Джисона было приковано к омеге. Альфа пускал слюни, его урчание содержало определенный тип нетерпения из-за его собственного голода, несмотря на то, что в настоящее время он отдавал приоритет Минхо. Только тогда, когда Минхо насытился, скуля и качая головой, отказываясь от еще одного кусочка, который он не мог съесть, Джисон поел. Он яростно запихнул еду в рот, его щеки раздулись, когда клыки вгрызлись в хлеб и мясо. Знакомое рычание его пищевой агрессии было налицо, и это вызвало у Минхо смущенный вой. Его тихих звуков было недостаточно, чтобы заставить Джисона замедлиться, и когда он не выдержал, то заговорил. - Джисон… Альфа замер, уставившись круглыми глазами на Минхо, пока жевал и глотал. - Помедленнее, альфа, - прошептал Минхо и потянулся чтобы погладить бок альфы, его рука скользнула по его животу, который теперь казался напряженным. Джисон посмотрел на свою руку и моргнул несколько раз, вздохнув через нос и положив кусок, который он ел, обратно в корзину, прежде чем оттолкнуть её. Минхо нахмурился, когда Джисон все еще держал голос при себе. Тот фыркнул и лег сверху на омегу, окружив его в защитной манере. Приблизившись к нему, Минхо провел руками по спине, тихонько напевая, чтобы тот успокоился. Время тянулось медленно, пока Минхо снова не почувствовал необходимость высказаться. - Что не так, а? Ты такой тихий… и немного чересчур опекающий. Джисон проворчал, уткнувшись носом в его шею, прежде чем отстраниться и посмотреть в глаза Минхо. Его собственные глаза наконец потускнели, став чем-то более темным и менее инстинктивным. - Я твой альфа. Это то, что не должно измениться. Как бы мило это ни было, но иметь кого-то, столь непреклонно заботящегося о нем, и то как Джисон это сказал, показалось ему странным. Минхо хотел усомниться в этом, поговорить побольше с Джисоном, выяснить, что происходит, но он был ошеломлен, когда запах альфы нахлынул на него, намереваясь оставить его в дурмане. Снова почувствовав слабость, он вздохнул, когда губы Джисона скользнули по его пахучей железе, прежде чем позволить его клыкам задеть это место...

***

Достижение определенной степени расслабления снова было постепенным, в течение нескольких дней, когда разные члены стаи проверяли их. Минхо хотел пойти и принести то, что им нужно, когда почувствовал, что всё стало вполне нормально, но Джисон громко выразил свое недовольство этой идеей. Теперь они были совершенно другого типа заключенными в клетки. Минхо знал, что потакать этому собственническому чувству не к лучшему, в долгосрочной перспективе это может только навредить им, но было в этом что-то такое, что заставляло его очень нерешительно идти против воли Джисона. И, возможно, это было связано с тем, что Минхо заметил, как запах Джисона стал явно меняться. Омега был почти смущен, осознав всю глубину происходящего только сейчас. Хотя запах альфы теперь явно отличался, Минхо уже давно подозревал, что он меняется, — просто в тот момент это уже не было таким неоднозначным. Феромоны Джисона всегда были сладкими, медовыми и липкими, несмотря на то, что для альфы нетипично иметь такой сладкий запах. Но теперь эта сладость полностью исчезла. От альфа-самца исходил отчетливый запах летнего дождя и земли, с нотками мускуса, от которых у Минхо потекли слюнки. Он лелеял мысль, что, возможно, у Джисона скоро начнется гон — это даже частично объяснило бы, насколько собственнически он себя ведет по отношению к тому, кого хотел видеть своим партнёром, но других признаков этого больше не было. Изменения запаха в этом аспекте были неслыханными, и Минхо был начеку, если это могло быть знаком того, что что-то должно произойти. В конце концов, он не совсем понимал степень возможных страданий Джисона прямо сейчас или он что-то планировал и просто держал это при себе. Но в какой-то момент омега был слишком любопытен, потому что чувствовал. как постепенно становится зависимым от того, чтобы быть пахнущим как альфа. Минхо не мог объяснить, как его влечение продолжало расти таким инстинктивным образом, его десны пульсировали от собственного желания заявить права, просто чтобы он мог почувствовать вкус дождя на своем языке. - Альфа. Он позвал тихо, решая назвать его по имени, поскольку за этим всегда следовал шлейф затягивающего и приятного аромата. - Хм? Минхо что-то промычал в ответ, просто чтобы подразнить, а Джисон приподнял одну бровь, выпрямляясь и обнимая омегу за талию. - Как ты себя чувствуешь? - мягко спросил он, проводя пальцами по немытым и спутанным волосам Джисона, таким же, как и у Минхо, поскольку они застряли здесь слишком надолго. Альфа слегка моргнул, услышав вопрос, и поднял голову, его темные глаза округлились, он нахмурился и вопросительно улыбнулся. - Довольно хорошо? Минхо улыбнулся в ответ и глубоко вздохнул. - Но… ты чувствуешь себя как-то по-другому? Чем обычно? Чем раньше? Это заставило Джисона отвести взгляд, но Минхо видел, что он стал более задумчивым, пытаясь понять, что на самом деле Минхо хотел спросить. - Я... на самом деле чувствую себя намного лучше. Омега сузил глаза, когда Джисон, казалось, искал что-то в его выражении. Они оба молчали, оба оценивая ситуацию, пока Минхо не сдался. - Ты пахнешь по-другому. Джисон отстранился, сел и слегка встряхнулся, широко раскрыв глаза. - Насколько по-другому? Что-то в его тоне заставило брови Минхо подняться. Это была определенная надежда, ожидание того, каким мог бы быть его ответ. - Я... я думаю, что запах менялся уже некоторое время, но стал яснее после того, как ты стал... ах, как бы это сказать? Более собственническим? Или, может быть, это потому, что я провожу так много времени здесь с тобой... У Джисона перехватило дыхание, его пальцы сжались, и он снова спросил. - Насколько все по-другому, Минхо? Что изменилось? Дрожь сопровождала настойчивый вопрос. Минхо нахмурился и облизнул губы, чтобы затем тихо объяснить. - Ты больше не пахнешь медом, ты пахнешь дождем. Внезапно омега почувствовал, что его словно бросили в воду, когда альфа выпустил свой запах, словно шторм, вырвавшийся на свободу. Минхо не мог не ахнуть, словно его только что застал проливной дождь, его разум закружился, и он почувствовал, что слабеет. Он почувствовал, как пальцы обвились вокруг его рук, глаза Джисона стали ярко-красными и светящимися. - Т-ты уверен? - альфа притянул его ближе, их носы соприкоснулись, и Минхо бы сдался, просто соединив свои губы, с теми что были так близко, если бы не отчаяние в тоне Джисона. И его ответ не пришел достаточно быстро, потому что ему пришлось вздрогнуть, когда когти впились в кожу, - Минхо, ты уверен? Ты не можешь мне лгать! Не понимая всей срочности происходящего, у него перехватило дыхание и поэтому омега лишь кивнул так пылко, как только мог. Он не ожидал, что его бессловесный ответ будет встречен слезящимися глазами. Выражение лица Джисона изменилось на что-то душераздирающее, его клыки обнажились, когда он крепко зажмурился, прежде чем запрокинуть голову и завыть. Минхо вздрогнул от гулкого звука, думая, что что-то было не так, прежде чем грудь альфы расширилась от воздуха, и раздался еще один вой, и он… Прозвучал с облегчением. Вой перешел в вопыль, как только он затих, слезы потекли по щекам Джисона, а Минхо почувствовал, как его руки дрожат от ослабевшей хватки, и практически задыхнулся, когда его притянули ближе. Джисон обнял его так крепко, что когти впились в кожу спины Минхо, и омега смог только издать смущенный звук, наклонившись, чтобы лизнуть раненое плечо Джисона, пытаясь успокоить внезапную вспышку гнева. Вой насторожил стаю, Феликс и Чан вскоре ворвались в логово, но замерли, увидев, как Минхо цепляется за Джисона, и один душераздирающий всхлип вырывается за другим. Альфа плакал всем телом, эмоции разрывали его, и Минхо мог только беспомощно смотреть на остальных. Оба молча спрашивали глазами, что случилось, а он лишь непонимающе покачал головой, издав тихий писк, а Джисон на самом деле заскулил и попытался забраться к нему на колени, словно хотел слиться с омегой. И, несмотря на замешательство, они заметили, что Джисон даже не отреагировал на компанию, которая всегда была нежеланной в этом месте. Только Чан несколько раз моргнул, учуяв тяжелый запах мокрой земли, пропитавший логово. - Он заявил на тебя права? - неуверенно спросил он, пытаясь найти укусы на Минхо, но тот сразу же это отрицал. - Нет. Он этого не сделал. Все обменялись еще более растерянными взглядами, и повернулись, уставившись на Джисона, недоумевая, что вообще происходит. Непреодолимый плач Джисона сказался на нем, и Чан, который задержался, пока Феликс вышел, чтобы дать знать стае, что все, кажется, в порядке, помог Минхо вынести альфу из тюремного логова. Чан считал, что, поскольку Джисон не отреагировал на них немедленно агрессивно, им пора убираться оттуда. - Вы двое воняете, и, возможно, после всего этого ему нужно настоящее гнездо... Чан, все еще немного неохотно, позволил Минхо отнести альфу в свою берлогу и положить его в свое гнездо. Омега хотел поговорить с альфой стаи, спросить, почему он вдруг спросил, заявил ли Джисон на него права, но у него были приоритеты. Один из них пытался помыть спящего альфу, настолько, насколько он мог с помощью мочалки и убедиться, что ему удобно и потом самому принять ванну. Окунув пальцы ног в теплую воду, он почувствовал облегчение, растворившись в ванне, чтобы очиститься от грязи и пыли, которые, казалось, прилипли к нему после стольких дней заточения в камере. Но Минхо заметил, что чем больше он тер, тем больше его инстинкты были недовольны тем, что он так тщательно избавилялся от запаха Джисона. До сих пор он не осознавал, насколько сильно это на него влияло и как, вероятно, руководило его действиями. Окунув голову в воду, он затаил дыхание и зажмурился, прокручивая в голове воспоминания о последних нескольких неделях, которые он провел, не отрываясь от Джисона. Как был почти диким по отношению к своей стае, как был таким чрезмерно защищающим, а затем так легко подчинился поведению альфы, когда тот был территориальным. Минхо знал себя слишком хорошо, чтобы понять, что все это было невероятно нехарактерно для него. Его инстинкты были взбудоражены, вышли из-под контроля и направлялись его омегой, чтобы убедиться, что он… Он оставался в воде до тех пор, пока его легкие не сгорели и вынырнув, ему пришлось хватать ртом воздух, тяжело дыша и глядя в пустоту. Минхо нравился Джисон, он это знал, но теперь, как никогда, ему пришлось смириться с тем, что его время как омеги стаи, каким он его знал, закончилось; это больше не было вопросом выбора. Джисон был слишком заметен, его изменившийся запах уже проник в него, глубоко в его костный мозг, прогрызая клыками его самые низменные инстинкты. На мгновение он задумался, был ли мед, который витал вокруг альфы прежде, единственным, что воздвигало стену между ними, давая Минхо сомнения в том, что он свяжет себя с Джисоном. Потому что прямо сейчас мысль о том, чтобы не быть с ним, была совершенно невообразимой и невыносимой. Глубоко в своих мыслях он не заметил, как Чан осторожно приблизился к нему, вздрогнув, когда его голого плеча коснулись. Минхо посмотрел на альфу стаи, который отпрянул, словно его обожгло, он сглотнул и увидел, как его прошлое агрессивное поведение оставило след. Но омега был спокоен и издал тихий звук, чтобы Чан мог спокойно опуститься рядом с ванной. Оба не решались заговорить, не зная, как начать. Слишком много всего нужно было обсудить, слишком много вопросов требовало ответов. Итак, Минхо судорожно выдохнул и приступил к самому сложному из всех. - Я больше не могу быть омегой твоей стаи. Чан заметно напрягся, его глаза смотрели в сторону, когда пальцы сжались вокруг деревянного края ванны. Минхо боялся его следующих слов, сердце колотилось и не успокоилось, когда Чан сделал глубокий вдох и заставил свое тело расслабиться. - Хорошо. Минхо мог только моргнуть. Нахмурив брови, он в замешательстве наклонил голову, а Чан поднял лицо и улыбнулся. - Хорошо? - прошептал омега, подтверждая, и Чан кивнул. - Да. Я… Когда ты была там с ним, я чувствовал себя потерянным, Мин. Мы все чувствовали, что ты ускользаешь, и… Я не знал, что делать, я никогда не справлялся с вещами один. Я никогда не был альфой стаи без тебя, ты всегда был рядом, даже до того, как я взял на себя управление, так что… Наверное, я предполагал, что ты всегда будешь им, потому что так нам сказала луна. Но я обнаружил, что был единственным, кто так думал. Очевидно, лицо Минхо выразило еще большее замешательство, и Чан потянулся, чтобы погладить его по щеке. - Я спросил у остальных, и никто не ожидал, что ты навсегда останется омегой стаи. И я так же поговорил со старейшинами, и они сказали, что такому волку, как ты, оставаться без пары, станет самой жестокой судьбой от Луны. Они сказали, что в тебе слишком много заботы, чтобы не получить ответной. - Вы все заботитесь обо мне... Это никогда не было односторонним, - слабо возразил Минхо, и Чан усмехнулся. - Но только так, верно? Даже твои родители говорили, что с юных лет ты был слишком независим, не принимал себя слабым и уязвимым и не хотел, чтобы о тебе заботились. Вот почему ты всегда был таким хорошим омегой стаи. Всегда таким бескорыстным. На лице Чана отразился стыд. - Когда Джисон пришел просить меня ухаживать за тобой, чтобы ты стал его парой, я не должен был воспринимать это как вызов — я должен был воспринимать это как проявление уважения, потому что он попросил меня, твоего альфу стаи, прежде чем даже попросить тебя. Он пытался, Минхо, и я не осознавал этого в то время, потому что я так боялась потерять тебя окончательно. Я должен был дождаться, когда ты вернешься и поговорить с тобой… спросить тебя, хочешь ли ты этого. Потому что ты этого заслуживаешь, ты заслуживаешь иметь кого-то, кто любит тебя так сильно, кто заботится так сильно, он сражался с альфой стаи, даже если знал, что, скорее всего, проиграет. Глаза Минхо наполнились слезами, и он не смог сдержать смешка, найдя в себе силы признаться в чем-то. - Думаю, я бы никогда не чувствовал такого восторга от своего омеги, как когда узнал, что он пытается бороться за меня. Даже если бы он проиграл, я был бы так горд. Он такой храбрый… Чан кивнул и вздохнул, убрав руку, чтобы посмотреть на Минхо, нахмурившись. - Но он также был сломлен, Минхо. Омега опустил взгляд на свои руки в воде, его пальцы медленно двигались. - Я знаю, что он пережил что-то, что поставило под угрозу его альфа-самца, Мин. Я не думаю, что это было просто из-за того, что ему навредили как волку, я думаю, что это было направлено конкретно на эту сторону его натуры. Минхо сначала нахмурился, вопрос о том, как Чан пришел к этой догадке, вертелся у него на языке, когда его чрезмерно обдуманный мозг наконец-то связал некоторые точки. - Его запах. Ты спрашивал, заявлял ли он на меня права. Чан утвердительно промычал. - Я не осознавал, пока не почувствовал его полностью изменившийся запах, что в нем было что-то двусмысленное, что-то неправильное. Сладость была странной, но лично я не придал этому большого значения, потому что он чужой волк. Но теперь его запах гораздо более отчетливо напоминает альфа-самца, поэтому я подумал, что он мог заявить на тебя права, потому что заявления между омегами и альфами, как правило, немного подчеркивают это в нас. Минхо сел немного прямее и повернулся к Чану. - Это... хорошо, что его запах изменился? Альфа стаи посмотрел на него и пожал плечами. - Я думаю, что это то, на что ты лучше всего ответишь. Облизав губы, Минхо прижал ноги к телу и обнял их. - Как раз перед тем, как вы с Феликсом пришли проверить нас, я прокомментировал это. Вот почему он выл, потому что я сказал ему, что его запах изменился, - Минхо вздохнул и опустил голову на колени, - Чанни, он казался облегченным, и это наполняет меня страхом от того, что это может значить. У него сжалось горло, глаза горели, потому что он был уверен, все, что окружало его запахом, было чем-то, что знал Джисон. - Я думаю, что пребывание здесь с тобой исцелило его в большей степени, чем мы можем себе представить. Это лишь еще одна причина для меня быть уверенным, вы двое должны быть вместе. Минхо прикусил нижнюю губу, потирая ее некоторое время, прежде чем смиренно взглянуть на Чана. - Чанни... Я не могу без него. Я пойду туда, куда пойдет он. Альфа стаи потянулся, чтобы взять его за руку и крепко сжать ее. Успокаивающе. - И ты останешься там, где ему будет угодно остаться. С подтверждением того, что они все еще могут быть в стае после всего, слезы, которые уже наполовину застилали взгляд Минхо, пролились. Он тихо плакал, цепляясь за руку Чана, и альфа встал, чтобы обнять его, даже если он был мокрым и все еще окруженным водой. Рыдающее «спасибо», продолжали вырываться из омеги.