Шрамы, оставленные тобой

«Ты обязательно будешь счастлива, но сперва в сделаю тебя сильной.»

Люцифер

  Смотрю на удаляющуюся спину Вики и снова, в сотый раз, ненавижу себя. И видеть ее слезы — невыносимо. Не хочу. Она и так слишком много плакала…   — Отец, ты ничего не хочешь рассказать? — слышу напряженный и злой голос Виктора. — Зайди в дом, Виктор, и присмотри за Вики.  — Я хочу знать, что ты натворил! — Присмотри за своей сестрой, черт бы тебя побрал! Я все объясню, позже. И не в этой обстановке, — Джон Уокер пышет гневом. Кажется, его ждет непростой разговор с детьми. Ну что ж, сам виноват. Можно было просто позволить мне объясниться с Вики. — Это только ради нее. Так бы я от тебя не отстал, поверь мне, — Виктор пристально смотрит на отца, но в конце концов разворачивается и уходит. — Ты! — наконец, и меня глава семьи Уокер не обходят вниманием. — Мы же договорились! Ты сам просил нас молчать, я тебе помог. Теперь выставляешь меня главным злодеем, да еще и перед детьми! — Я, конечно, вам благодарен. Искренне. Но Вы сами начали этот цирк. Я хотел просто поговорить с Вики и спокойно отдать вам долг. Все бы мирно разошлись и этой вакханалии не было бы, — усмехаюсь. —  Да как ты смеешь?! Заявился в наш дом, хамишь, качаешь права. Думаешь, тебе все это дозволено?    Скучно. К тому же, у меня еще полно дел. Не хочу больше терять время. Долг я отдал, с Вики мне один хрен не дадут увидеться, так что… Пора и честь знать. Но, как только я разворачиваюсь и делаю шаг в сторону машины, Джон выкрикивает мне в спину:   — Я не договорил. — А я договорил. Надеюсь, видеться будем редко, — даже не повернувшись, восклицаю в ответ, бросив через плечо.  — Не приближайся к моей дочери!   Да что ты говоришь?!    — Я сам разберусь. Не указывайте мне, что делать.   Сажусь в машину, уже не обращая внимания на крики и возгласы Уокера-старшего, и трогаюсь с места. По пути набираю Вики через громкую связь, но безрезультатно. В принципе, ожидаемо. Тут надеяться было не на что. Пишу сообщение: «Нам очень нужно поговорить, Вики. Не игнорируй меня. И не делай вид, что ничего не было. Давай будем взрослыми людьми.»   Прихожу домой и просто валюсь с ног. Безумно тяжелый день. Слишком много эмоций и событий. Да и спал мало, и, хоть я не жалею о прошедшей ночи, но хороший сон — залог здорового образа жизни. Наспех принимаю душ, зашториваю окна и проваливаюсь в небытие.    Просыпаюсь от легкого прикосновения к щеке. Спросонья не понимаю, что это, кто это. Открываю глаза — Диана. Смотрит, щеку гладит, улыбается.    — Привет. — Привет. — Что с твоим лицом?  — А что с моим лицом?  — Ты что, подрался? — Нет. — Но у тебя синяки. И ссадины, — снова проводит мне по щеке, останавливается на месте в уголке губ. — Дракой это не назовешь. Мне просто дали пару раз в челюсть. — Боже, какой ужас, — прикрывает рот руками. — Кто? — Диана… это мои разборки, нечего тебе туда лезть. — Надо обработать раны, я сейчас.   Не успеваю возразить, Диана быстро удаляется в сторону ванной и буквально через минуту возвращается с каким-то пузырьком и ватой в руках.   — Вот, сейчас продезинфицирую, и надо пластырем заклеить. — Не надо, Ди, все хорошо, — перехватываю ее ладонь на полпути. — Мне нужно тебе кое-что сказать. — Сначала обработаю рану. — Диана, это важно.    Я встаю, прохожу в центр комнаты, глаза цепляются за нашу совместную фотографию в рамке на тумбочке. Мы с Дианой стоим в обнимку на набережной. Это было полгода назад и тогда я даже почувствовал себя счастливым, впервые за долгие годы. Впервые задумался о том, что смог забыть Вики и полюбить другую женщину.    Подумал, что вырвал Вики из сердца. Думал, что забыл. Думал, что она мне теперь безразлична, что бы ни случилось.   А теперь… она снова появляется в моей жизни и все летит в топку.   Тот вихрь чувств, который я испытываю сейчас по отношению к ней — совершенно точно не безразличие.   Это что-то пограничное между любовью, обожанием и безумием.   Люблю просто потому что люблю. Нет этому объяснения. Когда любишь по-настоящему, ты никогда не сможешь сказать, за что. Просто так. Ни за что и за все одновременно.   Обожаю просто за то, что она — это она. Девушка, которая перевернула мою жизнь. Уже дважды. Которая подарила мне себя и сделала самым счастливым человеком на планете. Девушка, которая для меня всегда будет отличаться от всех остальных. Девушка, к ногам которой я был готов положить весь мир.    А безумие — потому что только рядом с Вики меня так накрывает, так сносит крышу, что не могу себя контролировать.   — Хорошо, я тебя слушаю, — голос Дианы вырывает меня из задумчивости.    Я во всем ей признаюсь. Во-первых, я теперь человек честный, говорю исключительно правду и предпочитаю, чтобы не врали мне. Во-вторых, Диана прекрасная девушка, искренняя и добрая, она заслуживает знать правду.    — Что-то произошло? — она сканирует меня внимательным взором. — Да. — Я слушаю тебя. — Нам надо расстаться.   Первые слова слетают с губ. Возникает тяжелая гнетущая пауза. Диана нервно облизывает сухие губы и заправляет прядь волос за ухо. Я устало тру красные от недосыпа глаза.   — Что? Почему? — Потому что я недостоин тебя. — Начинается. Ну давай повременим со свадьбой, я согласна, что глупо поступила, выпалив эту информацию при всей родне, — ее голос дрожит, выдавая волнение, она нервно улыбается, теребит волосы. — Но ты несешь какой-то бред! Зачем расставаться-то? Может, мы могли бы… — Я тебе изменил.   Вторая порция страшных слов срывается с губ. Ну вот и все…   В комнате повисает гробовая тишина. Диана замирает с прядью волос в руке и медленно поднимает на меня ледяной взгляд зеленых глаз. Молчит.   — Ты ничего не скажешь? — А что я должна сказать? Мне никогда не изменяли, я не знаю, что говорить в таких ситуациях. — Что я мудак и урод, например. — Это был просто секс? Так ведь? — Боюсь, что нет… — Нет?! Мы только прилетели, когда ты уже успел найти себе другую? — Я давно ее знаю… — А я? Я знаю ее? — Диана упирает руки в бока, дышит тяжело. Как будто хочет накинутся и разодрать лицо воображаемой сопернице. — А я ведь подозревала, что что-то не так. — Мне жаль…  — Оставь эти слова, тебе не жаль. Ты только что растоптал все то хорошее, что между нами было. Ты буквально все разрушил, — выдавливает хриплым голосом, словно сейчас заплачет, но не делает этого, видимо, при мне сдерживается.  — Прости меня, если когда-нибудь сможешь.  — Думаю, тебе стоит собрать свои вещи. — Да, конечно. — Прямо сейчас. — Как скажешь. — И, Люцифер? — Да? — Я ненавижу тебя.   Второй раз за день слышу это слово... мда... кажется, я и сам себя ненавижу.   Диана уходит, громко хлопнув дверью, а я остаюсь стоять здесь и думать, что делать дальше.   Собрав вещи, через пару часов я заселяюсь в совершенно обычный, ничем не примечательный отель. Престижный я позволить себе не могу, все свои сбережения вложил в уплату долга. Ну ничего, сейчас буквально полгода — и дела снова пойдут в гору.    Разместившись в номере, даже не раскладывая вещи из чемодана, снова звоню Вики. С какой-то глупой надеждой на чудо, что она все же возьмет трубку. Ведь сообщение прочитала, я проверил. Но я упорно слушаю короткие гудки, из раза в раз.   Мне ничего не остается, как набрать телефон Виктора, чтобы хотя бы узнать, как там Вики, как она себя чувствует. Надеюсь, что за все это время он не сменил номер. После пятого гудка отчаяние уже накрывает, но тут я слышу сонное:   — Алло! — Виктор! Это я, Люцифер. — Какого хрена ты мне звонишь? Совсем страх потерял? — Послушай пожалуйста. Я не займу много времени. С Вики все хорошо? Она просто не берет трубку  — И правильно делает! Прекрати ее преследовать, чертов ты сталкер. Ей-богу, я тебя когда-нибудь убью. Провоцируешь меня. — Слишком много желающих. Тебе надо будет встать в очередь. — Ох, не беспокойся, я буду без очереди. Как вип-персона. — Вик… пожалуйста. Я просто хочу знать, что с Вики всё хорошо. Что она в порядке.   Виктор молчит очень долго, кажется, просто целую вечность. Наконец, я не выдерживаю.   — Ну, Виктор, не трави душу. — Она сейчас с Дэвидом, — произносит с какой-то усмешкой. — Я проводил ее туда лично. Так что, уверен, у нее все очень хорошо. У них обоих.   И кладет трубку, не прощаясь.    Дэвид… ну конечно. А на что я вообще надеялся? Что Вики вернется ко мне после одного секса, вычеркнув его из своей жизни? Идиот.    А если Дэвид все поймет? Вики сама точно в измене не признается, ей будет сложно, а он... вдруг догадается, увидит по ее поведению, например. Ведь то, что я и есть ее тот самый бывший, он быстро понял. Что, если и факт предательства ему легко откроется? А простить он сможет?..   Выхожу на свежий воздух, чтобы хоть как-то унять разбушевавшуюся ревность. Никого так не ревновал, никогда. А Вики ревную до безумия, до озверения. Всегда так было, только это чувство уснуло на пять лет, а сейчас пробудилось с новой силой.    Решаю съездить на «наше» место. Даже не надеясь, что Вики тоже будет там, хотя сообщение она прочитала. Просто, мне необходимо. Это мое личное место спокойствия, где мне комфортно и легко. Где я могу ни о чем не думать.   «Это не ошибка. Это катастрофа размера XXL.»   «Она с Дэвидом. У них обоих все хорошо.»   Словно на репите, эти фразы крутятся в голове. Они пулями вонзаются в сердце. Со всей дури бью кулаком по клаксону, рассекая пространство вокруг громким сигналом авто. Злость кипит в венах, разливается по всему телу. Падаю лбом на руль, глубоко вдыхая воздух. А его ничтожно мало.   Только вчера ночью, после того, как Вики уснула в моих объятиях, я любовался ей и не мог поверить, что она здесь, со мной. Тихо посапывала и выглядела такой кроткой и беззащитной, как будто это не она кричала мне, что никаких «нас» нет и что все в прошлом. Чуть наклонил голову и совсем-совсем невесомо поцеловал в макушку. Не знаю, зачем. Просто аж кости ломило — так сильно хотелось прикоснуться к Вики губами. Еще раз.    Наверное, на подсознательном уровне понимал, что больше она мне такого не позволит, и ловил возможность.   Люблю ее, ревную страшно, понимаю, что она и правда больше не моя, злюсь от этого еще больше, и все равно хочу целовать.   Я гребанный псих.   Чувство обожания к этой девушке захлестывает меня с головой. Заставляю себя завести мотор и доехать до пляжа. Очень надеюсь, что морской воздух и шум волн смогут привести меня в порядок.   И, закрыв глаза, лежа на прохладном песке и слушая плеск волн, я действительно успокаиваюсь. В голове пустота, сердце больше не колотится так, словно сейчас проломит ребра, а в ушах только шум океана и… голос Вики.   — Ты тоже здесь…   Слишком реально, словно она на расстоянии вытянутой руки. А еще чувствую, будто кто-то садится рядом прямо на песок. Открываю глаза и вижу, что я не брежу, Вики действительно передо мной. Сидит, обнимает колени руками. Смотрит.    — Вики?! — поднимаюсь, получается слишком резко, тянусь, чтобы обнять. — Не надо, Люцифер, — отстраняется. И тут я замечаю ее покрасневшие глаза. — Ты плакала?  — Дэвид…   Снова он! Теперь имя Дэвид — мое самое нелюбимое, точно говорю.    — Он знает все... он понял, что мы... мы, — опускает голову себе на колени.   Вот, оказывается, не зря меня посетили такие мысли. Этому парню, наверное, даже в глаза смотреть нельзя, сразу тебя как книгу прочтет.   — Я так и знал. — Ты рассказал ему, что мы переспали? — отнимает руки от коленей, зло смотря на меня. — Что?! Нет! Когда бы я успел?! Да и что я, совсем не в себе что ли? — Он все узнал…  — Твой МакКейн не только лучший психотерапевт, но еще и ясновидящий. Иначе я объяснить это не могу.   Долго молчим. Видимо, каждый анализирует полученную информацию. Вики смотрит перед собой, я — куда-то вниз. Не знаю, сколько проходит времени, да и неважно это.   — Итак. Я здесь. Теперь ты расскажешь мне все? — Меня пугает, что ты такая спокойная. — Годы с лучшим мозгоправом… — Вики, я… — Просто расскажи уже все, Люцифер. Более подходящего времени не найти. Я готова слушать.   Подпирает ноги под себя, устраиваясь удобнее. Ну что ж, сейчас действительно идеальное время. И место. Мы оба готовы. Даже лучше, что я не рассказал все накануне у нее дома. Здесь и уединенно, и… символично что ли.   — Пять лет назад я приехал в Сан-Франциско, чтобы подзаработать денег на операцию для мамы. Не так давно до тех пор она серьезно заболела и ей была необходима срочная дорогостоящая операция. Зарплаты, которая была у меня на тот момент, точно бы не хватило. Продавать было особо нечего, да и незачем, все равно бы долго копил, — прерываюсь на секунду, потому что следующие слова я произношу впервые за столько лет и девушке, которой вообще не планировал рассказывать про этот темный период моей жизни. — Практически сразу я вышел на дилера. Их всегда много в клубах, особенно если ты специально глазами выискиваешь таких людей. Я подготовился, прежде чем ехать, изучил, так сказать, вопрос. Так я начал заниматься незаконными делами. Они были связаны с запрещенными веществами.  — Боже мой, ты что, имел дело с на… — Я никогда  не употреблял эту дрянь, — перебиваю ее, не давая закончить фразу. — Просто доставлял нужные партии до нужных людей. Это все ужасно, я понимаю. Никогда себя не оправдывал. Но я нуждался в деньгах и тогда было плевать на мораль и угрызения совести. Мне было все равно, каким способом я заработаю их. Главное — побыстрее и всю необходимую сумму.  — Какой диагноз был у твоей мамы? — У нее было аутоиммунное заболевание.  — Поняла, прости, что перебиваю, просто для меня это шок... Продолжай, пожалуйста. — Я все понимаю, Вики, ничего. В общем, в день, когда мы с тобой познакомились на твоей выставке, я пришел туда для очередной крупной передачи. Когда я тебя увидел, то, кажется, даже дышать перестал, ты ослепила меня своей красотой и грацией. До сих пор считаю знакомство с тобой самым лучшим, что со мной когда-либо происходило. Я сразу же влюбился, хотя в мои планы это не входило. И был самым счастливым человеком, когда мы были вместе. С тобой я забывал о своих проблемах, о болезни мамы, о травме в спорте, об ужасной деятельности, ты стала моим спасательным кругом. Ничего словно не существовало — только мы.   Смотрю на Вики, у нее из-под полуопущенных ресниц выступает влага, она нервно кусает губу и хлюпает носом. Несмотря на дикое желание стереть ее слезы и обнять, продолжаю. Сегодня день важных решений и откровенных разговоров.   — Маме становилось хуже, она в прямом смысле угасала, а я за эти пару месяцев не успел собрать всю сумму. Поэтому я решаюсь на отчаянный шаг — обокрасть главного. Я взял самые большие поставки, получил за них деньги и решил сбежать. Но то ли я недооценил их, то ли действовал исключительно на адреналине, но новость о краже дошла до них слишком быстро. Я надеялся, что у меня будет пару дней в запасе, что я что-нибудь придумаю за это время. Но нет. Сперва от них было предупреждение, чтобы я вернул деньги и тогда они сделают вид, что ничего не было. Но я знал, эти люди не из тех, которые просто так прощают обман. В ту ночь… зря я тогда пригласил тебя на ужин... до сих пор корю себя за это. Они подстроили аварию, Вики. Я сам не понял, все так быстро произошло. Видимо, потерял сознание, потому что очнулся уже не за рулем, а когда кто-то вытаскивал меня из машины. Я сразу начал искать тебя, и, сквозь пелену и небольшой туман в глазах, наконец увидел... ты лежала на асфальте вся в крови. Ее было очень много. Я тогда мысленно тебя похоронил и лег рядом. Подошедший  мужчина вовремя сказал, что ты жива, пульс есть, но нужно срочно в больницу. Простой неравнодушный очевидец, который выволок нас из автомобиля. Мы вызвали «скорую» и через пятнадцать минут уже были в ближайшем госпитале. После недолгого разговора с врачом, тебя увезли на срочную операцию. Я подписал необходимые документы, ждать родственников не стали. Медлить было нельзя. Я себя ненавидел... это все моя вина, и пострадала именно ты, когда я отделался небольшими ссадинами и ушибами. Чуть позже приехали твои родители. Наверное, им позвонили, я не знаю. Отойдя от шока, что у их дочери есть парень и, главное, что она попала в аварию, мы поговорили. Я рассказал им про случившееся, опустив нелицеприятные детали. Но твой отец… слишком пристально он на меня смотрел, явно заподозрив что-то неладное, и я рассказал ему правду, наедине. Выслушав меня, твой отец сказал, что он даст мне необходимую сумму, но из соображений безопасности он сам и его люди пойдут со мной их возвращать. Я согласился, потому что понял, что одному мне с этим не справиться. Я засунул гордость куда подальше, ведь я мог потерять уже двоих моих самых любимых женщин. Этого я допустить не мог.   Я шумно вздыхаю и так же шумно выдыхаю. Мне вообще кажется, что все это время я не дышал. Рассказать все оказалось тяжелее, чем я думал. Но с души словно камень свалился. Вики сидит в том же положении, не шевелится. Тоже словно замерла. Только подрагивающие ресницы выдают ее эмоции.   — Через час мы уже были в «логове» главного. Твой отец, он здорово мне помог и прекрасно справился, он откуда-то знал, как нужно с ними общаться, мне даже не пришлось ничего говорить, он все сам решил. Мы отдали деньги, попрощались. Все прошло на удивление спокойно. Напрягали только торчащие пистолеты из-под ремней. Но такой уж это «бизнес», — пожимаю плечами. — Еще через час мы снова были в больнице, к тому времени тебе уже сделали операцию и перевели в палату. Я зашел, увидел тебя, без сознания, в больничной одежде, окруженная какими-то пикающими приборами. Твои руки... Они были полностью забинтованы. Это все моя вина. Если бы не я, с тобой бы ничего этого не случилось.    Вики поднимается с песка. Обхватывает себя руками, смотрит вперед. Больше не слышу всхлипов. Тоже поднимаюсь и встаю рядом с ней. Теперь мы оба смотрим на океан. Только на душе погано, ведь время для самого основного — причины, по которой я ушел из жизни Вики. Тогда казалось, что навсегда…   — Именно тогда я решил, что мне нужно уезжать, исчезнуть из твоей жизни. Рядом со мной ты всегда будешь в опасности. Я и себя-то защитить не смог. Я в последний раз поцеловал тебя в лоб, и вышел из палаты. Сказал твоим родителям, чтобы они не говорили про меня, когда ты очнешься. Придумали такую легенду, якобы тебя привезли одну. Твоя мама была категорически против, но отец успокоил ее и переубедил. Уже под конец твой отец спросил, для чего мне понадобились такие деньги и зачем я вообще связался с такого рода людьми. Я рассказал ему про маму и он дал мне денег. Я не должен был брать их, это совсем не по-мужски, но тогда я засунул свою гордость куда подальше и взял их, потому что они были нужны моей маме. Они спасут ее, без них она умрет. Джон сказал, что делает это все ради тебя и отдавать мне эти деньги не нужно. Я дал ему слово, что больше не появлюсь в твоей жизни и обязательно отдам деньги, что бы он ни говорил. И я просто ушел. Просто ушел…   Ощущаю на себе взор Вики. Сам смотрю куда угодно, только не на нее. Почему-то боюсь встретиться с ней взглядами. Это и так невыносимо тяжело — стоять с ней рядом и наполнять легкие ее наркотическим ароматом. В серо-голубые озера заглянуть выше моих сил.   — С твоей мамой сейчас все хорошо? — Да. Я сразу оплатил ее лечение и мы победили болезнь. — Это хорошо.    Долгая пауза. Я не знаю, что еще сказать, а Вики наверняка все переваривает.   — Ты знаешь, я только сейчас поняла, что ты никогда не рассказывал мне про свою семью, — она нарушает тишину довольно спокойным и ровным голосом. — А твой папа? — Его нет в живых. — Мне жаль. — Вики, я… — Почему ты не рассказал все это тогда, пять лет назад? Неужели я не заслужила нормального объяснения? Вместо этого ты просто оставил меня. Бросил! Ты понимаешь, что все могло бы быть по-другому? Ты даже не дал мне шанса все обдумать. Ты не оставил ни единого шанса нам.  — Так было правильно. — Правильно для кого?! Только для тебя! Почему, Люцифер? Я действительно не заслужила правды? — Я не мог… — Что ты не мог? Мне нужен ответ! Я все эти годы хотела всего лишь узнать причину, по которой ты бросил меня. Думала, что мне станет от этого легче, но... Я не знаю, что сказать. Я рада, что с твоей мамой все хорошо. Слава Богу! Правда. Но, Люцифер... разве нельзя было все просто объяснить? Думаешь, я бы не поняла? Думаешь, оставила бы тебя в беде? В конце концов, мы нашли бы деньги, что-нибудь бы придумали. — Нет. — Но в итоге ты же взял деньги у моего отца. Разница небольшая. — Они все равно просто так не оставили бы меня. Со мной было небезопасно. И после того, что с тобой случилось, из-за меня, из-за этой всей деятельности, я больше не мог подвергать тебя такому риску. — А сейчас? — Что? — Ты ведь снова вернулся в Сан-Франциско. Не боишься этих мафиозников? — Прошло слишком много времени, они даже вряд ли меня помнят.  — Но ты сам сказал, что они предательство не забывают. — Сейчас я уже в состоянии решить эту проблему. Если она возникнет.    Наконец, заглядываю Вики в глаза. Она смотрит в ответ. Понимаю, что никогда и никого я не смогу полюбить сильнее, чем ее. Это просто невозможно. Она у меня под кожей, она течет по моим венам, она так глубоко в моей голове и сердце, что вырвать ее оттуда — сродни смерти. Я ведь пытался…   — Мы с Дианой расстались.   Молчит.   — Ничего не скажешь? — не выдерживаю. — А что мне нужно сказать? Или может мне сразу броситься тебе на шею? А? Что, Люцифер? Ты же теперь свободен. — Я знаю, что не имею права задавать этот вопрос после всего, что случилось, — решаю проигнорировать ее эмоциональный всплеск. — Но, Вики… мне нужно знать. — Люблю ли я тебя? Да! Я все еще люблю тебя, Люцифер, ты сам прекрасно это знаешь. Но мы не можем быть вместе, потому что я люблю и Дэвида. Я не знаю, как, но это возможно...    Снова Дэвид. При каждой мысли о ее мужике меня передергивает.   — Моя любовь к тебе разрушает мою жизнь... и не только мою. Я бы очень хотела ничего к тебе не чувствовать. И я ненавижу себя за эти чувства. Их не должно быть. Это неправильно.   Вики любит меня. Осознание этого заставляет меня думать, что еще не все потеряно. Что, возможно, у нас будет второй шанс. Я не хочу снова ее потерять.   — Так вот, — продолжает, не дождавшись ответа. Я видимо залип. Запрещаю себе опускать взгляд ниже ее подбородка. — Я бы хотела с тобой договориться о том, что впредь ты не будешь лезть в мою личную жизнь, а я, соответственно, не буду лезть в твою. Я постараюсь сделать так, чтобы мне было все равно, с кем ты встречаешься, на ком женишься, с кем расстаешься. От тебя жду аналогичного безразличия. Нас больше ничего не связывает. А случившийся секс был ошибкой и никогда не повторится. — Я ни с кем не встречаюсь, ни на ком не женюсь и ни с кем не сплю, — ухмыляюсь. Хрен знает, от чего у меня вообще такая перемена настроения. — Мне все равно. Мне не интересна твоя личная жизнь и абсолютно безразлично, с кем ты будешь спать.   Последнюю фразу произносит с какой-то особенной интонацией. И, хоть я не выказываю никакой реакции, глупо не признать, что меня задели ее слова.   — Спасибо, что наконец рассказал мне все, Люцифер, — Вики разворачивается и намеревается уйти, но я не даю ей этого сделать, беру за локоть и останавливаю. — Отпусти. — Вики, пожалуйста, не уходи. — Мне ничего не нужно от тебя. Ничего! Я не хочу ни тебя, ни твою любовь. Не хочу… нравится тебе или нет, но это мое решение.  — Ты бы все равно так поступила, да?  — История не терпит сослагательного наклонения.   Она уходит, вырвав свою руку из моего захвата и не произнеся больше ни слова. Наша жизнь раскололась на «до» и «после». Снова. И именно сейчас мы в точке невозврата. Как мы до этого докатились? Мы ведь так сильно любили друг друга, как мы дошли до того, что произносим такие убийственные слова?   Я стою, смотрю на удаляющуюся фигуру, и проклинаю себя за все, что только могло произойти. Я сам все испоганил и сам же должен за все отвечать. Вдруг Вики резко поворачивается, и я уже начинаю думать, что она сейчас пойдет обратно и упадет ко мне в объятия. Но она произносит фразу, от которой мое сердце сжимается и разрывается на куски.   — Лучше бы мы никогда не встретились. — Вики, подумай… вспомни, как у нас все началось. Нашу первую встречу, нашу первую прогулку, первое свидание, первый поцелуй, наш первый раз… и после дай мне ответ, жалеешь ли ты?