Auguries of Innocence

I

Испокон веков этот день считался примером идеального баланса в природе. День, когда свет и тьма были равны друг другу. День осеннего равноденствия. Не совсем испокон веков, но вот уже пятьдесят лет в этот день в большом актовом зале проводили ярмарку науки, приуроченную также к ноябрьскому празднику культуры. В ярмарке могли принять участие все желающие из средней и старшей школы: подготовить стенды и научные проекты, чтобы побороться за главный приз, который будет вручен жюри по окончанию конкурса. Выпускные классы, однако, отвечали за организацию и поддержание порядка во время мероприятия и в ярмарке участия не принимали. Впрочем, едва ли это кого-то расстраивало: за прошедшие годы учебы каждый, кто действительно интересовался наукой, уже успел поучаствовать и сейчас, в преддверии выпускных экзаменов, едва ли хотел тратить драгоценное время, рисуя плакат и обклеивая свой стенд цветной бумагой. Йосано Акико, староста 12-A класса, прогуливалась по рядам между стендами и мило улыбалась младшим учащимся, рассматривая их проекты: кто-то помладше смоделировал солнечную систему, кто-то постарше презентовал лично собранный мотор мотоцикла, пару стендов были посвящены медицине и подробно рассказывали и показывали, как действуют на организм обезболивающие таблетки и почему нельзя злоупотреблять аспирином. У этих стендов Акико задержалась, чем крайне порадовала двух восьмиклассниц — авторов проекта: одна из легендарных старост выпускных классов обратила на них своё внимание и даже похвалила их! Рядом со старостой Йосано крутилась и вертелась её неуёмная одноклассница, которую никто легендарной не считал. Едва ли кто-то знал её имя. Девушка с длинными чёрными волосами, удивительно большими глазами, в юбке, короче принятых школьных стандартов, прыгала туда-сюда, распевая песню о том, как этот день прекрасен и почему ребята, сделавшие макет ракеты — полный отстой, лучше бы они занялись делом и испекли пирог для старшеклассников, было бы больше пользы, и возможно тогда они бы победили в конкурсе. — Наоми, прекрати, — строго одернула её Йосано, смотря сверху вниз на приунывшую подругу, — ты предлагаешь семиклассникам подкупить организаторов?! Это популяризация взяток в научной среде! — Ой, да ладно тебе, — хитро улыбнулась девушка, продолжая радостно шагать вперед через ярмарку, — это же просто пирог. Ты и сама была бы не против, да? Я знаю, что ты не против пирогов, Акичка, — захихикала Наоми, протягивая руку к чужому лицу, чтобы пожурить за щёку. Йосано рассмеялась, но увернулась от цепких рук, не давая им схватить своё лицо. — Конечно, я была бы не против угощений, — сдалась она, — но обещать победу за пирог это глупо. И нечестно. Она вынырнула из-под налетевший на неё с объятиями Наоми и в удивлении замерла. Вокруг стало подозрительно тихо. Танизаки в ужасе спряталась за спиной Йосано. И не зря. Вокруг Акико будто сгустился мрак. Её глаза опасно засверкали, когда она развернулась на месте и с яростью взглянула на Наоми. Сдерживаемая общественными правилами приличия и тем фактом, что все младшеклассники вокруг смотрели на неё с ужасом и восхищением, она не стала изливать свой гнев в полной мере, но тихого вкрадчивого шёпота было вполне достаточно. — Это что такое? — её тонкий белоснежный палец с безупречным маникюром указывал вперед. — Это…— Наоми, трясясь от страха, выглянула ей за спину, — это шатёр, Йосано-сан. Фиолетовый такой большой шатёр. — Шатёр, значит, да? А ты, Танизаки-сан, не расскажешь мне, как шатёр, фиолетовый такой большой шатер попал на ярмарку н-а-у-к-и, м? — в гневе прошептала Йосано и выпустила Наоми из своей стальной хватки, деловито подходя к опознанному Наоми, как шатёр, объекту. — Н-н-ну помнишь, ты попросила меня помочь с-с организацией? Т-там список проектов и желающих н-надо было проверить. Одна д-девочка хотела устроить магический шатёр с гаданием н-на картах, — заикаясь, проговорила Танизаки, подходя к Акико и становясь рядом, — И я… — И ты подумала, что магический шатёр — это то, что надо для ярмарки науки? — скептически уточнила староста, с сомнением смотря на подругу. — Ну да. Это было бы весёлым развлечением для всех… — уныло протянула Наоми, виновато поглядывая на Йосано снизу вверх. — Не говори мне, что ты хочешь в него зайти, — ответила та, заранее зная ответ. Вся её боль и страдание отразилась в глубокой складке на лбу между возведённых в мольбе бровей. — Конечно. Ты хочешь туда зайти. А ещё больше ты хочешь, чтобы я туда зашла. — Да! — радостно вскрикнула Наоми и запрыгала вокруг, обнимая и целуя Акико, куда придётся. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Другие старосты уже побывали тут, так что никто не обратит внимания. Тебе не о чем беспокоиться, Акичка! Акико скептически посмотрела на свою очевидно сумасшедшую подругу. Она никогда не могла устоять перед этими большими умоляющими глазами. Никто не мог. — Ладно, — сдалась она наконец, — но ты пойдёшь первая. — Ура-а! — воскликнула Наоми, стискивая Акико в объятиях так сильно, будто хотела сломать ей рёбра, — слава старосте Йосано-сан! — Всё, замолчи, — шикнула на неё Йосано, отпихивая от себя подругу. — Давай, иди к гадалке. Вперёд-вперёд. Я тебя здесь подожду. Наоми напоследок смачно чмокнула её в щёку и побежала к шатру, размахивая руками. Йосано посмотрела ей вслед, вздыхая и качая неодобрительно головой. — Пока все остальные трудятся над наукой, такие шарлатаны-гадалки забирают себе всю популярность, — проворчала она под нос и достала телефон, чтобы проверить сообщения в фейсбуке. Ничего. Репетитор написал, что переносит занятие на завтра. Акико посмотрела на часы, нетерпеливо перебирая в пальцах свой змеиный кулон на шее. «Сколько можно, блин. Наоми попросила гадалку описать будущее в мельчайших подробностях, что ли?! Почему так долго», — раздраженно подумала Йосано в тот момент, когда из-за занавеса шатра вышла Танизаки. Взволнованная, она подбежала к Акико и показала на ладони конфету, тряся головой, как ненормальная. — За гадалками будущее, Йосано, это я тебе точно говорю! — возбужденно протараторила она, съедая конфету. — Эта гадалка настоящая! Ещё и конфеты раздаёт. Не сомневайся в ней, Йосано. Она правда гадает. — О чем ты? — не поняла Акико, с сомнением глядя на жующую Наоми. — Тебя подкупили конфетой? — Нет-нет! Она убедила меня! Она начала с того, что рассказала о случае из моего детства, о котором никто не мог знать. А потом предрекла, что я поступлю туда, куда хочу и найду крепкую любовь. Она сказала мне, что мой возлюбленный ближе, чем я думаю…— Наоми, маниакально улыбаясь, обернулась вокруг себя, как будто любовь всей её жизни стояла прямо за ней. — Случай из детства? — уточнила Йосано, сомневаясь ещё больше. — Может, ты просто разболтала его мне, а кто-то подслушал? — Нет-нет! О нём никто не знает. О таком не говорят, Йосано, — убеждённо повторила Наоми, заглядывая подруге в лицо, —об этом никто не мог знать. Вдруг она стала совершенно спокойной и уверенно подтолкнула Акико к шатру. — Иди теперь ты. И расскажи мне всё, что она скажет! Давай, иди же. Девушка, спеша избавиться от подталкиваний подруги, торопливо подошла к шатру и приоткрыла занавес, проходя внутрь. Было темно. Вдруг раздался голос. Голос звучал неестественно низко, будто его обладатель специально старался говорить так, чтоб его не узнали. — О тот, кто пришёл отведать своей судьбы, подойди ко мне! Йосано сглотнула и осторожно прошла к более освещённому месту. Перед ней появился стул, на который она тут же послушно села, и стол с магическим шаром и толстой колодой карт. По другую сторону стола, в кресле, в котором Акико узнала кресло их учителя физики — «Поверить не могу, что он с ними заодно», — подумала про себя Йосано — сидел некто в тёмном облачении с плотной вуалью на лице. Только две бледные ладони делали разные мистические жесты над шаром. По рукам Йосано поняла, что гадалка — девочка, явно не младшеклассница. «Может, класс 10 или 11», — сказала она себе, рассматривая тонкие пальцы. — Ты хочешь узнать своё будущее, дитя? — мрачно протянул голос. — Полагаю, что так, — спокойно ответила Акико, держа свои руки между колен, и с подозрением оглядываясь вокруг. — Тогда дай мне свою ладонь, — снова протянул голос. Йосано медленно подняла правую руку и посмотрела на гадалку. — Правую или левую? — уточнила она. — Твоя судьба написана на обеих, как на страницах книги. Мне достаточно одной страницы, чтобы знать, что на другой, — еще более мрачно сказала гадалка. «Я так понимаю, что неважно», — сделала вывод Акико и протянула свою правую руку. Холодные ладони гадалки взяли её и опустили на колоду карт. — Сейчас карты пропитаются твоей энергией и расскажут мне о том, что ждёт тебя, дитя. Йосано сидела молча пару минут. Ей начинало надоедать, но детское любопытство внутри заставляло набраться терпения и ждать. Наконец гадалка взяла колоду, перемешала и начала выкладывать карты на стол. Одну, вторую, третью. Ведьма склонилась над картами и замычала, читая их, пока Йосано пыталась краешком глаза увидеть, что было изображено на выложенных картах. — Хм, — наконец выдала гадалка и снова положила руку Йосано на колоду сверху. Потом она взяла её левую руку и положила на шар. Таролог коснулась магического шара с другой стороны и что-то тихо забубнила, чуть покачиваясь. Когда «заклинание» было завершено, она выложила ещё три карты на стол. Ритуал с мычанием повторился. К этому времени всё это уже надоело Акико совершенно, и она собиралась уйти, когда гадалка вдруг подняла руку, жестом прося внимания. — Бесполезно, — наконец изрекла она и подняла голову, вероятно смотря сквозь вуаль на Йосано, — твои карты пусты. — Как это? — удивилась девушка, подаваясь вперёд к столу и смотря на шесть выложенных карт с рисунками. — Такое бывает. Но редко, — ответила гадалка, перебирая пальцами свою вуаль. Голос звучал более естественно и почему-то взволновано. — Карты работают, как компас. Первая указывает, вторая уточняет, третяя утверждает. Я расшифровываю их значение. Эта колода никогда не ошибается. Но сейчас передо мной компас, который сначала указывает на север, потом на юг, а потом на запад. Во все стороны разом. Это значит, что карты не могут прочитать тебя. Ты не существуешь для них. — Такое возможно? — сама не зная почему, обиделась Йосано, смотря в замешательстве на гадалку. — Почему они не могут?.. — Разные причины, — уклончиво ответила мистик, — многие чтецы таро совершают защитный обряд, после которого другие тарологи не могут увидеть их личность по картам. Но если один маг сильнее другого, то он сможет разрушить этот защитный слой. Некоторые люди специально просят гадалок наложить на себя такую защиту. Но я не чувствую в тебе энергию таро… Значит, кто-то сильнее меня защищает тебя. Никто из твоих друзей не гадает на таро? — уточняюще спросила гадалка. — Да нет вроде… по крайней мере, я ничего об этом не знаю, — ответила Йосано, смотря на свои ладони. — Никто, значит… Карты таро не могут прочитать очень религиозных людей или священников. Неважно какой религии. Энергия религии защищает их. Может быть, дитя моё, ты религиозна? — Нет, — уверенно мотнула головой Йосано. — Как я и думала… Твою ауру я почувствовала, как только ты вошла. Она была на картах твоей подруги, что была здесь до тебя, но мне удалось смахнуть её, как пыль. Полагаю, что карты твоих близких родственников для меня тоже были бы закрыты… Иногда священные предметы обладают такой сильной аурой: кольца, браслеты или ожерелья. Но они большая редкость в наши дни. В любом случае, я не могу заглянуть в твоё будущее, дитя. Кто-то очень сильный охраняет его… — подвела итог гадалка и протянула Йосано коробку с конфетами. — Возьми конфетку и иди. Не расстраивайся, дитя. Но тебе лучше побыстрее уходить отсюда. — Почему? — Йосано взяла протянутую ей сладость и встала. — Твоя аура так сильна, что может совсем подавить мою, и тогда я не смогу гадать дальше. Иди-иди. Акико пожала плечами, слегка разочарованная, и вышла из шатра. Было неприятно признавать самой себе, что она всё-таки надеялась услышать хоть что-то хорошее от этой шарлатанки. Снаружи к ней тут же подлетела Наоми, забирая конфету из рук и начиная доставать расспросами. Йосано не слушала её, смотря вокруг, как в тумане. Наконец, после особенно сильного щипка от Танизаки, она немного очнулась и посмотрела на подругу. — Она не смогла прочитать мои карты. Сказала, что кто-то защищает меня. Что у меня сильная аура, — проговорила Йосано, стоя в задумчивости. — Ого-о, как круто. Просто улё-ёт! — воскликнула радостно Наоми, приободряя подругу, — легендарная Йосано Акико против чёрной магии таро! — Таро разве чёрная магия? — удивилась Йосано, взглянув на Танизаки. — Конечно. Ты не знала, что ли? Думаешь, почему они в шатре сидят. «Гадалка», ученица десятого класса, задумчиво скинула вуаль с лица и посмотрела на разложенные карты на столе. Она медленно перебирала карты, одну за другой, точно ища подсказку, но всё было тщетно. Пусто и бессмысленно. Её взгляд случайно упал на карту, лежащую дальше всех на столе. — Змея? — прошептала удивлённо девушка и поднесла её к глазам, а потом в изумлении взглянула на выход из шатра вслед ушедшей Йосано. — Староста Йосано-сан? Как странно…

II

Испокон веков этот день сопровождался празднованиями, подношениями и священными обрядами, ведь в этот день свет в последний раз одерживал победу над тьмой. В этот день жизнь совершала ещё один оборот и тут же начинала новый. Но Йосано об этом не вспоминала сегодня, как не вспоминала она и о том, как ровно четыре года назад гадалка на школьной ярмарке не сумела разглядеть её будущего. Йосано незачем было об этом вспоминать, ведь сегодня она видела своё будущее кристально четко: оно было ярким, красивым и манящим. Сегодня она собиралась на своё первое серьёзное собеседование. Оказывается, быть старостой группы в университете и лучшей студенткой на потоке было недостаточно для того, чтобы получить место на практике в одной из самых престижных больниц города — впрочем, её это не пугало, ведь у неё имелась пара козырей в рукаве: умение убедительно вдохновлённо говорить и внутреннее естественное обаяние, внушающее доверие всем окружающим. Йосано была вполне в себе уверена, и потому её утро прошло спокойно за сборами и подготовкой. Опрятная укладка, лёгкий, не вызывающий макияж, идеально выглаженная белая рубашка и чёрная юбка чуть ниже колена — строго и со вкусом. Пару прикосновений помадой перед выходом, и готово. — Всё получится, — сказала себе Акико, стоя перед зеркалом в своей комнате и смотря на собственное отражение, — ты им понравишься. Она немного покрутилась, строго осматривая себя со всех сторон и быстро накинула пальто. Постояла пару секунд перед зеркалом и решительно заколола волосы с одной стороны жёлтой заколкой-бабочкой. Так было лучше. Добавляло ей некоторой непосредственности. — Непосредственность, — прошептала Йосано, повторяя мысль вслух, и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. А почему бы и нет? Они в больнице, не в монастыре. Её взгляд привлек кулон на шее. Обычная старая черная нить и деревянная змейка на ней. «Никуда не годится. Совсем сюда не идёт», — подумала про себя Акико и торопливо сняла амулет с шеи, кладя в кармашек сумки, — «надо потом не забыть только. Надену после». Она взглянула на непривычно голую шею, застегнула рубашку обратно. Наконец довольная своим видом, вышла в коридор. — Хидэтаро! Я ушла! Буду часа через три-четыре, — крикнула Йосано брату из прихожей и открыла входную дверь. В спину её проводило чужое громкое «Удачи» из гостиной. Холодный ветер свободно гулял на просторе и бегал по голому лесу, сдувая последние листья с деревьев и воюя с вечнозелёными елями, пытаясь отнять у них их игольчатое одеяние. Озеро нервозно ходило из стороны в сторону, покрытое мурашками, и вздрагивало каждый раз, когда осенний ветер пробегался по воде и запрыгивал с неё на верхушки леса, накреняя их то в одну, то в другую сторону. Коё сидела на самой нижней ветке сакуры, раскинувшейся властно над водой, и задумчиво смотрела вдаль, напевая тонкую печальную мелодию в губную гармошку. Она наблюдала за безобразничавшим ветром, который иногда с опаской раздувал её рыжие длинные волосы и разносил печальную мелодию по округе, чтобы грустные оголившиеся деревья тоже смогли насладиться ею. Где-то в лесу сенсей, плотно закутанная в тёплые одежды, шла вниз по дороге. Обряды дня равноденствия в храме завершились, и люди уже возвращались в деревню. Сенсей была спокойна, её лицо невозмутимо, но странная тоска сидела на сердце. Ветер подгонял её в спину и раздувал одежды, поднимая пыль с дороги вверх. «Оставь её», — молча сказала Коё ветру, пристально смотря на воду под собой, и ветер, трусливо заскулив, побежал вниз по дороге, больше не трогая наставницу. Пройдя по повороту к озеру, сенсей сошла с большой дороги и спустилась по тропинке к причалу. Коё повернула голову, перестав играть, и ловко спрыгнула с дерева на помост, склоняясь в вежливом поклоне перед своей учительницей. — Боги сегодня печальны, Коё, — ласково сказала женщина, плотнее укутывая шею и смотря на ученицу, — как думаешь, почему? Вопрос, конечно, был философским и не подразумевал ответа, особенно после того, как наставница задумчиво посмотрела на небо с тяжёлым вздохом. — Всевышний бог всегда в блаженстве, — Коё слабо улыбнулась, тоже поднимая взгляд наверх, — но простые земные боги печальны, когда о них забывают. Сенсей странно взглянула на неё, задержав задумчивый взгляд на развевающихся алых волосах, и кивнула. — На проведение ритуалов сегодня пришло неожиданно много людей, — ответила она, подходя к лодке.

III

Испокон веков в день, когда день и ночь равны, японцы вспоминают умерших. Они воздают им дань, благодарят за всё, что они сделали при жизни, и чтут их память. А ещё это выходной. И в праздничный день студенты разными способами память себе стирают. Способов много, на вкус и цвет. Для них с Йосано Наоми выбрала сладкий и розовый способ, распитый в комнате общежития на пустой желудок и вызвавший бешеный приступ веселья в обоих. Когда розовое и сладкое плещется в тебе, выбежать из общежития на улицу без верхней одежды, а потом закричать от холода и забежать в соседнее здание, потому что своё родное тебе уже надоело — проще простого. А первые этажи любого общежития больше похожи на самодельный студенческий универмаг, где из каждого магазина — то есть комнаты — тебе предлагают на выбор лучшие напитки, сигареты, сладости, конспекты, редкие кроссовки, домашний маникюр, стрижку, массаж, в общем, список услуг и товаров длиной в коридор. Когда ты выбегаешь на улицу без верхней одежды, денег у тебя с собой немного, тем более, когда их и в принципе нема. — Чёрт, Наоми, у меня только двести иен, — разочарованно пробубнила Йосано, прислоняясь спиной к стене. Наоми засмеялась, пошатнувшись рядом, и попыталась сосредоточить своё внимание на выгодных предложениях этого коридора. — Двести иен? Тогда мы богачки! — радостно воскликнула она наконец, азартно заглядывая в лицо расстроенной бедностью подруги. В конце холла над дверью висела жутковатая вывеска, гласящая «Узнай судьбу за сотню». С неё для антуража свисала пластиковая паутина. — Не дёшево ли для судьбы-то… — сомнительно протянула Акико, позволяя Танизаки утянуть себя к загадочной двери. — Не дёшево, не дёшево. Судьба, в отличии от некоторых, — Наоми обиженно скосила на подругу глаза, — за бедность не осуждает. Стоило им подойти поближе, как дверь внезапно распахнулась, отчего Танизаки в ужасе отпрыгнула в сторону, не успев вскрикнуть. Из комнаты выбежала студентка вся в слезах. Йосано удивлённо посмотрела ей вслед. — Ты уверена, что оно нам надо? — заторможенно спросила она, смотря на Наоми. — Там чувак за пятьдесят мороженое продаёт. Я куплю тебе два… — Никто не меняет судьбу на мороженое! — возмутилась Танизаки, уперев руки в бока.— Неужели тебе не интересно? Моё вот предсказание сбылось… Она мечтательно вздохнула, подняв глаза к небу, и Йосано сморщилась, прикрыв лицо ладонью, будто её вот-вот стошнит. — Наоми, пожалуйста, я не хочу ничего знать про Джуничиро. Ни одной детали не говори мне, я умоляю. Он же твой… — Ну и что?! — снова запротестовала Танизаки. — Но гадалка-то права была! Может эта сейчас и твоё будущее увидит. Всё-таки шесть лет прошло! — Думаешь? — снова с сомнением спросила Акико, обняв себя за плечи. Выбегать на холод с голой шеей было точно плохой идеей. — Конечно! На этот раз гадалка в сто раз надёжнее, вот увидишь, — доверительно сказала девушка и решительно открыла дверь. Внутри комнаты было на удивление светло. — Либо заходите, либо дверь закройте! — донесся сварливый женский голос. Танизаки затащила подругу внутрь и закрыла дверь. Они обе осторожно разулись и прошли внутрь комнаты. В центре стоял обычный деревянный стол, на котором лежали карты, большая чёрная ведьминская шляпа, белые листы бумаги, ручки и одна толстая книга. За столом, покачиваясь на стуле, сидела рыжая иностранка — вероятно, студентка по обмену. На выходе из прихожей их остановили. Странного вида то ли парень, то ли девушка, в маске на пол-лица протянул (а) им банку с купюрами. — Деньги вперёд, — широко улыбнулась им рыжая из-за стола, махнув двумя пышными, торчащими во все стороны косами. Йосано послушно опустила деньги в банку, пока Наоми таращилась на неопределённого пола «охранника». — А вам нормально с крестом-то на шее и в сговоре с ведьмой? — любопытно спросила она, указывая на металлический крест на чужом чокере. «Охранник» не ответил (а), угрюмо поставив банку подальше от вошедших и сложив руки на груди. — Кто первая из вас хочет узнать судьбу? — спросила гадалка, открывая книгу посередине. — Я! — вскрикнула Наоми, вскинув руку вверх. Никто не возражал. — Хорошо, тогда напиши мне свою дату и место рождения и садись сюда, — девушка указала на свободный стул перед собой. Танизаки послушалась. Взяв карточку с написанными данными, рыжая начала что-то чертить на пустом листе, иногда перелистывая книгу на нужные страницы. Вдруг, точно опомнившись, она резко выпрямилась. — Меня, кстати, Люси зовут. Сори за шляпу, — она указала на головной убор рядом, — в ней жарко просто. Тебя как звать? — Наоми, — удивленно ответила Танизаки, чуть отпрянув назад. — Ага. Наоми, положи ладонь на колоду и сиди молча, — приказала Люси, так же резко возвращаясь к книге и черчению. — Школьная гадалка мне больше нравилась, — тихо проворчала Наоми, кладя ладонь поверх карт. Рыжая хаотично что-то записывала на листе, обводила фломастером, мычала и покачивалась, теребя в руках большой круглый амулет с синим камнем в центре. Наконец, она выпрямилась и хмыкнула, смотря на исписанный лист. — Слушай меня, Наоми. Не знаю, что происходит в твоих отношениях, это, конечно, твоё дело, но я вижу, что они будут долго играть роль в твоей жизни. Судьба твоя идёт непрерывно вверх. Медленно, год за годом ты будешь развиваться без видимых больших провалов. Медленный прогресс. Ты хорошо реализуешься, как хранитель семьи. Вижу влияние подруги в твоей жизни… — Люси взглянула на Танизаки, а потом на Йосано за её спиной и поманила Акико к столу пальцем. Йосано неуверенно подошла ближе. Гадалка взяла её за руку крепкой хваткой и подняла ладонь кверху, потом поднесла рядом ладонь Наоми и задумчиво всмотрелась в линии. — Да, влияние подруги, но не этой. Люси отпустила ладонь Йосано и взяла в руки колоду, перемешала и выложила несколько карт на стол. — Хм, ну да, как я и сказала. Спокойное, довольно успешное будущее в семейном кругу. Твой тяжелый период прошёл в детстве, когда ты долго болела. У тебя будут животные. Скорее всего, кот, — заключила Люси и взглянула на девушку, улыбнувшись. — Славная у тебя судьба. — Я и правда болела в детстве, — задумчиво прошептала Танизаки, всматриваясь в карты, — а Йосаночку вы совсем-совсем в моей ладони не видите? — Совсем, — кивнула Люси, убирая расчерченный лист вниз в стопку других, таких же исписанных листов. — Ну всё, хватит мне очередь задерживать! Следующий, пожалуйста! Наоми фыркнула, обидевшись на такой неуважительный сервис, и встала, уступая место Йосано, которую ей пришлось посадить на стул чуть ли не силой. — Ладонь на колоду, дату и место рождения мне сюда, — скомандовала гадалка, на этот раз особо не церемонясь. Открыв книгу на нужной странице, она начала чертить очередной график, соединяя какие-то точки и что-то выписывая. Йосано пыталась заглянуть в записи, но прочитать английские каракули вверх тормашками ей не удалось. В процессе разрисовывания листа, Люси схватила ладонь Акико и начала водить пальцами по её линиям, всё больше хмурясь и примирительно шепча себе под нос: «Ладно, ладно, а если…». Разгадывание судьбы заняло у неё на этот раз больше времени, но наконец на лице рыжей засияла победная улыбка, полная удовлетворения собой. — Попотеть пришлось, конечно, — захихикала Люси. Наоми выпучила глаза, поддавшись вперёд и чуть ли не залезая Йосано на голову от восторга. — Что там, что там? — радостно затараторила девушка, стискивая подругу в объятиях со спины. Йосано тоже удивлённо взглянула на гадалку, испытывая, впрочем, гораздо меньше любопытства. — Посторонним шаг назад, — строго сказала Люси, надув губы и сложила руки на груди, смотря в глаза Акико так, будто сейчас поведает большую тайну. — Я не посторонняя! — надулась опять Наоми, хмурясь. — Всё равно шаг назад, — свредничала Люси и резко приняла серьёзный вид, начиная, по-видимому, очень глубокомысленное повествование. — Есть в жизни каждого человека такой период, который называется «Саде Сати» или в переводе семь с половиной лет. Саде Сати зависит от положения Сатурна. Это период, когда ты проходишь кармический урок, скажем так. Ты хочешь развиваться, но что-то постоянно отбрасывает тебя назад. Всё могло бы быть идеально, но что-то постоянно портит тебе ситуацию. Это может быть что-то маленькое, например, периодическая беспричинная головная боль. А может быть и что-то серьёзное. Наоми пережила этот период в детстве, когда болела. Почти все люди проживают около двух Саде Сати за жизнь, многие выходят из него более опытными и мудрыми, и тогда их рост в жизни гарантирован… В твоей жизни я вижу всего один период. И он грядет. Принято разделять Саде Сати на три стадии по несколько лет: начинающая, пик и рассеивание. Но в твоей жизни я вижу только два: начнется твой Саде Сати где-то через год. И через два года после начала он достигнет своего пика, — таинственно сказала Люси, — на нём же резко и оборвется. Причину обрыва я не вижу, но звёзды пророчат тебе невероятно счастливое будущее, не смотря даже на очень мрачный период перед этим, — гадалка поднесла лист бумаги к глазам, будто старалась получше его рассмотреть, и замотала головой. — Мне трудно поверить, насколько масштабно твоё будущее. Я такого ещё ни у кого не видела. Но оно случится, только если ты усвоишь кармический урок… Давай взглянем, что говорят карты, — она взяла колоду и перемешала, выложила на стол несколько карт, задумчиво глядя на них, поджав губы. — Что ж… Показывают Смерть. Не твою. Чью-то. О счастливом будущем не говорят ни слова. Но вижу большую персону кого-то, кто стоит краеугольным камнем в твоей судьбе. Ты уже знакома с этим человеком. Карты не могут сказать мне, кто он, но они чувствуют его присутствие. Может, ты можешь сказать мне, кто это? Люси любопытно подняла глаза на ошарашенную информацией Йосано, невинно хлопнув длинными ресницами. — Смерть?.. — прошептала Акико, прикладывая пальцы к губам, с подозрением и страхом смотря на карты. — Но чью… — Слушай, скажи мне, кто этот человек, и я сделаю тебе скидку в 50 процентов, — заговорщицки улыбнулась Люси, подмигивая Йосано, совершенно не обращая внимания на чужой страх. — А чья смерть это будет, я не знаю. Может быть, умрёт твой хомячок. А может быть, друг, которого ты ещё не встретила. Заранее сочувствую. Ну так что? Спрашиваю из личного любопытства! Спортивный интерес, так сказать. — Я не уверена… Я не помню, — нахмурилась Акико, потирая лоб. От предсказаний разболелась голова. Наоми обречённо застонала рядом. — Вспоминай же-е, — протянула она, складывая руки в молебном жесте, — на самом интересном обрываешь! А на 50 иен мы мороженого купим, ну! — Ладно-ладно, верну всю сотку, — сдалась Люси, видя, как Йосано упирается, — за сотку скажешь? — Я правда не помню, — честно призналась Акико и встала, поклонившись гадалке. — Простите меня. Я не знаю… Нам пора. Она поклонилась на прощание тёмному «охраннику» в прихожей и торопливо вышла в коридор, на ходу надевая туфли. Наоми вылетела за ней. — Это что сейчас было, Акико? — удивлённо спросила она, смотря встревоженно на подругу. — Что значит, не помню?! Человек — краеугольный камень в твоей судьбе! Не просто абы какой, а к-р-а-е-у-го-ль-н-ы-й! И ты его не помнишь?! Как такое возможно? — Будто бы… будто бы был кто-то. Но я не могу вспомнить кто, — прошептала Йосано, нервно сглатывая и хмурясь. — Я не помню. Я… забыла? Она с тревогой взглянула в окно коридора. Улица по ту сторону стекла показалась ей серой. Перед глазами стояли толстые рыжие косы гадалки, но она не могла понять почему.