И будет Знак, и познает каждый радость и печаль

«Чарльстон» прибыл в Мельбурн утром следующего дня. Майкрофт провел свою последнюю ночь на судне, разговаривая с Нейлом по душам, а перед всплытием обратился к экипажу через внутренний радиоузел, и не смог сдержать радости, когда объявлял ребятам об их скором освобождении. Подобная эмоциональность не была присуща капитану ранее, но длительное и бесцельное блуждание в океане, неопределенность после войны и чувство потери, что не оставляло его ни на минуту, незаметно меняли Майкрофта. Ядерная война разделила жизнь экипажа, как и любого другого выжившего, на «до» и «после», и со временем капитану просто необходимо было почувствовать себя живым, чтобы не сойти с ума. Они выжили во время войны — и это сроднило Холмса с его командой, поставило их на невидимый равный уровень, который вряд ли мог появиться в другие времена. И Майкрофт сполна ощутил это единение, когда открывал люк и первым ощутил на своем лице брызги соленой морской воды, «чужой» воды, которую все эти полгода отделял от них спасительный корпус судна. После войны вода, как и любая другая форма существования на Земле, могла нести в себе как спасение, так и смертельную опасность. Им только предстояло привыкнуть к иллюзорному чувству безопасности здесь, и Майкрофту оставалось лишь надеяться, что ошалелые от радости моряки не побросаются за борт и не лишатся разума, ступив ногами на твердую гладь земли. А первые минуты на воздухе уже доказывали капитану Холмсу, как он прав. Стоило «Чарльстону» приблизиться к прибрежной территории, как он увидел небольшую толпу демонстрантов на небольшом пассажирском катере неподалеку, плюющих куда-то в сторону его подлодки. Майкрофт прищурился, пытаясь разобрать их лозунги на глаза и слух. — Кажется, нам здесь не рады, — усмехнулся Нейл, ступая на офицерский мостик, — Не хотелось бы получить в затылок по прибытии… — Ты их винишь? — лишь тихо спросил его Майкрофт, — После того, что мы все натворили? — Конечно нет, сэр. Но это все неважно, не так ли? Мы хорошие парни, и мы на берегу. Мы еще повеселимся здесь, — улыбнулся Хирш, и облокотился на решетку мостика. — Верьте в нас, капитан. — На вашем месте я бы не ручался, — донесся до них голос радиста Хантера, — Над экватором выпало семьдесят процентов радиоактивных осадков. Облако идет на юг… Холмс и Хирш повернулись к нему. — А ветер? Он должен был задержать облако на севере, — нахмурился Майкрофт, не желая верить в худшее. — Я связался с Сингапуром, как вы и просили, сэр. Их радистка была уже при смерти… — бесцветно добавил радист, — Мне очень жаль. Майкрофт никак не выдал своего разочарования, но все-таки отвел взгляд от Джо. — И с какой скоростью оно приближается? — Не могу знать, сэр, — пожал плечами радист. — Все зависит от ветра. — А что говорят в столице? — надавил на него Холмс, — Хоть кто-то на этой чертовой планете должен это знать! — Командование ВМС Канберры считает, что осталось пара месяцев, сэр. Возгласы толпы удаляющегося от «Чарльстона» катера лишь добавили Майкрофту тошноты. — Бога ради, что кричат эти ненормальные? — спросил он устало у всех, кто находился сейчас на мостике. Убирайтесь отсюда, долбаные янки! Смерть агрессорам-англосаксам! — гласили лозунги кричавших. Некоторые же из них изобиловали оригинальностью и расписывали новоприбывшим все виды пыток, к которым прибегнут австралийцы после высадки «Чарльстона» в Мельбурне. — Как они узнали о нашем прибытии, черт побери, — выругался Хирш, не стесняясь. Хантер хотел было отозвать его в сторону, но Майкрофт жестом приказал ему остановиться. — Говори при всех, Джо, я должен знать правду. — Адмирал Каннингем просил меня передать, что на улицах небезопасно, — поведал им Хантер, — Какой-то глашатай захватил власть в Мельбурне и хочет выводить людей против нас. Черт знает, что здесь происходит, сэр! — Бред какой-то, — чертыхнулся Холмс, не зная, как на все это реагировать, — Хантер, Нейл, свяжите меня с Каннингемом как можно быстрее.

***

Доброе утро, Мельбурн! Сегодня семнадцатое февраля две тысячи первого года, температура воздуха в центральной части города — плюс двадцать восемь градусов по Цельсию. Радиоактивный фон на Виктория-стрит в пределах нормы. А теперь коротко о новостях за прошедшие сутки… Грегори убавил громкость радиоприемника, ткнув по нему кулаком, и протяжно вздохнул. Спина и руки все еще побаливали после вчерашней схватки с Шерлоком, а сам виновник несчастья храпел, как пьяный докер, мешая Лестрейду высыпаться. Узнав о благополучном исходе вылазки за Холмсом, суперинтендант Макферсон пожаловал инспектору выходной, и больше всего на свете ему хотелось выспаться, но, видимо, не судьба. Лестрейд знал, что обколотый снотворным и болеутоляющим Шерлок проспит еще по крайней мере часов пять-шесть, поэтому у него в запасе было как минимум полдня свободы, чем он и решил воспользоваться. Прошлепав до кухни, он поставил завариваться кофейник, и набрал по телефону своего приятеля Ватсона, до которого так и не смог вчера дозвониться. ...Усиливается поток беженцев с северных районов страны. Гуманитарные службы города заверяют население, что будут делать все возможное, чтобы помочь всем желающим, но запасы продовольствия и питьевой воды будут ограничены. Адмирал Каннингем и командование Военно-морских сил Мельбурна заявляют, что не против размещения в Мельбурне палаточных лагерей, однако призывают жителей севера отказаться от своих планов, и остаться в своих домах с близкими. — Хэй, — протянул в трубку Грегори, почесывая затылок, — Ватсон, где ты был вчера? Мы с Диммоком тебя обыскались. Джон поведал другу о внезапном вызове в Адмиралтейство, и пригласил его на обед в закусочную в центре, обещая рассказать подробности. Слушая храп Шерлока на диване собственной гостиной, Лестрейд кивнул ему, отсалютовав чашкой кофе, и спешно покинул дом, надеясь вернуться, когда тот уже будет в сознании. Бегство на юг — всего лишь попытка отсрочить неизбежное… Джон внимательно наблюдал за кадрами из утреннего выпуска новостей, больше напоминающими сводки боевых действий, и тоскливо морщился. Здесь, в пригороде Мельбурна, жизнь в городе казалась чьим-то кошмарным сном. Как и любой выживший, он ни за что на свете не променял бы свой Гринвейл на дикий пульс мегаполиса, а уж теперь, когда в Мельбурне громились магазины и хозяйничали проповедники во главе с ненавистным Джимом Мориарти, любая поездка в центр становилась испытанием. Но гнетущие новости с севера волновали, кажется, лишь одного Джона. Его возлюбленная жена Мэри же, напротив, была бодра, как никогда. Вот и сегодня она усвистала в торговый центр с утра пораньше, прихватив с собой двухлетнюю Рози, и у вышедшего в отпуск Джона появились несколько свободных от забот часов. Грегори Лестрейд, его лучший друг со школы, и любимый брат его жены, тут же пронюхал — даром, что полицейский, — об этом и немедленно предложил приехать. Памятуя о проблемах с транспортом, Ватсон отказался от встречи в поместье и соблазнил его на обед в псевдобританском кафе, где все еще можно было достать неплохие фиш и чипсы. Но не только в Грегори было дело. Адмирал Каннингем, непосредственный начальник доктора в Адмиралтействе, поручил ему привезти туда Шерлока, и Ватсону просто необходимо было настроиться морально, ведь этот человек мог свести с ума кого угодно. Джон был знаком с Шерлоком Холмсом с самого начала его появления в Мельбурне. Когда-то он даже помогал Холмсу расследовать самые громкие убийства десятилетия, посвятив жизни бок о бок целых пять лет. Но потом в жизни Ватсона появилась Мэри Лестрейд, и Шерлок, видимо, не на шутку заревновал. Ему было трудно наблюдать за счастьем друга, ведь отныне его внимание принадлежало другой. Ухудшение ситуации в мире лишь подстегивало нестабильную психику Холмса, поэтому Ватсон почти не удивился, когда узнал, что тот сдружился с Джимом Мориарти. Джон не знал, как именно они познакомились, и до сих пор жалел о том, что не смог вовремя донего достучаться. Конечно, он мог оправдать себя тем, что в тот момент центром его жизни была семья и только что рожденная малышка Рози, но вряд ли в глазах Шерлока это являлось хоть сколько-нибудь значимой причиной. Отношения с ним, личностью, столь глубоко влюбленной в себя и свои аналитические способности, требовали от любого согласного на них человека полной отдачи. Со временем Джон захотел устроить свою жизнь, поселив в своем сердце семью, и этого натура Шерлока перенести уже не смогла. Война же, уничтожившая привычный порядок вещей, добила его окончательно. Со временем Джон понял, что именно зацепило в Джиме Шерлока: иллюзия надежности и понимания, близости и доверия, и как вершина обмана — обещание всего мира к его ногам. Джиму нужен был союзник — некто умный и достаточно знакомый обществу, чтобы добавить словам Джима авторитета; Шерлок же нуждался в тепле, и Мориарти дал его — в собственном понимании — сполна. Хаос и анархия, окружающая их всех, пугали Шерлока, и в конце концов, Джим стал его единственной опорой. Такова была цена Ватсона, которую ему пришлось заплатить за собственное счастье. Отныне его неугомонный и полный энтузиазма друг стал лишь тенью себя самого. Грегори уже дожидался его в фиш-баре, и лениво потягивал пиво в запотевшем высоком бокале. Джон поздоровался с ним и плюхнулся рядом, подзывая официанта, а когда тот принял заказ, заговорил. — Меня вызывали в Адмиралтейство, Грег, — начал он тихо, — Они что-то затевают. Вызывали всех возможных ученых, кто еще не сторчался или спился, вытащили даже старика Нордстрома. Говорят, он сделал большой доклад на тему радиоактивных осадков… Как и любой австралиец сегодня, Грегори внимательно следил за погодными сводками. Он знал, что метеорологи надеются на задержку радиации на севере, и подобная суета насторожила его не на шутку. — Ты что-то знаешь об этом? — серьезно спросил друга Лестрейд. — Не больше, чем ты, на самом деле. Говорят, сегодня в Мельбурн прибыла подводная лодка из Британии, ты можешь себе это представить? — Быть такого не может, — сказал он непонимающе, — Они же все должны были вымереть… — То-то и оно, Грег. Ватсон размешал принесенный официантом чай и отставил его в сторону. — И что ты думаешь насчет всего этого? — спросил его Грег. — Я думаю, — сказал он не сразу, — что кто-то на этой подлодке всерьез заинтересован Шерлоком. Каннингем просил меня привезти его сегодня в Адмиралтейство… Джон и Грег синхронно помрачнели, когда речь зашла о Шерлоке. И тот, и другой могли бы назвать свои отношения с ним натянутыми, но в отличие от Грега Ватсон был лишен каких-либо надежд вообще. Шерлок так и не простил его за мнимое «предательство», и вряд ли переменит свое отношение ради приказа Каннингема. — Что ж, это вполне логично. Подлодка прибыла из Британии, Шерлок когда-то тоже жил там. Возможно… у него появится кто-нибудь близкий, и он перестанет творить ту дичь, которую творит сейчас, — с надеждой выпалил Грег. — Грег, — вдруг позвал его Ватсон, — Шерлок когда-нибудь говорил тебе, почему сбежал из Англии? — Нет, — пожал плечами Лестрейд, — а что? — Да нет, ничего. Просто у меня такое ощущение, что это все неспроста. — Может быть, Джонни. Пока мы живы, возможно все, — философски изрек Лестрейд и запил это новым глотком. — Я же пишу Макферсону все эти отчеты. Я писал их еще тогда, когда ты не был знаком с Мэри, а теперь… мир лежит на дне, а я все еще пишу гребаные отчеты гребаному Макферсону. Кому-то же они нужны, в самом деле? — Ты просто очень беспокоишься за Шерлока, — поддел его Ватсон, и они оба усмехнулись. — Как и ты, друг мой. Как и ты… — Как он? — спросил Джон через некоторое время, не найдя в себе сил удержаться от беспокойства. Лестрейд хмыкнул, и отвел от него взгляд. — Плохо, как и всегда. Мориарти водит его за собой, как пса на поводке, а тот и радуется, когда удается закинуться какой-нибудь дрянью из его рук… О том, что Шерлок начал употреблять наркотики, Джон узнал от Грега после начала войны. — Ему нужно дело, — ответил Ватсон так же тихо, — И ты это понимаешь. — Я не могу дать ему дело, Джон! — взорвался вдруг Лестрейд, — Где я его достану, скажи?! Ну где?! Макферсон со дня на день запьет и бросит отдел на произвол судьбы! Всем плевать на то, что творится вокруг! Господи! — он стукнул ребром ладони по столу, — Я ни-че-го не могу с этим сделать, ни-че-го! Они оба замолчали, не в силах посмотреть друг другу в глаза, и не в силах сказать вслух то, что давно туда напрашивалось — это они убивали Шерлока своим бездействием, и оба имели на это собственное право. Джон не был виноват в своей женитьбе, а Грег — в безразличии общества, которому вдруг стали не нужны детективы, к преступности и злу, но, к несчастью, только это могло держать Шерлока на плаву. И они оба это понимали. Голоса посетителей заглушали тишину, спустившуюся за их стол неуютным облаком. — Прости, — не выдержав, Джон тронул похолодевшие пальцы Грега своими, — Я не должен был так говорить. — Ерунда, — бесцветно отозвался Лестрейд, — Давай лучше поедем и приведем это чудовище в порядок. Расплатившись с официантом, они молча направились на свободную теперь парковку, и так же молча пристегивали ремни в чудом сохранившейся «на колесах» машине Ватсона. Дороги Мельбурна были почти пусты, и они быстро доехали до квартиры Грега, так и не сказав друг другу ни слова. И так же молча они приводили Шерлока в чувство — сначала будили его, потом пытались накормить и влить в вену болеутоляющие, чтобы тот не скрючился по дороге от ломки. Вид худого и изможденного Холмса, бывшего и Грегу, и Джону одинаково дорогим, выводил из себя похуже, чем сводки радиоактивного заражения. Они старательно загружали себя работой, пытаясь одевать и собирать Шерлока как можно мягче и заботливее, но все это никак не помогло спастись от единственной, кажется, по-настоящему правильной мысли: ему действительно будет лучше с Мориарти, чем с ними. Провожая Ватсона с уже окончательно проснувшимся Шерлоком до дверей, Грегори едва держал себя в руках, чтобы не расплакаться. Тщетность его работы, одиночество и безразличие кругом незаметно подтачивали его силы, но пока продолжалась рутина, Лестрейду было на это плевать. Встречи с Шерлоком выводили Грега из себя, напоминая ему о собственном бессилии и о будущем, которое впоследствии ждет их всех. Виски, стоящий в кухонном шкафу на случай особенно тяжелых минут, очевидно, дождался своего часа. Грег с размахом плеснул порцию в стакан со льдом, направился в гостиную, еще хранившую запах лекарств и плюхнулся на диван, не зная, куда сбежать от раздирающих его мыслей. Иногда он даже завидовал Шерлоку, который смог найти себя в этой новой и страшной реальности, и не побоялся дать свою руку человеку, от которого другие шарахались как от огня. Лестрейд как никогда вдруг почувствовал собственное одиночество. Женой и детьми бравый полицейский так и не обзавелся, а единственный близкий человек — Мэри, теперь уже Ватсон, — предпочитала прятаться от ужасов действительности в доме и семье. Свою же собственную жизнь Грег потратил на служение обществу, теперь же, когда общество умирало, оно отторгало его, как яд, не оставляя после себя ничего, кроме ожогов и ран. Да, он одинок и разбит, но жизнь все ещё не закончилась, и что дальше, не знает никто. Блаженны те, кто не ведают конца, — так, кажется, гласило Писание. Что ж, еще остались в Мельбурне места, где были рады таким бедолагам, как Лестрейд, и сегодня он, пожалуй, отправится именно туда. Громкая диско-музыка и отблески стробоскопов оглушали Грега, и сбивали с мыслей, позволяя отпустить себя и позабыть о забвении, в которое он так неосторожно попал. Здесь, на углу Франклин и Беккетт-стрит находили свое пристанище те, кто не желал мириться со скорым финалом и потому отрывался до победного. Вечеринки начинались чуть ли не с утра, но это никого не смущало. Мужчины и женщины, пары и одиночки всех ориентаций и вероисповедания становились здесь родными, а алкоголь, щедро сдабриваемый по бешеным скидкам, делал церемонию сближения приятной. Лестрейд с размахом использовал положенный себе выходной, и крутился вокруг бара уже добрых два часа. Поговорив с Джоном, он ощутил дикую тоску по семье, и даже алкоголь не заглушал чувства беспросветного, голого одиночества. Только один человек мог понять Грега, и после пятого шота эта мысль оформилась окончательно. Отставив пустую стопку, он сел на стул и набрал знакомый до боли номер. Судя по помехам в трубке, Мэри одновременно готовила, раскладывала покупки по местам и ворковала с малышкой Рози, выкрикивающей что-то в трубку. Грегори улыбнулся, хоть и знал, что сестра его не видит. — Я тебя не слышу, Грег, — прокричала Мэри Ватсон в трубку, — Где ты находишься? — Я в «Спарксе», но это ничего не значит, — неловко улыбнулся Лестрейд, — Как ваши дела? Я соскучился по Рози. Как там моя конфетка? — Твоя конфетка ждет-не дождется, пока дядя Грег покатает ее на каруселях. Может быть, попросишь выходной в субботу и приедешь к нам повидаться? А это мысль, — подумалось вдруг Грегу. Ради встречи с племяшкой не жалко будет вытащить даже свой старый мотоцикл. А может, ему повезет и больше. — Я приеду, — согласился он с улыбкой, — Если подцеплю кого-нибудь, то даже на машине, — и расхохотался, когда услышал, как начала бурчать его любимая сестренка. — Боже, Грег, только не это. Приезжай на поезде! Не приводи сюда никого. Ты же знаешь, я не переношу парней, с которыми ты путаешься! О да, этого Лестрейд не забыл бы даже после лоботомии. — Ты совсем не веришь в меня, сестренка. Вдруг я встречу любовь всей своей жизни? Грег прибыл в «Спаркс» около семи, но уже успел приглянуться нескольким завсегдатаям средних лет, выглядящим, слово мачо с обложки GQ. Грегу одинаково нравились и мужчины, и женщины, поэтому он улыбнулся самому старшему из «кандидатов» в облегающей красной рубашке и плотных джинсах, и позволил ухажеру подсесть за свой стол. — Мне пора, — сказал он с сожалением, — Расцелуй от меня Рози и передай, что дядя Грег уже в пути. Мэри пообещала исполнить его волю, как только они вернутся домой, и Грег отключился с чувством выполненного долга. Незнакомец в рубашке уже приблизился к его месту, и он приветственно откинул руку, приглашая того за стол. — Хэй, — смешливо, пока еще ненавязчиво поздоровался Грег, — Выглядишь прекрасно. — Как и ты, — ответил незнакомец и салютовал ему бокалом. — Выпьешь со мной? К черту Шерлока. К черту тоску, отчеты и погодные сводки, к черту весь мир. Лестрейду некого оплакивать и не перед кем отчитываться, и чувствовать вину за веселье в столь сложное время он тоже не желает. Он — почти одинок, но сейчас это даже прекрасно. — Почему бы и нет… Рука незнакомца приятно обвила спину, взгляд Грега блуждал по кадыку и выступающим на плечах и лбу капелькам пота — тело Лестрейда бунтовало против тоски и мрака, и отчаянно жаждало взять свое. Завязавшийся разговор позволил ему ненадолго расслабиться, и все было бы супер, если бы… не тонкая нитка обручального кольца, скромно блеснувшая в ярком свете бара. Грег ненадолго отстранился, отговариваясь добавкой, и нетвердым шагом побрел к кассе где его уже давно знают в лицо. — Как дела, Ричи? — плюхнулся он на высокий барный стул. Пришлось перекрикивать долбящие в ухо музыкальные биты, но никого это уже не раздражало. — Будь осторожнее, приятель, — шепнул Грегу на ухо бармен, с неодобрением косившийся на его спутника. — У тебя же нет проблем со вкусом? В ответ на это Лестрейд умопомрачительно улыбнулся, и придвинулся ближе к симпатичному трудяге, протирающему сейчас бокалы. — Не волнуйся, — и одарил того мимолетным воздушным поцелуем. — Я просто немного выпью, а потом отправлю его домой, к жене. Сегодня ночью Грегори Лестрейда хватит на всех.

***

После полудня «Чарльстон» окончательно всплыл на поверхность и успешно пришвартовался в одном из доков Мельбурнского морского порта. Экипаж подлодки в белой парадной форме выстроился на ее верху, залитый щедрым летним солнцем, а адмирал Каннингем, облаченный в форму с петлицами, уже стоял на платформе пирса, готовый встретить капитана лично. Увидев его, Майкрофт немедленно спустился с трапа, и поспешил отдать честь главе Военно-морских сил Мельбурна, от которого зависела теперь их дальнейшая судьба. — Добро пожаловать в Австралию, капитан, — поприветствовал британцев адмирал, — Для нас честь принять вас на своей земле. Мужчины пожали друг другу руки. — Спасибо, сэр, — ответил Холмс, — С этого момента атомная подводная лодка «Чарльстон», борт 804, переходит под ваше командование, сэр. Выправка Майкрофта, его твердые движения и идеально сидящая форма ни за что не выдали бы положения, в котором пребывали моряки последние полгода. Капитан, как никогда, был уверен в себе и своих подчиненных, и с чистым сердцем передал адмиралу свои полномочия. — И мы очень признательны вам, капитан Холмс, — поблагодарил его Каннигем. — Прошу позволить мне и моему экипажу сойти на берег, и разместить нас, если это возможно, в любом условленном вами месте. Боюсь, сейчас мы мало что сможем сделать, — вздохнул капитан, и многие из его команды на мгновение закрыли глаза. — Отнюдь, капитан Холмс. Уверен, что вы сможете сделать очень и очень многое, неожиданно заверил его адмирал и вновь пожал его руку. — Приходите ко мне через час, и вы все узнаете. — Так точно, сэр. — Мой человек разместит вас в прибрежной гостинице. Молли, — обратился Каннингем к девушке, стоящей неподалеку в такой же идеально выглаженной форме, — Прошу. После этого адмирал удалился, а экипаж смог позволить себе оценить невиданное для Британии явление во всей красе. К Майкрофту же подошла черноволосая молодая девушка в форме, и первой подала ему руку. — Лейтенант Хупер. — Капитан Холмс, — принял ее приветствие Майкрофт. — Следуйте за мной. Движения лейтенанта Хупер были выточены, но резки, и сильно напоминали Холмсу его самого во время служения правительству. Он хотел было завести с ней разговор, но девушка не поддалась, а сами офицеры вскоре забыли обо всем, стоило им оказаться на твердой земле. Сам же Майкрофт поспешил в Адмиралтейство, не желая больше оставаться в неведении относительно своей судьбы. И конечно, его дико волновал Шерлок. Последний отчет из Мельбурна, полученный Холмсом накануне вечером, непонятным образом встревожил его. Наблюдатель, что был приставлен к нему еще восемь с половиной лет назад, хорошо изучил своего подопечного, и частенько в красках описывал передряги, в которые умудрялся попадать его брат. Но тон последних посланий тревожил Майкрофта. Никаких передряг, никаких контактов, кроме таинственного мистера М, скупость разговоров и совершенно ничего, что могло бы вывести Холмса на правду. Кто такой этот мистер Мориарти? Майкрофт сделал для себя заметку расспросить об этом адмирала, прежде чем он сможет увидеться с Шерлоком напрямую. Разговор с братом, который, кажется, все еще ненавидел его, вряд ли будет простым, и Майкрофту хотелось знать наверняка, чем он дышит. Фамилия Мориарти появлялась в отчетах уже довольно давно. Значит ли это, что Шерлок нашел себе товарища и друга? Может быть, все не так плохо, и Майкрофт сможет наконец-то стать за него спокойным? Что ж, скоро он узнает обо всем сам. Майкрофт прибыл в Адмиралтейство через сорок минут после высадки в порту. Для капитана хотели даже подать машину, но Холмс отказался, желая посмотреть город лично. Зайдя в портовый магазин неподалеку, он купил туристическую карту и направился в центр. Картина ещё живого, но сломленного Мельбурна ошеломила его. Последние земли, что видел Майкрофт перед отплытием, еще не несли на себе печати войны, хотя ее приближение ощущалось уже довольно ясно. И все же, это была совсем другая реальность — с живым, бьющимся пульсом, стройками и планами, заседаниями Военного совета и концентрированным одиночеством, которое Майкрофт взрастил вокруг себя самого. Мельбурн, принявший на своей земле моряков «Чарльстона», не был похож на его родной и туманный Лондон. Солнце здесь било наотмашь в глаза, и иссушало ростки живого, что вопреки всему пробивалось сквозь асфальт и витающее в воздухе отчаяние. То тут, то там Майкрофт встречал уставших и потрепанных людей, движущихся бесцельно и шатко, с сумками и чемоданами наперевес. Их пытались контролировать жалкие горстки военных и полицейских, но ощущения порядка Холмс не испытал. Обстановку здесь можно было сравнить, скорее, со спичкой, которую вот-вот подожгут, и пламя уничтожит все, что не досушило солнце и ещё не добил радиационный ветер. Боже. Каково было находиться здесь Шерлоку? Его Шерлоку, что зависел от общества куда сильнее, чем мог себе вообразить? Когда-то Майкрофт назвал его глупцом, сбежавшим от трудностей на первый попавшийся в карте континент. Теперь же он благодарил бога за то, что Шерлок все еще жив. И пусть его путь до брата был тернист, Майкрофт никогда бы не променял его ни на что иное. По пути в Адмиралтейство он чуть не стал жертвой нападения — мужчина в кипельно-белой форме с нашивками ВМС Великобритании привлекал слишком много внимания. Оскорбления сыпались на него, как помойный мусор, но ни обиды, ни боли, ни отвращения, Майкрофт не почувствовал ничего. Детство, проведенное в нелюбящей семье, где он — вечный старший брат, годы в политике и в замкнутом пространстве морского судна, где так сложно стать своим, — все это закалило Холмса, сделало его лицо и нервы непробиваемыми. Ему не привыкать быть обличьем зла. Каннингем принял капитана Холмса через двадцать минут после его прибытия в штаб. Подходя к просторному конференц-залу, где расположился адмирал, он услышал, как в кабинет зашел ещё один офицер одного с Шерлоком возраста. Привычка Майкрофта вслушиваться и наблюдать заставила его остановиться, прежде чем войти вовнутрь. Ни Каннингем, ни офицер не заметили капитана, и он смог услышать их разговор. — Вы вовремя, доктор, — поприветствовал того адмирал, — Надеюсь, вы серьезно обдумали мое предложение, и оценили риски, которые оно в себе несет. — сказал он менее уверенно, чем, очевидно, хотел бы. — Я поговорю с Мэри, она должна меня понять, — ответил офицер тихо. Адмирал кивнул, и подошел поближе к интерактивной карте, на которой отображались какие-то метеорологические данные. — Сэр, мы уже почти на второй стадии? — огорченно произнес офицер. — Да, глаза б мои не видели… Выходит, все куда хуже, чем они с Нейлом рассчитывали, и слова Хантера про Сингапур — правда. Сколько же им ещё осталось? — Ты привел Холмса? — спросил вдруг адмирал, и Майкрофт весь обратился в слух. Он действительно попросил у Каннингема местоположение брата, но не думал, что тот решит привести его прямо в Адмиралтейство. Какой приятный сюрприз! — Да, сэр. Пришлось немного повозиться… Что? — …но мы привели его в чувство. — Слава богу, Джон. Я поставил бы вам памятник, если мог, — хохотнул Каннингем тихо, и доктор последовал его примеру. Майкрофт больше не мог томиться в неведении и решительно зашел внутрь. — Добрый день, господа, — поздоровался Холмс без тени улыбки. Стоило бы нацепить на лицо фальшь, но ее, как и прочие дипломатические хитрости, свойственные политику его масштаба, Майкрофт давно похоронил. Тем более, когда речь шла о Шерлоке… — Простите, что вмешиваюсь, но я слышал, как вы говорили о Шерлоке. — Да, капитан, вы как раз вовремя. Знакомьтесь, — Каннингем обернулся к нему и представил доктора, беседовавшего с адмиралом минутой ранее: — Джон Ватсон, наш представитель. Он будет сопровождать вас в дальнейшем. — Майкрофт Холмс, — ответил капитан и пожал руку доктору. Внимательные и чуть нахмурившиеся, спокойные глаза Ватсона располагали к себе, и Майкрофт позволил себе подобие улыбки. — Лейтенант Хупер уже ввела вас в курс дела? — поинтересовался адмирал, когда они заняли свои места. — Боюсь, что нет, адмирал. Так что вы хотели нам сообщить? И где мой брат? Доктор Ватсон, услышав из его уст слово «брат», отчетливо вытянулся и сложил руки на столе. — Полагаю, что он уже здесь. Джин, — обратился он по селектору к секретарю, — пожалуйста, приведите мистера Холмса к нам в кабинет. На секунду Майкрофт даже закрыл глаза, пытаясь справиться с накатившим чувством волнения. Он не видел Шерлока больше пяти лет, и понятия не имел, как сложились его дела после начала войны. Он даже не был уверен, что сможет сдержать чувства, ведь увидеть кого-то близкого сейчас, после того, как мир канул в небытие, и не придать этому значения — такое было не под силу даже железному Холмсу. Неожиданно дверь отворилась, и кто-то из сотрудников Каннингема ввел сюда Шерлока. Майкрофт вновь почувствовал, как спирает дыхание и падает его маленькое (как сказал однажды брат), ледяное и никчемное (это тоже утверждал он) сердце. Пусть маленькое, но там — в броне из безразличия и отстраненности — в ней всегда сквозила червоточина его имени. Холмс повернул свою голову и встретился с ним взглядом — таким же, как и у Майкрофта, изучающе-отстраненным, не обещающим и не сообщающим ничего, обезличенным и неживым. — Бога ради, Ватсон, ты потратил полтора часа из моей жизни, чтобы притащить меня сюда? Большего издевательства придумать нельзя было? Впрочем, о чем я спрашиваю! Твой мозг слишком усох в этом твоем… Хренвейле… — огорошил Шерлок всех сразу. — Гринвейле, Шерлок. — О, я как раз ломал голову, как же называется дыра, в которой ты собрался заканчивать свою бесцельно прожитую жизнь. — Меня просил об этом адмирал, и я не собирался нарушать его приказ, — ответил Джон, не обращая внимания на колкости. Боже, у него же просто ангельское терпение. Откуда доктор знает Шерлока? На информатора он не похож, это Майкрофт вычислил сразу. Впрочем, Шерлок провел в Мельбурне много лет. Логично, что он смог обзавестись здесь друзьями. И все же, Джон — не Мориарти, и эта загадка Майкрофту пока не по плечу. — Какой в этом смысл? Никто уже ничего не изменит, если только правительство не договорится с Богом и не изменит направление ветра, а также ежедневный восход и заход солнца, — флегматично заявил Холмс-младший. И наконец-то обратил внимание на брата: — О, и ты здесь? Джон, я же говорил тебе и Грегу — мой брат живее всех живых, и ему не нужно знать вас, чтобы портить мне жизнь. — Шерлок, — попытался осадить его Каннингем, но это было уже бесполезно. — Мы с Джимом произвели необходимые расчеты, и предоставили их на всех доступных языках. Больше мы вам ничего не должны, Каннингем. Я давно уже не требую у правительства, — Шерлок скосил глаза в сторону Майкрофта, — особого ума, но читать-то они должны уметь? — Шерлок, ты хамишь представителю власти… — сказал Джон тихо. — Ну так расстреляй меня, — развел руками Холмс-младший. — Как твои дела, братец? Выглядишь так себе. На случай, если ты не в курсе, — в водах Австралии водятся крокодилы, вы можете пообщаться и даже найти общий язык… — Довольно! — не выдержал адмирал, и хлопнул кулаком по столу, от чего он затрясся. — Спасибо, Шерлок, — невозмутимо ответил капитан, и вновь поднял глаза на брата. — Я тоже рад тебя видеть. — Теперь, когда все обменялись любезностями, мы можем продолжить? — потребовал адмирал, — Профессор Нордстром ждет нас в зале. Услышав эту фамилию, Шерлок поднялся с места и всплеснул руками. — Господи, какая ску-у-ука. Мне пора к Мориарти, — повернулся он на цыпочках, — Приятно было повидаться, господа! — Ты сейчас же прекратишь эту клоунаду, сядешь за стол, и выслушаешь адмирала, — рявкнул вдруг Майкрофт, и Шерлок мгновенно присмирел. — А об этом твоем Мориарти мы еще потолкуем. — Черта с два, братец! Мы с Джимом уже давно опровергли бредовые теории Нордстрома! А он выжил из ума, и только такие недалекие, как Ватсон и адмирал, верят в его бредни! О, господи. Пожалуй, Майкрофту стоит познакомиться с доктором поближе, ведь, судя по всему, это выдающийся человек. Любой другой в представлении Холмса уже давно зарядил бы Шерлоку по лицу. — Его ценят все, кроме тебя, — парировал адмирал. — Дураки в этой стране всегда в почете! — Разве нельзя допустить, что кому-то другому пришла в голову мысль, до которой не додумался ты? — Исключено! — выкрикнул Шерлок и вновь поднялся с места. — Может, все-таки пойдем к Нордстрому? Он нас ждет, — надавил адмирал на Холмса. — Ну, раз у меня нет выбора, то почему бы и нет? Будет, над чем посмеяться. — Шерлок! — Бога ради, Джек, очнись! Все кончено! Мы с Мориарти смоделировали все возможные варианты, итог один — светопреставление! Каннингем не стал дослушивать взбалмошного гостя, и повел визитеров за собой. — Капитан, вы точно родились с Шерлоком от одной матери? — спросил Майкрофта Ватсон, когда они направились на выход. — Боюсь, это не единственный парадокс, который нас ожидает, — усмехнулся Холмс, и они оба рассмеялись.

***

Профессор математики Алан Нордстром, семидесятитрехлетний степенной ученый, уже ожидал Каннингема в конференц-зале. Шерлок немедленно подошел к доске с математическими расчетами, которые, очевидно, производил профессор, оглашающими возможность изменения вероятностной выживаемости видов на Земле в нескольких наиболее нереальных вариантах развития событий после начала войны. Майкрофт разгадал замысел Нордстрома на раз-два, но все же предпочел выслушать интеллигентного ученого лично. — Хочешь сказать, там можно будет жить уже через три месяца? — бесцеремонно прервал Шерлок рассказ профессора, который тот только что начал. — Найди хотя бы одну ошибку в этих уравнениях, — парировал ему Нордстром. — В них не отражена вся сложность ситуации! Ты же был на нашей конференции с Мориарти. Ты должен был её учесть! — Вы с Джимом можете их улучшить, если хотите, — примирительно заявил профессор. — Но я не вижу в этом смысла. Ядерные взрывы пробили огромную дыру в озоновом слое в Северном полушарии. Массированное проникновение ультрафиолетовых лучей должно уменьшить влияние радиации на Крайнем Севере. Мои уравнения помогут оценить возможность восстановления нормальной для тех мест жизни. Почему бы нам не поверить в лучшее? — Вы уверены в том, что говорите? — прервал свое молчание Майкрофт. — Ну, мои расчеты сильно упрощены, как и заметил мистер Холмс… На этих словах Шерлок чуть не расхохотался. — Но другого плана у нас нет, — возразил Каннингем, — Если отталкиваться от слов Алана, то выше шестидесятой параллели люди… могли выжить. В основном это территория России и Аляски, но может быть захвачен и север Шотландии. — Шетландские острова, если быть точнее, — уточнил Майкрофт. — Да, именно. — Но мы не сможем остановить радиоактивное облако, — сказал, наконец, Майкрофт, — Австралия обречена, сэр, это очевидно. — К сожалению, вы правы, но если это правда, мы могли бы вывезти отсюда не меньше тысячи человек… — На моей подлодке, не так ли? — Ваше судно — самое скоростное, капитан, но мы задействуем и весь имеющийся у нас флот. Удовлетворившись ответом, Майкрофт сел в кресло и сложил руки на груди, наблюдая за развитием ситуации дальше. Шерлоку же явно не сиделось на месте — он вставал и садился, крутился под ногами у адмирала и пытался стереть с карты цифры, заменив их на неприличные символы, за что был обруган Каннингемом так, что у Майкрофта завяли уши. — Простите меня, капитан, но ваш брат… — Исчадие ада, сэр, я знаю. Познакомьте меня с его наблюдателем, если вас не затруднит. Я хотел бы пожать ему руку. — Мы сделаем для вас все, мистер Холмс, если только вы согласитесь, — кивнул ему Каннингем. Майкрофт вновь поднялся со своего места, и подошел к нему вплотную. — Адмирал, я правильно понимаю, вы хотите, чтобы мы на своем судне отправились туда? — И измерили уровень радиации, после чего все твои люди полягут, Майкрофт. Да, именно это хотел сказать адмирал, — вклинился в разговор Шерлок. Но Майкрофту было уже все равно на его подколки. Главное — это надежда, которой так щедро делились с ним эти приветливые и солнечные австралийцы. — Австралия не оставит это в долгу, — подтвердил догадки Холмса адмирал. — Дайте мне людей и припасы, сэр, и мы будем готовы через неделю. — У нас всего несколько недель, Майкрофт, — Каннингем вдруг перешел на «ты». — Я понимаю, сроки крайне сжатые, и что ваши люди уже прошли через ад… — Так и есть, сэр, — наклонил голову Майкрофт. Адмиралу нечего было ответить на слова капитана, но все же, Холмс добавил: — Тем не менее, на карту поставлено спасение человечества. Мы должны попытаться, — кивнул он головой и подошел к Шерлоку: — Тебя не заботят судьбы мира, братец? Шерлок развел руками: — Вероятность того, что теория Алана верна — один шанс к миллиону. Прости, Майкрофт, но я хотел бы найти более интересное применение своим последним дням жизни. Столько опытов еще не проведено, столько музеев не ограблено… — Ты не вор, Шерлок, и не садист-мучитель. Твоему мозгу можно найти более интеллектуальное применение, ты не находишь? Вы с Мориарти, кто бы не был этот ненормальный, за которого ты так цепляешься, поплывете со мной, — сказал вдруг Майкрофт, и удивился сам себе. — На борту «Чарльстона» есть суперкомпьютер, вы, как два доморощенных гения, будете делать на нем прогнозы, исходя из новых данных. И это не обсуждается. — О, — растерялся Холмс-младший, и не нашел, что на это ответить. — Что ж, если мы все решили, то позвольте мне обсудить щедрость моего дорогого братца и телепортируйте на митинг, откуда вчера меня выкрал Гарри… — Грег, — поправил его Джон. — Ах, да. А вы продолжите творить свои великие дела… — Ты останешься со мной, и будешь информировать меня о каждом своем шаге, Шерлок! — надавил на него Майкрофт, — Что с тобой случилось? Ты выглядишь, как законченный наркоман! — Это не твое дело, братец, — холодно отрезал Шерлок и пихнул его плечом, — Мне скучно в вашем гребаном цирке, неужели ты еще этого не понял? Табуретка в доме у Грега выглядит умнее, чем ваши бредни про Крайний Север. Всего наилучшего, — он обвел сидящих взглядом и ненадолго остановил его на Ватсоне: — желаю приятно провести время. Майкрофт не смог его остановить. Сидя на приеме у адмирала ВМС, он должен был думать о благополучии мира, и тщетно пытался успокоить сам себя, как это часто бывало после стычек с братом. Как жаль, что даже война и смерть человечества не приблизила их друг к другу ни на йоту! Он вернется, — сказал себе Холмс, продолжая попытки успокоиться, — в конце концов, как и любая научная теория, рано или поздно она заинтересует Шерлока, Майкрофт хотел в это верить, несмотря ни на что. Гораздо более серьезной проблемой стал для него внешний вид братца, который и с натяжкой здоровым не назовешь. Похоже, ему предстоит несколько серьезных бесед с Ватсоном. Но как… провести их, не налегая на авторитарность и силу, с которой Холмс привык решать свои проблемы? Боже, как же он устал. — По правде говоря, я даже рад, что он ушел, — выдохнул Каннингем, — Капитан, ваши… отношения с братом не повредят нашей работе? Мы можем найти управу на Шерлока и иным образом, — предложил он то, о чем наверняка мечтали все присутствующие. — Благодарю вас, сэр, но думаю, я справлюсь. Спасибо за то, что присматриваете за ним. — Хорошо, — кивнул адмирал, и продолжил: — Спасибо, профессор. Джон, Майкрофт, останьтесь на минуту. Когда профессор Нордстром покинул их, Каннингем отошел к окну и продолжил. — Должен сказать, что большинство ученых поддерживает мистера Холмса, — сказал он тихо. Джон, молчавший практически все время, поддержал адмирала и улыбнулся. — Один шанс из миллиона… Я не прощу себе, если мы не попытаемся. И внимательно посмотрел на Майкрофта, выдержку и честность которого уже успел оценить. — Спасибо, Джон. И спасибо, капитан Холмс. Австралия вас не забудет… Они распрощались, едва сумев расцепить рукопожатия. Каннингем остался в кабинете, а Майкрофт с Джоном спустились вниз, продолжая начатый в кабинете адмирала молчаливый разговор. — Доктор Ватсон, вы уже бывали на подлодках? — спросил его капитан, когда они вышли на улицу. — Нет, сэр, но они всегда меня завораживали. «Чарльстон» поражает воображение, — улыбнулся Ватсон мечтательно. — Я буду рад ступить на его борт. — Мне нравится ваш настрой. Майкрофт улыбнулся в ответ. Ему хотелось продолжить беседу с приятным и умным доктором, но того наверняка ждали дела в городе, да и самому капитану не помешает ускориться. Он хотел уже было попрощаться, как Джон задержал его, и обратился вновь: — Вы не хотите немного отдохнуть перед отплытием? У нас с женой есть домик на побережье, — сказал он добродушно и усмехнулся, — Гораздо лучше, чем морская гостиница при Адмиралтействе. Майкрофт не ожидал подобного участия, и на миг даже растерялся. — Не уверен, что это будет удобно, доктор… — Да бросьте, — вновь улыбнулся Ватсон, — пару дней отдыха ни на что не повлияют. Я слышал, что у вас есть сообразительный и толковый помощник, — подмигнул он и совсем обескуражил бравого капитана. — Приезжайте в субботу, мы устроим ужин в вашу честь. — Это очень мило, доктор Ватсон. Я подумаю над вашим предложением… Он и сам не знал, что сможет согласиться так быстро, но первый день в Мельбурне и очередная ссора с Шерлоком высосали из Майкрофта весь дух. Может быть, это последние дни Майкрофта на суше, — так и не решился высказать он вслух, пожимая доктору руку перед прощанием. Последние дни, на последнем берегу. Может быть, ему действительно стоит кое-чему подучиться у Шерлока?