Чувства и предубеждение в Соборе св. Павла

      В 1775 году, в Бате, в семье мелкого лавочника мистера Николсона родилась девочка, названная Фанни. Из всей семьи грипп прошлого года пережили только мать, Кэрол, и старшая дочь, Харриет, которой в этом году исполнилось семь лет. Впрочем, женщину больше всего расстраивала смерть супруга, поскольку теперь лавка должна была перейти к его второму брату, а у неё на попечении осталось два голодных рта. Но прежде чем это случилось, она распродала и спрятала всё, что имело хоть какую-то ценность, и так сберегла небольшой запас денег на чёрный день.       Ей пришлось вспомнить швейное ремесло и пойти на работу в одну из модных лавок. Благо, таких мест в Бате хватало и нехватки клиенток там не бывало. С тех пор как Бат стал популярен у «богатых бездельников», каждый год на несколько месяцев сюда приезжали благородные семейства и, конечно же, дамам требовалось регулярно освежать свой гардероб.       Первое время миссис Кэрол Николсон работала вполсилы, ведь ей приходилось постоянно отвлекаться на малышку. Но вскоре она наткнулась на соседку — жену хозяина трактира, — у которой тоже недавно родился ребёнок, и стала оставлять дочку под её присмотр на весь день. Харриет же стала вместе с ней работать в швейной мастерской: она подметала пол, приносила швеям нитки, лоскуты и ленты и выполняла другую несложную работу — за это ей платили три пенса в день. Кэрол получала один шиллинг в день или один фунт и десять шиллингов в месяц. Эти деньги позволяли им сводить концы с концами.       Когда Фанни в 1780 году исполнилось пять лет, она тоже стала работать в мастерской вместе со старшей сестрой, которая уже постигала тонкости ремесла, и матерью. Со временем мать устроилась на работу в более дорогое ателье, а у Фанни обнаружились способности к вышивке. Тогда одна вышивальщица из мастерской поблизости взяла её в ученицы, и через несколько лет Фанни стала одной из лучших мастериц Бата.       И в то же время она стала расцветать, привлекая всё больше восхищённых мужских взглядов. Год назад Харриет вдруг вышла замуж за какого-то рабочего, и теперь у их матери осталось только одно желание — и Фанни пристроить не менее удачно. Но вот самой девушке вовсе не хотелось становиться женой воняющего грязью и потом мужлана. Зачем? Ведь на неё заглядывались такие красивые, чистенькие, в дорогих одеждах мужчины!       Ей не было и пятнадцати, когда она впервые осталась с мужчиной наедине. Это был какой-то заезжий франт, снявший для этого дела комнатку в дешёвой гостинице на окраине. Уходя, он оставил на постели два фунта, а после третьей встречи подарил «своей крошке Фанни» маленький серебряный крестик. Когда же Сезон закончился, франт растворился, словно его и не было. А те шесть фунтов, что он ей оставил, Фанни употребила на то, чтобы обновить свою одежду. Мать вначале поворчала, но, увидев деньги, быстро согласилась с новой работой дочери.       Увы, но такая жизнь всего за несколько лет превратила молодую красивую девушку в изрядно потрёпанную женщину. Её ухажёры становились всё проще, денег — всё меньше, а работы — всё больше. Однако она продолжала заботиться о своих нарядах, иногда вспоминая ремесло из прошлой жизни, и это помогало хоть как-то удерживать на плаву. Кэрол умерла, когда Фанни было всего восемнадцать, Харриет с мужем уехали почти сразу после этого в Ливерпуль, где ему предложили работу, так что к 1794 году Фанни была совершенно одна. Она переехала в комнатку на чердаке почти в центре Бата и по вечерам выискивала у ресторанчиков и кабаков пьяных одиноких мужчин.       К своему ужасу зимой 1795 года она обнаружила, что беременна. Несколько дней Фанни провела в тяжких раздумьях, как ей быть теперь. В конце концов она пришла к мнению, что этого уже не изменить, а потому ей следует подумать об этом, когда ребёнок родится. А до этого — работать как можно больше, ведь после родов она не сможет оправиться за день. Весной её удивило то, что нашлись и такие клиенты, которых заводило её интересное положение, так что вопреки опасениям без работы она не сидела до самого дня родов.       И в тот день, когда она наконец увидела свою дочь, все мысли о том, чтобы сдать её в приют, покинули голову Фанни. Она в первый же момент полюбила этого ребёнка и твёрдо решила, что сделает всё, чтобы её маленькая Джейн ни в чём не нуждалась и не стыдилась своей матери. Она пустила свои нижние юбки на распашонки и чепчики, вышивала ей башмачки и шила бесчисленные пелёнки. Её привлекательность вернулась, она вновь стала красивой молодой женщиной, и через несколько месяцев одна из хозяек мастерской, где трудились вышивальщицы, согласилась взять её на работу.       Фанни впервые за много лет была действительно счастлива.              Наступило лето 1796 года, маленькая Джейн всего несколько дней назад отметила первый день рождения. В это августовское воскресенье у Фанни выдался единственный выходной, и она, услышав, что за границей города остановились пейви и дают представления, вместе со многими работницами пошла туда. Мужчины торговали лошадями, стараясь сбыть старых и дряхлых животных, а женщины пели и гадали. Маленькой Джейн они предсказали, что она станет богатой и знатной дамой, что очень обрадовало Фанни. Она всегда знала, что её Дженни достойна самого лучшего!       Она вернулась домой в отличном настроении, оставила дочь в колыбельке и пошла купить продуктов. Но вернувшись, Фанни закричала от ужаса, забившись в истерике.       Колыбелька была пуста.