Проклятье фараона

В просторном зале карийского дворца, где мраморные колонны поддерживали расписной потолок, а солнечный свет, проникающий сквозь высокие окна, играл на мозаичном полу, Александр, муж царя Дафниса, сидел на широком ложе, устланном шкурами диких зверей. Его изящные пальцы рассеянно поглаживали округлившийся живот, а взгляд блуждал по стенам, украшенным фресками с изображениями древних героев и богов. Уже более трех месяцев Александр не видел своего старшего сына, Тэхёна. Тоска по нему терзала сердце омеги, заставляя его вновь и вновь представлять, как юноша входит во дворец. В своих мечтах Александр видел сына высоким и статным, с золотыми кудрями, выгоревшими под палящим солнцем пустыни, и кожей, покрытой бронзовым загаром. Он представлял, как перекатываются мышцы под этой кожей, свидетельствуя о силе и ловкости молодого воина. Александр вздохнул, прикрыв глаза. Его мальчик, его сын, омега-воин, так рано повзрослел и отправился в свой первый поход. Теперь сердце родителя замирало каждую минуту от мысли, что с ним может что-то случиться. Воображение рисовало ужасные картины: вражеские стрелы, пронзающие грудь Тэхёна, или вражеский меч, рассекающий его прекрасное лицо. Внезапно тишину зала нарушил звук торопливых шагов. Александр открыл глаза и увидел встревоженную служанку, спешащую к нему через зал. Её сандалии стучали по мозаичному полу, а складки хитона развевались при быстром движении. - Эра... - произнесла служанка, склонившись в почтительном поклоне. - Это послание из храма Амона. Александр резко выпрямился, его сердце забилось чаще. Он махнул рукой, подзывая служанку ближе. Дрожащими пальцами он схватил протянутый свиток, развернул его и впился глазами в текст. Строки прыгали перед глазами, и он перечитывал их снова и снова, боясь поверить увиденному. Слезы облегчения крупными жемчужинами покатились по прекрасному лицу Александра, оставляя влажные дорожки на гладкой коже. Его губы дрожали, когда он произнес: - Мой мальчик вернулся в Фивы. Мой мальчик жив. Александр прижал свиток к груди и погладил свой округлившийся живот. Его голос был полон нежности, когда он обратился к нерожденному ребенку: - Твой старший брат жив. О, боги, направьте его домой. Верните его мне живым, не дайте попасть в руки людям фараона. Он поднялся с ложа и подошел к окну, вглядываясь в синеву неба, словно надеясь увидеть там знак от богов. Летний ветер, пропитанный ароматом оливковых рощ и моря, ласково коснулся его лица, унося с собой слезы радости и тревоги. Александр закрыл глаза и прошептал молитву, обращаясь ко всем богам, которых знал, прося их о защите и покровительстве для своего первенца. В этот момент он был не царственной особой, а просто родителем, чье сердце разрывалось между радостью от новостей о сыне и страхом за его будущее. *** В саду Дома Счастья при храме Амона царила атмосфера умиротворения и роскоши. Воздух был напоен ароматами цветов и свежескошенной травы. Мягкий свет заходящего солнца окрашивал мраморные колонны и статуи богов в теплые оттенки золота и меди. Фонтаны журчали, создавая приятный фон для негромких разговоров пирующих. За широким столом из кедрового дерева, украшенным искусной резьбой и инкрустацией из слоновой кости, сидели гости, наслаждаясь изысканными яствами и прохладными напитками. Двое молодых мужчин, чьи взгляды, казалось, могли зажечь пламя даже в прохладном вечернем воздухе. Тэхён, принц Карии, сидел напротив Хасни, принца Египта. Их глаза встречались, и каждый раз это было подобно удару молнии. Чёрный взгляд Хасни обжигал кожу Тэхёна, заставляя его сердце биться чаще. Омега чувствовал, как этот взгляд ласкает, любит, обожает, вызывая в теле всполохи искр в ответ. Тэхён ёрзал на своем месте, не в силах усидеть спокойно. Его пальцы нервно теребили край льняной туники, расшитой золотыми нитями. Он то и дело облизывал пересохшие губы, не в силах отвести взгляд от Хасни. Широкий стол между ними казался непреодолимым препятствием, мешающим прикоснуться, ощутить запах альфы. Тэхён не понимал, почему именно сегодня так сильно хотелось почувствовать его близость, его любовь. Хасни, в свою очередь, тоже изнывал от желания. Он утопал в жаре медовых глаз омеги, ощущая на губах вкус его кожи, хотя они даже не прикасались друг к другу. Альфа ненавидел всех, кто пировал рядом с ними за одним столом, всех, кто мешал ему насладиться омегой. Его пальцы крепко сжимали золотой кубок с вином, костяшки побелели от напряжения. Вино, которое лилось рекой на пиру, расслаблял тела гостей и наполнял их головы жаркими, плотскими мечтами. Тэхён чувствовал, как его тело наливается теплом, а внизу живота зарождается приятная тяжесть. Он замечал, как расширяются зрачки Хасни, реагируя на его состояние, и это только усиливало его желание. Омега жаждал почувствовать всю силу своего истинного. Стать его, полностью и без остатка. Эти мысли кружили в голове Тэхёна, заставляя его щеки покрываться легким румянцем. Внезапно голос Гиласа вырвал омегу из плена интимных дум. - Мой принц, - произнес Гилас, присаживаясь рядом с Тэхёном. Его движения были плавными, но в глазах читалось напряжение. Он поставил перед омегой изящный графин с вином, украшенный замысловатым орнаментом. - Предлагаю выпить и оставить тяжёлые мысли и неверные слова в пустыне. Мы же с детства друзья, - он грустно вздохнул, проведя рукой по своим темным, вьющимся волосам. - Я погорячился, Тэхён. Понимаю, что перешёл черту, но... я буду держать свои чувства при себе, мой принц. Тонкая морщинка сомнения пролегла между бровей омеги, когда он посмотрел на друга. Его взгляд скользил по лицу Гиласа, пытаясь прочесть истинные намерения. - Гилас... не стоит. Я и без вина готов все забыть. - Тэхён говорил мягко, но в его голосе слышались нотки настороженности. - Ты же знаешь, что я не любитель ссор и недомолвок. - Последнее слово он выделил, словно говоря: "Я все знаю, откройся, признайся. Позволь мне узнать и простить тебя". - И неужели ты, друг мой, не помнишь, что я не люблю вино? Гилас хмыкнул, плеснув розовый напиток в кубки. Его движения были небрежными, но глаза внимательно следили за реакцией Тэхёна. - И какой ты кариец после этого? Мы пьём вино как только выходим из утроб омег... Шум голосов вокруг скрывал их лёгкую перепалку ото всех, кто сидел за столом. Звон кубков, смех и музыка флейт создавали идеальный фон для их тихого разговора. - Тэхён, давай. - Гилас протянул омеге кубок, но его перехватила чужая крепкая рука. - Он сказал, что не любит. - тихий рык Хасни заставил Гиласа вздрогнуть. Глаза египетского принца сверкнули опасным блеском. Но Гилас не собирался отказываться от своего плана. Его взгляд метнулся от Тэхёна к Хасни. "Не Тэхён, так Хасни," - подумал он. "Главное доставить их в Мемфис по отдельности. Передать Хасни его отцу - фараону, а Тэхёна забрать домой. Рано или поздно, но омега согласится стать моим и будет принадлежать мне." От этой мысли глаза Гиласа заблестели, его рот наполнился влагой, и он с вызовом посмотрел на Хасни. - Может тогда ты за него выпьешь? - Гилас смотрел с усмешкой, протягивая принцу бокал Тэхёна. - Не против выпить из кубка карийца? Хасни сжал челюсти, его ноздри раздулись от гнева. - Мой кубок ничем не отличается. Так зачем менять. - Успокойтесь оба. - Тэхён встал с лавки, прикрывая собой Хасни. Его движения были плавными, но решительными. - Гилас, мы уже не один раз обсудили с тобой всё. Прекрати вести себя так! - Как? - искренне недоумевал Гилас, разводя руками. - Альфы не могут выпить вдвоём? Хасни откашлялся и посмотрел на кариийского воина с презрением. Его глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию. - Возможно, принц Тэхён считает, что для этого у нас нет причин. - Ты забрал моего омегу, выпить со мной это меньшее, что ты можешь сделать, египетский принц! - выпалил Гилас, его лицо покраснело от гнева и выпитого вина. - Твоего омегу? Что ты несёшь! - зло отозвался Тэхён. Его глаза сверкнули, а руки сжались в кулаки. - То, что думаю, Тэхён! То, что думаю... В этот момент руки Хасни легли на бедра Тэхёна, притягивая его ближе. Жар его шепота и горячее дыхание опалили шею омеги, заставляя того задрожать. - Мой омега меня защищает? Мне это льстит, я альби. - прошептал Хасни, его губы почти касались уха Тэхёна. Тэхён почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Он обернулся, встречаясь взглядом с Хасни, и на мгновение весь мир вокруг перестал существовать. Только они вдвоем, только их чувства, только их любовь. *** час назад: По широким коридорам, выложенным гладким известняком, эхом разносились торопливые шаги. Хедебнейтирбинет, молодая омега с тонкими чертами лица и большими миндалевидными глазами, бежала, тяжело дыша от беспокойства. Её длинное льняное платье развевалось при движении, а золотые браслеты на запястьях тихо звенели. - Мой принц, мой принц, - шептали её губы, пересохшие от волнения. Сон, посланный богиней Исидой, не давал ей покоя. Видения опасности, грозящей принцам Хасни и Тэхёну, преследовали её, заставляя сердце биться чаще. Страх гнал её вперёд, и она не заметила высокую фигуру, возникшую перед ней за поворотом. Столкновение было неизбежным. Хедебнейтирбинет врезалась в твёрдое тело и отшатнулась, подняв глаза на незнакомца. - Смотри по сторонам, юная омега, - прогремел над её головой глубокий голос. - В спешке можно наткнуться на недоброжелателей. Хедебнейтирбинет тихо пробормотала извинения, но когда она разглядела лицо мужчины, её глаза расширились от ужаса. Это был он - тот самый человек из её видения, подавший роковой кубок Тэхёну. - Ты боишься меня? - воин улыбнулся, обнажив белые зубы. Его тёмные глаза изучали лицо омеги. - Не стоит. Я - Гилас, друг и соратник принца Тэхёна. Прежде чем Хедебнейтирбинет успела ответить, раздался другой голос, от которого по её телу пробежала приятная дрожь. - Нэйти, - произнёс принц Нехо, появляясь в конце коридора. - Я искал тебя. Омега легко поклонилась Гиласу и, не говоря ни слова, устремилась к Нехо. Её щёки покрылись нежным румянцем, когда она приблизилась к принцу. - Египетские омеги странные, - хмыкнул ей вслед Гилас и вернулся к своему занятию - наблюдению за Тэхёном, прогуливающимся в саду Дома Счастья. Нехо заключил Хедебнейтирбинет в объятия, чувствуя, как она дрожит. - Что случилось? - спросил он, переходя на египетский. - Этот воин напугал тебя? - Он опасен, мой принц, - выдохнула омега, прижимаясь к Нехо. - Он замыслил чёрное дело. Нехо нахмурился, его тёмные брови сошлись на переносице. - О чём ты? Он друг принца Тэхёна, как он может быть опасен? - Но Хедебнейтирбинет лишь отчаянно замотала головой. - Расскажи мне всё. Нехо взял её тонкую кисть в свою руку и увлёк за собой в небольшую комнату, освещённую мягким светом масляных ламп. Стены здесь были украшены изображениями лотосов и папирусов, символизирующих единство Верхнего и Нижнего Египта. - Мне был сон, посланный Исидой, - начала омега, присев на край большого топчана, покрытого шкурой леопарда. Её пальцы нервно теребили край платья. - В песках пустыни сгинул Хасни, испив из кубка вина, а принц Тэхён умер от тоски. Нехо опустился на колени перед омегой и обхватил её ладони своими руками. Его тёмные глаза внимательно смотрели на Хедебнейтирбинет. - Какой ужасный сон послала тебе богиня, - произнёс он тихо, поглаживая её пальцы. - Это не всё, принц, - продолжила омега, её голос дрожал. - Там было и так, что испил из кубка Тэхён и тоже растворился, ушёл с другим. - Тэхён? - переспросил Нехо, его брови поднялись от удивления. - Да. И кубок подавал тот альфа, что говорил со мной сейчас. Хедебнейтирбинет с опаской посмотрела на вход в комнату, её глаза расширились от страха. - Верно... это Исидой посланный сон - это защита для наших принцев, - Нехо коснулся губами тонкой кожи на её запястьях. Его прикосновение было нежным, успокаивающим. - Ты послана мне богиней во спасенье, ярухи. - Нужно предупредить их... - прошептала Хедебнейтирбинет, её глаза наполнились решимостью. Нехо кивнул, поднимаясь на ноги. Его лицо приобрело серьёзное выражение. - Мы сделаем это вместе, - сказал он, протягивая руку омеге. - Пойдём, нельзя терять ни минуты. *** настоящее время. - Я выпью с тобой, дерзкий воин, - прорычал Хасни, и его голос, низкий и угрожающий, заставил всех присутствующих вздрогнуть. - Но чтобы больше я тебя не видел рядом с моим омегой! Гилас стоял напротив, его поза излучала вызов. Губы скривились в усмешке, а в глазах плясали опасные огоньки. - И не увидишь, - процедил он сквозь зубы. В его голове пронеслась мысль: "Наивный сын фараона! Ты слишком горд и заносчив, но я сейчас усмирю тебя. Тэхён никогда не будет твоим омегой". Хасни, однако, не спешил. Его лицо внезапно приобрело выражение наигранной печали. - Вот только... - он сделал паузу, - я не пью розовое вино. - С этими словами он выплеснул содержимое своего кубка на мозаичный пол. - Мы пьём за примирение, мне нужно что-то гуще. Тёмное, как кровь, - принц улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. - Хаммон, подай нубийского вина. Лицо Гиласа мгновенно изменилось. Разочарование, злость, боль - все эти эмоции промелькнули в его чертах, словно тени облаков в ветреный день. Хаммон бесшумно подошёл и наполнил кубок Хасни тёмным, густым вином. Гилас потянулся со своим кубком, но его руку перехватил Тэхён. Омега-принц Карии мягко улыбнулся, его медовые глаза светились теплом. - Друг мой, позволь мне поухаживать за тобой, - произнёс он, забирая у Гиласа кубок и наполняя его розовым вином. - Выпей то, что приготовил для меня... мой друг. Теперь в глазах альфы мелькнул испуг. "Они знают, но как?" - пронеслось в его голове. Рука Гиласа дрогнула, когда он принял кубок обратно. - За Тэхёна, - произнёс Хасни, глядя прямо в глаза Гиласу. Его голос звучал твёрдо и уверенно. - За наш мир. - За Тэхёна, - обречённо повторил карийский воин и залпом осушил кубок. Тэхён, чьи глаза вдруг стали холодными и острыми, как кремниевые ножи, спросил: - Через сколько подействует зелье? Гилас опустил голову, его плечи поникли. - Фараон сказал, что практически сразу. - Значит, ты служишь фараону Псаммитеху, а не мне и моему отцу - царю Дафнису? - заключил Тэхён, его голос был полон горечи. - Жаль. Омега развернулся и пошёл прочь из сада, его шаги были легкими, но решительными. Хасни проводил его взглядом, понимая, что этим жестом Тэхён дал ему право решать судьбу предателя. Египетский принц повернулся к Гиласу, чьи веки уже начали тяжелеть. - Ты верно служил моему отцу, карийский воин, - произнёс Хасни, его голос был тих, но полон силы. - И за это в доме его дочери я тебя не убью. Но ты сгниешь в темнице Дома Счастья. Последние слова Хасни почти прошипел, схватив Гиласа за хитон. Ткань затрещала под его пальцами. - О тебе никто не вспомнит, - прошептал он в самое ухо альфы, его дыхание было горячим и полным угрозы. - Стража! Двое стражников, чьи бронзовые доспехи тускло блестели в сумерках, немедленно появились, готовые исполнить приказ своего принца. Хасни смотрел, как спящего от зелья Гиласа утащили из сада, его грудь вздымалась от ярости. Он готов был убить его, а куски плоти раскидать по пустыне, чтобы их растащили падальщики. - Мой принц... - в его думы проник тихий голос старца. - Ваш феромон. Вам лучше уйти в палаты. Я пришлю наложниц. Альфа молчал... весь этот вечер, омега напротив, что всем своим видом сводил с ума. Покушение на его омегу. Наказание соперника... Все это спровоцировало гон. Он чувствовал как кровь начинает закипать, как возбуждение овладевает им. Он не видел ничего перед собой лишь страсть в медовых глазах. - Не нужно наложниц! Я пойду к своему омеге. - Но он невинен, он не выдержит... - Я не сделаю ничего, что навредит моему Тэхёну. И альфа сорвался вслед за ним. *** В тишине своих покоев, освещённых мягким светом оливковых ламп и благоухающих курильниц, Тэхён стоял у открытого окна, вглядываясь в звездное небо Фив. Прохладный вечерний бриз, напоенный ароматами цветущих олеандров, ласкал его кожу, играя складками его хитона. Внезапно воздух наполнился новым ароматом - мускусным, терпким, волнующим. Сердце Тэхёна забилось чаще, а по телу прокатилась волна жара. Он узнал этот запах, запах своего альфы. - Хасни... - произнес он с улыбкой не оборачиваясь. Пусть он невинен, но он - воин и он знал природу альф. Он понимал, что такое гон, и чувствовал, как его тело отзывается на присутствие истинного. Его омежья сущность раскрывалась навстречу альфе, наполняясь сладкой влагой, готовясь принять своего истинного, словно цветок распускаясь предлагая свой нектар. - Тэхён... - голос Хасни, низкий и глубокий, точно мурлыканье пустынного кота. Альфа приблизился, прижимаясь к спине омеги и зарываясь носом в его волосы, вдыхая пьянящий аромат. - Не страшись меня, я хаяти... - Я не боюсь, мой альфа, - ответил Тэхён, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Хасни начал покрывать шею омеги лёгкими поцелуями, его дыхание обжигало кожу. Шепотом, подобным шелесту листьев оливы, он произнес древние строки: - Видеть тебя, мой любимый, - это праздник. Обращение к тебе - это большая милость. Пусть ты придешь ко мне с пивом, С музыкантами, с их инструментами, С песнями любви на устах, Для радости и ликования. Твой прекрасный возлюбленный в восхищении перед тобой, Целует землю при виде тебя. Прими его с любовью его и телом, Как подношения богу. - Как красиво... - вздыхает Тэхён позволяя Хасни обнять себя крепче. - При Рамзесе пятом слагали дивные гимны любви, - пояснил альфа, его руки нежно гладили бока омеги. - Ты будешь читать мне стихи этой ночью, мой альфа? - с хитрой усмешкой спросил принц. - Я буду читать тебе их всю жизнь, мой омега. А этой ночью я буду брать тебя, делать тебя своим и слушать твои стоны, что будут сливаться с моими в единую песню, Тэхён. - губы альфы втянули кожу на шее омеги и Тэхён понял, что завтра на ней останется след. - Но прежде я хочу узнать хочешь ли ты стать моим? Омега повернулся в руках альфы и их взгляды встретились. - Эрос влажно мерцающим взглядом очей Своих черных глядит из-под век на меня И чарами разными в сети Киприды Крепкие вновь меня ввергает. Дрожу и боюсь я прихода его. - их губы встретились в поцелуе. - И горю, как долгою ночью горят Звезды блестящие в небе. Их губы соединились в страстном поцелуе, выражая всю глубину чувств. - Здесь, в доме бога Амона, признай, что ты мой, - потребовал Хасни, его руки скользнули ниже, обхватывая бедра омеги. - Я твой. - не отрывая губ ответил Тэхён. - А ты, Хасни. Согласен ли ты быть только моим? - Только твоим. Никого более не коснутся мои руки. Никого более не возжелает моя плоть, - поклялся Хасни, поднимая Тэхёна и прижимая его к стене. - Одно твое слово и я остановлюсь, мой невинный омега. В ответ Тэхён лишь крепче обвил руками шею альфы, словно давая согласие на продолжение. - Научи меня любить тебя, альфа. Покажи как ласкать тебя, как дарить тебе негу. - Научу, но в другой день. Сегодня это буду делать я. Я хочу погрузить тебя в мир удовольствий мой омега. - альфа желал ворваться в невинное тело Тэхёна, но держал себя в руках несмотря на нарастающий гон. Принц отнес своего омегу к огромному ложу, и нежно опустил на простыни. Руки Хасни быстро нашли мешающий пояс и дёрнули с силой за кожаный шнур, а следом разорвали тунику, открывая взору крепкое стройное тело Тэхена. Мышцы омеги очерченные светом масляных ламп и курильниц сводили с ума. Его омега не хрупкая ваза, его омега сам может взять кого бы не захотел. Столько силы в его теле! Сколько огня! Как прекрасен его член, что уже налился кровью и гордо прижимался к лобку. Капелька естественного сока на его кончике сиянием своим манила альфу так, что он не мог сдерживаться. Он быстро устроился между ног Тэхёна, склонился и накрыл губами естество своего омеги, сразу же погружая его во влагу своего рта, позволяя тому почувствовать как сильно альфа его хочет и как безмерна его страсть и желание дарить ласки. Робкий стон вырвался из уст омеги, тихий нежный, но в тоже время такой громкий для альфы, возвещающий ему о том, что его омеге нравится, что его омега получает удовольствие. Хасни сильнее вытянул щеки и яростно заработал головой. Губы гладили член омеги сжимаясь и скользя вверх-вниз, то набирая скорость, то медленно кружа вокруг головки, пока Тэхён не напрягся, и пальцы его не вцепились в плечи Хасни. Омега всхлипнул, семя его вырвалось наружу, наполняя рот альфы. - Хасни... - громко выкрикнул омега. Его поверхностное дыхание наполнило собой комнату как и усилившийся аромат феромонов. Губы альфы отпустили его плоть и тут же осыпали градом поцелуев его кожу, поднимаясь выше пупка, проходясь по мышцам пресса заставляя их сокращаться. - Мой омега. - рокотал Хасни. - мой. Его зубы кусали, язык тут же зализывал раны, а губы отпечатывали алые метки на коже Тэхёна, заставляя того стонать и вздрагивать. Пальцы альфы уже нашли наполненную смазкой дырочку и нежно массируя проникли в неё. Тело омеги выгнулось и волной вернулось навстречу этим ласкам. Хасни завораживали движения омеги, что инстинктивно делал все правильно, запуская пальцы альфы в себя все глубже. Стоны становились громче, тела становились жарче, дырочка наполнялась смазкой так, что уже бесстыдно хлюпала при каждом движении руки альфы и жадно открывалась требуя большего. - Мой омега, ты - настоящая буря, - шептал альфа, понимая, что сил держать себя в руках у него больше нет. Ладони омеги гладили его спину, размазывая пот и спускаясь к его бёдрам и сжимая их жадно с силой. Сам омега тоже покрылся потом и его вид говорил только об одном - гон истинного альфы спровоцировал у него течку, как тогда во дворце-гробнице. Альфа осознавая это был счастлив. Он повис над омегой, упираясь локтем в простыни, и с наслаждением наблюдал за его лицом, где эмоции сменяли друг друга, где слюна блестела на губах омеги, требуя альфу коснуться их поцелуем. - Прошу альфа... - мольба, почти стон, вырвалась изо рта омеги - Возьми меня. Пальцы выскользнули из жаркого, влажного плена, и к дырочке прижалась крупная, источающая сок, головка. Тэхен слегка приподнял бедра и двинул ими позволив члену альфы проникнуть в себя. Стон боли и наслаждения растворился в поцелуе. Альфа чувствовал узкое нутро своего омеги и то как его стенки раздвигаются, принимая его в себя. Сотни дарбук разом ударили в его голове, точно гром расходясь раскатами по его телу. Волна за волной двигались их тела в жарком танце под этот ускоряющийся ритм. Пальцы их рук с силой сплетались над головой омеги, губы жадно впивались в губы, тела скользили друг по другу сплетаясь. Жаркий огонь рисовал их тени на стенах комнаты, то отображая как альфа вбивается в тело омеги, то как омега, оседлав бедра альфы, выгибается точно кошка. Хасни не мог оторвать от Тэхёна взгляда сильнее двигая бедрами, проникая глубже в его горячее тело. Тэхен отвечал вскриками и сладкими стонами, когда темп увеличился становясь бешеным, его тело содрогалось изливаясь на крепкий торс альфы. Прижимаясь к нему он позволил альфе закончить и самый пик наслаждения впиться зубами в основании шеи омеги, подставляя свою для ответной метки. Теперь они принадлежали друг другу. Омега отдал всего себя и признал альфу своим. А альфа повязал омегу и пометил его своим, украсив его шею прекрасной меткой, что значит больше чем что либо. Теперь этот омега - муж его. Больше ничего не имело значения для этих двоих. Ни козни отца принца Хасни - фараона Псамметиха, ни предательство Гиласа - когда-то друга принца Тэхёна. Только их страсть, жажда и любовь правили в простынях, громко оповещая всех в Доме Счастья песней стонов о их соитии. Альфа крепко держал тело омеги, до краёв наполняя его своим семенем, зарождая в нем новую жизнь. Ярко свети, о Селена, двурогая странница ночи! В окна высокие к нам взор свой лучистый бросай И озаряй своим блеском Каллистион. Тайны влюбленных Видеть, богиня, тебе не возбраняет никто. Знаю, счастливыми нас назовешь ты обоих, Селена, Ведь и в тебе зажигал юный Эндимион страсть. *** Тяжёлый воздух темницы пропитан запахом сырости и отчаяния. Каменные стены, покрытые плесенью, безмолвно хранили тайны своих узников. В этом мрачном подземелье Фив, величественного города семнадцатой династии фараонов, время замедляло свой ход. Здесь уже третий день находился Гилас, ожидая... нет, альфа ничего не ждал. Он проснулся на второй день и с того момента клял себя на чем свет стоит. За предательство, за свою больную любовь. Внезапно тишину нарушил скрип тяжёлой двери. Гилас напрягся, его обострённый слух уловил приближающиеся шаги. Он поднял голову, пытаясь разглядеть посетителя в густом мраке подземелья. - Ты Гилас? - хриплый голос разорвал тишину, эхом отразившись от каменных стен. - Я, - ответил альфа, гордо выпрямившись. Его глаза, привыкшие к темноте, пытались уловить хоть какие-то очертания незнакомца. - Я принёс тебе весть от фараона, - произнёс голос. - Весть от Псамметиха? В этот момент тонкий луч лунного света, проникающий через крошечное окно под потолком, осветил часть камеры. В его серебристом сиянии блеснуло лезвие кинжала, и прежде чем Гилас успел среагировать, оружие вонзилось в его грудь. - Он просил передать, чтобы ты молчал, - голос превратился в шепот. Гилас ощутил, как жизнь покидает его тело. Он попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Его колени подогнулись, и он рухнул к ногам своего палача. Убийца отступил на шаг, наблюдая, как последние искры жизни угасают в глазах альфы. Запах крови смешался с застоявшимся воздухом темницы, создавая тяжёлую, удушающую атмосферу. Луч лунного света, как безмолвный свидетель, медленно скользнул по полу, оставляя камеру вновь погруженной во тьму. Пришлый бесшумно покинул темницу, унося с собой тайну, которая теперь навсегда останется похороненной в стенах подземелья Дома Счастья.