"This murder takes two"

      Бесшумно открыв дверь, Усянь снял обувь и на цыпочках прошел в гостиную, на ходу снимая лонгслив. Проходя мимо дивана, глаз зацепился на куче покрытой одеялом, молодой человек на автомате прошел мимо, но затем остановился и сделал два шага назад и пару мгновений всматривался в кучу. Он подошел ближе и поднял одеяло.       — Лань Чжань!       Раздавшийся в ночи крик вырвал из сна Шилина. Юноша подскочив, сел и вперил испуганный взгляд в своего страшего брата, нависшего над ним с одеялом в руках.       — И чего ты кричишь посреди ночи? — из спальни вышел Ванцзы, зевая и почесывая живот.       На нем были надеты только боксеры, открывая взгляду спортивную фигуру с красивыми рельефом мышц. Выдающий в их обладателе человека практикующего боевые искусства.       — Какого хера ты тут голышом разгуливаешь?! — снова сорвался на крик Усянь, бросая в гота лонгслив.       — Пошли спать, пакетик с уксусом, — Ванцзы обнял за плечи Усяня и развернув в сторону спальни, повел в комнату. Перед дверью, он обернулся к Шилину, — А ты, мелкий, спи.       Юноша раскрыл рот, наблюдая, как Лань Чжань уводит Вэй Усяня, который пытался вырваться, ругаясь почем зря, шипя в сторону Шилина, чтобы тот убирался вон из дома. Ванцзы упрекал его в жестокости, что тот выгоняет ребенка на улицу.       И корил, что Хон Бэй не погладит его по головке, если с наследником Сяо Тэн Дана что-то случится. В ответ на это любовник бесился еще больше и разразился отменной бранью, где напрочь отсутствовали приличные слова.       — Есть проблемы посерьезнее твоего брата, — неожиданно серьезно заявил Ванцзы, закрывая за собой дверь в спальню.       Перед этим посмотрев на диван, чтобы убедиться, что юноша лег. А так же, надеясь, что тот поймет намек и не вздумает подслушивать по привычке.       — Например? — раздражение и злость никуда не делись.       Впрочем, Усянь подумал все же, что поспешил с криками. Вырвав из рук партнера кофту, он бросил ее в корзину для грязного белья, что стояла в ванной и начал расстегивать джинсы.       — На твою мать напали несколько дней назад, — тихо произнес Лань Чжань, не отрываясь глядя на Усяня.       — Что? — молодой человек стоявший до этого спиной, повернулся. На его лице застыл каскад эмоций: раскрытые в удивлении глаза, сморщенный раздражением лоб и оскаленный рот, обнажающий зубы, — Что ты сказал?       — Я сказал, что на твою мать напали. У нее несколько переломов и пробита голова. Полиция подозревает ограбление, а сам знаешь кто — Бешеного пса Чи.       — Откуда ты это узнал? — наконец лицо приняло одно выражение — раздражение.       Усянь стянул брюки и с силой швырнул их вслед за лонгсливом, а затем встал перед кроватью, уперев руки в бока.       — Цзян Чен позвонил, — Усянь уже было открыл рот, но Ванцзы его опередил, — Он не хотел слушать твои вопли и попросил меня передать информацию. А ему сообщил Хон Бэй. Странно, что до тебя еще не добрались полицейские, — я думал ты уже в курсе. Не стал говорить в баре, чтобы ты спокойно отработал.       — А мелкого привел, чтобы я всю злость не вылил на тебя, а распределил? — шикнул Усянь, раздраженно цокая языком.       — Нет. Он все-таки еще ребенок, а ты его брат, — мягко возразил Ванцзы, хватая любовника за руку и дергая на себя, вынуждая его сесть на постель.       — Что еще Цзян Чен сказал? — Усянь развернулся к Лань Чжаню, усевшись на согнутую в колене ногу.       — В принципе больше ничего. Его мама ходила к твоей в больницу и говорит та плохо выглядит. Жить будет, но повреждения серьезные, — Ванцзы взял руку любовника и принялся перебирать его пальцы, рисуя на ладони каракули. Судя по улыбке, что появилась на лице, дело это ему очень нравилось, — Ты как? — молодой человек поднял глаза на Усяня.       — Зол… и устал, — вымученно выдохнул Усянь, качнувшись вперед, он уперся лбом в плечо Ванцзы и застонал, — Не хочу мыться. Хочу спать.       — И кто же тебя гонит в ванную? — усмехнулся Лань Чжань, роняя Усяня на спину, — Залезай под одеялко и спи.       — Ты уверен? — на лице Вэй Ина появилась ехидная усмешка.       Ступней он надавил на пах Ванцзы, где под боксерами заметно увеличился в размерах его член.       — За стенкой ребенок спит, — с придыханием выдавил Лань Чжань, при этом даже не пытаясь убрать ногу.       — Это его проблемы, — Усянь довольно хмыкнул, сильнее нажимая ступней.       Ванцзы с усмешкой глянул на дверь и подумал, что если младшенький Усяня сейчас там, то это и правда его проблемы. Сам же молодой человек, как и его партнёр, стеснительностью не страдали. Но это не значило, что и на публике они бы предались разврату.       Двигая ногой вверх-вниз, Усянь с ухмылкой наблюдал как закатывает от удовольствия глаза Ванцзы и закусывает губу, пытаясь сдержать стоны. Скоро он и сам закусил губу, чувствуя как кровь приливает к собственному паху.       Теперь усмешка появилась на лице Лань Чжаня, заметившего темнеющий от возбуждения взгляд любимого и его реакцию внизу живота. Подумав, что любовнику тоже стоило бы потом помочь, он откинулся назад, опираясь на локти и прикрыв глаза, растворился в удовольствии.       Усянь же лег на спину и повернул голову, чтобы видеть любовника. Прикрыв глаза, он из-под ресниц наблюдал как часто вздымается его грудь с торчащими от возбуждения сосками. Тяжело ходит кадык, при сглатывании вязкой слюны. Подрагивающий живот в приближении развязки.       Воображение рисовало сцену, где Лань Чжань покусывает мочку его уха, мнет ягодицы и прижимаясь бедром к паху, неторопливо трется им о полувозбужденный член. Свободной ногой в реальности, Усянь зажал свое естество, двигая бедрами. Создавая трение, нагнетающее прилив крови, отчего сила в ногах исчезала, растекаясь по телу расслабляющей теплотой.       Хотелось дотронуться до себя. До сосков, затвердевших до ломоты. Провести рукой, слегка касаясь кожи вниз по животу, чувствуя нарастающее раздражение, требующее выхода. Сжать с легким напором налившуюся кровью горячую плоть, поджав от удовольствия пальцы ног. Натянуть кожу ствола, обнажая начинающую синеть головку, чувствуя как дрожат и сокращаются мышцы нежного кольца между ягодиц.       Сдавленный стон достиг слуха Ванцзы и он приподнял голову. Зрелище представшее его глазам, выбило воздух из легких и молодой человек приоткрыл рот, чтобы глотнуть кислорода.       Закатив глаза, Усянь вцепился в простынь, одной ногой надрачивая Лань Чжаню, извиваясь он терся пахом о бедро другой. Закусив губы, он шумно дышал со сдавленными стонами. И это распалило Ванцзы еще сильнее. В погоне за разрядкой, он начал сам подмахивать бедрами, приподнимая их навстречу ступне.       Желая поскорее получить оргазм, любовники увеличили темп толчков. В какой-то момент Усянь сосредоточившись только на своем удовольствии, перестал тереться ступней о пах Ванцзы. Но не убрал ее, не уменьшая давление, чем тот и пользовался.       Елозя ягодицами по постели, Лань Чжань тёрся сам о чужую ногу и скоро затрясся в экстазе. Откинувшись на спину, он закусил ребро ладони, глуша стоны удовольствия. Подавшись вперед в самый пик, он словно пружина собрался, поджав пальцы ног, а после расслабляясь, медленно выпрямился. А затем тяжело дыша, наблюдал как его партнер гонится за удовольствием.       Усмехнувшись, Ванцзы подполз к Усяню, навис над ним и раздвинув его ноги, надавил своим бедром на его пах. Превращая фантазию любовника в реальность. Одной рукой хватая его за ягодицу, прижимал его к себе; другой намотав на нее волосы, отвел его голову, открывая шею. Припадая к ней жадным поцелуем, оставляя наливающийся краснотой след.       — Быстрей… Сильней, Лань Чжань… Да, — бормотал Вэй Ин, пребывая в бреду возбуждения.       — Тише, чшш, — прошептал Ванцзы в губы любовника, прежде чем заткнуть его страстным поцелуем, глотая вырвавшийся из горла стон, в момент оргазма.

***

      Выйдя из душа, Ванцзы мгновенно уснул, обнимая любовника за талию. Усянь же лежал без сна, не понимая, что чувствует. Первоначальный гнев давно утих, только угольки раздражения тлели где-то глубоко в душе.       Раздражал этот мальчишка, называющий себя его братом. Раздражала ситуация с матерью. Потому что он почувствовал желание в тот же миг, как Ванцзы рассказал ему о нападении, броситься в Шанхай. Он хоть и говорил, что не желает участвовать в жизни матери и что не считает себя ее сыном, но мать есть мать.       Сейчас, лежа в кровати, он представлял ее на больничной койке со следами избиения и это заставляло снова поднимать голову, недавно успокоенному возлюбленным, гневу. На мать, что поступила так с ним и теперь лежит там одна. На уродов, посмевших поднять руку на Вэй Цзансэ. На отца, которого никогда не знал и уже не узнает. На Цзян Чена, что скинул на Ванцзы обязанность сообщить неприятную новость другу. И на Лань Чжаня за то, что притащил домой щенка из Шанхая в желании помочь сблизиться братьям.       Если он думал, что Усянь не догадается…       Хотя нет, он не думал о таком — он прекрасно знал, что любимый человек обо всем догадается, и о том, что будет злиться он тоже знал. Как знал том, что Вэй Усянь не бросит младшего брата, что остынет со временем и примет Сяо Шилина, и станет для него братом, другом, отцом. Со временем, конечно. А пока Вэй Усянь злится и хочет на кого-то излить свой гнев.       Да только, что он может?       Подобно киногерою отправиться на поиски виновных в нападении на мать, чтобы отомстить? И вступить для этого в триаду? Стать там главой подобно отцу?       Нет, нет, нет. Вся эта жестокость и кровопролитие не для него. Хотя желание отомстить и найти виновных имеется. Что там Лань Чжань говорил? Мафия считает виновным Бешеного пса Чи?       Подумав, что утром следует позвонить Хон Бэю и прояснить еще раз ситуацию с маканцем, Усянь решил таки попробовать уснуть. Завтра он хотел еще раз, уже холодной головой, подумать стоит ли ехать в Шанхай или остаться в Пекине.

***

      Первым, по-обыкновению, проснулся Ванцзы. Стараясь не разбудить Усяня, он отправился на кухню, готовить завтрак. После сексуальных практик, в его любимом просыпался зверский голод.       Проходя через гостиную, молодой человек с улыбкой посмотрел на диван, где закинув ногу на спинку, спал Шилин, открыв рот. Подавив желание засунуть туда что-нибудь, Лань Чжань прикрыл за собой в комнату дверь.

***

      Он как раз доставал из тостера хлеб, когда в кухню зашел Усянь. Зевнув, он обнял Ванцзы за талию, а тот повернув голову выставил губы, требуя поцелуй. Любовник довольно улыбнулся и звонко чмокнул в щеку, за что получил разочарованный взгляд. Реабилитируясь, Усянь поцеловал уже в губы. Жадно сминая их своими, просовывая язык в чужой рот, он прошелся им по кромке зубов, а затем захватывая чужой язык, сплетаясь с ним.       — Садись, тебе кофе? Есть вчерашний рис с овощами в духовке, будешь? — спросил Ванцзы, когда прервался поцелуй. Усянь приподнял бровь удивляясь вопросу, — А ну да. У кого я спрашиваю? Конечно будешь, — засмеялся молодой человек, делая шаг в сторону духовки, доставая оттуда форму с рисом.