"This murder takes two"

      Вэй Цансэ открыла входную дверь и сразу заметила мужские ботинки военного типа. Женщина спешно заперла замок и бросив сумочку с пакетом побежала внутрь дома:       - Сянь-Сянь! Ты где?       За все три года, что сын обучался в Пекине, он ни разу не приезжал домой и даже после окончания ВУЗа не планировал возвращаться. Мать сама всегда ездила к нему на праздники; в день Празднования весны и День образования КНР . Поэтому она удивилась и одновременно обрадовалась появлению сына.       - Я тут, - раздался приглушенный голос из кухни.       Женщина забежала в комнату и застыла. Сын сидел на стуле, за столом, напротив входа. На его лице были видны свежие следы побоев, слава Будде, они были обработаны и заклеены пластырем.       “Неужели опять началось”, - пронеслось в голове у женщины.       - Сынок, что случилось? Почему ты приехал? - осторожно начала Цансэ.       - Приехал на оглашение завещания Сяо Тэн Дана, - молодой человек смотрел прямо в глаза женщине и не было в них тепла и любви, как раньше.       - Сынок… - женщина не знала, что ей сказать.       Она не успела осознать, что сказал сын. Но только услышала имя своего бывшего возлюбленного, а тело Цансэ, как-то резко стало тяжелым. Одеревенелыми руками она отодвинула стул и тяжело упала на него.       - Значит, ты знаешь…       - Ага, только почему-то узнал я это не от своей матери, - в голосе сына слышались ледяные нотки.       - Сынок… я…       - Я пришел сюда не оправдания слушать. Когда мне сообщили о том, что мой отец оказывается умер не до моего рождения, а четыре дня назад, я разозлился на вас обоих. Но обдумав все после, немного сбросил пыл, - молодой человек дотронулся до разбитой губы языком, словно проверяя, не кровоточит ли она, - Понял, что отец был честнее, даром что из триады. Хотя бы потому что ему запретили иметь со мной хоть какое-то общение. И он не влезал никуда, хотя знал все. За что ты так со мной?       - Я хотела уберечь тебя…       - От чего? Ладно, я могу понять, ты молчала пока я был мелким и ни хрена не соображал, но потом? Неужели я был таким идиотом в твоих глазах, что ты не доверяла мне? - гнев снова закипал в груди Усяня. Он сжимал кулаки, зубы и последние слова буквально цедил сквозь них.       - С-сынок? - женщина испугано протянула руку, пытаясь прикоснуться к его сжатому кулаку, - Сянь-Сянь…       - Хватит! - молодой человек вскочил с места, опрокидывая стул, - Ты хоть представляешь, что я сделал из-за того, что не знал об отце? Знаешь?! - он нависал над столом, его красивое лицо, сейчас, было искажено маской гнева. Оскаленные зубы, широко распахнутые глаза, горели ненавистью и злостью, а руки так сильно впились в столешницу, что побелели.       - С-сынок…       - Нет у тебя сына! - Усянь закричал с такой силой, что слюна брызнула изо рта во все стороны, попав в том числе и на лицо Цансэ. Но затем он опустил голову, его плечи поникли, напряжение спало и злость сменилась знакомой болью и отчаянием, - Не хочу ничего о тебе слышать и знать… - тихо произнес он, выпрямляясь, - Родная мать не может так поступить со своим ребенком.       Молодой человек больше ничего не сказал, бросил на стол ключ от дома и вышел. Когда входная дверь закрылась, щелкнув замком, женщина очнулась. Подняла, опущенную голову и тихо произнесла сдавленным голосом:       - Он умер, - из глаз Цансэ рванули слезы, а она все продолжала сидеть, вперив взгляд в одну точку.

***

      Оказавшись на улице Усянь огляделся, не понимая куда ему идти. Дома у него считай нет, в отель идти желания не было. На самом деле все чего он хотел сейчас - это минимум напиться в хлам. Не выход из ситуации, но поможет сдержать порыв натворить глупостей. А ему уж очень сильно хотелось их сотворить. А именно вернуться на арену и драться, пока его не вырубят или еще чего похлеще. Он мог сколько угодно обвинять в совершенном свою мать, отца или Будду с Небесами, в глубине души он прекрасно понимал, что вина полностью на нем и ему нести ответственность. А если он помрет, отвечать будет некому.       Оглянувшись вокруг, он наткнулся глазами на знакомый дом по соседству. Ухмыльнувшись, молодой человек развернулся в сторону магазина. Там прикупив приличное количество пива и пару бутылок байцзиу , вернулся к тому самому дому. На звонок в дверь вышла Янли. Лицо девушки вытянулось при виде гостя, а челюсть отпала.       - Рот закрой, кишки видно, - ухмыльнулся Усянь, пальцем “поднимая” челюсть, - А-Чен дома или обжимается где-то с Мянь-Мянь?       - У себя был, - промямлила девушка, взглядом провожая молодого человека, уже поднимающегося по лестнице.       - Принеси нам поесть, будь любезна, - попросил он оборачиваясь, улыбаясь так, как умеет только он; открыто и дружелюбно.       - Сам принесешь, - буркнула под нос Янли, направляясь в сторону кухни.       Усянь остановился пред дверью в комнату друга. Что сказать ему? Как он встретит его? Три года он молчал, ограничив общение общими фразами, типа: как дела, что нового, все хорошо, жив-здоров. Зная характер Цзян Чена, меньшее что он ожидал - удар правой. Глубоко вздохнув, он постучал и открыв дверь вошел.       - Эй! А что если я был бы раздет? Ждать ответ не учили? - Чен стоял спиной к двери, натягивал футболку.       - Что я там не видел? - весело с усмешкой ответил Усянь.       Хозяин комнаты моментально повернулся, услышав знакомый голос и застыл на несколько мгновений.       - Ты, - он не то спрашивал, чтобы удостовериться, не обманывают ли его глаза, не то изобличал друга в долгом отсутствии.       - Выпьем? - Усянь поднял пакет, в котором зазвенели бутылки.       Первым порывом Цзян Чена и правда было ударить, но затем он заметил синяки и ссадины на лице и теле друга. Ему вспомнился зимний вечер четыре года назад, когда друг в подобном состоянии пришел к нему. Лицо его улыбалось, но серые глаза поблекли и потеряли счастливый блеск. В этот раз было даже хуже чем раньше. Чен нутром чуял, что друг находится на грани и пришел к нему не просто так.       - Конечно, - улыбнулся Чен в ответ, - Только принесу стаканы и закуску.       Не успел он подойти к двери, как она открылась и внутрь вошла Янли с подносом в руках, на пальцах висели две кружки.       - Алкашня, - буркнула девушка, впихнув в руки брата поднос, а в руки его друга посуду. Фыркнув она вышла из комнаты, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.       Они просидели за выпивкой весь оставшийся вечер и половину ночи, пока Усянь не упал от выпитого. На счастье он сидел на кровати и поэтому Чену осталось только положить ему под голову подушку и снять одежду, что оказалось не совсем просто, потому как и сам был не трезв, хоть и старался пить меньше. Останавливать или урезонивать Усяня он не стал, зная, что тот слушать не будет. Вместо этого он вспоминал их детство, школьные годы, стараясь избегать неудобной темы с готом. Чен пытался узнать причину побудившую Усяня вернуться в Шанхай, но тот лишь сказал, что у него были тут какие-то дела. На вопрос когда он возвращается обратно, молодой человек ничего не ответил, пожав плечами, опрокидывая кружку с алкоголем.

***

      Проснувшись на следующий день в гостиной на диване, Цзян Чен попытался встать и тут же снова упал на подушку. Голова кружилась и в висках давило от выпитого накануне. Молодой человек застонал, во рту было сухо словно в пустыне.       “Сейчас бы хоть каплю воды”, - пронеслось в голове Чена.       Он повернул голову и обнаружил на журнальном столике рядом бутылку с водой. Поблагодарив своего спасителя, он дотянулся до живительной влаги и с жадностью принялся пить. Потом полежал еще немного и придя в себя отправился в душ, а затем на кухню заварить чаю. О том, что он пропустит этот день в университете молодой человек предупредил однокурсников еще вечером прошлого дня. Зная друга, пить и говорить им пришлось бы долго и не ошибся.       Цзян Чен несколько раз заглядывал в свою комнату, но Усянь судя по всему еще спал. Попив чаю и заодно позавтракав на скорую руку, он еще раз заглянул к себе. Усянь сидел на кровати, обхватив колени. Хозяин комнаты спустился вниз, захватил бутылку с водой и заварил чаю для друга. Стоило ему поставить на стол чашку с чаем и бутербродами, как друг начал говорить. Голос его был тихий и Чену пришлось сесть рядом с ним, забравшись на кровать с ногами.       - Три года назад я думал, что разрушил свою жизнь, но хотя бы сделал это ради блага родного человека. А вчера я узнал, что все было зря… - Усянь уткнулся лицом в колени, обхватив их руками, его длинные волосы, спутанные после беспокойного сна, словно вуаль покрывал лоб и колени.       - А-Сянь, что случилось? - Цзян Чен придвинулся ближе.       - За неделю до окончания школы к нам домой пришел отец Лань Чжаня. Сказал у него есть предложение от которого я не смогу отказаться, - начал рассказ Усянь. Судя по голосу он был спокоен, но от него веяло отрешённостью и безысходностью, - И он был прав, - Чен не видел лица, но по тону, которым друг это произнес понял, он усмехнулся, - Я не смог отказаться…       - И что же он предложил? - тихо спросил Чен, кажется догадываясь.       - Бросить его сына и сделать так, чтобы он точно не захотел вернуться… Понятное дело я рассмеялся ему в лицо. Но потом он повысил ставки и пригрозил, что позаботиться о том, чтобы моя мать не только потеряла работу, но и не смогла устроиться на другую.       - А-Сянь, - шокировано выдохнул Цзян Чен.       - Ага, - снова горько усмехаясь подтвердил догадку друга Усянь, - Я нашел в гейском приложении рандомного мужика. Пригласил на свидание в место, где должен был быть в это время Лань Чжань со слов его отца, и когда увидел, что он нас заметил, поцеловал мужика… - Чен громко выдохнул, в горле образовался ком, а глаза предательски защипало. Усянь поднял на мгновение голову и заметив ошарашенное лицо друга, всё ещё ухмыляясь, выдал, - Попридержи слезы, сейчас будет самое интересное…       - А что может быть ещё хуже? - хрипло поинтересовался Цзян Чен.       - Мгм, - Усянь посмотрел на друга снова, его лицо скривилось в болезненной ухмылке, - Ты мне скажешь… Четыре дня назад меня нашли в Пекине и вручили повестку в адвокатскую контору. Я очень удивился, что и кому понадобилось. На месте узнал, что приглашен на оглашение завещания Сяо Тэн Дана - босса шанхайской триады.       - А ты там на фига нужен был? - удивился Чен.       - Воооот, резонный вопрос. Я тоже его задал. И все присутствующие его задали, увидев меня там. Внимание, гонг… Оказывается, я внебрачный сын Сяо Тэн Дана… - Усянь замолчал, наблюдая за реакцией друга.       Сначала тот удивился данному факту и даже начал было радоваться за друга. Затем лицо начало “сползать” снова в удивление и затем в шок. Широко раскрытыми глазами он посмотрел на друга.       - Усянь! - воскликнул он с болью в голосе, когда понял всю абсурдность и трагичность ситуации.       - Да, Чен-Чен, моя мать мне лгала всю жизнь. Она отказалась выходить за него, ну тут возможно я согласен с ней. Но скрывать от меня, что у меня есть отец и кто он… Мало этого она работала в фирме отца и никто, и никогда бы не уволил ее оттуда. Ты понимаешь? Я своими руками разрушил свою жизнь… - в голосе Усяня слышались слезы, но он как и раньше не мог плакать, только задыхаться от бессилия и душевных терзаний, опустив голову, он продолжил, - Я три года существовал в личном аду, успокаивая себя тем, что пострадал ради родных и любимых людей… а по факту пострадал-то я зазря… и он… он тоже… Так ещё и оказался предан своей матерью… Как мне теперь жить с этим?       Цзян Чен протянул было руку, чтобы обнять друга, но тут же одернул. А будет ли это нормально? Они же уже не дети.       “Да какая разница”, - пронеслось в голове Цзян Чена, когда его рука приобняв Усяня за плечи, откинула того на свое плечо.