"This murder takes two"

      Утром понедельника в чате группы Вэй Усяня появилось сообщение с красной пометкой о встрече после учебы в заброшке школьного парка. Весь день ребята находились в непонятном возбуждении. О теме предстоящей встречи все догадывались, но вот её результат интриговал. За прошедшие выходные все успели по сотне раз обдумать своё отношение к ситуации, свидетелями которой они стали пятничным поздним вечером. А те, кто не был там лично, были информированы непосредственными наблюдателями.       Вэй Усянь с Цзян Ченом пришли самыми последними. Серьезное выражение лица и холодный взгляд серых глаз говорили, что никаких шуток не предвидится. Впрочем, их никто и не ждал.       — Думаю, размусоливать смысла нет, поэтому скажу один раз и повторять не буду. Я гей и я люблю Лань Чжаня. Мы пара. Все, кто имеет что-то против — скатертью дорога, — Усянь говорил с металлом в голосе, в конце махнув рукой в сторону выхода, — И спасибо, что не растрезвонили об этом по всей школе, — добавил юноша уже перед выходом, чуть повернув голову. Затем направился прочь через парк, судя по всему, в сторону дома.       — Как будто кто-то бы посмел такое разнести, — с усмешкой произнес кто-то из ребят.       — Ты знал об этом? — спросил другой, обращаясь к Цзян Чену. Взглянув в его глаза, сам себе и ответил, — Ещё бы ты не знал…       — Ты тоже знал, жук? — цыкнул третий в сторону Не Хуайсана.       — Знал. И что? — не стал отрицать юноша.       — Он что, не доверяет нам? — возмутился кто-то.       — Ты посмотри вокруг, — усмехнулся Хуайсан, — Не все такие довольные тем, кого любит наш Усянь… И ты спрашиваешь, почему он молчал?       — Да, мне бы очень хотелось знать об этом ранее. Слушаться пидора не входило в мои планы, — зло бросил один из присутствующих в пятницу. Он не успел договорить, когда ему в лицо прилетел кулак Цзян Чена.       — Тебе не жаль свою сестру? — со злой усмешкой поинтересовался первый отозвавшийся, Чен зыркнул в его сторону, — Твой дружок-пидарок облил ее говном перед всей школой. А ведь она сказала правду.       — Она это заслужила, — твердо ответил Чен, — Раскрывать чужую личную жизнь не имеет права никто, даже моя непутевая сестра. Ты, — юноша указал пальцем в того, кому только что врезал, — Первый на вылет. Пшел вон.       — А говорить, чтобы он молчал не будешь? — вновь подал голос недовольный.       — Ты следующий, — снова перевел на него взгляд Чен, — Ваше право молоть языком, как и нести ответственность за это.       — А мне плевать с кем кто трахается, — сказал парень, что назвал Хуайсана жуком, — Я пошел за Усянем не из-за этого… и буду идти за ним до конца школы…       — А потом, что ж нет? — усмехнулся Хуайсан.       — Ты вроде не дурак, жучара, но так и не понял? Ему вся эта фигня с группой опостылела давно. Он не разогнал нас только потому, что взял обязательство защищать слабых ребят в школе. Он и сейчас надеется, что мы сами разойдемся, на его счастье.       — Я как-то об этом не думал, — младший Не нахмурился и повернулся к Цзян Чену. Тот молчал, но его бегающие с одного парня на другого, глаза говорили, что все сказанное ранее — правда, — Может тогда разойдемся? Смысл нам собираться? Тем более, впереди экзамены и пора подумать о будущем.       — Ты забыл? — снова взял слово догадливый член группировки, — Кто-то напал на Усяня. Своего он не добился и, скорее всего, нанесет удар снова.       — Как будто мы ему помогли тогда, — фыркнул кто-то из толпы.       — Вот именно! В прошлый раз ему помог гот, а сейчас помочь некому, — не успокаивался «догада».       — Знаешь, я конечно лоялен к тому, что босс оказался геем, но не готов за него жизнь отдать. Ты уж извини, — возразил тот же из толпы.       Еще несколько часов ребята обсуждали произошедшее. Как оказалось тех, кто поддерживал Усяня в том, что группу следует распустить, было не мало. Кто-то, как и он сам, остыл к бесконечным разборкам, и только желание помочь слабым или просто уважение к боссу задерживало их от того, чтобы покинуть группу. А кто-то думал подобно Хуайсану, и желали посвятить больше времени предстоящим экзаменам — как выпускным в школе, так и вступительным в выбранный ВУЗ. К концу они решили провести общее голосование. Итогом его стал роспуск группы. Первоначальная радость от полученной свободы быстро сменилась тоской и грустью, вызванных воспоминаниями о прошлом.       Цзян Чен и Не Хуйасан не торопились возвращаться домой, а потому заскочили в ближайшее знакомое кафе, желая перекусить и обсудить последние события.       — Знаешь, я рад, что группа распалась, — неожиданно признался Хуайсан, ведь он был одним из тех, кто голосовал за ее нерушимость. Цзян Чен, откусивший от горячего готи, удивлённо на него взглянул поверх пельменя, — Не все ушли, кто не одобряет отношения Усяня и гота. Если бы не разбежались, стычки бы не прекратились. А ты знаешь — я терпеть не могу все эти разборки.       — Мгм, — хмыкнул Чен задумчиво.       Младший Не только что отправил в рот порцию жареного риса с корнем лотоса и сейчас, работая челюстями посматривал на друга.       — Что тебя беспокоит? — не выдержал Хуайсан.       — Усянь, — Чен некоторое время помолчал, но ощутив на себе нетерпеливый взгляд, продолжил, — Он молчит. Это не похоже на него. Он же не затыкается ни вживую, ни онлайн. Я конечно понимаю, что он переживает за своего гота, но не прочитать моих сообщений — это нонсенс… Впрочем, я догадываюсь почему….       — Я фто, лефами дофен се тепя нуть ? — взорвался Хуайсан, тыча в Цзян Чена палочками. Он говорил с набитым ртом, но друг его понял.       — Он спрашивал у Мянь-Мянь, где тусуется Вэнь Чжао…       Хуайсан покачал головой, засунул в рот еще порцию своего ужина и тут-то осознал. Мыча он стучал палочками по столу, глазами пытаясь что-то сказать.       — Ты прав, он подозревает его… Ну не совсем его. Ты же сам говорил, что отец нанял ему охранника. Только вот я не думал, что он попрется его искать один.       — И молчит, придурок, — Хуайсан отложил палочки, отодвинул тарелку и встал из-за стола.       — Сядь. Рано еще, — осадил Чен, — Давай доедим и потихоньку поедем к бару.Вэнь Чжао все равно рано так не появится.       Остаток ужина юноши провели молча, Хуайсан пытался не торопиться, но иногда ловил себя на том, что еду не жевал, а глотал почти целиком, словно журавль. Цзян Чен же, напротив, ел медленно, даже слишком. Иногда он застывал, о чем-то думая. Его мысли были сосредоточены на том, чтобы понять, кто напал на Усяня. К сожалению, он обладал еще меньшей информацией чем кто-либо, но это не мешало ему думать. Возможно он как тот, кто был лишен других вариантов мог бы «увидеть» то, чего не заметили другие. Вот только кроме Вэнь Чжао и его таинственного охранника никто в голову не приходил. Вынырнув из размышлений, юноша увидел друга с интересом разглядывающего его.       Обсудив думы Цзян Чена за чашкой молочного чая с паровыми баоцзы, юноши и вместе не нашли никого более подходящего на роль нападавшего или его нанимателя, чем бывший соученик Лань Ванцзы. Попытавшись еще раз позвонить Усяню и получив в ответ лишь голос автоответчика, друзья направились в сторону бара. Того самого, в котором и сами любили частенько потусить. По дороге они удивлялись, что ни разу, до инцидента случившегося пару недель назад, не встречали там Чжао и его тусовку.       В баре они быстро нашли своего друга. Тот сидел лицом ко входу, не прячась, словно крича: Вот он я — зарежь меня!       — Придурок, — буркнул Хуайсан, направляясь к Усяню.       — Стой! — Цзян Чен схватил его за руку, с опаской смотря на того, кто сидел рядом с другом.       Напротив Вэй Ина, спиной к юношам, сидел мужчина. Среднего роста, но достаточно внушительной комплекции, если судить по его широкой крепкой шее и таким же не менее крепким и накачанным рукам, которыми этот бугай довольно активно жестикулировал. Усянь заметил друзей, на мгновение задержав на них глаза, и снова вернулся к собеседнику продолжив общение, дружелюбно улыбаясь.

***

      Сразу после школы Усянь направился домой. Там он поужинал, переоделся для похода в бар и поставил смартфон в авиарежим, чтобы до него не мог дозвониться Цзян Чен. Ему до смерти хотелось поехать в госпиталь, навестить Ванцзы, но тот написал, что его таки перевели в семейную клинику. Обругав Лань Цинхэна как мог — а мог он очень смачно — юноша направился в бар.       Услышав от Мянь-Мянь, что Вэнь Чжао любитель позависать в баре, где он и сам предпочитает отдыхать с друзьями, Усянь удивился, почему никогда не видел там врага. А потом получил ответ — по выходным Чжао обязан был присутствовать на семейных обедах, походах на различные мероприятия и вообще притворяться хорошим сыном. А поэтому отрывался он в будни, когда Усянь со своими парнями видел десятые сны.       Решив, что псёнок Вэнь захочет после душных семейных выходных вздохнуть свободно в баре, юноша и отправился туда в понедельник, наплевав на свое возможное состояние на следующий день. Впрочем, он спокойно мог и не пойти в школу.       Усянь почувствовал на себе взгляд почти сразу, как устроился на своей позиции — прямо напротив входа в бар. Прятаться от Вэнь Чжао он не собирался, все что ему было нужно — это увидеть его охранника. Оглядевшись в поисках сталкера, делая вид будто ищет знакомых или возможную пару, Усянь заметил Хон Бэя — хозяина арен Шанхая — сидящего за стойкой бара и в наглую рассматривающего его. Юноша не стал делать вид, что не заметил повышенного к себе внимания, поэтому ухмыльнувшись и положив голову на руку, принялся пялиться на бандита. Тот усмехнулся и поднявшись со стула, направился в его сторону.       — Вэй Усянь, Вэй Усянь, неужели ты не знаешь, что рассматривать так нагло бандитов не рекомендуется? — усмехался мужчина, усаживаясь напротив юноши, спиной ко входу.       — Вы же знаете, господин Хон, это меня не пугает, — усмехнулся Усянь в ответ.       — Знаем-знаем… Я тебя тут раньше не видел, — заметил мужчина, отпивая из своего бокала янтарную тягучую жидкость, звеня льдом о стеклянные борта.       — Может потому, что вы сюда не ходите, — подмигнул юноша.       — Очень даже хожу, — улыбнулся бандит, сверкая явно вставными зубами.       — Не слишком ли далеко находится бар от вашей арены? — так же фальшиво улыбнулся Усянь.       — Это и есть в нем самое привлекательное, — подмигнул Бэй заговорщески.       — Я заметил вашего парня на середине пути сюда, — между делом бросил юноша, отпивая из бокала безалкогольный Секс на пляже , наблюдая за реакцией мужчины из-под ресниц. Тот округлил глаза в удивлении и отпил виски, делая вид, что не понимает о чем говорит собеседник, — Так зачем вы следите за мной, господин Хон?       — Да кому ты на хуй сдался, — широко лыбясь, процедил бандит.       — А может это вы пытались совершить на меня нападение в прошлую пятницу? — все так же невозмутимо поинтересовался Усянь, не сводя теперь уже неприкрытого холодного взгляда потемневших серых глаз.       Поведение мужчины резко изменилось. Он сел прямо, глаза забегали по юноше, ища видимые повреждения, а затем уставились в немом вопросе.       — К сожалению, пострадал не я. Меня закрыли, — зло прошипел Усянь.       — Мгм… Теперь мне немного понятно, — пробубнил себе под нос Бэй, — Я так понимаю, нападавшего не поймали, — юноша кивнул в подтверждении предположения, — И у тебя есть подозрения, кто это сделал, — бандит не спрашивал, уверенный в своем утверждении.       — Мгм… Вэнь Чжао.       — Щенок политикана? — удивился мужчина, презрительно скривившись, — Да у него кишка тонка.       — Мгм. Но я слышал, что папаша ему нанял телохранителя.       — Вон оно что, — протянул понимающе Хон Бэй.       Именно в этот момент в бар вошли Цзян Чен с Не Хуайсаном. Хон Бэй поздоровался с друзьями Усяня и отбыл на свое место за баром, не спуская теперь взгляда с юноши. В голове роились разные мысли. Для начала он решил навести справки о том самом телохранителе, и чтобы не откладывать дело в долгий ящик, быстро набрал сообщение в Вичат своему помощнику с пометкой «срочно». Одновременно с этим его накрыла обида, что Чен Пао не открыл ему причину слежки за парнем. Раньше бы такое даже не затронуло его, но по какой-то причине этот Усянь стал ему как родной, что ли. Непонятная забота Пао о нем, тесные отношения с Шанг Сюэ (это не было подтверждено, но Хон Бэй был наблюдательным парнем, иначе бы не достиг того, что имеет), да и сам парень импонировал бандиту.       Бэй всматривался в юношескую спину, а в голове зрел вопрос:       — Кому же ты так сильно насолил, Вэй Усянь?