Трикстер

И вышел он отнюдь не в чёрный выход. По крайней мере, не смог бы выйти вовсе. Ног у него не было. Больше не было. — Хей, а тебя за что? Неужто дисептиконы всё ещё держат наглядные справочники по анатомии? — он говорил, несмотря на раны. Он говорил, несмотря на бреши в лицевой, залитой энергоподтёками. Неоновая жидкость освещала во мраке камеры его корпус. — Хей, скажи хоть что-нибудь? — в ответ прозвучало лишь одно обрывистое шипение. — Оу, хорошенько же тебя отделали...фраги, – чужой голос звенел в аудиодатчиках, звуки были такие вязкие и гулкие, будто просачивались сквозь вакуум, – но ничего.... мы ещё выберемся отсюда... – комментарии на эту речь были бы излишни. Успокаивали точно не её, скорее себя, а может и её, но уже за компанию. С ней говорили последние циклы о чем угодно, но точно не о свободе. В мыслях скользила ирония. Страх. И усталость. Но больше ирония. У неё ещё были силы находить эту ситуацию...Захватывающей? Если бы могла, она бы наверное улыбнулась. Спаянные кислотой губы, некрасиво оголяли денты. Где-то с мясом вываливалась проводка. Как чинить – трудно представить, если не была такая возможность, она бы возможно занималась ремонтом, в местном аналоге реальности – медициной. Всё-таки это куда полезнее, чем калечить, хотя на войне все средсва хороши. Но быть в сосотоянии подлатать себя, она бы с удовольствием! Но он говорил, говорил, говорил, практически не затыкаясь, а может это так влияла на неё отмираяющая нейросеть – тела она практически не ощущала. Когти ингибиторы отнимали возможность к трансформации, коцанные и пробитые зажимами крылья опустились первыми, торча бесполезными железками вверх, больно упираясь в затылок. Что ни движение – то дискомфорт, что ни слово, то будто наждачка по аудио. Возможно она дергалась, – не помнит, воспоминания о боли были столь незначительны, – высокий болевой порог просто не давал осознать, что всё настолько плохо, что пора бы выкручивать динамики на максимум. Возможно её бы уже давно здесь не было и не пришлось бы слушать ни одного из них. Но то, что с ней говорили, достаточно тепло для того, кто обычно стоял по ту сторону камеры пленного, и должен был запустить свои руки чуть ли не в искру того, кто сидел за решеткой, подкупало. Распаляло интерес. Хотелось увидеть. Всё. Рассмотреть вибрации говорящего. Почувствовать, коснуться струн биополей, ощутить ритм биения чужой искры. Возможно и он будет записан на её диски. Но опять же она не отличается от меха по ту сторону отсека. Так почему не да?... Нет. Было бы больно слышать такты этой искры в своей голове, если она всё-таки переживёт его. А если нет, это просто даст преймущество дисептиконской базы данных. не нужно быть великого ума гением и светилом инжинеринга, чтобы предположить, что считывающий энерго-поля других меха, и не только, можно отыскать всё что угодно... Едкая кислота подступила к горлу. Отравленные системы дали о себе знать. По началу было непонятно, кому он это говорит, в темноте не было видно ни инсигний, ничего, что при свете дня могло бы послужить причиной для рокового выстрела в грудь или вполне-осознанного вывиха чьей бы то нибыло башни. В месиве гражданской войны ни у кого не было бы сомнений в своем первом шаге, когда толпа идет – толпа идёт, а она будет идти, пока не останется никого. Так было во время массовых, так было тогда, когда кроме как мочить друг друга не осавалось ничего. Только бить в ответ. Доводы разума были бессмысленны, общественный порядок полетел к шарку на куличики. Толпа не могла остановится, как не могли успокоится в своем гневе политические движения, резко превращаясь в две воюющие группировки, разрывающие своей пальбой планету до тех пор пока начало колонны не ляжет в землю. Но, даже это звучало столь же сомнительно, как и идея о том, что, имея столько обид на всё вокруг, толпа слетевшая в один момент с нарезки добровольно сложит орудия, успокоится и будет жить, как ни в чём бы то ни бывало. Возьмёт ли та на себя ответственность за все свои грехи, как и их сложившие клинки лидеры, и всё будет как раньше? Планета была в огне. Сейчас же на стенах, куда ни глянь, одна зола да копоть. Это понимали все. Как раньше уже никогда не будет. Она сомневается в этом, Метроплекс не желал того, что происходило, но и уничтожать Иакон не желал. Он носил искру, готовясь породить её. Дезстар не хотела бы родиться даже в мирное время, возможно её бы уже не было. Так о чём, ты бот? – прогудев в ответ, хотелось сдохнуть. Системы запоняла какая-то жидкость. Даже она не просто так тут висит. Ещё чуть-чуть, и она пойдёт следом, возможно вернётся к Праймусу, а может когда-нибудь потом востанет вместе с ордами нежети, что их «славный вождь» поднимет из руин, отправив прямым курсом на землю. Космические мосты это так... Удобно? Вот бы хоть раз увидеть... Мыслительный процесс кидался из одной крайности в другую. Голубая оптика в ответ, сверкала тусклыми аквамаринами. Правая оптика Дезстар в ответ зияла чёрными провалами, тухлый огонёк в левой мигал зачатками разума. — Воу, оно живое, - у бота оставались силы на эмоции. Дезстар в неожиданности вздрогнула, гремя цепями. Гнилой энергон вперемешку с кислотой шмотьми вываливался из энергоприемника. Ржа... Фем забилась в конвульсиях. Длительное радиомолчание било по системам. Отсутсвие чужих полей спасало актив от ярого общества потекшей процессором на фоне профдиформации фем. Дезстар тушила те, как могла. С золотого до едва жёлтого, горели огоньки оптиики, отражаясь в расколотом визоре. Нет. Нет... Всё замерло...Кислота жгла обшивку... Тот автобот хотел бы отшатнуться, но привязанное в подвешенном состоянии к столбу тело, мало было способно на такие действия. Мешанина помех отражалась в её стерео. Корпус громыхнул о платформу, в аудио застрял разрезающий тишину лязг. Искра пропустила пару тактов, прежде чем начать вновь бится. Молчи. Молчи.... Молчи! Если она вдруг услышит... Тише. Тише. Тише. Не шуми. Цокот и скрип раздались в дали. Обессиленный копрус вывернуло на пол. Отработка текла из стыков брони. Гниение... Энергон... Кислоты и окиси металлов, обдираемых шлангов и трубок. Кибонная чума. Это конец всему...